— Но ты этого не сделаешь, — говорю, поворачивая голову.
Задеваю гладко выбритую щёку Мирона губами и быстро облизываю их. Пытаясь уловить на них его вкус его слюны.
— Что мне помешает? — усмехается, поворачиваясь ко мне.
Его зрачки настолько расширены, что если бы его эрегированный член не тёрся мой живот, то я решила бы, будто он под какими-то психотропными веществами. Но это лишь наше возбуждение. Одно на двоих. Завелись друг от друга с пол-оборота, и никто не готов уступить другому.
Между нашими ртами расстояние в несколько миллиметров. Дыхания смешиваются. Мы почти целуемся. Мирон нависает сверху, распластав меня по стене. Теснее вдавливается, не заботясь о сохранности моего наряда. И забыв, что такое личные границы! По его телу проходит дрожь, и он стискивает зубы. Ударяет кулаком в стену рядом с моей головой и спрашивает ещё раз:
— Что помешает мне сейчас трахнуть тебя?
— Если ты это сделаешь, всё закончится. Тебе больше незачем будет донимать меня. Давить на меня. Твоя власть надо мной испарится. А тебе нравится это чувство. Оно заставляет тебя чувствовать себя богом. Только, Гейден, никакой ты не бог. В доме полно народу, в том числе твоя мать. Может, и отец здесь? Если я закричу… а я закричу, сюда сбегутся все. И отгадай, что я им скажу?
С последними словами я упираюсь руками в его тяжело вздымающуюся грудь и, приложив немалые усилия, отталкиваю от себя. Мирон, пошатываясь, отступает к противоположной стене и в неверии трясет головой, словно оглушённый.
Смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Его губы плотно сжаты. Рубашка помялась и выглядит неряшливо. Ширинка вызывающе топорщится.
— Сука, — хрипит и быстро облизывает губы.
Смотрю на них.
Мы так и не поцеловались.
— Я выйду отсюда первой, — произношу твёрдо.
Разглаживаю складки на мокром платье и не смотрю больше на Мира. Знаю, он взбешён. И, скорее всего, вскоре поймает меня где-то ещё. Надеюсь, у меня хватит воли и рассудка сопротивляться ему.
Я иду к своей цели и разовый секс с Мироном может всё испортить.
В животе неприятно сжимается, когда я думаю о своём Саше. Он там внизу, со своими родителями, на празднике, устроенном в их честь. В их доме. Они приняли меня относительно нормально. Кто обычно не допрашивает новую девушку сына? А я чуть не отдалась над их головами другому...
Саша старается быть хорошим парнем и точно не заслуживает, чтобы ему наставили рога в его же доме. Где он пропадает?
— Это ещё не конец, неАнгел, — угрожающее летит мне в спину.
Я стискиваю дверную ручку и дёргаю её на себя.
13
Сердце скачет в груди галопом, дыхание рваное и прерывистое, а чёртово возбуждение никуда не делось. Оно так и осталось во мне натянутой нелопнувшей пружиной.
Нервно оглядываю, поправляя на ходу, волосы и безбожно помятое испорченное платье.
Чёрт. Мне придётся отвалить за него круглую сумму. Чем я только думала?
«Совсем не тем местом, которым обычно думают люди» — ехидно замечает внутренний голос.
Тут же предлагаю ему заткнуться.
Как можно быстрее удаляюсь от комнаты Саши, где остался взвинченный и злой как чёрт Мирон Гейден. Мне даже кажется, что, если как следует не потороплюсь и не вырвусь к людям, он меня нагонит, прижмёт к стенке, совсем как недавно. И облапает с ног до головы.
Потом мы начнём страстно целоваться, вгрызаясь друг другу в губы, как дикие животные. Завалимся в очередную открытую комнату и…
— Ангелина, верно?
Всадив шпильки в мягкое покрытие пола, стараюсь не налететь на мать Мирона, внезапно появившуюся внизу лестницы. Женщина дружелюбно улыбается, преграждая мне путь. Смотрит снизу вверх заинтересованно и немного снисходительно.
Понятия не имею, что ей от меня потребовалось.
— Да-а? — вылетает из моего рта немного вопросительно, словно я не очень уверена в своём имени.
Надеюсь, она спишет это на нервы. Знакомства с родителями хорошего парня всегда довольно волнительны. Особенно когда лучший друг этого самого парня засунул свой язык тебе в ухо, а ты терлась о него, требуя большего.
У меня до сих пор мурашки от этого извращенца!
Боже, пусть он вылетит из моей головы раз и навсегда.
Бросаю быстрый взгляд за спину и заставляю своё дыхание выровняться, буквально одной силой воли.
— Меня уже ищут? Я такая неуклюжая. Наверное, мне стоит поехать домой, — глупо оправдываюсь, натягивая на губы улыбку.
— Не говори ерунды, — отмахивается Ирина и вдруг подставляет мне свой локоть. — Идём.
— Куда?
— Мой дом напротив, и когда-то я была немного худее…
— Вы хотите одолжить мне платье? — спрашиваю, округлив глаза. — Но зачем?
Я давно не верю в сказки, добрых фей и волшебные туфельки Золушки. Чтобы стать принцессой и пробиться поближе к принцу, придётся не только сесть в тыкву, а ещё и станцевать на костях десятка соперниц.
— Когда-то я тоже была чужой в этом мире, — мягко произносит мама чудовища Гейдена, около её глаз собираются мелкие морщинки, и я неожиданно чувствую к ней безумную симпатию. — Главное, не сдавай позиции, не показывай, что тебя задевают их смешки, взгляды. Гордо подняла голову и прошла сквозь толпу стервятников к своей цели. Если у вас с Сашей настоящие чувства, ему будет плевать на мнение других. А испорченное платье всегда можно заменить другим. Эвелина не отличит одно от другого. Ну что? Я тебя убедила? Идём, пока они не заметили моего отсутствия.
— Ладно… А я думала, вы тут своя в доску. Держитесь молодцом.
Боже, Лина. Заткнись. Шампанское до сих пор кружит голову, и зрение немного плывёт. Каждое движение отдаётся легким ступором и тяжестью.
Не пила никогда и не надо было начинать.
— Годы тренировок, — усмехается Ирина.
В дом Гейденов попадаем через три минуты. Ирина вводит код от сигнализации в устройство на стене и толкает дверь плечом. Друг за другом шагаем внутрь.
Воздух спёртый и затхлый, такой, словно здесь давно никто не живёт. Можно было бы посветить мобильником и утолить свой интерес — всё-таки я оказалась в логове дьявола. Но телефон остался в сумке, а сумка — в машине у Соколова.
Неприятный озноб пробегает по спине. Что бы сказал Гейден, узнав, где я сейчас и с кем?
Представляю его потемневшие от злости глаза, напряжённые челюсти и сжатые до побелевших костяшек кулаки.
Он был бы в бешенстве.
А я так люблю злить его…
— Заходи. Подожди меня здесь, я быстро.
Не успеваю толком оглядеться, как Ирина возвращается, освещая себе путь фонариком на задней крышке смартфона.
— Дом пустует, сейчас я в основном живу в городе, — как бы оправдываясь, произносит она, и я замечаю, как её губы немного подрагивают. — Чтобы включить свет, нужно спуститься в гараж. Я ничего в этом не понимаю, домом в основном занимался муж и мальчики.
— Ничего страшного. Где можно переодеться?
Ирина провожает меня в сторону ванной и даёт на время свой телефон.
Эта чёртова ванная оказывается больше, чем моя съёмная комната! Но времени глазеть по сторонам совершенно нет.
Быстро сбрасываю испорченное и влетевшее мне в копеечку платье, надевая новое, цвета спелой вишни. Я его даже толком разглядеть не могу, лишь понимаю, что по фасону оно почти такое же.
— Не знаю, как вас благодарить, — произношу, возвращаясь назад.
— Пустяки.
— Я обязательно вам его верну, после химчистки.
— Не стоит, скорее всего я в него уже не влезу, — произносит Ирина.
Смотрю на её идеальную фигуру, которой позавидовала бы любая моя ровесница, и в неверии качаю головой. Мама у Гейдена очень красивая женщина. И он точно своими неправильными чертами пошёл не в неё. Интересно, как выглядит его отец? И, судя по тому, что она сказала про «мальчиков», а в ванной в стакане стояло четыре зубных щётки, у Гейдена есть брат?
Я не должна думать об этом, но думаю.
Когда мы возвращаемся в дом Сашиных родителей, все успевают переместиться в большую столовую. Ужин в самом разгаре.
Быстро осматриваю зал. Чета Соколовых во главе стола. Рядом с ними сидит сын, возле него пустой стул, а напротив — Мирон, гипнотизирующий свой сверкающий в искусственном свете бокал с напитком. Словно почувствовав, что я смотрю на него, приподнимает голову и безошибочно отыскивает взглядом.
Его тёмные изогнутые брови еле заметно дёргаются. Он безусловно замечает смену моего наряда. Глаза собственнически ощупывают моё тело, поднимаясь снизу вверх, пока не достигают пылающего лица.
Чёрт, это какая-то магия.
Ему стоит только на меня посмотреть, и я уже с трудом могу вспомнить собственное имя.
Игра продолжается.
Моё место рядом с Сашей — прямо напротив Мирона. Мой парень увлечён беседой со своим отцом и явно не заметил моего долгого отсутствия.
— Рыба или мясо, малыш? — ласково интересуется, как только я опускаюсь рядом, виновато улыбнувшись его родителям.
Эвелина награждает меня холодным пренебрежительным взглядом и быстро отворачивается. Нутром чувствую, что она от меня не в восторге.
— Воды.
— Останемся сегодня здесь? Я немного выпил.
Смотрю в его лицо, не понимая, что не так. Немного? Когда успел так напиться? Зрачки расширены, и правый глаз немного уезжает в сторону каждый раз, когда он пытается сфокусироваться на мне.
— Я могу вызвать такси.
— Хочу, чтобы ты осталась. Я бы показал тебе свою комнату, — шепчет доверительно.
Его мать давится и начинает громко кашлять. По спине ползут мурашки. Мне кажется, все в зале стали говорить на полтона тише и прислушиваются именно к нашей беседе.
— Конечно, — произношу медленно. — Всегда хотела там побывать.
Виски покалывает, а руки покрываются гусиной кожей. Взгляд Гейдена всегда такой осязаемый, словно он ставит на мне своё клеймо или старается выжечь дыру. Только я скорее съем свои туфли, чем посмотрю сейчас на него.