— А должна? — приподнимаю бровь.
В животе неприятно потягивает. Холодок неизвестности переместился туда.
— Вопросы здесь задаю я. Ты не в том положении, чтобы дерзить мне, детдомовка, — резко говорит Животягина. — Скажи спасибо, что я ещё не вызвала полицию и не заявила на тебя.
Мне словно плюют в лицо. Краска приливает к щекам, их начинает печь и покалывать. Я несколько раз растерянно моргаю, прежде чем взять себя в руки. Втягиваю через нос воздух и тихо выдыхаю через приоткрытые губы. Мне не стыдно, я просто киплю от злости, еле сдерживаясь. Сжимаю кулаки и, стараясь не потерять лицо, вкрадчиво интересуюсь:
— Простите, о чём речь? Я ничего не крала. И не брала.
— Правда? — Наталья насмешливо выгибает бровь и разворачивает ко мне ноутбук. — Что ты скажешь об этом?
Щёлкает мышкой и откидывается на спинку кресла, скрестив руки на груди.
На экране запускается видео, и на нём я. Выхожу из бутика в платье, в тот самый день, когда Саша решил познакомить меня с друзьями. Кадр сменяется следующим, теперь я в другом платье, совсем недавно, когда мы ехали знакомиться с родителями Соколова. Затем картинка опять меняется: я пересчитываю деньги и ругаюсь с Таней. Без звука непонятно, что я ей говорю, зато хорошо видно, как вкладываю купюры в её ладонь. Сука качает головой, словно отказывается делать то, что ей предлагают.
Великая актриса! Тварь! Неужели она думает, всё так легко сойдёт ей с рук?
Щеки горят. Не могу удержаться и прикладываю к ним холодные ладони.
— Есть что сказать, Исаева?
— Это всё выглядит не так, — произношу хрипло.
— А я думаю, это всё выглядит так, как и было на самом деле. Итого ты должна мне приличную сумму за эти два платья. Платишь, пишешь заявление и, забрав своё шмотьё, убираешься отсюда, чтобы я больше не видела тебя здесь.
— Не я одна так делала. С других спрашивать не будете?
— Ты давай не учи меня, как дела вести, милая.
Пульс зашкаливает, в голове шумит.
Как только выйду из этой каморки, вцеплюсь Таньке в волосы. Терять уже нечего. Подставила меня! А сама такая вся белая и пушистая. Сколько она здесь шмоток переодевала, пока работала? Сколько денег стащила?
— Если я не заплачу, что будет?
Прикидываю, в какую сумму мне встанут эти бесполезные платья. И сколько денег у меня на счету.
Чёрт!
Я обиралась из этих накоплений оплачивать учебу! Собирала подушку безопасности, чтобы у меня было хоть немного чего-то своего. Страшно в один момент остаться без средств к существованию. Просить помощи не у кого. Этот страх толкает на необдуманные поступки, которые до сих пор преследуют меня в образе Мирона, напоминая, как низко я чуть не пала, продавая собственное тело. Не от хорошей жизни женщины идут за платой за секс.
Паника начинает подниматься волнами, скручивая внутренности. Не так страшно вылететь с работы, как опять оказаться нищей. Совсем без копейки.
— Как я уже сказала, вызову полицию, паспортные данные твои у меня есть. Так что сейчас можешь идти искать деньги. Как и где — это не моё дело. Можешь хоть плакать, хоть в ногах валяться, — безразлично говорит Наталья и закрывает ноутбук. — Несколько дней, так и быть, я тебе дам, для того чтобы собрать сумму. Всё равно не сбежишь. И ты уволена. Это ясно?
— Ясно, — произношу в тон начальнице.
Терять мне уже нечего. Слушать она меня не станет. Проще выгнать девчонку, которая работает всего три месяца, и повесить на неё всё, чем начать заниматься разборками в давно устоявшемся коллективе. Видимо, Живоглота всё устраивает в её террариуме. Собрала вокруг себя настоящих змей.
На ватных ногах дохожу до шкафа со своими вещами и забираю их.
Мыслей как таковых нет. Делаю всё на автомате, чувствую, как Животягина следит за каждым моим движением, словно надзиратель.
— Сумку открой, — вдруг произносит она и, оказавшись рядом, вырывает её из моих рук.
17
Обхватив себя за плечи, смотрю в окно. С самого утра льёт дождь, капли барабанят по стеклу и отливу, добавляя моему подавленному настроению ванильное очарование. Если закрыть глаза, на секунду можно представить, будто нахожусь в собственном большом светлом доме с камином. В руках у меня какао, на плечах мягкий плед. И никаких проблем, кроме того, как сдать сессию без хвостов.
Беру себе книгу из стопки на подоконнике и с ногами забираюсь на продавленный диван.
Открываю первую страницу и понимаю, что не хочу читать. Вообще ничего не хочу!
Долбаный приступ жалости к себе продолжается уже сутки. Слёзы подкатывают к глазам, и я со злостью зажмуриваюсь, не давая им выкатиться.
Сцена в бутике была самой унизительной в моей жизни. Обнаружив в моей сумке винтажные серьги, Живоглот перестала любезничать и спустила на меня всех собак. Танька наблюдала издалека, торжественно улыбаясь.
Пришлось оплатить серьги, иначе Наталья вызвала бы ментов. Привода в полицию в моём личном деле явно не хватает для красоты. Только представьте эту смесь: детдомовка да ещё и воровка.
Выкупить платья денег уже не хватило. На всех карточках по нулям.
Чёртовы серьги стоили так, словно были сделаны из настоящего золота, а не пластмассы и металла, выкрашенных в золотой цвет.
Мобильный в сотый раз за день начинает звонить. Это опять Саша.
— Твой телефон не затыкается! Ты оглохла, что ли, Ангелина! — взвизгивает за дверью комнаты соседка по квартире.
— Ничего страшного, я же слушаю твои турецкие сериалы без остановки!
— Как ты задолбала…
— Взаимно!
У меня нет настроения даже поругаться нормально и поставить её на место. Таню уже поставила, ага. И что из этого получилось?
Смотрю на квадратную коробочку, в ней на бархатной подушке лежат серьги, при виде которых меня теперь тошнит. Горечь катается на языке, и я прикрываю глаза.
Какая же я идиотка. Думала: сильная, хитрая, самая смелая. А по факту… обычная размазня.
Шмыгаю носом.
За стенкой весь день бубнит телевизор, на кухне шумит чайник. Соседка каждым своим действием показывает, как она не рада, что я осталась дома. Они с Русланом планировали провести весь день в кровати и есть пиццу.
Вдруг возникла помеха в виде меня! Не пошла на работу! Марине сказала, что заболела и у меня поднялась температура. Правду ей знать необязательно, скоро платить за квартиру. У меня впервые за год нечем это сделать. И мечты об отдельном жилье теперь снова лишь мечты.
Когда, где я смогу найти настолько хорошо оплачиваемую работу, да ещё и совместимую с учебой?
На телефоне несколько пропущенных от Соколова и миллион сообщений от него же. Он несколько дней молчал, но сегодня опять активизировался.
Вот что ему надо?! Ведь и так понятно, что летит у нас всё к чертям! Ещё из головы не идут сообщения Гейдена, о том, что я лишь ширма для своего парня. Он, конечно, мог просто наболтать для красного словца, чтобы меня впечатлить. Но, насколько я уже поняла Мирона, он никогда не врёт. Не врёт, ничего не стыдится и всегда получает всё, что хочет.
Моё отчаяние настолько велико, что я уже несколько раз собиралась ему позвонить. Сделать этот долбаный первый шаг, о котором он мне постоянно твердит. Дать ему то, что он так от меня хочет, и получить от него то, в чём опять нуждаюсь я. Деньги.
Сегодня у Вики день рождения. Хорошо, что подарок я купила заранее. Безликий сертификат в местный спа. А то пришлось бы выкручиваться. С Сашей мы должны встретиться на месте. Попросила его не заезжать за мной. Скорее всего, мы сегодня расстанемся…
Идти никуда не хочется. Но там точно будет Мирон, даже звонить не придётся. Он же не пропустит день рождения своей девушки. И мне посчастливится наблюдать за осуществлением плана Вики по его заваливанию и осёдлыванию.
В животе холодеет, когда представляю их, слившимися в поцелуе, и его руки на её теле. Я могу сколько угодно упираться, глядя ему в глаза, и врать, что он на меня никак не действует, но наедине с собой отрицать очевидное глупо.
В моих мыслях и снах чаще бывает Мир, чем собственный парень.
Мы так ни разу и не поцеловались.
Чтобы без привязки к деньгам, к моей выходке и его мечте закрыть гештальт. Я хотела бы его поцеловать. Когда-нибудь. По-настоящему. Закрыть глаза и отдаться чувственным губам и умелым рукам лишь ради удовольствия и желания. Ни о чём больше не думать. Ни о Саше, ни о Вике, ни о нашей первой такой нелепой встрече. Моём побеге, его деньгах, моих проблемах.
Хоть раз побыть обычной девчонкой девятнадцати лет, без плана «что дальше» и «что, если».
Я хочу бросить Сашу. И поцеловать Мирона.
А потом что-нибудь решу. Не в первый же раз.
Я сошла с ума.
Отбросив книгу и плед, резко поднимаюсь на ноги. Рывками стаскиваю с себя домашнюю одёжку и открываю шкаф. Достаю короткое чёрное платье с открытыми плечами, простое, но идеально на мне сидящее, и открываю приложение такси, вбивая адрес квартиры Вики.
Уже поднимаясь в лифте на нужный этаж, придирчиво себя осматриваю. Глаза покраснели и припухли, на губах алеет слишком яркая помада, как отвлекающий от глаз манёвр, на скулах слишком много румян, чтобы скрыть бледность.
Я сегодня не в форме. Чувствую себя уязвимой как никогда.
Дверь мне открывает Марика.
Блондинка закатывает глаза при виде меня и отходит в сторону.
— У тебя привычка такая — опаздывать, чтобы все присутствующие смотрели только на тебя?
— Как ты угадала? — произношу я, вешая кожаную куртку в огромный шкаф-купе.
Судя по обуви, валяющейся в прихожей, гостей на дне рождения полсотни.
На мне ботфорты-чулки, и я не собираюсь корячиться, снимая их, чтобы потом так же долго натягивать. Я должна быть готова в любой момент свалить. Потому что понятия не имею, куда завернёт разговор с Сашей.