Но если днем получается меньше думать о Рите, то вечером просто пиздец. Слоняюсь, как идиот, по квартире, крутя в руках телефон. Хочу то позвонить, то сорваться к ней прямо сейчас, и плевать, что она просила... И рисую...
Как психованный моделирую ее проект, потому что он — ниточка между нами, словно девушка оказывается тут, хоть и таким дебильным образом. Представляю, как она будет улыбаться, восхищенно глядя на листы, как будет рассказывать о музее... И немного опускает.
Вот и сегодня встаю из-за монитора, потирая глаза, когда часы показывают уже половину двенадцатого. Спать. Лечь и забыться до утра. И в этот момент звонит телефон. Сердце почему-то екает. На экране «Рита», и я быстро снимаю трубку.
- Забери меня, Дима, - слышу ее голос, - пожалуйста, срочно забери меня отсюда.
Глава 28 Рита
Cмотрю на Диму, на его серьезный взгляд, на то, как он ловит мой и ждёт ответа. Шанс дать? Он серьезно?
Ожидала чего угодно: «давай никому не расскажем», «это было ошибкой» или, например, он начнет заводить, что Лену я поняла не так. Но Власов вводит в ступор. Мелькает мысль, за которую хочется ухватиться и не отпускать. Я... нравлюсь ему. Нравлюсь? По-настоящему, а не как объект на одну ночь? Он со мной был не потому, что Кириллу на меня плевать. Ему нужна именно я. Я.
Хотя ничего подобного не прозвучало.
Вот только что в его понимании этот шанс? Стать одной из его женщин? Или... Или что-то большее. Мне нужно время, дурой я уже побыла, в омут бросаться не собираюсь. Да и пока что непонятно, зачем Диме всё это.
Было бы проще, не будь он другом Кирилла. Но этот факт поселяет в душе сомнения.
Его объяснения всё равно не меняют того, что произошло до. Мне по большому счету плевать на причины его молчания, кто кого прикрывал, зачем и так далее. Мне важно знать, почему он стоит сейчас передо мной и ждёт моего решения. Да, он мне важен. И уже давно.
Тело немеет под его взглядом, это гипноз какой-то. Власов вдруг притягивает меня к себе, и в этом жесте всё: его ответ на мой незаданный вопрос, его намерение, сила, нежность, страсть, он, мы. Мы?
Быстро отстраняюсь и бегу в сторону подъезда, больше не оглядываясь. Сердце стучит как сумасшедшее, в ушах стоит гул. Дима вызывает во мне ураган одним своим взглядом, но я не готова ни к каким ответам. Возможно у него всегда так просто. Захотел - получил. И да, я ещё злюсь, но теперь больше на себя. Потому что глупое сердце отбивает своим ритмом простой ответ.
Решаю, что смогу привести мысли в порядок, но дома успокоения нет.
Мама умело пытается из меня вытянуть подробности, но всё же отступает, не добившись результата. Закрываюсь в комнате и принимаю самое верное решение - с головой ухожу в свой проект. Я рисую, пишу, зачеркиваю, снова пишу, но всё равно иногда замираю, пытаясь унять пульс. Обходить даже мысленно сегодняшнюю ночь не выходит, я хорошо помню, чем закончилось обсуждение эскизов с Димой. А ещё мои рисунки остались у него, вместе с моим рассудком, видимо. Потому что сейчас внизу живота расползаются импульсы, которые накрывают воспоминаниями: сильные руки, взгляд карих глаз, дыхание, шепот, сумасшествие.
Отбрасываю блокнот и закрываю ладонями лицо. Медленно выдыхаю. Перед глазами так и стоит взгляд Димы. Ему важно мое решение, и это, черт возьми, ценнее, чем если бы он пошел напролом.
Включаю телефон и какое-то время наблюдаю, как приходят оповещения о пропущенных звонках.
Дима, Дима, Дима.
Кирилл... Кирилл, Кирилл, Кирилл, несколько сообщений. Вот это внимание! Ранее от Кравцова такого не наблюдалось.
Усмехаюсь, продолжая прислушиваться к своим чувствам.
Внутри лишь отвращение. И ничего больше относительно этого мужчины у меня нет. Успеваю прочитать первое сообщение, прежде чем отправить абонента в черный список:
«Котёнок, возьми трубку, я всё объясню».
Усмехаюсь, конечно-конечно. Не успеваю довести действие до конца. Телефон принимается вибрировать у меня в руках, а на экране появляется имя уже бывшего жениха. Я заношу палец над кнопкой «отбой», но в последний момент, нажимаю «принять».
- Малыш, наконец-то. Так волновался, как ты?
- Я прекрасно, Кирилл, - почему-то хочется смеяться, возможно, это нервное. - Просто замечательно.
- Ты... на меня злишься?
Злюсь? Не то слово. Молчу. Мне совершенно не хочется с ним объясняться. Наверно, самое верное положить трубку, но мне теперь интересно, какую чушь он снова придумает. Теперь, когда я всё знаю, чувствую себя уверенной, как никогда. Словно жду следующую серию дешевой комедии, чтобы убедиться - дальше смотреть точно не буду. Мне даже говорить ничего не надо, Кирилл всё как обычно делает сам.
- Эта Лена, - осторожно начинает он, словно прощупывая почву, - она совсем свихнулась.
- Скорее всего, - усмехаюсь в ответ. Согласиться с ролью любовницы разве можно в здравом уме?
- Я бросил её, вот она и наплела тебе с три короба. Ты же, надеюсь, не восприняла её всерьез? - Кравцов не дожидается ответа и продолжает. - Ты же знаешь, я люблю только тебя...
Кирилл всё говорит, говорит. В какой-то момент я просто убираю телефон и кладу перед собой. Слова Кравцова для меня стали просто звуком. Ничего не значащим и совершенно меня не волнующим. Нет, я по-прежнему не в восторге оттого, что из меня столько времени делали идиотку, и появись он сейчас передо мной, я бы, возможно, много всего ему высказала, но хочу при этом видеть его лживые глаза.
- Малыш? - слышу, когда снова подношу телефон к уху. - Я немного занят, но освобожусь, и мы поговорим ещё раз, хорошо?
- Занимайся делами, Кирилл. Они сейчас намного важнее, - говорю с сарказмом, но, кажется, Кравцов даже это распознать не в силах. Он совершенно меня не знает, не чувствует, ни меня, ни моих интонаций.
- Рит, - он кажется там даже вздыхает, - я тебя выбрал, понимаешь? Теперь есть только ты и я. Наделал ошибок, но я исправлю их.
Снова молчу, а мне просто нечего сказать, мне от этого понимания ни холодно, ни жарко.
- Не говори ничего отцу. Не руби с плеча. Я вернусь, и мы поговорим, хорошо?
Усмехаюсь. Вот теперь он искренен.
- Пока, Кирилл, - только и произношу в ответ и кладу трубку. Кравцов не перезванивает. Присылает сообщение, и ещё одно, и еще. Не отвечаю. А в черном списке появляется новый контакт.
Ужинаем мы с мамой практически молча, папа так и не появляется, и ложусь спать без его нравоучений, точно знаю, что они последуют - отец в Кирилле души не чаял. Особенный упор он делал на успешность компании Кравцова и что у меня с ним прекрасное будущее. Такой сложный день, и, видимо, меня ждет непростая ночь.
Перед сном долго пялюсь в потолок, не могу выбросить из головы Диму, мысли, которые врываются, заполняют воспоминаниями полностью, мне было так хорошо, как никогда. Ни с кем. Несмело касаюсь своего живота и провожу пальцами по гладкой коже, веду вниз, закусывая губу, низ живота тут же отзывается приятным чувством, посылаю к черту предрассудки, забираюсь в трусики и закрываю глаза, вспоминая, как меня там касался Дима, я повторяю его движения, от чего пульс моментально учащается, сжимаю ноги, выгибаюсь, не в силах сдержать стон. Тут же закусываю губу, заглушая звуки. И лишь спустя некоторое время прихожу в себя, тяжело дыша, даже не стараясь унять сбившийся ритм.
Так я из головы Диму не выброшу. Зато засыпаю почти сразу.
А утром за завтраком папа всё же хмуро спрашивает, что произошло. Так же, как и маме, сообщаю ему новости без особых подробностей.
- Заканчивай свои детские капризы, Рит, - произносит отец, и эта фраза действует, как красная тряпка на быка. Я завожусь моментально, не давая договорить.
- И что, продолжай, доченька, быть полной дурой? Что ты носишься с этим Кириллом? Да плевала я на его компанию, на его деньги, и всё, что ты там в нём нахваливаешь!
- Марго! - папа хмурится. Он никогда не был со мной слишком строг. Но в нашей семье всегда было принято, что его слово - закон. И раньше у меня не было поводов вступать с ним в споры. А вот сейчас, кажется, самое время. - Мы и так постоянно тебе во всем потакали, может, наконец-то, прекратишь вести себя, как ребенок?
Он совсем меня не успокаивает.
- Ваши компании сотрудничают, но это не значит, что я должна!
Я, возможно, могла бы сказать, что была у Кирилла не единственной, и мне плевать, как это отразиться на их сотрудничестве, от этого действия меня останавливает лишь одно. Виноватой в этом, по мнению папы, с большой вероятностью останусь тоже я. И черт возьми, я не готова разочаровываться ещё больше. Это осознание выбивает почву из-под ног. Он в меня никогда не верил. Никогда.
Всё, чем я пытаюсь заниматься - ерунда. И только в его компании настоящие перспективы.
К глазам подступают слезы, но я не собираюсь реветь. Да ещё и учитывая, что отец всегда утверждал, женские истерики - это лишь средство манипуляции. Не более.
- А если я выберу в спутники мужчину, у которого нет такой крупной компании? У которого деньги не на первом месте. Я упаду в твоих глазах, папа?
Он прищуривается.
- И кто он?
Теряюсь. С Димой все так неопределенно, и называть имена сейчас неуместно.
- Я просто...
- Запомни, Рита, - понижает тон отец, наклоняясь ко мне. - Любого твоего другого мужчину, у которого деньги не на первом месте, - папа показывает жестом кавычки, - можно сделать тем, у кого капитал вырвется в лидеры. Стоит лишь предложить соизмеримую сумму.
- Не все продажные, - выдаю сразу. Для меня это ясно, как день, но папа лишь усмехается на мое возражение. Не верит. Потому что сам такой?
- Я достаточно людей повидал, Марго, и сделок заключил немало. Поверь, я умею убеждать внушительными суммами. Все имеет цену. И если есть мотивация, выгодную сделку провернуть не так сложно. А мотивация есть у всех, стоит только присмотреться внимательно.
Папа разглядывает меня с насмешкой, будто говорит очевидные вещи, понятные всем. Кроме меня. Мне не нравится этот разговор. И хоть я, действительно, не так уж хорошо знаю Диму, невольно его сейчас защищаю. Чувствую, он не такой. Но папе этого не понять.