— Если не считать того, что ваш Мистер Икс появился здесь неделю назад, от кого-то скрывался, и перед самой гибелью сошёл с ума, то ничего особенного. Свидетель оказался на редкость неразговорчивым. И-и не спрашивайте, что это за свидетель такой!
— Сошёл с ума? — Олег задумался, прикусив губу. — Его чем-то накачали?
— Или промыли мозги, — я достал мобильник и набрал номер Снеговской.
Услышав мой голос, Ева несколько секунд молчала. Несколько долгих секунд.
— Вы — тот самый наглый, грубый, сомнительный экстрасенс?
— Да, это я. Так, значит, вы сейчас не заняты?
— Почему вы так решили?
— Не суть важно. Мне нужна ваша помощь, — я вышел на улицу, посмотрел табличку на доме и продиктовал ей адрес.
— Приезжайте поскорее, — поторопил я. — Тут ку-уча милиции.
— По-моему, вы превышаете свои, так сказать, полномочия, — сказал вышедший следом Вещий. Он скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на меня.
— У меня свои методы. Ваши, если забыли, не дали никаких результатов.
— Пусть каждый из вас работает своими методами, — вмешался Икрамов. Олег пробормотал что-то невнятное и ушёл к машине.
Я засунул руки в карманы и прислонился к стене. Несколько минут Икрамов просто поглядывал по сторонам, и наконец спросил:
— Что за… свидетель? Как вы его назвали? «Домовладелец»?
— Дух-хранитель.
— Тесла, я не верю в духов.
— Может, подниметесь туда и сами скажете ему об этом?
Хмыкнув, следователь быстро зашагал следом за Вещим. Что ж, в конце концов, и он не каменный. Вот только что Икрамов прячет за этой непроницаемой маской? Какие тайны он скрывает?
Не прошло и десяти минут, как передо мной появилась взволнованная и растерянная Ева.
— Да что случилось? — вполголоса спросила она по пути к… кое-чему продолговатому, накрытому клеёнкой.
— Как я уже говорил, мне очень нужна ваша помощь, — я откинул край клеёнки. — Ну же, скажите, что здесь пахнет хризантемами.
Ева отступила на шаг назад.
— Хризантемами?… Боже, что это?!
— Это? Труп, — невозмутимо сообщил я. — Важно другое: что вы сейчас чувствуете?
— Вы, вообще, нормальный? — пробормотала она, отворачиваясь.
— Что. Вы. Чувствуете, — повторил я.
— Ничего.
— Послушайте, Ева, я точно знаю, что вы эмпат, и что ваши чувства обострены гораздо сильнее, чем у любого из присутствующих. Сильнее, чем у всех нас вместе взятых. Вы разве только не видите чужие эмоции. Поэтому скажите, что…
Спохватившийся Вещий подбежал к нам и, схватив меня за плечо, резко развернул, готовясь, по-видимому, при первом же удобном случае повалить на землю и надеть наручники.
— Что за балаган? Немедленно покиньте место преступления! Оба.
Бледная Снеговская кивнула, соглашаясь с ним, и покачнулась. Я совсем не хотел, чтобы она хлопнулась тут в обморок, и подхватил её за локоть.
Что-то скользнуло по рукаву моей куртки, выпустив наружу синтепоновые внутренности. Секунда всеобщего молчания показалась мне бесконечно долгой, а потом кто-то коротко крикнул: «Снайпер!»
Глава 6
Я толкнул Еву к подъезду.
— Внутрь, быстро! И не вздумай оглядываться!
Неужели кто-то следил за нами всё это время?! Сам убийца или кто-то из его помощников — он определённо видел, как я болтался на крыше, и, должно быть, ещё тогда догадался, кто может встать у него на пути. А с появлением Снеговской ситуация вышла из-под контроля, и снайпер решил действовать.
Стоявший рядом милиционер вдруг дёрнулся, удивленно посмотрел куда-то вдаль и упал лицом вниз. Тонкий слой снега вокруг его головы стал быстро краснеть. Икрамов схватил меня за шиворот и с силой, которой я от него не ожидал, затащил за ближайшую машину, где уже сидел Вещий.
— Откуда стреляют? — спросил я, стараясь не высовываться.
— Чёрт его знает, — буркнул Олег. — Высоких деревьев вблизи нет. Да и были бы — где ему прятаться? Если только откуда-то с тех домов.
Проклятье! Если бы не защитный амулет, лишивший снайпера той критической капельки удачи, которая позволила бы ему попасть в меня… Я посмотрел на рукав, разрез был под каким-то неправильно большим углом. Будто…
— Вот блин, — прошептал я. — Он не в домах!
Снайпер висел прямо у нас над головами.
А ещё он до отвратительного метко стрелял. С такой точностью ему незачем было выпускать в бомжа всю обойму. Значит, вчера действовал кто-то другой, а этого оставили как наблюдателя.
Так, начал рассуждать я, если б у него были крылья, что значило бы, что мы имеем дело не с человеком, ему не пришлось бы использовать человеческое оружие. Он просто устроил бы наше коллективное самовозгорание или что-нибудь вроде того. Этот вариант отпадал. Достаточно сильные маги могут левитировать в моменты эмоциональных потрясений, однако высота таких полётов обычно не превышает полутора-двух метров, да и сложно целиться с трясущимися от перевозбуждения руками. Единственным приемлемым вариантом оставалось использование снайпером амулетов, заряженных достаточно, чтобы продержать его на большой высоте хотя бы час. Больше — навряд ли, слишком уж сложно стабилизировать левитацию того, что для полётов не предназначено.
Однако у всего, что заряжено, есть одно свойство: рано или поздно оно разрядится.
— Как давно вы сюда прибыли? — спросил я у Икрамова.
— Часа два, не больше, — он нахмурился. — А что?
Два часа. Значит, не амулет. А если…
Два листочка, подвешенные в огромной комнате полной записок, потянулись друг к другу, и между ними пролегла ярко-красная лента. Вот оно!
Я глубоко вздохнул и собрался с силами.
— Надеюсь, у вас есть оружие, чтобы прикрыть меня?
— Что она делает? — спросил вдруг Олег, показывая на Снеговскую. Та стояла в подъезде с вытянутой вверх рукой.
— Что-то связанное с нацистами, — отрезал я. — Так есть у кого…
— Она, что, показывает на снайпера? — перебил меня Вещий. — Как она его разглядела?
— Не разглядела, — я прикинул, где примерно должен находиться снайпер, вышел из-за машины и показал на него пальцем.
Ева. Ошибкой было притащить её к трупу и требовать взять след. Давно стёрлись эмоции убийцы, давно «затоптали» их своими чувствами прохожие и милиционеры. Но снайпер был здесь и сейчас, он не был бездушной машиной, не был, судя по всему, хладнокровным маньяком. Всё равно, какие чувства его одолевали сейчас, но они стали своего рода маяком для эмпата.
Ева чувствовала его. Ткнув пальцем в небо, я заставил бы снайпера думать, что позиция раскрыта. Я заставил бы его поддаться панике. А паника заставляет человека выбирать первое, что приходит ему в голову, действовать иррационально. То есть совершать ошибки.
И он совершил.
Белое пятно где-то между небом и сыплющимся снегом рвануло прочь. Я бросился на то место, где он только что был, и заметил на асфальте маленькие значки, похожие больше на детские рисунки. Я был уверен, что там, куда переместился снайпер, будут точно такие же.
Так и есть. Тот, кто приходил в «Дьяволов», отключил мои сигилы. Он хорошо разбирался в магических печатях. А значит, для него не составило бы труда нарисовать десяток-другой трансформаторов.
В воздухе снайпера держали печати, действующие по тому же принципу, что и заклёпки на моих напульсниках: они преобразовывали энергию, поступающую извне. На подошвах снайпера должны были быть ещё одни печати, которые связывали бы его с трансформаторами на земле и позволяли свободно перемещаться между ними. Найду трансформаторы — пойму путь снайпера. Если бы только на это было время!
Фигура в воздухе дёрнулась и опять переместилась на десяток метров. Снайпер прыгал по печатям как по невидимым столбам. Ещё один милиционер охнул и упал. Проклятье! Даже зная, что его раскрыли, этот парень сверху, вместо того, чтобы просто убегать, упорно продолжал отстреливать всё, что двигалось. Отметив себе, что за этот день мне и так уже пришлось слишком много рисковать, я набрал в грудь побольше воздуха и крикнул:
— Кажется, я его знаю! Надо сообщить… — я побежал туда, где, как мне показалось, на земле виднелись ещё рисунки.
Снайпер прекратил стрельбу, наступило затишье. Я догадывался, что он движется за мной, но, честно говоря, понятия не имел, что делать дальше. Если он будет целиться получше, чем в первый раз, то защитный медальон спасёт меня от пули так же, как холодильник от ядерного взрыва.
В первую очередь следовало увести его подальше от потенциальных жертв. Для этого прекрасно подходил проход между заборами нескольких одноэтажных домов. Я побежал туда, то и дело оглядываясь. Снайпер последовал за мной.
Ещё одна пуля прошла через капюшон. Я выругался, дёрнулся в сторону и пропустил узкий поворот налево, уткнувшись в тупик. Не успел я развернуться, как сзади грянул выстрел.
Запыхавшийся Икрамов стоял с поднятым почти вертикально пистолетом. Прямо перед ним с неба капала кровь. Красное пятно расползалось по белой одежде стоявшего в воздухе снайпера. Кровавая метка сразу привлекла внимание, сделав его заметным на фоне не такого уж и белого, как казалось раньше, неба. Это как те компьютерные игры на внимательность, где вам нужно искать всякие предметы: вы битый час тратите на высматривание какой-нибудь лопаты, а потом, воспользовавшись подсказкой, удивляетесь, как могли не заметить её прямо у себя под носом.
Одетый в белый камуфляж снайпер, продолжая сжимать в руках винтовку, обмотанную чем-то белым, пошатнулся, завалился на бок и полетел вниз, с отвратительным хрустом рухнув на козырёк забора. Я был совершенно уверен, что парень переломал себе все кости и убился ещё до того, как мешком упал на землю. Однако он тут же встал, будто ничего не случилось, и одним прыжком оказался в проходе, мимо которого я только что проскочил. Он выхватил поднял пистолет, и, похоже, даже не заметил, что сделал это только что простреленной рукой. Черное отверстие дула дёрнулось в сторону застывшего Икрамова, но тут же переместилось на меня. По правде сказать, мне стало не по себе от неожиданной живучести снайпера. Но и погибать из-за этого не хотелось. Я отпрыгнул в сторону, выставив вперёд правую руку, и, не целясь, хлопнул по напульснику. Ударная волна сорвалась с кончиков пальцев, понеслась вперёд, очерченная хвостом из снежинок, и врезалась снайперу в живот как раз в тот момент, когда он выстрелил. Пуля ушла в сторону, а сам он сложился пополам и прокатился кубарем почти до конца прохода.