— Не так. Дон… Дон сосол с ума. Он связался с плохими людьми.
— А до этого переводил старушек через дорогу и снимал котят с деревьев.
— Ланьсе было по-длугому. Но когда он насол тебя…
— И что с того, что он нашёл меня? Маларью связывает какая-то клятва, так он сказал.
— Дона надо осьтановить, пока он не наделал глупоситей. Понимаесь, сьто я хоцю сказать?
Я покачал головой.
— Я не наёмный убийца. Изгнание, снятие проклятий… Физическое устранение — крайняя мера. И я чрезвычайно редко применяю её к… разумным существам. По крайней мере к тем, кто осознаёт себя. Тебе просто повезло, что я тоже собираюсь остановить Маларью. Заметь, остановить, но не убивать.
— Он не отступится. Ты его не знаесь.
— Сколько вы там с ним знакомы? Четыре месяца? Кажется, у вас возникли какие-то разногласия, да? Ты зря думаешь, что можешь сказать мне: «Фас!», и я укушу кого-нибудь за задницу. Понял?
— Сьто ты, сьто ты! Мы на одной столоне.
Я грозно посмотрел на него.
— Хорошо бы. Для тебя.
Китаец нервно сглотнул.
— Кьто ты?
Я отвернулся и стал смотреть на белые дорожные полосы, одна за другой исчезающие под машиной.
— Ты не селовек.
— А это не всё ли равно, когда якшаешься с потусторонними тварями?
— Я не яксаюсь с ними. Почти все мои клиенты — люди.
Я достал колбу и показал её Лао.
— Лучше скажи, что я держу?
— Засита. Холосая. Я её долого плодал!
— О-очень хорошая. Я заметил это, когда твой шофёр протаранил такую.
— Засита от магии. Только если бьют магией.
— Должен же у неё быть какой-то изъян? — поинтересовался я.
— Она двухстолонняя.
— То есть изнутри тоже ничего не выходит?
Китаец закивал.
Эта колба ещё могла мне пригодиться.
— А какие ещё защиты ты продаёшь?
Лао хитро прищурился.
— Так вот к цему ты клонись. Я не толгую такой длянью! И никогда никому не плодавал Дусу Сакала.
Олег, изображавший дремоту, приоткрыл один глаз.
— Чего?
— Дус… — Лао вздохнул и сделал над собой усилие, — Душу Шакала.
— Душу шакала? Это ещё что такое?
— Плохо, осень плохо. Делает селовек ни живой, ни мёльтвый.
— Как это? — удивился Вещий.
— Не-ежить, зо-омби, ходя-ячие мертвецы-ы, — зловеще взвыл я.
— Да-да! — согласился китаец. — Это основная цасть амулета. «Надезда цалей».
— «Надежда царей»?
— Да. Лецепт плисол из Египта. Готовых амулетов в во всём миле не больсе десяти сьтук — их делает один мастел в Эфиопии. Дуса Сакала — плохо. Мастел, делаюсий амулеты — отсельник, мало знают, где он зивёт. Смелть тому, кто толгует Надездой цалей.
— Что за бред? — поморщился Олег.
Я отмахнулся от него.
— Сдаётся мне, что всё это началось тогда же, когда Маларья связался с колдуном. Что это за человек, ты знаешь?
— Нет, — пожал плечами Лао. — Он появилься тогда зе, когда у Дона появились…
— Гомункулы, — ухмыльнулся я.
— Да.
— Насколько я знаю, их делают не из того, что можно найти на кухне. Кто-то продал ингредиенты…
— Говорю вам, я такими весями не толгую! — обиделся китаец. — Но есть один селовек, — Лао достал блокнот, выдрал из него листок и, записав адрес, отдал его мне, — сплоси у него.
Машина остановилась, и мы с Олегом вышли.
— Послусяй, — окликнул меня Лао, опустив стекло. — Тот, кому слуз… слу-ужить Дон, сьто-то ищут. Тот зе селовек, — он показал на листок и меня в руках. — Я слысаль, он пелевести какой-то текст. И есё, — Лао записал ещё один адрес. — Если будеть плоблема, я сдаю в аленду… помесения. Скази, сьто тебя плислаль я.
Я скептически посмотрел на адрес.
— И сколько мне это будет стоить?
— Мы делаем одно дело. Этого достатосьно.
Вещий подошёл и встал рядом со мной.
— Сдаётся мне, вы тут что-то недоговариваете, — он перевёл взгляд с меня на Лао. — Будьте уверены, я ещё вытрясу из вас правду.
— О, нет, — возразил китаец. — Я сегодня улетаю. Дела!
Стекло поднялось и Лао укатил. Мы с Олегом переглянулись и зашагали к ГУВД.
— Чертов китаец, — пробормотал он по дороге.
— Китаец ли? — задумчиво пробормотал я. — Думаешь, я сел спереди из вредности?
— Именно так.
— Вообще-то, в первую очередь я заметил, что водитель Лао забывает закрывать бардачок. Или не делает это намеренно. Поэтому устроился поближе. Увидел там кучу визитных карточек. Из того, что они были совершенно одинаковыми, я сделал логичный вывод, что эти визитки принадлежат Лао. Однако после всей болтовни он почему-то не предложил взять одну из них. Пришлось взять самому, — я достал стянутую карточку и помахал ею перед Вещим. — Дальше — интереснее: иероглифы в названии фирмы, или чего там, никакие не китайские, а корейские. Третье: когда наш китай-кореец забывался, то произносил некоторые слова по-русски достаточно чисто. Его акцент — не более чем игра. И ты пропустил один важный момент — появление Лао. С Маларьей они тогда говорили по-китайски. Вот и возникает вопрос: кто такой этот Лао?
— Выходит, они с Доном в сговоре. И он специально дал нам уйти. Все факты налицо.
— Какие? Все факты говорят лишь о том, что Лао — не тот, за кого себя выдаёт. Да к тому же держит нас за дураков. Не подстраивайте имеющиеся факты под свои предположения.
За нами следили. Знакомое неприятное ощущение расползлось по спине, и тогда я обратил внимание на сгущающуюся дымку. Вот проклятье! Не сбавляя темпа, я подмигнул Вещему и громко спросил:
— Надеюсь, вы не долго меня продержите.
Хотя Олег и не понял, что конкретно происходит, но он быстро сообразил, что что-то пошло не так. На его лице на мгновение отразилось беспокойство, однако он быстро взял себя в руки. Вещий остановился у дверей, пропуская меня, и ответил так же громко:
— Буквально на пару минут, не дольше.
Войдя, я окинул взглядом холл. В здании уже почти никого не было, только дежурный, уборщики и, наверное, несколько засидевшихся сотрудников. Идеально.
— За нами следят, — коротко пояснил я.
— Да понял я. Мне казалось, мы оторвались.
— Оторвались. Не от тех. Возьми дежурного. Идите дальше по коридору, ты — держись ближе к окну. Я проберусь другой дорогой.
— Да кто за нами следил? — раздражённо спросил Олег.
— Меньше знаешь, крепче спишь.
Я пригнулся и стал пробираться вдоль стены — так, чтобы не светиться лишний раз в окнах.
— Что ты делаешь? — мрачно спросил Вещий, наблюдая за мной.
— Исполняю программу по защите свидетелей. Тот раздел, который называется «Сделай сам», — язвительно прошипел я.
Вещий закатил глаза, но всё же кивнул дежурному, указывая следовать за ним. Тот спохватился и подбежал к лейтенанту. Вдвоём они пошли в противоположную сторону.
В конце концов, с каким бы недоверием Олег не относился ко мне, сегодня он видел вещи, заставляющие усомниться в реальности происходящего. Или в реальности вообще.
— Возвращайтесь так, чтобы никто вас не видел, — напутствовал я.
— Обязательно прихвачу фейерверки и музыку, — ответил Олег на ходу, не оборачиваясь.
Выждав немного, я пополз дальше. Возле лестницы мне пришлось лечь на живот и продвигаться дальше ползком. Пара уборщиков, живо что-то обсуждавших, замолкли и проводили меня удивлёнными взглядами, не забыв покрутить пальцем у виска. Миновав их, я короткими перебежками поднялся на второй этаж. Потом снова прижался к стене и незамеченным пробрался к кабинету Икрамова.
У двери я уткнулся в чьи-то туфли, сверху раздался грозный голос:
— Хенде хох, партизан!
Я медленно поднял глаза. Икрамов смотрел на меня с тем же выражением, с каким до этого смотрел Вещий.
— Где вас носи?…
Он осёкся на полуслове и оглянулся. С другой стороны к нему так же, на карачках, подползал Олег.
— …и что вы вытворяете?
Глава 11
— Я видел его, — прошептал Вещий.
— Кого? — поинтересовался Икрамов.
— Не знаю. Того, кто заглядывал в окна.
— Хорошо хоть не Того, кто сидит в пруду, — следователь произнёс это куда холоднее, чем следовало, и открыл дверь кабинета. — Вползайте. Оба.
В его кабинете, освещаемом лишь настольной лампой, дремал, подперев рукой щёку, ещё один человек. Услышав, как мы вошли, он встрепенулся и чуть не упал вместе со стулом.
— Ох, вы пришли! Я начал беспокоиться, — пробормотал Ниязов.
— А вы здесь зачем? — спросил я у участкового, отряхиваясь от пыли.
— Как зачем? Я когда узнал, что ты в передрягу какую-то попал, сразу сюда помчался. Ты ведь моя последняя надежда.
— Да? Должного почитания последней надежды в тебе не вижу я, юный… ну, в общем, падаван.
— Смеёшься. У нас всех на уши поставили: бандитские разборки, маньяк-убийца… А началось с чьего участка? С моего. Кто плохо работает, не выявляет преступления? Я. Того и гляди, начальство вызовет и спросит: а не мешают ли тебе, Азиз-ака, погоны?…
— Ладно-ладно, — успокоил его я. — Понял.
— Давайте, — промолвил Икрамов, садясь за стол, — рассказывайте, во что ещё вы, умники, умудрились вляпаться.
Мы с Вещим переглянулись. И одновременно сказали:
— Это всё он!
Следователь покачал головой. Он повертел ручку между пальцев, а затем тихонько постучал ею по столешнице.
— Нет, так не пойдёт. Начнём с Теслы. Надеюсь, вы сможете объяснить мне, что делали у последней жертвы до того, как устроить пожар? К счастью, пожарные прибыли прежде, чем от дома осталось одно пепелище. Достаточно быстро, чтобы мы смогли обнаружить там ещё одно тело и вашу обгоревшую одежду.
Я попытался возразить, но он остановил меня.
— На рукаве и капюшоне куртки имеются порезы — они остались после того, как по вам стреляли сегодня утром. Так что сомнений нет, и отпираться бесполезно. Я жду объяснений. В противном случае вы будете взяты под арест, как главный подозреваемый.
На самом деле у него ничего не было против меня. Никаких улик. Всего лишь чья-то подранная куртка. Всего лишь пара новых вещей у меня. Может ещё кто-то из соседей видел, как я выходил из дома убитого.