Я соединил пальцы домиком и приложил руки к губам. Внешне все тела (не считая тела нотариуса) были нетронуты. Руки-ноги, глаза и языки оставались на месте. Если колдун и собирал с них что-то для ритуала, то это были либо волосы, либо кровь. Волосы берут, когда только задумывают вредить человеку, а не тогда, когда он уже остывает с дыркой во лбу. Кровь? С кровью можно сделать многое. Это не просто источник энергии, она ещё и играет роль отпечатков пальцев. Магических, разумеется. У всех представителей одного рода эти отпечатки будут схожи; думаю, это как-то связано с ДНК или вроде того. Возможно, колдун хотел навредить не только определённым людям, но и их родным. Или — второй вариант казался мне невероятным — пытался найти максимально совместимого со своим Ремеслом человека.
Как я уже говорил, колдуны — одни из низших созданий среди всех магических существ. Крайне редко они имеют врождённые способности. Гораздо чаще колдун (которого следовало бы называть в таком случае «чернокнижником») получает колдовское Ремесло либо заключив контракт с мелкими демонами, либо приняв его от другого колдуна. Старший колдун за несколько минут до смерти передаёт свой контракт ученику, заключив знания и умения в предмет, обязательно связанный с бытом: клубок, гвоздь, тряпка, даже веник. И когда старший колдун умирает, его контракт переходит к ученику. Однако я никогда не слышал, чтобы кто-то отдал Ремесло до смерти.
— Можно, ещё как можно, — с важным видом заявила дриада, когда я спросил её об этом. — Пару раз такое случалось на моей памяти. Сам ритуал был изобретён в Средние века. Это, вроде, был какой-то безумный инквизитор, решивший, что он сможет использовать силу колдунов в благих целях. Инквизитора, правда, самого потом сожгли…
— Давай ближе к ритуалу.
— Куда уж ближе? Требуется тринадцать человек и сосуд.
— Ваза, — пробормотал я.
— Эти тринадцать человек создают ловушку из тринадцати печатей, окроплённых их кровью. Они должны заманить колдуна в свой круг, и тогда Ремесло переходит из тела колдуна в подготовленный сосуд.
— Что ещё можешь сказать?
— Ритуал проводится в точке выхода магических потоков. Любая магия сгодится, лишь бы поток был достаточно сильным. Надеюсь, ты понимаешь, что под колдуном подразумевается чернокнижник? Рождённого силы не лишить.
Я кивнул.
— Раз чернокнижник получает свои способности по контракту, то их можно забрать. Многое становится понятным. Икрамов как раз собрался разузнать о связях Тимура — это значительно сужает круг поисков.
— Ну, — Кария скрестила руки на груди, — это не всё. Инквизитора сожгли, но сама Инквизиция, по слухам, продолжала ещё некоторое время практиковать этот ритуал. Закончилось тем, что многие отцы-инквизиторы, набрав себе по десятку контрактов, тоже отправились на костёр.
Слова в моей голове зашевелились, потянулись от одного к другому ленточки-связи. Ритуал — убитые — кровь — сосуд — ваза — тринадцать — связаны — знакомы — колдун — чернокнижник — Ремесло — несколько контрактов — забрать — получить…
Догадка стала чем-то из разряда неожиданного. Как вкус клубники в мясном пироге. Как знания, полученные в университете.
Ваза была ценна тем, что в ней хранилось запечатанное Ремесло. Колдун хотел заполучить его.
Я прошёл через зал, взял тяжёлый ковёр за угол и откинул его до середины комнаты. Огромная печать, нарисованная на полу белой краской, казалось, сияла мягким пульсирующим светом.
Лицо дриады вытянулось.
— Ох! Я чувствовала, что в этой комнате что-то не так, но… Ты же не…
— Да! — я изобразил безумный взгляд. — У меня под домом припрятана собственная точка выхода!
Когда я только переехал, почти все дома в округе пустовали. Энергия здесь просто била ключом и это гнало людей прочь. Мне пришлось здорово повозиться, чтобы ослабить её и запереть на замок. Но теперь эта маленькая магическая электростанция здорово помогает, когда нужно сварганить артефакт-другой.
— Обалдеть, — прошептала Кария. — И ты взял её под контроль.
— Не зря же я был лучшим учеником на отделении сигиллологии!
— Каком-каком?
Я смерил дриаду презрительным взглядом.
— У меня даже диплом есть.
Оставив её переваривать услышанное, я сходил в мастерскую и вернулся с mp3-брелком. Положив плеер на стол, я хлопнул в ладоши и велел ему просыпаться. Маленький экран словно бы нехотя разгорелся, переливаясь всеми цветами радуги, лениво зевнул синим, изменил оттенок на светло-голубой и, наконец, перешёл к серебристому.
— Он, — Кария показала на плеер, — не из этого мира. Поверь, Виктор, с ним не сравнится ни одна из летучих мышей Ка-Бхарата. Они просто механизмы, выполняющие приказы. Здесь техномагия гораздо более высокого уровня. Кто-то пытался создать искусственный интеллект, и… ему это удалось.
— Правда? — с сарказмом спросил я. — Эта информация очень важна для меня. Как бы я жил, не зная, что это за штука? Покажи карту.
Плеер мигнул экраном, в воздухе над ним появилась слегка подрагивающая проекция карты Ташкента.
— В городе есть несколько крупных точек выхода. В этом районе основная находится на северо-западе отсюда. Вокруг неё разбросано около полусотни побочных выбросов. Зная их расположение, можно проследить, в какой именно будет проводиться обряд. Да, Кари, твоё желание помочь мне и определить точное место вызывает неподдельное восхищение.
— Что?! Я не чувствую такие вещи! — возмущённо воскликнула дриада.
— Зато ты умеешь быть скрытной. И прочие духи будут гораздо охотнее общаться с тобой, чем со мной.
Она тряхнула головой и запротестовала ещё яростнее:
— Глупости! Я не буду тратить столько времени на пустые поиски неизвестно чего! И даже если получится — что ты собираешься делать потом? Остановишь колдуна?
— Нет, разумеется.
Кария испуганно отшатнулась, увидев, как я улыбаюсь.
— Это Ремесло, эти знания… Эта сила, — я медленно поднял руку к лицу и сжал пальцы в кулак, — будет моей!
Глава 13
Большую часть ночи я провёл за работой. Сперва сделал себе вторую «усиленную» перчатку, а затем принялся за изготовление нового оберега. Прошлый действовал по принципу уклонения: незачем, мол, отбивать удары, когда их можно просто избежать. Однако это было эффективно только против потусторонних тварей, не обладающих большим запасом терпения и хитрости. Если они и пытались прибить меня, то делали это как получится. Теперь же, когда я столкнулся с более опасным противником, действующим не когтями и клыками, а мозгами и огнестрельным оружием, оберег вроде того становился бесполезен. При выстреле в упор удача мало в чём поможет. Вот почему мне требовались новые методы защиты. В центр будущего оберега я поместил уже привычный мне двенадцатилучевой крест, но теперь он получал также роль детектора.
Ещё необходим был источник энергии для создания защитного поля достаточно большой мощности. От простой зарядки я отказался сразу — заряженные магией вещи разряжаются в самый, как правило, неподходящий момент. Обычно в таком случае в качестве источника используется энергия самого мага. Однако мощная защита истощила бы меня за считанные часы. Чтобы этого не случилось, я соединил два блока в одно целое, добавив в оберег что-то вроде «режима ожидания». Теперь, если детектор в центре медальона реагировал на опасность, с которой не способен был справиться, активировалось заклинание, написанное вокруг него. Оно помещало меня в непроницаемый кокон, исчезающий через пару секунд при отсутствии сигнала с центральной части медальона. Должен признать, без помощи Карии я не смог бы такое сделать. То есть рано или поздно смог бы, конечно, но не скоро. Неделя, две, месяц, год… у меня не было столько времени.
Вдобавок я обрамил всю внутреннюю часть медальона в заклинание, написанное в форме равностороннего треугольника. Он символизирует единство настоящего, прошлого и будущего, и служит, как правило, для работы со временем. От знаков на кольце Вневремени это заклинание отличалось тем, что не останавливало мгновение, а только сильно замедляло его. Так я мог на целых полминуты получить большую мобильность, оставаясь в самой гуще событий.
Наконец, чтобы заставить оберег работать, мне пришлось устроить небольшую перестановку в зале и распевать слова наносимых заклинаний сидя на печати посреди комнаты. Энергия из точки выхода неторопливо перекачивалась через меня в артефакт — на это ушло ещё часа полтора. Когда амулет был завершён, по символам заклинаний заскользили извивающиеся искры цвета заходящего солнца, подобные тем, что расползаются по тлеющим дровам. А я — усталый, но довольный своей работой, свалился на диван и уснул.
Меня разбудил телефонный звонок. Я перевернулся на другой бок и накрыл ухо подушкой, надеясь, что кому-то там — на другом конце провода — скоро надоест ждать, пока я возьму трубку.
Кто-то оказался терпеливым и настойчивым. В конце концов мне пришлось ответить.
— Тесла, ты? — бодро спросил Вещий.
— Нет, вы ошиблись номером, — сонно пробормотал я.
— Я тут подумал и решил… решил сам обратиться к тебе. Помнишь, ты говорил о выборе?
Я на минуту задумался. За эту минуту успели проснуться и мысли, которые напомнили все события прошлых дней…
— А-а! Точно.
— Вот честно, я чуть было не попался на твои фокусы, — он понизил голос. — Теперь по делу: нам тут по запросу такое прислали. Мне даже показалось, что они сами в деле.
— Кто «они»? — поинтересовался я.
— Черти. Нечистая, — Олег прокашлялся. — Короче, у меня с часу до двух обед. Я буду в Авиагородке. Найди там памятник Циолковскому. Рядом будет кафе, — он хмыкнул, пролистал что-то, наверное, справочник, и назвал точный адрес. — Я могу ещё как-нибудь с тобой связаться?
— Заплати за мой мобильный, — усмехнулся я.
Он невнятно проворчал какое-то ругательство и опять понизил голос до зловещего шёпота:
— Только Икрамову — ни слова. С ним… С ним явно что-то не так.