Лучший фэнтезийный детектив — страница 75 из 81

IMetaphisica

Красное вышитое платье, бордовые сапожки, медальон с ороскуро на шее, яркие ленты в волосах — каждая девушка, родившаяся в Тиере, с детства мечтает о таком наряде. Однако надеть его счастливица может только в день своей свадьбы. Кейлин тоже мечтала, хоть и не признавалась в этом, считая себя свободной и уверенной в себе женщиной, которой вовсе не обязательно ходить с мужчиной вокруг костра и произносить слова клятвы, чтобы быть счастливой.

Встав рано утром, Кейлин умылась, приняла ванну и надела красное платье, которое по традиции амаргов она сшила сама. Росс провёл эту ночь в Тиере в доме своих родителей, а Кейлин осталась в «Элизиуме». К полудню Филипп обещал привезти её в Тиеру. Надев медальон и сапожки, украсив волосы лентой, Кейлин вышла из комнаты и спустилась вниз, думая, что Филипп уже ждал её там. Но в гостиной она встретила только Салиша, который ахнул в умилении, увидев хозяйку дома в таком наряде.

— Не знаешь, где Филипп? — спросила Кейлин. — Нам уже пора ехать.

— Боюсь, что нет, — ответил Салиш. — Он не завтракал. И признаюсь честно, я не слышал даже, когда он вернулся вчера.

— Он уходил вечером?

— Да, было уже довольно поздно, но господин Эскот сказал, что немного подышит воздухом.

— Неужели он проспал, — проговорила Кейлин, разворачиваясь к лестнице. — Я его сейчас разбужу. Проспать в такой день…

Подбежав к двери в комнату Филиппа, она повернула ручку и заглянула внутрь. Хозяина не было. Кровать была даже не разобрана.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Кейлин. — Где же его искать?

Она растеряно спустилась вниз, не очень понимая, что делать дальше. Салиш закрывал входную дверь, держа в руках какую-то бумагу.

— Тут письмо для господина Росса, — проговорил он.

— От шерифа? — спросила Кейлин.

— Нет, кажется. Просто какой-то человек передал.

— Что ж, я поеду в Тиеру и отдам письмо Россу.

Кейлин направилась в конюшню, оседлала Луару и поехала в Тиеру. В груди что-то больно сжимало. День, который должен был быть самым счастливым, начинался как-то не так. Кейлин не знала, что думать. Мог ли Филипп подвести их? Мог просто бросить или забыть? Это казалось невероятным. Мог ли Филипп завидовать или ревновать? Кейлин никогда не позволяла себе даже думать на эту тему. Это просто омрачило бы её жизнь в «Элизиуме». Но сейчас на пути в Тиеру Кейлин призналась себе, что да, мог. И что, скорее всего, он ревновал. И завидовал. Ревновал их обоих. Лучший друг Филиппа и его бывшая девушка были вместе и были счастливы. А каково было Филу? Кейлин не знала.

Добравшись до Тиеры, Кейлин подъехала к дому родителей Росса, спешилась и привязала лошадь к изгороди. Услышав, что она приехала, Айко вышла из хижины ей навстречу.

— Ты красавица, — проговорила она с улыбкой и обняла будущую невестку.

— Спасибо, — ответила Кейлин.

— Линуш уже отправился на поляну Большого костра, где он будет ждать тебя.

— А нельзя его вернуть?

— Что случилось? — забеспокоилась Айко.

— Филипп исчез, — объяснила Кейлин. — И ещё какое-то письмо для Росса. Боюсь, что это связано.

— Я попрошу Натана, он сейчас приведёт Линуша. Пойдём в дом.

Росс пришёл очень быстро. Одетый в чёрные брюки и вышитую рубашку песочного цвета, он выглядел как настоящий амарго. Кейлин редко доводилось видеть его в такой одежде. Увидев Кейлин в красном платье, Росс на мгновение замер в дверях. Улыбнулся, но потом обеспокоенно спросил:

— Что произошло и где Фил?

— Кажется, он не ночевал дома, — ответила Кейлин. — А уже утром тебе принесли письмо.

Росс взял бумагу, раскрыл и начал читать. Изменившись в лице, он проговорил:

— Фила похитили.

Филипп открыл глаза. Светлее не стало. Поморгав, он понял, что лежит на кровати в какой-то незнакомой комнате. Большое окно было наглухо зашторено, и определить время суток казалось невозможным. Филипп оторвал голову от подушки и попытался сесть, но почувствовал сильное головокружение, а тело словно его совсем не слушалось. Снотворное — констатировал Эскот, снова роняя голову на подушку. Он стал вспоминать, что произошло, но в голове была какая-то сумятица, и разложить её по полочкам было очень трудно. Внезапно Филиппа осенило, что он должен был быть на свадьбе Росса и Кейлин. В голове вертелось два варианта событий. Первый, что он своим исчезновением испортил друзьям свадьбу. Второй, что он был бы там совершенно ненужным, и что без него им будет лучше, что они даже не вспомнят про него. Филипп затруднялся определить, что было хуже. Вздохнув, он снова попытался вспомнить то, как попал в эту комнату.

Вечером накануне свадьбы Филипп не находил себе места. Он чувствовал себя самым одиноким человеком на свете и ругал себя за эти ощущения. С таким другом, как Росс, стыдно было жаловаться на одиночество. Да не только на одиночество — на что угодно. Оба они, и Росс, и Кейлин, спасли Филиппу жизнь. Вытащили его из того кошмара, в который он был погружён с детства. Помогли выздороветь. Ощутить жизнь во всех её красках.

Филипп сорвался и сбежал из «Элизиума», надеясь, что прогулка по вечернему городу приведёт его в чувства. Ноги сами привели его в их с Россом любимый трактир, где Филипп заказал себе вина. Напиться не входило в его планы, он просто хотел отвлечься и расслабиться. Когда к нему за столик подсел какой-то норт, Филипп уже чувствовал головокружение, но списывал его на опьянение.

— Как себя чувствуешь? — спросил мужчина с усмешкой, и его лицо поплыло у Филиппа перед глазами.

— Да он напился, — сквозь нарастающий шум в ушах услышал Эскот, и это было последнее, что он запомнил.

Значит, ему в вино подмешали снотворное и привезли сюда. Филипп снова попытался встать. На этот раз медленно и осторожно. Голова по-прежнему кружилась, но тело начинало потихоньку слушаться. Филипп, поднялся, держась за столбик у изголовья. Обнаружил, что его ещё и мутит, но, к счастью, не настолько сильно, чтобы бежать в туалетную комнату. Глаза постепенно привыкали к темноте, и Филипп видел, что из комнаты вели две двери: одна входная и вторая, скорее всего, в туалет. Он явно находился в каком-то довольно богатом доме. Кроме кровати, из мебели здесь были кофейный столик, кресло и комод. Наверняка, раньше тут стояли какие-нибудь вазы и статуэтки, но хозяин предусмотрительно избавился от них, прежде чем поселять сюда пленника. Филипп осторожно, стараясь не потерять равновесия, дошёл до окна, распахнул шторы и зажмурился от резкого яркого света. Снова открыв глаза, Филипп увидел, что окно выходило на большой зелёный цветущий сад. Перебрав в голове всех богатых нортов города, он вспомнил, кому принадлежал большой сад, кроме губернатора, потому что предполагать, что он сейчас находился в губернаторском дворце, было несколько странно, да и сад там был другой. Филипп был в доме Флориана Салеса, одного из богатейших жителей Айланорте.

Флориан был богатым наследником и продолжателем дела своего отца, Антуана Салеса, ушедшего в мир иной несколько лет назад. Флориан почти никогда не появлялся на приёмах, устраиваемых дядей Филиппа, но зато регулярно посещал губернаторские балы и праздники. Эскоту иногда было странно, что дядя не завёл дружбу с Салесами, потому что дело, которым они занимались, было как нельзя подходящим — семье принадлежала крупнейшая оружейная мануфактура. И зачем сейчас Флориану понадобилось похищать его, Филиппу было совсем непонятно. Да ещё и так явно выдать себя пленнику.

Филипп взглянул на небо и попытался по солнцу определить время суток. Наверное, был почти полдень. Филипп снова вспомнил про свадьбу, на которою он не попал. Попытаться сбежать, скорее всего, было глупой идеей. На окне была решётка. Очень красивая, но решётка. Дверь наверняка была заперта. На всякий случай Филипп подошёл к ней и подёргал за ручку. Не поддалась. Но зато это вызвало реакцию за дверью. По всей видимости, его охраняли, потому что Филипп услышал шаги. Они удалялись. Эскот предположил, что охранник побежал за хозяином. Воспользовавшись образовавшейся паузой перед предполагаемой встречей с похитителем, Филипп направился в туалетную комнату. Его по-прежнему мутило. Посмотрев на себя в зеркало, Филипп ужаснулся: взъерошенные лохматые волосы, бледное лицо с синевато-зеленоватым оттенком и сухие обветренные губы. Он умылся, но это не сильно помогло. Ничего похожего на расчёску в туалете не было. Очевидно, предполагалось, что ей можно убить или покалечить. Филипп попытался причесаться пальцами, это у него не получилось. Тогда он решил, что перед похитителем совершенно не обязательно появляться красивым, даже если это такой влиятельный человек, как Салес. Филипп вернулся в комнату, и в этот момент в замке повернулся ключ и дверь открылась.

На пороге, к сожалению Филиппа, появился не Флориан, а кто-то из его слуг. Он принёс поднос с завтраком. Молча поставил его на кофейный столик и удалился. Филипп краем глаза увидел, что за дверью был не один, а двое вооружённых охранников. Это было даже забавно. Филипп не был уверен, что сможет впихнуть в себя еду, но когда дверь в комнату снова заперли, он всё-таки решил посмотреть, что ему принесли. Креветки на завтрак? Филипп был крайне изумлён. Нет, он предполагал, что хозяин дома действительно очень богат, но чтобы кормить своего пленника креветками — это был уже перебор. От удивления Филипп не заметил, как съел всё, что было на тарелке. Кофе был свежий, только приготовленный, крепкий — очевидно, хозяин заботился о том, чтобы его пленник больше не хотел спать после той убойной дозы снотворного, что получил вечером.

Позавтракав, Филипп почувствовал себя лучше. Он понимал, что его похитили не с целью убить, иначе это давно было бы уже сделано. Не с целью пытать, потому что кормить перед пытками креветками — это высшей степени извращение. Это всё не могло не радовать, хотя радоваться в положении пленника было странно. Филипп в очередной раз вспомнил про свадьбу Росса и Кейлин. Состоялась ли она? Стали бы они проводить празднество без него? Филипп хотел думать, что нет. Он хотел, чтобы Росс отправился его искать. Филиппу было страшно предположить, что его друзья могли решить, что он их бросил. Что сбежал от ревности. Филипп отгонял от себя эти мысли, но они пробирались в его голову, находя какие-то тайные ходы и лазейки.

Снова послышались шаги за дверью, зазвенели ключи. Филипп обернулся. В сопровождении того же слуги, что приносил завтрак, в комнату вошёл хозяин дома. Высокий, стройный, красивый — такие нравятся женщинам. Тёмные волосы, аккуратная бородка, выразительные глаза с почти женскими ресницами. Бледная кожа и едва заметная родинка на щеке. Филипп впервые так внимательно рассмотрел Салеса, и его вдруг осенило, поэтому вместо приветствия или хотя бы вопроса о том, зачем его здесь держат, он проговорил:

— Вы наполовину амарго.

— Да, — кивнул Флориан. — Моя мать была амаргой. Отец говорил, что у меня её глаза. Как вам завтрак, господин Эскот?

— Благодарю, никогда ещё не ел креветки на завтрак, господин Салес.

Слуга забрал поднос и удалился, прикрыв за собой дверь.

— Хочу извиниться за временно предоставляемые вам неудобства, — с улыбкой проговорил Флориан.

— Хотелось бы узнать причину.

— Я шантажирую вашего друга.

— Росса?

— А у вас есть ещё друзья?

— Так… Вы похитили меня, чтобы шантажировать Росса. А почему не Кейлин? — спросил Филипп.

— Да, это было бы логичнее, — усмехнулся Флориан. — Но на то есть причины. Во-первых, я не женат. Держать у себя в плену женщину — это не в моём стиле. Хотя я был готов пойти на это. Но…и вот здесь, во-вторых. Мои люди, которым я поручил похищение, почему-то считают Кейлин ведьмой. Мне это кажется забавным, но они не горели желанием участвовать в этой афере. Вас же похитить они согласились, не раздумывая.

— Действительно, — проговорил Филипп, — я же не ведьма.

— Почему Кейлин считают ведьмой? — поинтересовался Салес.

— Вы, с вашими связями, и не смогли это узнать?

— Знаю, что она какое-то время жила за кладбищем. Поэтому?

— И поэтому тоже. У неё дар, вы слышали?

— Дар врачевания?

— Да, — кивнул Филипп. — Отсюда и ведьма. Но мы отвлеклись, вам не кажется? Вы похитили меня с целью шантажировать Росса. По поводу чего?

— А я думал, вы догадаетесь, — с улыбкой проговорил Флориан. — Вы же вместе работаете. Или нет?

— Только не говорите, что вы замешаны в том, что молодая супруга советника Стаута потеряла ребёнка.

— Замешан. Так уж вышло.

Последним делом, которое было поручено им с Россом незадолго до свадьбы, было немного странным. Ночью кто-то пробрался в дом советника губернатора Говарда Стаута, напугал его молодую беременную жену, разбил дорогую вазу, украл некоторые её драгоценности и скрылся. Женщина от сильного испуга потеряла ребёнка, а Стаут рвал и метал, так как потерял не только наследника, но и золото, доставшееся ему по наследству и подаренное супруге. Дело показалось Николсону достаточно деликатным, чтобы обратиться за помощью к Россу и Филиппу.

Между тем, украденное золото у перекупщиков не всплывало, а отпечатки, оставленные преступником в доме, не принадлежали никому из известных воров. Супруга Стаута Алоиза рассказала Филиппу, что преступник был чёрен и лохмат. Большего она не запомнила. Теперь Эскот не мог взять в толк, как Салес мог быть с этим связан и каким образом Росс мог на него выйти. Да и когда успел, если он во всю готовился к свадьбе?

— Послушайте, — сказал Филипп, — а вам не кажется, что Росс мог на вас и не выйти, а вы сейчас просто сами нам себя зачем-то выдали, причинив и себе, и нам лишние хлопоты?

— Россу я себя пока не выдал, — ответил Флориан, — чтобы он раньше времени не прибежал вас спасать. А потом, когда я вас освобожу, мне будет достаточно слова Росса, чтобы поверить в свою безопасность.

— Неужели это преступление совершил кто-то из ваших людей?

— Подробности вам знать совершено не обязательно. Я пришёл к вам, чтобы, во-первых, извиниться. Это я уже сделал. И, во-вторых, сказать вам, что если вам что-то понадобится, вам стоит только попросить.

— Мне понадобится смена одежды, — сказал Филипп.

— Она у вас будет, — кивнул Флориан.

— И книги, если можно.

— На какую тему? У меня большая библиотека.

— Принесите на ваш вкус.

— Хорошо. Надеюсь, вам будет у меня удобно.

С этими словами Флориан учтиво поклонился и вышел, заперев за собой дверь.

«Господин Росс,

спешу донести до вашего сведения, что ваш друг, господин Филипп Эскот находится сейчас под надёжной охраной. Хочу сообщить вам, что с ним ничего не случится, его жизнь и здоровье в полной безопасности. Но дальнейшее положение дел будет зависеть от вас. Знаю, что вы занимаетесь делом советника Стаута. В ваших интересах и в интересах вашего друга будет повернуть это дело так, чтобы арестованным оказался человек, на которого я вам укажу. Не сомневайтесь в том, что он окажется преступником. Пусть он совершил иное преступление, но всё же совершил.

О своём согласии на наше с вами сотрудничество сообщите, поставив на окно комнаты вашего друга вазу с красным цветком. Если в течение суток с момента получения вами моего письма условный знак не окажется на окне, я буду считать, что вы мне отказали, и сам решу, как мне поступить с вашим другом.

С.»

— Фила похитили, — проговорил Росс, прочитав письмо. — Вот смотри, — он протянул бумагу Кейлин.

— Надо возвращаться в город, — сказала она, пробежав письмо глазами.

— Я отменю праздник.

— Да. Сейчас важнее всего найти Фила.

Приехав в «Элизиум», Росс, к ужасу ничего не понимающего Салиша, сорвал алую розу в так оберегаемой Филиппом от кота оранжерее, опустил её в вазу и отнёс в комнату Эскота, где поставил на подоконник. За ним поспешил Салиш с кружкой воды, потому что Росс решил, что розе она, видимо, не нужна. Затем Росс вернулся в гостиную, где увидел, что Кейлин достала из бара бутылку вина.

— Мне тоже налей, — попросил он.

Протянув Россу бокал, Кейлин опустилась на диван. Она была так прекрасна в красном свадебном платье, сапожки, надетые на голые ноги, облегали щиколотки и словно просились, чтобы их сняли. На её тонких смуглых запястьях не было браслетов, которые она так любила, потому что сегодня Росс должен был надеть на неё свадебный плетёный браслет из бисера, который приготовила для него мама.

— Мы не отменили свадьбу, — сказал Росс, сев рядом. — Мы её просто отложили.

— Я знаю, — улыбнулась Кейлин. — Скажи, вы сильно успели продвинуться в этом деле Стаута?

— Вообще нет. Я понятия не имею, что так напугало преступника.

— Но что-то же напугало.

— Я предположил, что вором была женщина.

— Женщина? — удивилась Кейлин. — Почему?

— По следам, как это ни банально, — ответил Росс. — На дорожке, ведущей к дому со стороны хозяйственных построек, были следы босых ног. Определённо женских.

— Босых? Странно.

— Да, странно.

— Кому ты сообщил об этом? — спросила Кейлин.

— Филу и Николсону, — ответил Росс. — От шерифа узнал кто-то из сыщиков, а также, я думаю, сам Статут. Фила похитил не просто какой-то вор. Письмо написано на дорогой бумаге рукой слуги, привыкшего писать таким красивым слогом под диктовку своего господина. Тут что-то посерьёзнее простого ограбления.

— И что ты собираешься делать? Ждать дальнейших указаний?

— Да. И хорошо бы проследить за тем человеком, что принесёт мне новое письмо. Но тут я боюсь, что за мной тоже следят. Не хотелось бы, чтобы у Фила там были неприятности из-за меня. У меня к тебе просьба. Пойди к шерифу и расскажи ему обо всём. Сообщи, что я держу всё под контролем, но чтобы один из его сыщиков проследил бы за тем человеком, что передаст мне письмо. Если успеет. В конце концов, похититель не ставил передо мной условий, что я не могу общаться с шерифом. Так что… Давай.

Быстро переодевшись в обычное платье, Кейлин направилась во дворец правосудия, а Росс остался ждать в «Элизиуме». К счастью, Кейлин вернулась раньше, чем похититель снова проявил себя. Теперь Росс надеялся, что сыщик сумеет проследить за курьером, оставаясь незамеченным. Новое письмо принёс норт средних лет, скромно одетый, похожий на слугу.

«Господин Росс,

рад, что мы поняли друг друга. Кстати, что это за сорт роз, вы не знаете? Мне не хватает таких в моей оранжерее. Но думаю, что вы вряд ли занимаетесь цветами. Итак. Поскольку наше с вами сотрудничество можно считать делом решённым, я предлагаю вам встретиться с одним из моих людей в городском тире. Вы же, я полагаю, любите стрелять? Так вот мой человек найдёт вас там завтра утром в десять. Он сообщит вам о ваших дальнейших действиях. Чтобы вы излишне не волновались о вашем друге, заверяю вас, что он ни в чём не нуждается. И дабы вы поверили моим словам, господин Эскот в данный момент передаёт вам, что красный цветок можно было и купить, а не портить для этого дорогую розу, которая и без того страдает от Тибальта.

С уважением,

С.»

Филиппу понравилась книга, которую ему принёс слуга. Она называлась «Три ключа» и рассказывала о приключениях одного норта, работавшего на службе губернатора. Филипп зачитался и почти перестал думать о возможности бежать. Он понимал, что побег для него был скорее невозможен, чем просто сложен. За дверью дежурила охрана, а дом, наверняка, кишел слугами, пройти мимо которых незамеченным можно было разве что чудом. Филипп не видел в хозяине дома потенциальной угрозы, и расстраивало его только то, что Росс и Кейлин могли переживать за него.

Увлёкшись книгой, Филипп не услышал шагов за дверью и среагировал только на поворачивающийся в замке ключ. Флориан снова пришёл в сопровождении слуги, который на этот раз принёс обед.

— Хотите знать, как продвигается моё общение с вашим другом? — спросил Салес.

— Да, — оживился Филипп.

— В письме, которое он получил сегодня утром, ему предлагалось сотрудничество со мной. Согласие он должен был показать, поставив на ваше окно красный цветок.

— Зачем? А просто сказать посыльному нельзя было?

— Так интереснее, — улыбнулся Флориан, — вы разве не находите?

— Ну, допустим, — усмехнулся Филипп. — И что, он поставил цветок?

— Конечно. Если хотите, я продиктую моё следующее письмо вашему другу при вас.

— Диктуйте, — кивнул Эскот.

Флориан попросил слугу принести перо и бумагу, тот быстро вернулся, подошёл к комоду и приготовился писать. Когда Салес дошёл до сорта роз, Филипп воскликнул:

— Знал бы Росс, сколько она стоила и какая она капризная!

— Так что это за сорт? — с улыбкой поинтересовался Флориан.

— Кажется, она называлась «галлика», — ответил Филипп. — Её хотел сожрать Тибальт, кот Кейлин. Мы с Салишем её спасли от него. Так нет же… пришёл Росс и сорвал её! Можно ж было просто купить любой красный цветок… Или с клумбы сорвать.

— Всё верно? — закончив диктовать письмо, спросил Флориан.

— Да, — согласился Эскот. — Росс поймёт, что это я сказал.

— Тогда с вашего позволения.

С этими словами Флориан удалился из комнаты вместе со слугой. К удивлению Филиппа, он не услышал звук поворачивающего в замке ключа. Дверь оставалась не заперта. Эскот осторожно, будто боясь кого-то спугнуть, подошёл к выходу. Открыл дверь. За ней не оказалось никого. Филипп решил, что Салес просто забыл запереть дверь, а охрана ему понадобилась для чего-то ещё. Может, в доме и не было так много слуг, как сначала предположил Филипп. Выйдя из комнаты, Эскот очутился в коридоре. Пол был выложен красивой узорной плиткой. Филипп пошёл вдоль стены с драпировкой из бордовой ткани. Дойдя до лестницы, ведущей вниз, остановился. Спускаться было бессмысленно. Филипп быстро прошёл дальше в другое крыло. Там он обнаружил лестницу на чердак. Или в мансарду. Начал подниматься наверх по скрипучим деревянным ступеням и наткнулся на запертую дверь. На ней висел большой замок. Филипп развернулся и хотел спуститься обратно, когда услышал за дверью шум. На чердаке кто-то был! Филипп на мгновение испугался. Кого можно было держать запертым на чердаке? Какое-то животное или ещё одного пленника? Вдруг из-за двери раздался женский голос.

— Фло? — позвал он. Филипп замер.

— Фло, это ты? — повторил голос. Любопытство взяло верх над страхом, и Эскот проговорил:

— Нет, я не Флориан. А вы кто?

— Я Мелисса, — ответила женщина. — Но если вы не Фло, то что вы здесь делаете?

— Хороший вопрос, — проговорил Салес, поднимавшийся по лестнице. — Так что вы здесь делаете, господин Эскот?

— Вы забыли запереть дверь, — сказал Филипп, чувствуя, что его сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки то ли от страха, то ли от волнения, то ли от всего вместе.

— И вы решили осмотреть дом. А начать почему-то с чердака. Да?

В глазах Флориана сейчас было что-то такое, что пугало. Филипп почувствовал, как старые почти забытые ощущения животного страха начали возвращаться и сковывать его тело, его движения и даже мысли.

— Так вышло, — с трудом заставил себя произнести он.

— Вас проводить в вашу комнату или сами найдёте дорогу?

— Сам.

— Фло? — снова раздался голос за дверью.

— Идите, господин Эскот, — сказал Флориан. На подкашивающихся ногах Филипп спустился по лестнице, опустив глаза, прошёл мимо Салеса и направился по коридору обратно в комнату, у которой его уже ждал охранник.

Кода за Филиппом снова закрылась дверь и ключ повернулся в замке, он опустился на кровать, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание. Филипп сам не понимал, что произошло, и почему он так испугался. Думая о Флориане, Эскот вдруг осознал, что доверился ему с самого начала, купившись на комфорт, деликатесы и уважительное отношение. Его никто не бил и даже не собирался, а это значило, что бояться было нечего. Но девушка, запертая на чердаке, и этот взгляд — всё это словно было из другой книги, про другого Флориана Салеса, который был способен на жестокость. А это не просто пугало, это парализовало. Филипп свернулся калачиком, поджав колени к груди, и закрыл глаза. Всё, что казалось забытым, выбиралось из своих укрытий и окутывало, оплетало его сознание. Филипп очень этого не хотел, но уже сам понимал, что снова отдаётся страху. Он боялся уснуть и увидеть кошмары. Но ещё больше он боялся, что эти кошмары снова станут явью.

Сыщик, следивший за курьером, появился в «Элизиуме» поздним вечером.

— Я потерял его, — растерянно проговорил он.

— Он заметил слежку? — спросил Росс.

— Думаю, что да. Он водил меня по городу, заходил в кабаки и лавки. И в один момент исчез. Прости, что подвёл.

— Каждый может потерять объект слежки. Всё равно спасибо.

— И что теперь? — спросила Кейлин, когда сыщик ушёл.

— Утром пойду в тир. А там посмотрим, — ответил Росс. — Хочется верить, что с Филом действительно всё в порядке. Хотя…

— Ты переживаешь из-за своего бездействия?

— Да.

— Ты согласился на условия похитителя. Ты правильно сделал. И судя по написанному в письме, с Филом всё в порядке.

— Это богатый человек, — задумчиво проговорил Росс. — Очень богатый. С вышколенными слугами. А я не так хорошо разбираюсь в городской знати, как Фил.

Проворочавшись почти всю ночь, Росс пришёл в тир ещё до открытия. Когда его, наконец, впустили, он в течение минут двадцати практиковался в стрельбе из револьвера, поражая ещё двух посетителей, среди которых был один сыщик и один простой горожанин. Когда часы на стене показывали без пяти минут десять, в тир зашёл ещё один мужчина. Высокий темноволосый, он был похож на амарга, но в дорогой одежде. Да и цвет его кожи выдавал в нём норта. Оглядев присутствующих, он остановил свой взгляд на Россе и проговорил:

— Господин Росс, думаю, что вы меня ждёте.

— Возможно, — ответил тот. — Но вы знаете моё имя, а я ваше нет.

— Флориан Салес к вашим услугам, — и мужчина учтиво поклонился.

— Салес… — задумался Росс. — Имя владельца оружейной мануфактуры.

— Верно.

— Значит, письма были от вас?

— Да.

— Постреляем? — предложил Росс. — Иначе, зачем вы назначили встречу в тире?

— С удовольствием, — улыбнулся Флориан. — Более того, предлагаю вам пари. На меткость. Я знаю, что вы этим славитесь. Если выигрываю я, то вы даёте мне слово, что арестуете того человека, на которого я укажу. Обещаю вам, что вы даже найдёте у него украденные драгоценности Стаутов. И ни один из сыщиков не должен будет узнать о моём участии в этом деле. Безопасность вашего друга я гарантирую.

— А если выиграю я? — спросил Росс.

— В этом случае даю вам слово, что немедленно отпущу вашего друга, а вы будете вольны продолжать расследование. В свою очередь обещаю, что с моей стороны более не будет ни шантажа, ни угроз вам или вашим близким. Согласны?

— Согласен.

Росс был почти уверен в своей победе, хотя он понимал, что не всесилен и что Салес мог превосходно владеть оружием. Да, Росс надеялся на свой выигрыш, но даже в случае проигрыша он понимал, что это был не самый худший вариант. Фил будет на свободе, задание шерифа будет выполнено. И Россу ничего не помешает всё-таки докопаться до правды.

— По сколько выстрелов? — спросил Флориан.

— Можно по пять, — ответил Росс. — Думаю, и так всё будет понятно.

Судьёй соревнования они попросили стать работника тира, который с интересом согласился. Бросив жребий, мужчины определили, что первым стрелять будет Росс.

— Простите, забыл вам сказать, — вдруг проговорил Флориан. — Вы не могли бы попросить у вашей невесты лекарство для вашего друга?

— Какое лекарство? Что с ним случилось? — обеспокоенно спросил Росс.

— Да не волнуйтесь вы так, — улыбнулся Флориан. — Как я понял, у него бывают кошмары. И ваша невеста знает, как ему помочь в такой ситуации. Я, конечно, мог бы не обратить на это внимания, но раз уж господин Эскот поделился этим со мной, то…

— Хорошо, — стараясь казаться как можно спокойнее, ответил Росс. — Если вы выиграете, я передам лекарство.

Росса буквально вывело из равновесия. У Филиппа снова были кошмары. Филипп сообщил об этом своему похитителю. Росс чувствовал, что чего-то не понимает, и терял контроль над ситуацией. Но нужно было стрелять. Росс взял револьвер и, стараясь дышать как можно размереннее, встал в исходную позицию. Все пять его выстрелов были в десятку, два из которых пришлись почти ровно по центру.

— Вы действительно прекрасный стрелок, — проговорил Флориан, взяв оружие.

— Благодарю, — ответил Росс, готовый наблюдать за своим противником. Уже по тому, как уверенно Салес держал револьвер, Росс понимал, что выстрелы будет точными. Сын оружейника, оружейник сам, Салес должен был хорошо уметь стрелять. Как и Росс, он также попал в десятку пять раз. Однако по очкам Флориан оказался выше. Это определил работник тира, а Росс не стал возражать, потому что видел, что это было правдой.

— Поздравляю, — проговорил он. — Вы достойный соперник.

— Что ж, — улыбнулся Флориан, — мы были близки к ничьей. Но раз удача оказалась на моей стороне, то вот имя и адрес нужного вам человека, — с этими словами он достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Россу. — Советую пойти к нему с сыщиками. Он окажет сопротивление. На его счету уже парочка ограблений. Во время обыска у него найдутся не только драгоценности Стаутов. Так что будет раскрыто не одно дело, и вы получите хорошее вознаграждение.

— Когда вы освободите Филиппа? — спросил Росс, взяв бумагу.

— Как только будет произведён арест этого человека. Сможете организовать его сегодня? Буду только рад. Если нет, то ваш друг останется моим гостем ещё на одну ночь. И в этом случае будет уместно получить от вашей невесты лекарство. И я рассчитываю на то, что, дав мне слово, вы не будет ничего предпринимать самостоятельно. Иначе это может повредить не только мне, но и вашему другу. Вы ведь это понимаете?

— Понимаю. Постараюсь сделать так, чтобы арест прошёл уже сегодня.

Филипп почти не спал. Ему постоянно мерещилось, что в его комнату входят люди, что у них в руках верёвки, которыми они хотят привязать его к кровати. Он вздрагивал от каждого шороха, а если проваливался в сон, то ему являлись картины из детства, которые он старательно пытался вычеркнуть из своей памяти. Ранним утром в его комнату действительно пришли. Слуга с завтраком и хозяин дома.

— Простите, что так рано, — проговорил Флориан. — Но вижу, вы не спите.

— Не сплю, — ответил Филипп.

— Вас что-то беспокоит? — спросил Салес, когда слуга удалился.

— Я ваш пленник, а вы шантажируете моего друга, этого мало?

— Вас беспокоит что-то ещё. И причиной тому, я думаю, ваше вчерашнее любопытство. Вы можете задавать мне вопросы, но я на них не отвечу.

— Я не буду ничего спрашивать. Это не моё дело.

— Вы плохо выглядите.

— Спасибо, — усмехнулся Филипп.

— Вам, может, что-то нужно? — поинтересовался Флориан.

— Успокоительное. Кейлин знает какое.

— У вас кошмары, — вдруг проговорил Салес.

— Вы читаете мысли? — стараясь казаться как можно более скептичным, спросил Филипп.

— Просто я такое уже видел.

— Такое что?

— Выражение на лице. Взгляд.

— У кого?

— Это неважно. Я сегодня встречаюсь с вашим другом.

— В тире? — удивился Филипп. — Я думал, что туда пойдёт кто-то из ваших слуг.

— Нет, пришло время познакомиться лично.

— В тире.

— Я осведомлён о способностях вашего друга, — улыбнулся Флориан.

— Росс — лучший стрелок, — сказал Филипп.

— Я вам верю. Просто хочу посмотреть и полюбоваться на его умения.

— Вы с ним не стреляться, надеюсь, задумали?

— А что вас так обеспокоило? Если он, по вашим словам, лучший?

— Тогда он просто вас убьёт. Это бессмысленно.

— Вам будет меня жаль? — усмехнулся Флориан.

— Это глупо, вот и всё, — сказал Филипп.

— Я не собираюсь с ним стреляться. Только по мишеням. Мы же будем в тире. И я обещаю вам ваше лекарство к вечеру.

Когда Флориан ушёл, дверь уже во второй раз осталась не запертой. Очевидно, у хозяина дома просто не было такой привычки. Филипп подождал какое-то время, думая, что сейчас дверь запрёт кто-то из слуг, но этого не произошло. Филипп разрывался между двумя желаниями: всё-таки попробовать бежать, пока хозяина не было дома, и вернуться к чердаку и поговорить с той женщиной. Съев завтрак, он всё-таки решился покинуть комнату. Снова дошёл по коридору до лестницы и услышал, что по ней кто-то поднимался. Филипп замер и вжался в стену. Краем глаза увидел, как всё тот же слуга, что приносит ему еду, шёл с подносом по направлению к чердаку. Любопытство снова победило, и Филипп тихо пошёл за слугой. Когда тот стал подниматься наверх, Эскот остановился у лестницы и прислушался. Зазвенели ключи, и послышались приглушённые голоса. Филипп поднялся на несколько ступенек. Они предательски заскрипели. Снова раздался звон ключей, и слуга стал спускаться. Филипп почти спрыгнул с лестницы, но слуга догнал его. Эскот остановился.

— Господину что-то нужно? — вежливо поинтересовался слуга, и Филипп вдруг понял, что впервые услышал его голос. За всё то время, что Эскот находился в этом доме, слуга не проронил ни звука.

— Ничего, — ответил Филипп. — Ведь если я спрошу про того, кто на чердаке, вы же не ответите?

— Не отвечу.

— И сейчас вы, наверное, захотите проводить меня обратно в комнату?

— Хозяин не давал распоряжений по поводу того, что вы не можете свободно передвигаться по дому, — ответил слуга. — Вам просто нельзя его покидать.

— А если бы я попытался?

— Я бы вам не советовал.

— Значит, я могу гулять по дому? — спросил Филипп.

— Можете.

— А здесь много слуг?

— Достаточно. С вашего позволения, — с этими словами слуга поклонился и направился к лестнице на первый этаж. Филипп не спеша пошёл за ним. Лестница была устлана мягкой ковровой дорожкой и вела в просторный холл с колоннами в античном стиле. Из холла Филипп прошёл в каминный зал, где обнаружил огромную коллекцию оружия: от первых пистолетов до современных револьверов.

— Некоторые заряжены, — услышал Филипп сзади голос того же слуги. — Не рекомендую вам их трогать.

— А то что? — усмехнулся Эскот. Слуга пожал плечами и удалился. Филипп подошёл к стене с оружием. Взял в руки один из револьверов. Тот оказался заряжен. Филипп подумал, что будь Росс на его месте, он сейчас запросто бы смог бежать, перестреляв всех слуг. Но Филипп не был Россом, и ему было страшно.

— Повесьте оружие обратно на стену, будьте добры, — снова послышался голос слуги. Филипп обернулся: рядом со слугой стоял один из тех, кто раньше охранял его дверь. В его руках был револьвер, направленный на Эскота.

— Медленно, — сказал охранник. В очередной раз испытав приступ почти панического страха, Филипп вернул оружие на место.

— Так-то лучше, — сказал слуга с неким подобием улыбки.

Филипп опустился в кресло перед не зажженным камином, чувствуя неприятную дрожь в коленях.

— Дайте слово, что не будете больше брать оружие, — проговорил слуга.

— Даю, — ответил Филипп.

— Принести вам что-нибудь выпить?

— С утра? — усмехнулся Эскот.

— Я осмелился предположить, что вам это нужно.

— Лучше принесите кофе. Со сливками. Сладкий.

— Сию минуту, — слуга ушёл вместе с охранником.

Флориан покинул тир, а Росс протянул работнику деньги и попросил снова зарядить револьвер. Когда тот выполнил просьбу, Росс взял оружие и выпустил весь барабан в мишень. Он злился. На себя в большей степени, чем на Салеса. Росс понимал, что Флориан специально постарался вывести его из себя, но ему не нужно было поддаваться. Глубоко вдохнув, Росс бросил оружие на стойку и направился к выходу. Забрав у охранника свой револьвер, он вышел из помещения тира и зашагал по направлению к дворцу правосудия. По пути он взглянул на имя и адрес, которые были написаны на бумаге, полученной им от Салеса. Арестовать следовало некого Стива Доу. Росс ещё не придумал, как объяснит шерифу, почему подозрения должны были пасть именно на него, и надеялся, что Николсон ему просто поверит. Надо было ещё как-то объяснять связь нового подозреваемого с похищением Фила, и как это сделать, Росс пока тоже не знал.

У входа во дворец ему встретился сыщик Мэтт Лоун, который не так давно успешно помог ему с арестом Мадлен Санд. Поздоровавшись, Росс вдруг проговорил:

— Мне нужна твоя помощь.

— Что от меня требуется? — спросил Мэтт.

— Я должен арестовать одного человека, но, боюсь, что он окажет сопротивление, да и лучше, чтобы кроме меня там был кто-то ещё.

— В чём его обвиняют?

— Слышал про кражу у Стаутов?

— Да. Это он?

— Похоже да.

— Есть адрес?

— Есть.

— Ну, пошли, — кивнул Мэтт.

— Я поделюсь вознаграждением, — улыбнулся Росс.

— Конечно, поделишься, — рассмеялся Мэтт. — Я, как и ты, бесплатно не работаю.

Они пришли по адресу, который был указан на бумаге. Небогатый дом на несколько семей. Квартира Доу оказалась на первом этаже.

— Надо проверить, дома ли он, — проговорил Росс. — Оставайся у его окна, а я пойду постучу.

Мэтт кивнул, и Росс зашёл в дом. Подошёл к двери, достал револьвер, постучал.

— Кого там ещё принесло? — раздался невольный мужской голос за дверью. Послышались шаги, повернулся ключ в замке, дверь открылась, и в грудь Россу упёрлось дуло револьвера.

— Что тебе надо? — спросил открывший мужчина, бросив взгляд на оружие Росса.

— Вообще я пришёл тебя предупредить, что тебя сдали, и в течение часа тут будут сыщики, — ответил амарго.

— А ты кто и почему я должен тебе верить? — Доу не убирал револьвер.

— Да не верь, дело твоё. Я просто слышал, как некто Салес называл твоё имя и адрес одному из сыщиков. Как вор вору не мог не помочь. Не веришь — не надо.

— Салес? — удивился Доу. — Он же не знает… Так он меня нашёл…

— Значит, нашёл.

— Ладно, спасибо, — опуская револьвер, проговорил Доу.

— Пока не за что, — ответил Росс, резко хватая его за руку, в которой тот держал оружие, и приставляя свой револьвер к его голове. — Ты арестован.

Доу пытался вырваться, Росс держал его достаточно крепко, но понимал, что мог пропустить удар, а стрелять и убивать подозреваемого, на арест которого не было разрешения сыщиков, ему очень не хотелось. К счастью, подоспел Мэтт, который решил, что пауза затянулась.

— А меня действительно сдал Салес? — спросил Доу, поняв, что сопротивление уже бесполезно.

— Действительно, — ответил Росс.

IISophisma

Получив от слуги разрешение выйти в сад, пусть и под присмотром охранника, Филипп прогуливался по тропинкам, рассматривая цветы и кактусы. Но ему не давала покоя мысль о женщине на чердаке. Филипп поднял голову и увидел, что небольшое чердачное окно тоже выходило в сад. Он посмотрел в него в надежде увидеть, кто там скрывается, но окно было тёмным без намёка на какое-то движения за стеклом. Когда Филиппу наскучила его прогулка, он опустился на одну из скамеек и закрыл глаза. Его сильно клонило в сон, сказывалась тревожная ночь. Не удивительно, что очень скоро он задремал. Проснулся Филипп от того, что на скамейку рядом с ним сел Салес.

— Вы вернулись, — вздрогнув и открыв глаза, проговорил Филипп.

— Да, простите, что разбудил. Вы, кажется, уснули, — ответил Флориан.

— Уснул. Как прошла ваша встреча с Россом?

— Замечательно. Он согласился на все мои условия.

— Вы снова его шантажировали?

— Нет, я заключил с ним пари. Мы соревновались в меткости, и я победил.

— Что? — Филипп не поверил своим ушам.

— Мы соревновались в меткости, и я победил, — с улыбкой повторил Флориан.

— Победили Росса?

— Господин Эскот, я вырос среди оружия. Иногда мне кажется, что оно это часть меня. Первый раз я взял в руки револьвер, когда мне было, наверное, года два. Но ваш друг — превосходный стрелок, это правда. Я мог и проиграть.

— И что теперь? — спросил Филипп.

— Ваш друг арестует одного человека, и дело будет завершено, — ответил Флориан.

— И тогда вы меня отпустите?

— Конечно. Найлс, мой слуга, сообщил мне, что вы снова интересовались чердаком.

— Вы бы на моём месте не интересовались?

— Скажите, у вас с Россом нет секретов друг от друга? — вдруг спросил Салес.

— Наверное, уже нет, — ответил Филипп.

— Значит, вы расскажете ему о том, что видели и слышали.

— Какой ответ вы хотите получить? Я могу и соврать. И вообще я не человек слова, — улыбнулся Филипп.

— А если я вам расскажу и покажу всё, что вас интересует, и всё-таки рискну взять с вас слово, что вы не расскажете Россу? — спросил Флориан.

— Вы меня заинтриговали.

— Так каков будет ваш ответ?

— Я согласен. Даю слово, что не расскажу Россу.

— Тогда идёмте, — сказал Флориан, вставая.

Они вернулись в дом, поднялись на второй этаж, а затем на чердак. Салес достал из кармана ключ и открыл тяжёлый замок. Перед ними предстала комната, устланная мягким ковром с высоким ворсом. Из мебели в ней была только кровать без ножек. На полу то здесь, то там валялись книги, посуда, какая-то одежда, бумага, рисунки, карандаши. Причём складывалось впечатление, что всё это было разложено в каком-то определённом порядке. Посреди всего этого на ковре сидела молодая женщина с длинными чёрными волосами, одетая во что-то светлое, напоминавшее ночную сорочку.

— Фло! — радостно воскликнула женщина.

— Здравствуй, Мелисса, — ответил Флориан. — Познакомься, это мой друг, Филипп Эскот. Филипп, а это моя сестра, Мелисса.

Эскот не знал, чем был больше шокирован: тем, что Салес называл его по имени и представлял, как своего друга, или тем, что женщиной на чердаке оказалась его сестра. Внимательно взглянув в её лицо, Филипп увидел, как сильно она была похожа на Флориана.

— Вы с ней…

— Двойняшки, — закончил за Филиппом Салес.

— Мы родились в один день, — с улыбкой проговорила Мелисса. — А потом наша мама ушла на небеса. Ей было там одиноко, но сейчас с ней папа. А где твои мама и папа, Филипп?

— Там же, где и твои, — ответил Эскот.

— Может, они дружат? — продолжала улыбаться Мелисса.

— Вполне возможно. А чем ты здесь занимаешься?

— Я рисую. Смотри.

И Мелисса протянула Филиппу бумагу, лежавшую на полу. Он взял её в руки и увидел нарисованную на ней красивую чёрную птицу.

— Мне очень нравится, — проговорил Филипп.

— Она прилетает ко мне, — сказала Мелисса. — На окно. Мы с ней дружим.

— Мелисса, Филиппу пора уходить, — вмешался в разговор Флориан.

— А ты ещё придёшь? — спросила женщина.

— Приду, — ответил Филипп.

— До встречи тогда, — помахала рукой Мелисса.

— Это она пробралась в дом Стаутов? — спросил Эскот, когда они с Флорианом спустились с чердака.

— Да, — кивнул тот. — Случилось так, что она сбежала. Мои слуги всё же не идеальны.

— Что с ней?

— Она больна. Родилась такой. Мелисса не говорила лет до пяти. А когда нам было по шесть, она подарила мне вот это.

И Флориан расстегнул рубашку, показывая шрам от огнестрельного ранения на груди.

— Она в вас стреляла в шесть лет? — удивился Филипп.

— Да. Я не знаю, каким образом к ней в руки попало оружие. Но с тех пор отец стал запирать Мелиссу на чердаке. Меня тогда чудом спасли. Мелисса живёт в каком-то своём мире. Она добрая, но когда что-то не так, когда она чувствует угрозу её жизненному порядку, она может быть агрессивной и опасной.

— Она и раньше сбегала?

— Да, несколько раз. Иногда ей становится интересно, что же там, за стеной. Но это всегда плохо заканчивается. Однажды её подобрал мужчина и воспользовался ей. Я хотел его убить, но он бежал, узнав, чью сестру он обесчестил. Я нашёл его не так давно. И теперь он понесёт заслуженное наказание.

— Это тот, кого должен арестовать Росс? — догадался Филипп.

— Да, — ответил Флориан. — И когда его посадят за воровство, в тюрьме пройдёт слух, что среди его преступлений есть ещё и изнасилование. Тогда он и ответит. За всё.

Подходя к дому Салеса, Росс понимал, что всё ещё продолжает злиться, и не мог успокоить в себе это чувство. И пусть с арестом Доу почти не возникло проблем, и в его квартире действительно было найдено много награбленного, в том числе и драгоценности Стаутов, пусть сам Доу ничего не отрицал, даже согласившись с тем, что и последнюю кражу тоже совершил он, Росс всё равно был недоволен. В первую очередь тем, что им манипулировали. Во вторую — тем, что ему пришлось врать шерифу, особенно в том, что касалось похищения Филиппа. Росс упросил Николсона не предъявлять Доу обвинение в похищении, мотивируя это тем, что Филиппу будет слишком тяжело в очередной раз пережить допросы и вызовы в суд. К счастью, шериф согласился на это, довольствуясь тем, что в его руках был преступник, обвиняемый в нескольких весомых кражах.

Росс постучал, и ему открыл слуга, внешне напоминавший статую без эмоций.

— Меня зовут Росс, я хочу видеть господина Салеса, — проговорил амарго.

Слуга молча кивнул, пропуская Росса в дом. Войдя, тот оказался в большом холле с высокими колоннами. Из соседней комнаты доносились громкие мужские голоса, в одном из которых Росс узнал Филиппа. Именно в эту комнату направился слуга. Голоса стихли, и в холле появился хозяин дома.

— Господин Росс, — с улыбкой проговорил Салес. — У вас есть новости для меня?

— Стив Доу арестован, — ответил Росс. — Можете проверить, если мне не доверяете. Я пришёл забрать Филиппа.

— Рад слышать, — сказал Флориан. В этот момент Росс повернул голову в сторону той комнаты, откуда вышел Салес, и увидел стоявшего в дверях Филиппа. Он словно почему-то боялся выйти в холл.

— Фил! — позвал его Росс. Филипп осторожно, периодически бросая взгляды в сторону Салеса, вышел в холл и приблизился к Россу.

— Вы свободны, — проговорил Флориан. — Жаль, что наше знакомство состоялось при таких обстоятельствах. Я бы предпочёл иные.

— Я бы тоже, — ответил Филипп.

— Думаю, что мы ещё увидимся, — сказал Салес, протягивая Эскоту руку.

— Наверное, — Филипп пожал руку Флориана и, развернувшись к Россу, проговорил: — Очень рад тебя видеть.

Россу не переставало казаться, что он чего-то недопонимает, но он не хотел показывать это в присутствии Салеса.

— Прощайте, господин Салес, — сказал Росс. — Идём, Фил.

— До встречи, господин Росс, — ответил Флориан.

Оказавшись на улице, Филипп обнял Росса, будто в доме его что-то сдерживало.

— Ты странно себя вёл для пленника, — проговорил Росс.

— А ты бы предпочёл, чтобы я был привязан к кровати и чтобы у меня был кляп во рту? — усмехнулся Филипп.

— Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

— Да, со мной хорошо обращались. Но посмей я хоть попробовать покинуть дом, в меня сразу тыкали револьверами. У Салеса дом полон слуг невидимок, которые материализовались, стоило мне сделать пару лишних движений.

— Ты знаешь, как он связан с ограблением Стаутов? — спросил Росс.

— Нет, — ответил Филипп.

— Фил, я слишком хорошо тебя знаю. Даже в одном этом коротком слове я слышу неправду.

Эскот опустил глаза.

— Что случилось? — спросил Росс.

— Я дал слово, что не скажу тебе, — ответил Филипп.

— Аа, — протянул Росс. — Ясно. Тогда идём домой.

— Ты обиделся?

— С чего ты взял? Я давно вышел из того возраста, когда обижаются. Раз дал слово, значит держи.

Филиппу очень не нравилось происходящее, и он даже не мог это до конца себе объяснить. Росс не требовал от него объяснений и не вообще не показывал виду, что его могло что-то беспокоить. Кейлин очень обрадовалась его возвращению домой, и ей, казалось, было совершенно всё равно, кто на самом деле ограбил Стаутов, её это просто не интересовало. Филипп сам был рад оказаться в «Элизиуме», но мысли постоянно возвращались в дом Салеса, к его хозяину и его сестре. Он долго не мог уснуть, и в какой-то момент ему даже стало мерещиться, что Мелисса пробралась в их дом. Филипп сам не понимал, то ли он её боялся, то ли она была ему интересна. Если задуматься, Мелисса была очень красивой женщиной. Наполовину амарга, она обладала большими выразительными почти чёрными глазами, и эти глаза не выходили у Филиппа из головы. В них было что-то таинственное и притягательное.

Поняв, что точно не уснёт, Филипп встал, накинул халат и направился на кухню. У входа он почти столкнулся с Россом, на котором из одежды были только штаны.

— Ты чего не спишь? — удивился Филипп.

— А ты? — усмехнулся Росс.

— Ну, может, у меня кошмары, — проговорил Эскот.

— Опять врёшь.

— Просто бессонница. Думал чаю попить. Или съесть кусок вчерашнего пирога, который Салиш приготовил.

— Самое время для пирога.

— Я поправиться не боюсь, — улыбнулся Филипп.

— Составить тебе компанию? — предложил Росс.

— В поедании пирога?

— Да я… — Росс внезапно замолчал.

— Что такое? — не понял Филипп.

— На заднем дворе кто-то есть.

— Ты уверен? Может, Тибальт?

Услышав своё имя, кот выглянул из-под кухонного стола и мяукнул.

— Нет, как видишь, — сказал Росс. — Это не Тибальт.

— Мне уже страшно, — проговорил Филипп. — Нас хотят ограбить?

— Сейчас узнаем.

С этими словами Росс направился к двери, ведущей во двор.

— Без оружия? — испуганно спросил Филипп.

— Да, может, там птица, — улыбнулся Росс. — Или енот из леса прибежал.

— Нет, сначала он меня пугает, а потом рассказывает про енота! Стой, не ходи никуда.

И Филипп быстро пошёл в гостиную, снял со стены один из револьверов и, вернувшись, на кухню, протянул его Россу. Тот, усмехнувшись, взял оружие и осторожно приоткрыл дверь.

— Кто вы и что вы здесь делаете? — спросил Росс кого-то за дверью. Филипп напрягся.

— Вам плохо? Вам помочь? — продолжал кого-то спрашивать Росс. — Фил, здесь женщина, — обернулся он к Эскоту, и в этот момент раздался выстрел. Филипп ещё не успел понять, что случилось, когда увидел, что Росс, выронив револьвер, медленно сползает по дверному косяку. У Филиппа сильно застучало в висках, кровь прилила к голове, и он почувствовал, что почти теряет связь с окружающим миром. Он смутно понимал, что на заднем дворе был кто-то с оружием, и пытался принять решение, что делать дальше, но мысли путались, а тело не слушалось. Взгляд упал на револьвер, лежавший на полу. Филипп бросился к нему, чтобы поднять, и словно только сейчас увидел Росса. Он был без сознания. Левый бок был весь в крови. Огнестрельная рана вблизи выглядела пугающе. Как будто Филипп никогда раньше их не видел. Он почувствовал, что его мутит, но в этот момент снова вспомнил о человеке во дворе. Схватив револьвер, Филипп направил его в темноту улицы и увидел там женщину. Её длинное белое платье было хорошо видно в темноте, лицо закрывали длинные тёмные волосы.

— Мелисса? — удивлённо выдохнул Эскот.

— Филипп! — радостно вскликнула женщина, бросаясь к нему, по пути бросая револьвер на землю. — Я тебя нашла!

Филипп растерянно опустил оружие, а Мелисса бросилась к нему на шею, крепко обнимая. Она пахла чем-то приторно сладким и дурманящим, и Филипп на мгновение забыл о том, где он находится. Из этого странного состояния его вывел крик Кейлин:

— Росс!

Вздрогнув, Филипп оттолкнул Мелиссу и буквально рухнул на пол рядом с Россом. В одну секунду к нему пришло осознание всего произошедшего. Он почувствовал, что ему не хватает воздуха, а потом увидел бледное лицо Росса и обеспокоенный взгляд Кейлин.

— Филипп, что с тобой? — услышал он голос Мелиссы. — И кто это?

— Я могла бы спросить то же самое, — проговорила Кейлин. — И что вообще происходит?

— Я не знаю, — прошептал Филипп.

— Возьми себя в руки немедленно, и всё мне объясни, когда мы перенесём Росса на диван. А вы, девушка, не мешайте нам.

Сделав глубокий вдох, Филипп взял Росса сзади подмышки, в то время как Кейлин держала его ноги, и они пошли в гостиную. Там они столкнулись с Салишем, который ужаснулся, увидев раненого, и спросил:

— Мне позвать сыщиков?

— Нет, — ответил Филипп. — Позови Флориана Салеса.

— Я сейчас принесу всё необходимое, — сказала Кейлин, когда Салиш ушёл. — Будь тут.

Филиппа трясло. Он опустился на пол рядом с диваном. Эскот не хотел смотреть в сторону Росса и успокаивал себя тем, что раз Кейлин относительно спокойна, значит, с его другом всё будет в порядке. Значит, рана не серьёзная и всё не так страшно. Кейлин вернулась очень быстро и принялась за работу.

— Рассказывай, — проговорила она. — И главное, кто эта женщина в ночной сорочке у нас на кухне?

— Это сестра Салеса, — ответил Филипп. — И это она стреляла в Росса. Но она не со зла.

Сказав это, Эскот почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Как будто только сейчас он понял, что в Росса стреляли.

— Он выживет? — спросил Филипп.

— Выживет, — ответила Кейлин. — Всё будет хорошо, я обещаю. Как эта сестра Салеса сюда попала?

— Понятия не имею. Она, наверное, опять сбежала. Салес держит её на чердаке.

— Она душевно больна?

— Да.

— Иди, проверь её. Только осторожно.

Вытерев всё-таки появившиеся слёзы, Филипп поднялся и пошёл на кухню. К своему изумлению, он обнаружил Мелиссу сидящей за столом и поедающей тот самый пирог Салиша.

— Очень вкусно, — проговорила она, поднимая глаза на Филиппа.

— Как ты сюда попала? — спросил он.

— Я долго тебя искала. И нашла, — улыбнулась Мелисса.

— А револьвер откуда?

— Так у Фло их куча. Это его любимые игрушки.

— Игрушки?

— Да, он в них играет, я тоже хочу. А он не даёт.

— Твой брат скоро придёт, — сказал Филипп.

— Хорошо, — ответила Мелисса. — Я оставлю ему маленький кусочек пирога. А что можно попить?

Филипп взял чашку и, налив в неё воды из графина, протянул Мелиссе.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Филипп смотрел на неё, и у него в голове не укладывалось то, что она буквально только что стреляла в человека.

— Коооотик! — воскликнула Мелисса, увидев Тибальта, который, видимо, прятался где-то от шума, а теперь снова выбрался из укрытия. Женщина схватила животное на руки и прижала к груди. Тибальт замер с удивлённой мордой.

— Поиграешь пока с котом? — спросил Филипп. — Мне нужно отойти.

— Поиграю, — закивала Мелисса. Эскот пошёл в гостиную, надеясь, что с котом ничего не случится, хотя особой любви он к нему и не питал.

Кейлин уже заканчивала обрабатывать рану, но Росс по-прежнему был без сознания.

— Когда он придёт в себя? — спросил Филипп.

— Думаю, что скоро, — ответила Кейлин. — Это даже лучше, что он без сознания. Боли не чувствует.

— Да, без сознания лучше, — понимающе кивнул Филипп.

— Что там на кухне?

— С ней всё в порядке. По крайней мере, так кажется. Она вообще не в курсе, что натворила. Револьвер для неё — это игрушка. Она не поняла ничего.

— Ей надо не на чердаке жить, а в клинике, — сказала Кейлин. — Где за ней будет уход. И оттуда сбежать труднее.

— Вот сейчас придёт Салес, и скажи ему это. Может, послушает.

Кейлин закончила перевязку и устало опустилась на пол рядом с диваном. Она точно знала, что с Россом всё будет в порядке. Она поняла это, как только бросила первый взгляд на рану, но ей всё равно было больно. Будто это она была ранена, а не Росс. Словно это её обожгло горячим металлом, и её кровь обагряла бинты. Кейлин принимала образ жизни Росса, зная, что он любит это и хочет заниматься именно этим. Она полюбила его именно таким. Охотником за головами. Но Кейлин не перестала бояться. Она скрывала этот страх от самой себя, пряча его в потаённых уголках разума. Но Кейлин боялась. Она не хотела снова зашивать его раны. А ещё больше она боялась потерять Росса. Да, он прекрасно стрелял, да он был умён и хитёр и всегда мог постоять за себя. Но Росс не был всесилен и не мог предугадать всего. Как не смог он уберечься от выстрела сумасшедшей женщины, которая сейчас была у них на кухне, и что она могла ещё учудить, Кейлин не знала. Она не представляла, как себя вести в подобной ситуации, и просто ждала, что скоро придёт Флориан Салес и заберёт свою сестру из «Элизиума» навсегда.

К счастью, Салиш вернулся очень быстро и привёл с собой господина Салеса. Увидев его, Кейлин заметила, как сильно он был похож на Мелиссу, почти точная копия, только мужчина. И на его лице были усы и бородка, которые делали его лицо более мужественным, потому что Салес был красив, даже немного смазлив, как показалось Кейлин. Наверное, поэтому он и носил бороду.

— Мелисса у вас? — забыв поздороваться, обеспокоенно спросил Салес.

— Да, — ответил Филипп, подходя к нему. — Видите, что она сделала, — показал он на Росса.

— О небо, — прошептал Флориан.

— Снова сбежала? — спросил Эскот.

— Да. Вообще не представляю как. Она сумела выбраться через окно на крышу. Потом спустилась в сад. Очевидно, пробралась в дом и взяла револьвер. А потом ушла.

— И куда смотрели ваши слуги?

— Спали. Я же говорил, они не идеальны. К сожалению. С Россом всё будет в порядке, я надеюсь?

— Надейтесь. Кейлин, — Филипп повернулся к амарге, — познакомься с господином Флорианом Салесом.

— Не буду говорить, что мне очень приятно, — ответила Кейлин, вставая.

— Я вас понимаю, — проговорил Флориан. — Мне очень жаль.

— Мне тоже. Разрешите дать вам совет?

— Слушаю вас.

— Вашей сестре нужна помощь. Серьёзная помощь, оказать которую могут только в клинике. В городе есть такая, и вы знаете это. Там за вашей сестрой будут ухаживать. Там ей не дадут убежать. У них охрана как в тюрьме. Пусть звучит страшно, но это единственный выход, на мой взгляд. Подумайте, что она ещё может натворить. Она ведь и себе навредить может. И сколько вы ещё сможете покрывать её?

— Кейлин права, — сказал Филипп.

— Я знаю, — тихо ответил Флориан. — Где Мелисса?

— На кухне. Я провожу вас.

Филипп повёл Салеса на кухню. Вскоре они вернулись, Флориан нёс сестру на руках. Она спала, как младенец.

— Вы подумаете насчёт клиники? — спросила Кейлин.

— Да, — кивнул Флориан. — Спасибо вам, что… просто спасибо.

— Не благодарите, — сказал Филипп. — Боюсь, что я теперь смогу вас шантажировать, как вы до этого шантажировали Росса. Отвезите Мелиссу в клинику. Иначе… я сдам вас шерифу.

— Я вас понял, господин Эскот, — ответил Салес. — Я вам сообщу о своём решении.

С этими словами Флориан покинул «Элизиум».

Уже рассвело, когда Росса, который находился в состоянии какого-то забытья, разбудил стук проезжающей мимо повозки. Вздрогнув, он открыл глаза, и первое, что он почувствовал, была сильная боль в левом боку. Росс обнаружил себя лежащим на диване в гостиной, рядом на одном кресле, свернувшись калачиком, спала Кейлин, а на другом, почти в такой же позе — Филипп. Россу не хотелось их будить. Стараясь забыть о боли, он попытался восстановить в памяти события минувшей ночи. На заднем дворе была какая-то женщина. Странно одетая. И, кажется, босая. А потом был выстрел. Тот факт, что женщина была без обуви, напомнил Россу об ограблении Стаутов. Он прекрасно помнил следы босых женских ног на дорожке. И жена Стаута говорила о ком-то чёрном и лохматом. Ночная гостья «Элизиума» тоже была темноволосой. Всё очень странно, но логично складывалось. И Филипп знал ответы на все вопросы. Россу вдруг даже стало несколько обидно, что друг скрыл от него правду. Возможно, знай он больше, он бы не получил пулю ночью. Россу тут же захотелось разбудить Филиппа, что он и сделал, понимая, что Кейлин тоже проснётся, но, с другой стороны, он же был ранен, и ему уже явно требовалась перевязка, потому что бинты были мокрые насквозь.

— Фил, — позвал Росс.

— Ты очнулся! — подскочил в кресле тот.

— Росс? — открыв глаза, проговорила Кейлин.

— Доброе утро всем, — с улыбкой сказал амарго. — Фил, объясни, пожалуйста, что это было. И уже не получится отвертеться тем, что ты дал слово.

— Тебя надо перевязать, — вмешалась Кейлин.

— Это не помешает Филу всё мне рассказать, — ответил Росс. — Да, Фил?

— Это была Мелисса, — обречённо сказал Филипп.

— И?

— Она сестра Салеса. И она больна. Душевно. Салес держал её взаперти на чердаке. Но она иногда умудряется сбежать.

— Это она пробралась к Стаутам? — спросил Росс.

— Да, — кивнул Филипп.

— И где она сейчас?

— Флориан забрал её.

— Флориан? — переспросил Росс, морщась от боли, потому что Кейлин потревожила рану, снимая повязку.

— Ну, Салес, — ответил Филипп. — Я не стал сообщать сыщикам, но я сказал ему, что если он не отправит Мелиссу в клинику, я его сдам. Мне просто жалко её… Она не хотела этого делать с тобой. Она думает, что револьвер — это игрушка. Но я очень сильно испугался за тебя. Ты злишься?

— На кого? На тебя?

— Да.

— Нет. На Салеса — да. Следить надо за своей сестрой. А если не можешь, то отправь в клинику.

— Думаю, что теперь отправит, — сказала Кейлин.

— Фил, почему я должен был арестовать именно Доу? — спросил Росс.

— Во-первых, он вор, — ответил Филипп. — А во-вторых, однажды Мелисса сбежала из дома, и он её изнасиловал. Надеюсь, ты теперь не против его ареста?

— Не против. Я понимаю, что Мелиссу не надо отдавать под суд. Салесу тоже этого не нужно. Если он не хочет больше неприятностей, то он отвезёт сестру в клинику.

Росс и Кейлин оказались правы. Ближе к обеду слуга принёс Филиппу письмо от Салеса, открывая которое, Эскот уже догадывался о его содержании.

«Господин Эскот,

я признаю, что вы правы. Моей сестре нужен уход. Я не могу ей дать, что ей необходимо. Не могу уберечь её от неё самой. Сегодня утром я отвёз её в клинику для душевнобольных. Мелисса спрашивала меня о вас. Не знаю, что её так привлекло в вас. Она по-прежнему хочет вас видеть. Я не могу просить вас навестить её после того, что она сделала с вашим другом. Но если вдруг это окажется для вас не слишком затруднительным, то свидания с ней разрешены. Прошу простить меня за все те неприятности, которые вы испытали из-за моей семьи.

С искренним уважением,

Флориан.»

Филипп сам не очень понимал, зачем это ему нужно, но он направился в клинику, скрыв это от Росса и Кейлин. Клиника располагалась загородом, её зарешёченные окна выходили в лес, что, наверное, должно было благоприятно сказываться на здоровье пациентов. В клинике было два отделения: для тех, кто предоставляет опасность для общества, и для тихих и спокойных. Филипп направился в первое. Уже на входе его остановила охрана и обыскала. Не найдя у посетителя оружия, его пропустили дальше. Филипп поднялся на второй этаж. Там снова была охрана, пройдя которую Филипп оказался в длинном слабо освещенном коридоре. Дойдя до столика, за которым сидела медсестра, он уже чувствовал себя не очень в своей тарелке.

— Вы к кому? — спросила девушка, оглядывая Филиппа с ног до головы.

— К Мелиссе Салес, — пытаясь включить всё своё обаяние, ответил Эскот.

— А вам она кто? — заигрывающим тоном поинтересовалась медсестра. Очевидно, обаяние сработало.

— Сестра моего друга, — сказал Филипп, решив не сильно разочаровывать девушку.

— Так ваш друг как раз у неё. Они, кажется, в зале на диванчике сидят, — и медсестра указал куда-то в конец коридора.

— Спасибо, красавица, — улыбнулся Филипп и пошёл в указанном направлении.

Пройдя мимо закрытых дверей, он действительно вышел в небольшой, но достаточно уютный зал с двумя диванами и столиками. У входа стоял очередной охранник-санитар. На одном из диванов сидели Флориан и Мелисса, а на другом, подобрав ноги, какой-то молодой мужчина с взъерошенными непонятного цвета волосами, одетый в рубашку с короткими рукавами и темные брюки, на его запястьях были повязаны какие-то платки, а сам он сосредоточенно рисовал карандашами на бумаге.

— Добрый день, — проговорил Филипп.

— Фил! — радостно закричала Мелисса, вскакивая с дивана, подбегая к нему и снова вешаясь на шею.

— Рад, что вы пришли, — сказал Флориан.

— А я рад, что вы решились, — выглядывая из-за Мелиссы, ответил Филипп.

— Мел, ты сейчас задушишь Филиппа, — улыбнулся Салес. Мелисса отпустила мужчину и отошла в сторону. — Садитесь, — предложил Флориан. — Как дела у вашего друга?

— Россу лучше, он пришёл в себя, — сев, ответил Филипп.

— Я очень рад, — сказал Салес.

— Мелисса, тебе понравилось здесь? — спросил Филипп.

— Да, у меня красивая комната, — ответила она. — И птицы сюда тоже прилетают. Я нарисую и тебе покажу, когда ты снова придёшь. Ты ведь придёшь?

— Приду, — кивнул Эскот.

В этот момент в зале появилась та самая медсестра.

— Простите, что мешаю вашему общению, но госпоже Салес пора на процедуры, — сказала она. — Её доктор позвал.

— Мел, тебе пора, — проговорил Флориан, обнимая и целуя сестру. — Я завтра приду.

Встав, Мелисса снова подошла к Филиппу и на этот раз обняла его очень осторожно, словно действительно боясь задушить.

— Пока, — проговорила она.

— Пока, — ответил Филипп.

Медсестра ушла вместе с Мелиссой.

— Я тогда тоже пойду, — сказал Эскот.

— Не смею вас задерживать, — ответил Флориан. — Спасибо вам. Я останусь. Хочу поговорить с врачом.

— Удачи вам.

Филипп вышел из зала и услышал, что за ним кто-то идёт. Обернувшись, он увидел того мужчину, что сидел и рисовал.

— Филипп, — заговорил с ним мужчина. — Вас ведь так зовут?

— Так, — остановился Эскот, слегка пугаясь того, что от него может хотеть пациент подобной клиники.

— Я услышал имя Росс. Это тот, который амарго? Охотник за головами?

— Да.

— Он ваш друг?

— Да.

— Тогда вы тот, кто мне нужен.

— Вы меня пугаете, — проговорил Филипп.

— Да, я вас прекрасно понимаю, — широко улыбнулся мужчина. — В таком месте к вам пристаёт пациент… Но я не сумасшедший. Да, да, я бы тоже не поверил. Но не бойтесь. Видите, на нас санитар смотрит. Если я что-нибудь сделаю, он меня схватит и посадит в изолятор, накачав наркотиками.

— Если вы мне что-то сделаете, мне уже будет всё равно, где вас там запрут и чем накачают.

— Но я действительно не сумасшедший. Не знаю, как вам доказать это… Хотя… я знаю настоящее имя Росса. Это докажет вам, что я знаком с ним?

— Возможно.

— Его зовут Линуш. Теперь вы мне верите?

— Допустим. И чего вы хотите?

— Мне нужна помощь. Меня подставили. Скорее всего, кто-то из коллег. Но я притворился сумасшедшим, мне не составило особо труда это сделать. В тюрьму я как-то пока не очень хочу. Все поверили, потому что большинство и так считало меня психом. Но я здесь нахожусь из-за преступления, которого не совершал. Сам, находясь здесь, я не могу нормально заниматься расследованием. Поэтому мне нужен Росс.

— А вы сами кто?

— Сыщик.

— Сыщик? — удивился Филипп.

— Я сам знаю, что не произвожу подобного впечатления. Но я действительно сыщик, я окончил школу сыска. А сейчас мне нужна помощь вашего друга.

— Вы работали с Россом?

— Не совсем. Однажды я расследовал дело, нашёл преступника, но мне никто не поверил. Решили, что совсем спятил, раз обвинил такого человека. Мои коллеги обратились к Россу. Он сделал точно такой же вывод, как и я. Тогда мне вынуждены были поверить. А я понял, что Росс не менее умён, чем я. Именно поэтому сейчас мне может помочь только он. Я заплачу вам. У меня есть деньги.

— Я не уверен, что Росс сейчас в состоянии вам помочь. Он ранен.

— Тяжело?

— Нет, но он пока не сможет ходить.

— Зато он сможет думать. А мне только это от него и нужно. Ходить и общаться с людьми за него можете вы.

— Как вас зовут?

— Мике Локстон. А вас?

— Филипп Эскот.

— Эскот? То-то мне ваше лицо показалось знакомым.

— Я на него не похож, — резко ответил Филипп.

— Я и не говорю, что похожи, — сказал Мике. — Просто я вас видел. Вы же его племянник?

— Да. Но я предпочитаю не говорить об этом.

— Как скажете. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Я передам ваши слова Россу. А дальше он сам решит.

— Большое вам спасибо, — Мике учтиво поклонился. — Буду вас ждать.

Росс лежал на диване с книгой в руках и пытался читать. Кейлин ушла к пациенту, а Филипп просто ушёл неизвестно куда. Салиш готовил ужин. Россу было скучно. Ему хотелось чем-то заняться, но он был не в состоянии даже встать с дивана. Рана противно ныла, но ещё более противным было бездействие. Вернувшийся в «Элизиум» Филипп с каким-то виноватым выражением на лице давал надежду на то, что произошло нечто интересное.

— Где ты был? — поинтересовался Росс, когда Филипп сел в одно из кресел.

— В клинике, — ответил тот.

— Для душевнобольных?

— Да. Ты злишься?

— Пока нет. А должен?

— Я навещал Мелиссу.

— Ты в неё влюбился, что ли? — усмехнулся Росс.

— Нет, — вспыхнул Филипп. — Я не знаю. Мне её жалко. И она почему-то привязалась ко мне.

— Всех ненормальных притягивает друг к другу.

— Спасибо. Но вообще-то тогда ты тоже ненормальный.

— Да я не спорю, — улыбнулся Росс. — Нормальный бы с тобой не выжил.

— Очень смешно. Но вообще мне надо тебе что-то сказать.

— Что же?

— В клинике со мной заговорил один пациент.

— Это только подтверждает вышесказанное. Их к тебе притягивает.

— К тебе тоже, — усмехнулся Филипп. — Он услышал твоё имя и поэтому заговорил со мной.

— Ты говорил обо мне с Мелиссой? — удивился Росс.

— Нет, с Флорианом.

— Ну-ну.

— Он тоже навещал сестру. Так вот. Этот пациент утверждал, что он не сумасшедший. И что его подставили. И он просит нас с тобой о помощи. Обещает заплатить. Его зовут Мике Локстон. Знаешь такого?

— Мике… Да, я его помню. Он действительно ненормальный, но он очень хороший сыщик. С ним, правда, работать вообще никто не мог.

— Он откуда-то знает твоё настоящее имя.

— Говорю же, он очень хороший сыщик.

— Так что ты решишь? — спросил Филипп.

— Мне стало интересно, — ответил Росс. — Давай согласимся ему помочь. И если его несправедливо обвинили, то это просто наш долг ему помочь.

— Ну да, справедливость превыше всего, — усмехнулся Эскот.

— Отправляйся завтра утром в клинику, — пропуская мимо ушей последнюю фразу, сказал Росс, — и пусть Мике тебе всё расскажет. Попробуем что-нибудь придумать.

IIIDialectica

Когда Филипп подошёл всё к той же девушке-медсестре, она, подняв на него глаза, с виноватой улыбкой проговорила:

— Госпожа Салес сейчас на процедурах, боюсь, вы не сможете с ней поговорить.

— А я на этот раз не к ней, — ответил Филипп. — Мне нужен Мике Локстон.

— Зачем? — удивилась медсестра.

— А он мой двоюродный брат. Мы не виделись пару лет, и я вдруг вчера его здесь встретил. Вот я и пришёл его навестить. Это возможно?

— Да, но только в присутствии санитара. Господин Локстон сейчас в зале. Рисует, как обычно. Можете пройти.

— Спасибо, дорогая, — улыбнулся Филипп и направился в зал.

Мике действительно сидел на диване в той же позе, что и вчера, и рисовал.

— Доброе утро, — заговорил с ним Эскот.

— О! Это вы! — радостно воскликнул Мике. — Сядьте.

Филипп опустился на диван рядом с ним и, бросив взгляд на рисунок, ужаснулся увиденному: на бумаге была изображена женщина, у которой были видны все её внутренние органы.

— Не пугайтесь, — улыбнулся Мике. — Я же сумасшедший. Надо как-то соответствовать образу.

— Вы слишком хорошо рисуете, чтобы вас не пугаться, — ответил Филипп.

— Это вы ещё не слышали, как я на рояле играю. Но нам тут не дадут поговорить, — прошептал Локстон.

— Вы про санитара? — тоже перешёл на шёпот Эскот.

— Да. Послушайте меня внимательно. Вы сейчас встанете и пойдёт по коридору до пятой палаты. Это моя. И зайдёте туда. Я в это время отвлеку санитара. Чтобы он не видел, что вы пошли ко мне. Я постараюсь недолго. Потом я к вам приду. Вам ясно?

Филипп кивнул. Встав, он вернулся в коридор и пошёл вдоль него. Дойдя до двери с номером пять, Филипп остановился, огляделся по сторонам, и, поняв, что его никто не видит, зашёл внутрь. Палата оказалась очень маленькой, в ней не было даже шкафа. Одежда пациента лежала сложенной в углу. Из мебели были только кровать и столик, на котором лежали рисунки и карандаши. Опустившись на кровать, Филипп взял в руки рисунки. В одном из них он узнал Мелиссу, она была изображена очень красивой, но в то же время было в ней что-то пугающее. На другом Мике нарисовал свой автопортрет, получилось очень похоже, особенно глаза. Ещё на одном был изображён женский силуэт с чёрными крыльями.

Мике задерживался. Филипп не представлял, как тот отвлекал санитара, и боялся, что это могло плохо закончиться. Но через какое-то время дверь в палату всё же открылась и вбежавший Мике со смехом плюхнулся на кровать рядом с Филиппом.

— Я так понимаю, всё удачно прошло? — проговорил Эскот.

— Даа, — протянул Мике. — Это бывает так весело. Хоть что-то интересное в этой обители тихого безумия.

— Что же вы там такого сделали?

— Уже неважно, — хитро улыбнулся Локстон. — Лучше скажите, Росс меня вспомнил?

— Вспомнил. И мы согласны попробовать вам помочь.

— Отлично. Я не сомневался.

— Тогда расскажите, в чём вас обвинили, — попросил Филипп.

— В убийстве, — небрежно ответил Мике.

— В убийстве? И почему же вы свободно передвигаетесь по клинике и вас не заперли?

— Ну, во-первых, главврач здесь придерживается очень оригинальной методики, которая включает в себя так называемую социализацию пациентов.

— Что?

— Мы должны общаться друг с другом под надзором санитаров. И это должно на нас благотворно влиять. А во-вторых, я глубоко раскаялся в содеянном. Вот смотрите.

С этими словами Мике развязал один из платков на запястье, обнажая шрамы.

— Вы перерезали себе вены? — удивился Филипп.

— Да, — кивнул Локстон.

— Вы могли погибнуть.

— Не погиб же.

— Но вы признали свою вину.

— А лучше было не признать и попасть в тюрьму? — усмехнулся Мике. — Я и тюрьма — вещи несовместимые.

— Я вас понимаю, — сказал Филипп. — Я почти попал туда однажды.

— В следующий раз изображайте сумасшедшего, у вас получится, я уверен.

— Я бы предпочёл обойтись без следующего раза. Так кого вы там убили?

— Женщину. Причём лёгкого поведения. Из салуна.

— Как её имя?

— Клэр Вебер, — ответил Мике. — Не ваша знакомая, надеюсь?

— Нет.

— Так вот её убили. Зарезали прямо в одном из номеров.

— И какие против вас доказательства?

— Прямые. Меня застали на месте преступления. Дело в том, что я получил письмо от Клэр, в котором она назначала мне встречу, собираясь рассказать что-то важное. Когда я зашёл в номер, она была уже мертва. Я, признаюсь честно, про эту Клэр знать ничего не знал, но её письмо меня сильно заинтересовало. Конечно, я мог предположить, что подобная встреча с девушкой в салуне — это ловушка, но что такая… Хозяйка салуна либо покрывает преступника, либо действительно ничего не знает. Кроме меня, по её словам, никто к Клэр не приходил.

— А отпечатки пальцев на оружии?

— Их там не было. Стёрты. И вот почему я уверен, что кто-то из моих коллег замешан. Меня сразу же арестовали, а вели расследование сыщики из того же одела, где работал я. То, как всё это было быстро провёрнуто, не оставляет у меня ни малейшего сомнения. В чём мне повезло, так это в том, что мои коллеги подтвердили, что я мог оказаться не в себе. Их версия была банальна до невозможности: я пришёл в салун к Клэр и по какой-то неведомой никому причине зарезал её. В порыве страсти, видимо. Или потому что она про меня что-то узнала. Тайна сия великая есть. Но что именно я её зарезал, в этом никто не сомневался. Начальник нашего отдела, Розен, меня не очень любит. Он первый ратовал за мой скорый арест. Думаю, вам надо начинать с него. Ну, и с окружения Клэр.

— Почему вас не любит ваш начальник? — спросил Филипп.

— Ему не нравятся мои методы, — заулыбался Мике. — А ещё я слишком часто оказываюсь прав.

— Но для сыщика это разве плохо?

— Когда начальник при этом не прав?

— Вы ведь давно работаете? — поинтересовался Филипп.

— Достаточно, — ответил Мике.

— Этот Розен был на стороне моего дяди, когда начались столкновения?

— Розен не принял ничью сторону. Он сохранил нейтралитет и свою шкуру в итоге. Когда надо быть хитрым, он хитрый. Но когда надо подумать логически, чтобы сделать выводы и определить нужного человека, Розену не хватает мозгов. Он сам это знает и жутко бесится. Только страдают от этого подчинённые. В основном я. На ком он сейчас срывает зло, я не представляю.

— Как вы думаете, вас подставили, чтобы подставить или чтобы просто свалить вину на кого-то другого? Меня, например, однажды подставили исключительно, чтобы подставить. Чтобы отправить в тюрьму.

— У меня странные ощущения, — проговорил Мике. — С одной стороны, всё выглядело именно так, как вы говорите. Меня очень быстро и радостно упрятали в психушку. Но с другой, почему-то мне кажется, что эта Клэр пострадала не просто так. Не из-за меня.

— А письмо действительно было от Клэр или подстава? — спросил Филипп.

— Я не знаю её почерк. Я пытался рассказать, что она сама меня позвала, но меня никто не захотел слушать. И узнать я ничего не успел.

— Письмо сохранилось?

— Вы точно не сыщик? — улыбнулся Мике.

— Нет, — ответил Филипп. — А что?

— Задаёте слишком правильные вопросы.

— От Росса заразился, — усмехнулся Эскот. — Так что насчёт письма?

— Оно было у меня в кармане жилетки при задержании, — задумался Мике. — Меня обыскали только на предмет оружия и отправили в камеру предварительного заключения. Потом ближе к суду и медицинскому освидетельствованию мне дали возможность переодеться и отвезли домой. Жилетка осталась там. Вы умеете вскрывать замки? Моя квартира сейчас пустует. Но по закону она до сих пор моя, потому что она досталась мне по наследству.

— За ней кто-нибудь присматривает?

— Одна девушка. Если не передумала. И не часто, наверное. Это точно не имеет отношения к делу.

— Что ж… — сказал Филипп. — Тогда мы начнём расследование. Я буду стараться держать вас в курсе.

Росс полулежал на диване, внимательно выслушивая Филиппа.

— Я помню этого Розена, — проговорил он, когда друг рассказал ему обо всём, что узнал. — У него очень предвзятое отношение к Локстону, это факт. Нет, чтобы радоваться, что у него такой талантливый сыщик работает. Наоборот, Мике Розена, как я понял, не устраивал.

— А что было за дело, о котором вы оба вспоминали? — поинтересовался Филипп.

— Когда Мике не поверили?

— Да.

— Убили ювелира, — начал вспоминать Росс, — ограбили, а его супругу оглушили и связали. Её обнаружила служанка. Её и труп ювелира. Мике расследовал это убийство и вывел, что преступником была сама жена покойного. Что, убив мужа, она спрятала деньги и драгоценности, потом сама себя связала и оглушила. Это всем показалось невозможным. К тому же, эта дама была очень уважаемой персоной. Ко мне обратились, решив, что это было банальное ограбление, и я должен был найти вора. Однако я узнал, что у ювелира была любовница, которая ждала ребёнка. Убитый собирался развестись с женой и, более того, переделать завещание в пользу будущего наследника. Собственно всё это стало косвенным подтверждением версии Мике. А потом просто обыскали дом и нашли всё украденное.

— Я что-то слышал про этого ювелира, — сказал Филипп. — Дело было достаточно громким. Не знал, что без тебя не обошлось. Так что мне теперь делать?

— Тебе придётся идти в салун, узнавать всё про Клэр. Ты же не первый раз там окажешься? — усмехнулся Росс.

— Не первый. Я знаком с хозяйкой, — проигнорировав усмешку, ответил Филипп.

— Хорошо. Но сначала тебе надо проникнуть в квартиру Мике и найти письмо.

— И как я это сделаю?

— Возьмёшь мою отмычку.

— И думаешь, у меня получится?

— А ты постарайся, чтобы получилось, — сказал Росс, будучи практически уверенным в обратном. — И ещё постарайся, чтобы тебя не заметили. Так что отправляйся. Отмычка у меня в кармане брюк в шкафу. Найдёшь. И позови Кейлин. Я думаю, что она сможет нам помочь.

Оглядевшись по сторонам, Филипп подошёл к двери в квартиру Мике, достал отмычку, воспользоваться которой он попробовал уже в «Элизиуме». Перед уходом он попытался взломать дверь в собственный дом. У него не получилось, а Салиш испугался, что придётся врезать новый замок, потому что старый хозяин сейчас сломает. Но Росс пожелал Филиппу удачи и всё равно отправил в дом, где жил Мике. Эскот вставил отмычку в замочную скважину, повернул и, к его удивлению, дверь поддалась. Филипп вошёл внутрь, и первое, что он увидел, была стоявшая посреди комнаты девушка с маленькой лейкой в руке.

— Вы кто? — удивлённо проговорила она, осматривая незваного гостя с ног до головы.

— Друг Мике, — ответил Филипп. — А вы кто?

— Синтия, — ответила девушка, очевидно считая, что этого достаточно.

— Вы пришли полить цветы?

— Да. Мне их жаль. А вы зачем?

— Мне нужно найти одно письмо по просьбе Мике.

— Ищите. Не буду вам мешать. И, пожалуйста, не говорите Мике, что видели меня.

— Хорошо.

Филипп невольно засмотрелся на Синтию. Пепельная блондинка с грустными серыми глазами, обрамлёнными густыми ресницами, она была одета в синее платье, подчёркивающее фигуру. На груди сверкала серебряная подвеска в форме звезды. Завитые локоны непослушно спадали на её лицо, когда она наклонялась к цветам.

Всё же вспомнив о цели своего визита, Филипп стал искать жилетку.

— Может, вам помочь? — обернулась Синтия.

— Не знаете, где жилетка, в которой Мике был арестован? — спрсоил Филипп.

— Знаю, — ответила девушка, удалилась в спальню и вскоре вернулась с жилеткой.

— Благодарю, — сказал Эскот. В кармане действительно обнаружился сложенный вчетверо лист бумаги.

— То, что вам нужно? — спросила Синтия.

— Да, — кивнул Филипп, развернув бумагу.

— Рада помочь. Скажите, вы, что, хотите доказать его непричастность к убийству этой проститутки?

— А вы ему не верите?

— Верю. Только это к делу отношения не имеет. Ещё раз прошу вас, он не должен знать, что я здесь бываю. Вы же выполните просьбу женщины?

— Выполню, не беспокойтесь. Вы знаете, кто мог желать зла Мике?

— Да кто угодно. Его либо любят, либо ненавидят. Другого не дано.

«А вы его любите?» — так и вертелось на языке Филиппа, но он не рискнул произнести это вслух.

«Уважаемый господин Локстон!

Не удивляйтесь, но пишет вам некая Клэр Вебер из салуна госпожи Фокс. Я слышала о вас от одного нашего общего знакомого и думаю, что вас заинтересует информация, которую я хочу вам предложить. Она касается дела, которым вы наверняка завтра начнёте заниматься».

Вот, что заинтересовало Мике — дело, над которым он ещё не работал, но, по словам Клэр, должен был заняться. Филипп подумал, что, получи Росс подобное письмо, он тоже бы рискнул пойти на встречу с отправительницей.

— С Мике всё в порядке? — вдруг спросила Синтия.

— Для человека, который сидит в клинике для душевнобольных, у него всё идеально, — ответил Филипп.

— Ему ничего не нужно?

— Наверное, у него всё есть. Но я не знаю.

Филипп хотел уйти, но ему казалось, что Синтия будто бы хотела ещё что-то сказать. Он осмотрелся по сторонам: квартира Мике была небольшой и небогатой. Комната, в какой они находились, сразу представляла собой гостиную, столовую и кухню, которая отделялась всего лишь барной стойкой. Посредине комнаты стоял большой светлый диван с набросанными на него подушками. Перед ним был столик, который, видимо, заменял и кофейный, и рабочий, и обеденный. У окна с сиреневыми занавесками стояли две кадки с кактусами и одна с цветущим розовым кустом. В углу комнаты располагалось что-то, частично спрятанное под покрывалом и напоминавшее клавесин.

— Если вдруг узнаете, то скажите мне, — проговорила Синтия.

— И как я вас найду? — спросил Филипп.

— Вы сыщик?

— Не совсем. А почему вы спрашиваете?

— Сыщик бы и сам нашёл меня, — улыбнулась Синтия. — Так что и вы найдёте, если вы действительно друг Мике. Но чтобы вас не мучить, скажу, что работаю в театре.

— Хорошо, я найду вас, если понадобится, — ответил Филипп.

Отдел Розена, в который зашла Кейлин, представлял собой кабинет с четырьмя столами, двумя огромными шкафами, заполненными бумагами и стеной, которая была увешена какими-то рисунками и надписями. Сам Фрэнк Розен занимал массивный стол у окна. Глава отдела был невысоким худощавым мужчиной с острыми чертами лица. Он, ссутулившись, сидел за стопкой каких-то бумаг, и с некоторых точек кабинета его даже не было видно. Из его подчинённых на месте был только один из сыщиков, который, не поднимая головы, что-то сосредоточенно писал на бумаге.

— Мне нужен господин Розен, — проговорила Кейлин.

— Я вас слушаю, — выглядывая из-за документов, ответил тот.

— Я работаю медсестрой в клинике, где содержится ваш бывший подчинённый Локстон. Наш главврач поручил мне кое-что у вас узнать.

— Что именно?

— Ну, вы же знакомы с его теорией социализации пациентов?

— Кхм, — закашлялся Розен. — Конечно, знаком.

— Вот и славно, — улыбнулась Кейлин, взяв свободный стул и поставив его рядом со столом Розена. — Дабы наши пациенты могли поскорее выздоравливать, нам надо знать о них как можно больше. Понимаете?

— Да, — кивнул Розен.

— Так вот. Вы же расскажете мне о Локстоне? — Кейлин села, положив ногу на ногу. — Особенно доктора интересует его последнее дело, потому что именно тогда произошло обострение, как вы понимаете.

— Не было никакого дела, — сказал Розен.

— Как это?

— Он тогда ничего не расследовал. Видимо, со скуки пошёл в салун, снял девушку, простите, что называю вещи своими именами. А уж почему он её убил — это я не знаю. Раз он оказался больным, то вам виднее, с чего такие люди становятся убийцами.

— А раньше он что, не вёл себя как больной? — спросила Кейлин.

— Вёл, конечно. Всегда.

— И в чём это проявлялось?

— Локстон приходил и уходил, когда ему вздумается, никогда не отчитывался так, как это следует делать сыщику. За него, между прочим, отдувались его коллеги.

— Это не говорит о сумасшествии. Скорее о безответственности, — возразила Кейлин.

— Локстон проводил следственные эксперименты на себе. Даже если это угрожало его жизни и здоровью.

— Это уже что-то. Но сам Локстон утверждает, что он талантливый сыщик. Это так или то его фантазии?

— Он не был лучше любого из моих сотрудников, — проговорил Розен. — Вообще я не думаю, что наш разговор может быть полезен для Локстона. Он был всего лишь одним из моих подчинённых. Повторюсь, не самым лучшим. Так и передайте вашему доктору.

— Хорошо, благодарю вас, — с улыбкой ответил Кейлин, вставая. — Простите, что отвлекла от работы.

Когда она вышла из кабинета, её догнал тот самый сыщик, что весь разговор с Розеном просидел молча.

— Постойте, — сказал он. — Мике был лучшим из нас. Не слушайте Розена. Розен его ненавидел.

— За что? — спросила Кейлин.

— За многое. За ум, конечно же. Розен не любит, когда его подчинённые демонстрируют ум. Мы все его тщательно скрываем. Иначе не выжить в этом отделе. Мы все делаем вид, что до всего додумывается Розен, а мы так… пыль с бумаг сдуваем. Мике так не мог. Если он что-то считал, он так и говорил. Напрямую. Иногда ещё и с издёвкой. Розен не мог этого терпеть.

— Вы так говорите, будто Локстон не сумасшедший.

— А он и не сумасшедший.

— Ну, знаете ли… Он же не случайно в нашей клинике.

— Да-да, простите, — улыбнулся сыщик. — Но если вы действительно хотите помочь Мике, то знайте, он очень талантливый, но своеобразный. Поэтому его не любят некоторые. Такие, как Розен. Более того, если бы я не так держался за своё место, я бы даже попробовал доказать, что Мике подставили. Именно Розен.

— Послушайте, но Локстон сознался в убийстве. Вы говорите какую-то ерунду.

— Ерунду? Да он не мог убить эту проститутку! Это просто не реально. Локстон способен на убийство, я не спорю. На то он и сыщик, знаете ли. Но проститутку? В порыве страсти? Бред. Так и передайте вашему доктору. Всё, мне пора возвращаться. Ещё не весь отчёт дописал.

Улица Руж была одним из самых весёлых и в то же время довольно опасных мест города. Филипп шёл мимо трактиров и магазинов по направлению к салуну. Именно на этой улице у горожанина был шанс, что днём его обворуют так, что он сам не заметит, а ночью без револьвера здесь вообще лучше было не появляться. Однако эта улица всегда была одной из самых оживленных — людей тянуло на приключения. Здесь же иногда вечерами выступали уличные артисты и циркачи. Филипп зашёл под вывеску «Салун». В баре было пока совсем немноголюдно: несколько мужчин угощали девушек выпивкой и сигарами. В воздухе повисла дымка.

— Фил! — узнала его одна из девушек и помахала ему рукой.

— Хорошего вечера, — с улыбкой ответил ей Филипп и сразу направился на второй этаж, где располагались номера. Пройдя в конец коридора, он остановился перед одной из дверей и постучал.

— Входите, — раздался женский голос, и Филипп открыл дверь. Перед ним была комната с чересчур ярким убранством. В кресле у трюмо сидела женщина с пышной причёской из крашеных хной волос. На её губах была ярко-красная помада, а на глазах длинные накладные ресницы. Справа на груди, которую с трудом прикрывало декольте, была кокетливая мушка. Филипп точно помнил, что в прошлый раз она была слева.

— Приветствую самую красивую женщину Айланорте, — улыбнулся он.

— Филипп! — радостно воскликнула хозяйка салуна, подбежала к нему и поцеловала в губы. — Я уж думала, ты забыл к нам дорогу. Сколько ж ты здесь не появлялся? Ходили слухи, что тебя убили.

— Меня действительно убивали, Лили, — ответил Филипп. — К счастью, не до конца. Но я к тебе по делу.

— И по какому же?

— По поводу убийства Клэр.

— А что тебе до неё?

— Мне — абсолютно ничего. Просто Росс и я расследуем её убийство. Ты Росса знаешь?

— Знаю, конечно, — снова улыбнулась Лили. — Так это правда, что вы друзья?

— Правда, — сказал Филипп.

— Но я не знаю, чем могу тебе помочь. И разве убийцу не арестовали?

— Мике Локстона? Он убийца по-твоему?

— Ну да, да, — закивала Лили Фокс. — Я знаю, что он не мог убить Клэр. Но я понятия не имею, кто это сделал.

— У неё были постоянные клиенты? — спросил Филипп.

— Был один. В последнее время он был у неё единственным. И денег хватало на то, чтобы ей больше ни с кем не работать.

— И кто он?

— Бухгалтер. Эрик Фишер.

— Может, ты ещё знаешь, где именно он работает?

— Знаю, — широко улыбнулась Лили. — На мануфактуре Салеса.

— Ого… А он был у Клэр в день её гибели?

— Нет. Он её не убивал. Он её любил.

Не возвращаясь в «Элизиум», Филипп направился в особняк Салеса. Ему в любом случае предстояло встретиться с этим Эриком Фишером, пока Росс был ещё не в состоянии куда-то выходить, поэтому Филипп решил, что Салес поможет ему его быстро найти. Эскот совершенно не был уверен в том, что Флориан окажется дома, но очень на это рассчитывал. Ему не повезло: открывший дверь слуга, всё тот же, похожий на немого, узнав гостя, выжидающе смотрел на него.

— Ваш хозяин дома? — поинтересовался Филипп.

— Нет, — покачал головой слуга, имени которого Эскот до сих пор не знал.

— А скоро он вернётся?

— Проходите, — сказал слуга, шире открывая дверь и пропуская Эскота в дом. — Вы можете его подождать.

Филипп прошёл в знакомую комнату с камином и коллекцией оружия и расположился в одном из кресел.

— Желаете что-нибудь выпить? — спросил проследовавший за ним слуга.

— Бокал красного вина, — ответил Филипп с улыбкой. Слуга вернулся очень быстро.

— Что-то ещё? — спросил он, подав гостю вино.

— Нет, благодарю. Скажите, а вы же знаете Эрика Фишера?

— Конечно. Он вам нужен?

— Вообще-то да.

— Я вас разочарую, но он сейчас болен и лежит в клинике.

— Что с ним?

— Сильнейшая меланхолия, как сказал хозяин.

— Вы сейчас намекаете, что он в клинике для душевнобольных?

— Да, — кивнул слуга.

— Тогда, знаете, — Филипп встал с кресла, — я, пожалуй, не буду дожидаться Флориана. Спасибо за вино.

С этими словами Эскот осушил бокал и вернул его слуге. У выхода из дома он столкнулся с его хозяином.

— Филипп? — удивился Салес.

— Добрый вечер, — с улыбкой ответил тот.

— Вы, я так понимаю, меня не дождались и уходите?

— Почти. Я искал вашего сотрудника. Эрика Фишера.

— Зачем?

— Он свидетель в деле, которое мы с Россом расследуем, — объяснил Филипп. — Ваш слуга сказал мне, где я могу его найти.

— Только он в другом отделении, — сказал Флориан. — Не в том, где Мелисса.

— Я догадался. Это с ним из-за гибели его, как бы это сказать помягче, возлюбленной?

— Я не лез в его личную жизнь, но, кажется, это так. Родители решили, что ему лучше будет какое-то время провести в клинике.

— Как думаете, с ним возможно поговорить? Толк будет? — спросил Филипп.

— Смотря, чем его там лечат, — ответил Салес. — Может, он и в состоянии.

— Понимаете, Флориан, мы ищем убийцу той самой его девушки.

— Так, — задумался Салес, — давайте сделаем вот что. Я пойду в клинику с вами и познакомлю с Эриком. Так он будет вам больше доверять. Мне-то он точно доверяет. И, наверное, это лучше сделать завтра утром. Я заодно навещу Мел.

— А я заодно навещу Мике, — кивнул Филипп.

— Кого? — не понял Салес.

— Я вам завтра в клинике объясню. И, может, уже на ты? — улыбнулся Эскот. — Я вообще терпеть не могу общение на вы. И я слишком много общаюсь с амаргами. У них такого вообще нет.

— Хорошо, — с улыбкой ответил Салес. — Тогда встречаемся завтра.

Росс осторожно встал с дивана. Боль словно ударила его в бок, распространяясь по всему телу. «Не впервой», — сам себе сказал Росс, схватившись за спинку дивана. Боль потихоньку сдавала позиции, оставляя за собой право хозяйничать только на месте ранения. Россу катастрофически надоело бездействие, особенно сейчас, когда Филипп и Кейлин фактически работали за него. Вернувшись от Розена и всё рассказав Россу, она ушла к пациенту, оставив Росса с Салишем и Тибальтом. Салиш занимался домашними делами, а кот лениво разлёгся посреди гостиной. Он периодически с неким интересом поглядывал на Росса, который пытался медленно обойти диван. У амарго это получилось, и он довольно опустился в кресло.

Внезапно раздавшийся стук в дверь заставил Тибальта подскочить и настороженно попятиться назад. Из этой картины Росс вывел, что за дверью был кто-то совершенно чужой для кота. Росс давно заметил, что кот каким-то образом различал людей, ещё не видя их. Поспешивший на стук Салиш открыл дверь и впустил в дом мужчину, в котором Росс узнал одного из сыщиков. Имени он его не помнил, но знал, что тот работал в отделе Розена.

— Я на минуту, — проговорил он, подходя к Россу и протягивая ему руку.

— Что-то случилось? — спросил тот, отвечая на рукопожатие. — Я тут немножко ранен, поэтому буду сидеть, если ты не возражаешь.

— Не возражаю. Девушка, которая сегодня приходила в отдел, кто?

— Сначала объясни, зачем тебе это.

— Розен приказал проследить за ней, — сказал сыщик. — На всякий случай. Ну, я и проследил. И доложил Розену, естественно. Не знаю, смог ли он додуматься до того, что ты занимаешься делом Локстона или нет, но я смог. О своих догадках я промолчал. Но тебя вот решил предупредить.

— Спасибо, — ответил Росс. — Ты правильно сделал.

— Я не люблю Розена. А Локстон не сумасшедший и уж тем более, не убийца.

— Я знаю.

— Если что, если вдруг я смогу чем-то помочь, обращайся. Меня зовут Питер Кроу. Буду рад, если вы вытащите Локстона из психушки.

— Как думаешь, Розен мог быть тем, кто его подставил?

— Да, скорее всего, это он и был, — сказал Кроу. — Только я уверен, что не только ему одному это было нужно. Он сам не дошёл бы до всего этого. Это как-то не его масштабы. Я пока шёл к тебе, подумал… Незадолго до того, как всё случилось, у Розена была встреча с какой-то женщиной по личному делу. Мне это показалось странным. У Розена не бывает личных дел. А тут женщина… Я из любопытства подсмотрел. Так вот. Он разговаривал с женщиной, которой на вид было около пятидесяти или больше. И я услышал, что она будто бы спрашивала, может ли она быть твёрдо уверена. В чём — не знаю. Я тогда не придал всему этому значения. Я и сейчас не думаю, что это связано. Но ведь могло быть?

— Могло, — кивнул Росс. — А ты узнал бы эту женщину?

— Думаю, что да.

— Ещё раз спасибо, Питер.

IVLogica

Когда Филипп подошёл к дверям клиники, Салес уже ждал его. Филипп проспал, был разбужен Салишем, выслушал несколько слов о своей пунктуальности от Росса и, не успев позавтракать, направился в клинику. Встретивший его Салес выглядел мрачным и не выспавшимся. Филиппу так и хотелось пошутить по поводу где-то или с кем-то проведённой бурной ночи, но он сдержал себя.

— Идём? — поздоровавшись, сказал Флориан.

— Сначала давай поднимемся на второй этаж, — ответил Филипп.

— Зачем?

— Вчера я упомянул Мике. Заодно познакомитесь.

— А кто это?

— Сыщик. Его обвинили в убийстве той самой женщины, из-за которой Эрик Фишер попал в клинику.

— То есть он её не убивал, так я понимаю?

— Да, — кивнул Филипп.

— Ты уверен? — настороженно спросил Флориан.

— Уверен. Мы с Россом хотим помочь Мике и доказать его невиновность.

— А что он тогда делает в клинике?

— Изобразил сумасшествие, чтобы избежать тюрьмы. Идём?

Салес кивнул. Они вошли в здание, прошли два поста охраны, на первом из которых Флориан сдал оружие, и оказались в уже знакомом тусклом коридоре.

— Доброе утро! — раздался рядом с ними голос Мике, заставивший Филиппа вздрогнуть. — Я видел вас в окно.

— Доброе, — ответил Эскот. — Познакомьтесь, это…

— Флориан Салес, — не дал ему договорить Мике. — Я знаю.

— Вас я тоже уже видел, — сказал Салес.

— Мике Локстон, — улыбнулся тот. — У вас очень красивая сестра.

— Спасибо, — ответил Флориан с лёгкой улыбкой. — Я это знаю.

У Филиппа в этот момент в голове промелькнула мысль о том, что брат и сестра Салесы — двойняшки и что комплимент Мике Флориан мог принять и на свой счёт тоже. Усмехнувшись этой мысли, он проговорил:

— Нашёлся постоянный клиент Клэр. Он сотрудник Флориана и по стечению обстоятельств сейчас находится в этой же клинике, только этажом ниже. Мы собираемся поговорить с ним.

— Я бы тоже хотел поговорить с ним! — воскликнул Мике.

— Каким же образом? — поинтересовался Филипп. — Тебе же нельзя отсюда выходить. И сбежать, по-моему, не вариант.

— На самом деле, — хитро улыбнулся Локстон, переходя на шёпот, — сбежать отсюда можно. Я даже знаю как. Но это глупая затея, согласен. Лучше привести этого человека сюда.

— Что-то мне не кажется это возможным, — сказал Филипп.

— Если Эрик в состоянии, то почему нет? — заговорил Салес. — Я могу его попросить.

— Тебе все сотрудники беспрекословно подчиняются? — спросил Эскот.

— Почти, — улыбнулся Флориан.

— Мы будем ждать вас в зале в конце коридора, — сказал Мике. — Не будем смущать санитаров и прятаться в палате.

Салес ушел, а Филипп и Мике в сопровождении санитара прошли в тот самый зал и расположились на одном из диванов.

— Какие новости? — поинтересовался Локстон, забравшись на диван с ногами.

— Кое-что есть, — ответил Филипп и рассказал Мике обо всём, что произошло за вчерашний день.

— Значит, ты был у меня дома, — проговорил Локстон, внезапно переходя на ты. — Как мои розы? Завяли?

— Нет, и я их полил, — соврал Эскот.

— Спасибо, — улыбнулся Мике.

— Скажи, — снова заговорил Филипп, — у Розена есть какие-то более веские причины так сильно ненавидеть тебя?

— Есть, — ответил Локстон, заметно помрачнев.

— И какие же? Ты не хочешь об этом говорить? Но как иначе мы тебе поможем?

— Я просто не хочу её впутывать…

— Синтию? — догадался Филипп и понял, что задал этот вопрос вслух.

— Ты знаешь?.. — в глазах Мике будто вспыхнули искры, но он быстро успокоился. — Значит, ты полил розы, — усмехнулся он.

— Прости, я не должен был…

— Я понял. Это она попросила тебя не говорить, что ты её встретил?

— Да.

— Ладно… Я добивался её почти год. Но не я один. Розен и я, мы оба увидели Синтию впервые на одном спектакле. Оба начали ухаживать за ней. Я относился к ней, как… — Мике замолчал. — Уже неважно. Синтия предпочла меня Розену. Он не смог мне этого простить. Мы с Синтией расстались, но Розен об этом не знает.

— Почему вы расстались? — спросил Филипп. — Понимаю, что не моё дело.

— Она не смогла принять меня таким, какой я есть, — с грустной улыбкой ответил Мике. — А я не смог измениться ради неё.

В зал вошли Салес и молодой человек, внешне почему-то напомнивший Филиппу большую рыбу. То ли худобой, то ли большими, словно выпученными глазами, то ли пухлыми губами.

— Познакомьтесь, — проговорил Салес, — это Эрик Фишер. Филипп Эскот, Мике Локстон. Я рассказал ему о вас.

— Не знаю, чем могу вам помочь, — тихо сказал Эрик.

— Сядьте, — попросил его Мике, отодвигаясь от Филиппа и показывая на место между ним и собой.

— Это вас обвинили в… — Эрик не смог договорить фразу.

— Меня, — кивнул Мике. — Но я этого не делал. Мне смысла не было.

— А кто тогда?

— Пока не знаю.

— Мы ведь хотели пожениться, — почти прошептал Эрик, опуская голову на руки. — Она ждала моего ребёнка.

— Скажите, — вмешался Филипп, — вы знаете почерк Клэр?

— Да, — ответил Эрик, поднимая голову.

— Это она писала? — спросил Эскот, доставая из кармана записку и протягивая её Фишеру.

— Нет, — удивлённо проговорил Эрик. — Но это… я знаю почерк…

— И кто это написал? — оживился Мике.

— Моя мама, — словно находясь в каком-то ступоре, пробормотал Эрик.

Филипп и Мике переглянулись. Затем Эскот бросил взгляд на Флориана, который всё также стоял рядом. Тот понимающе кивнул и проговорил:

— Эрик, пойдёмте, я провожу вас обратно в вашу палату.

— Вот это поворот, — присвистнул Филипп, когда Салес увёл Эрика.

— Только где связь между его родителями и Розеном… — задумчиво проговорил Мике. — А так, конечно, всё более чем логично. Родители были в шоке от такой невесты и от такого наследника. Но убили Клэр не они. Не думаю.

— Розен? — предположил Эскот.

— Либо кто-то по его поручению.

— Кроу в разговоре с Россом упомянул, что Розен беседовал с какой-то женщиной. Это ведь могла быть мать Эрика.

— Скорее всего, — согласился Мике. — Но их знакомство ничего не доказывает. Вообще ничего.

— Росс что-нибудь придумает, я уверен, — сказал Филипп. — Он уже вытаскивал меня из тюрьмы.

— Надеюсь, что придумает, — с улыбкой вздохнул Мике.

— Раз уж я нарушил обещание, данное Синтии…

— То что?

— Она просила сообщить ей, если тебе что-то будет нужно. Сказала, что я могу найти её в театре.

— Мне ничего не нужно, — усмехнулся Мике. — А если будет нужно, я попрошу у врача. Или у тебя.

— Синтия — актриса? — спросил Филипп.

— Певица. Оперная певица. И давай не будем больше о ней.

— Надо же… А я бы пошёл разыскивать её в драматический театр, если бы понадобилось. Прости. Всё. Закрыли тему.

— Ты представился ей моим другом?

— Да.

— Потому она и не стала уточнять, какой театр.

— То есть? — не понял Филипп.

— Если бы ты хорошо меня знал, ты бы просто догадался, — ответил Мике.

— Это всё-таки очень странная клиника, — задумчиво проговорил Эскот.

— Неужели?

— Да. Я всегда немного не так себе это представлял. Думал, что вы тут заперты в палатах. В смирительных рубашках.

— Так и есть. Ты много видишь пациентов, ходящими по коридорам?

— Вообще-то нет. Кроме тебя и Мелиссы, я тут замечал ещё пару человек, не больше…

— Все остальные, как ты и сказал, заперты по палатам. Кто-то накачен наркотиками. Кто-то действительно в смирительной рубашке.

— А вы почему нет? — удивился Филипп. — Я помню твой рассказ о методике главного врача. Я подумал, что это касается всех.

— Не всех, — ответил Мике. — Только тех, у кого богатые родственники, как у Мелиссы. Или тех, кто соглашается на эксперименты, как я.

— Какие эксперименты?

— Клинические. Наш главврач проводит опыты на людях.

— Это же не совсем законно.

— Если добровольно, то законно.

— Зачем ты согласился?

— Меня пару раз запирали. И смирительную рубашку надевали. После попытки самоубийства. Тогда я подумал, что действительно сойду с ума, — Мике смотрел куда-то в потолок. — Я начал терять связь с окружающим миром. Не мог рисовать, не мог… Ничего не мог. У меня даже мозг, кажется, отключился. Даже начались галлюцинации. А потом доктор Лоран пришёл ко мне для серьёзного разговора. Более того, он догадывался, что моё сумасшествие не совсем обычное. Так мы заключили наш негласный договор.

— А на Мелиссе, я надеюсь, он не будет ставить никакие опыты? — спросил Филипп, ужасаясь происходящему.

— Нет, — улыбнулся Мике. — За неё слишком хорошо платят.

Пока Филипп рассказывал ему о встрече с Эриком Фишером, Росс задумчиво гладил Тибальта, который вдруг в приступе любви к хозяевам решил запрыгнуть к нему на колени и задремать.

— И как теперь доказывать причастность Розена, я не знаю, — закончил Филипп. — Но ты у нас великий Росс, ты придумаешь. Так?

— Уже придумал, — усмехнулся тот. — Но для этого нужно согласие Локстона.

— Согласие на что?

— На риск. Его могут попытаться убить.

— Он согласится, я уверен.

— Уверен?

— Над ним в клинике опыты проводят, как на мышах, — сказал Филипп. Тибальт, словно поняв последнее слово, поднял голову.

— Опыты? — переспросил Росс.

— Клинические испытания, или как там это называется. Новые препараты и методики лечения. Так что он пойдёт на любой риск. Ему не привыкать. И вообще он уже изображал попытку самоубийства, перерезав себе вены. Мике точно слегка не в себе. Что ты придумал?

— Понадобится помощь Кроу. Не зря же он её предлагал. А ещё надо будет обо всём рассказать Николсону и попросить у него одного из сыщиков. Сделаем так. Кроу навестит Мике, а потом вернётся к Розену и проболтается ему, что Локстон похвастался, будто бы у него есть улики против того, кто на самом деле убил Клэр. Розен уже заволновался, когда узнал, что Мике связался со мной. Теперь он занервничает ещё сильнее.

— И захочет тебя убить, — вывел Филипп.

— Вполне возможно, — кивнул Росс. — Но меня убить труднее и не так выгодно, как Мике. Избавиться от Мике значит устранить причину всех беспокойств.

— А с чего ты взял, что убить Мике проще?

— Он беззащитен. Хоть и за решёткой. И в окружении санитаров. Я же, в отличие от него, вооружён, готов к нападению и окружён близкими людьми: тобой и Кейлин.

— Но в клинику невозможно пронести оружие.

— А убивают только из револьвера, Фил? Не смеши меня.

— Ты прав. И что дальше?

— Надо, чтобы один из сыщиков, какого выделит Николсон, находился в клинике под видом санитара, чтобы остановить и арестовать возможного убийцу, — сказал Росс.

— Но это вряд ли будет сам Розен, — проговорил Филипп.

— Вряд ли. Но он вполне может оказаться разговорчивым. Особенно после допросов. А ещё надо попросить Кроу опознать женщину, которую он видел с Розеном. Показать ему маму Фишера.

— И всё это буду делать я? — с улыбкой спросил Филипп.

— К сожалению, — вздохнул Росс. — Но Кейлин пообещала мне, что через пару дней я смогу выйти из дома. Если честно, мне это всё уже порядком надоело. Я бы уже сейчас сам пошёл к Николсону. Думаю, что я в состоянии.

— Не советовал бы. Тебе рану только зашили. Я знаю, что это такое. Если шов разойдётся, будет намного хуже.

— Да я тоже знаю, — усмехнулся Росс. — Не хочу заставлять Кейлин волноваться. Ей и так достаётся из-за нас.

— Ваша свадьба… Вы отменили её из-за меня.

— Не отменили. Отложили. Закончим с этим делом и устроим праздник. И ты всё-таки отвезёшь Кейлин в Тиеру, как должен был.

— Обязательно, — улыбнулся Филипп. — Так с чего мне начать?

— Иди к Николсону и расскажи ему всё. И когда он одобрит моё решение, а он его одобрит, встреться с Питером Кроу. Розен должен клюнуть.

* * *

Несмотря на протесты Кейлин и её «я больше не буду тебя зашивать», Росс всё же отправился в клинику вместе с Филиппом, чтобы узнать новости от Мэтта Лоуна, сыщика, который теперь играл роль одного из санитаров. Росс не считал, что его появление может как-то помешать намерениям Розена или спугнуть его, потому что был уверен в том, что бывший начальник Локстона был в курсе их общения. Росс сдал оружие охране, и они поднялись на второй этаж. Мэтт стоял, прислонившись к стене рядом с постом медсестры, и болтал с миловидной девушкой, которую он интересовал намного больше бумаг на её столе. Услышав шаги, Мэтт обернулся на вошедших. Огляделся по сторонам, подошёл к ним.

— Рад видеть тебя на ногах, — тихо проговорил он с улыбкой.

— Спасибо. Никто не приходил? — поинтересовался Росс.

— Нет, всё тихо.

— Где сейчас Мике? — спросил Филипп.

— У себя в палате. С утра не выходил.

— Вообще-то насколько я знаю, он не любит сидеть в палате.

— Но к нему никто не заходил, кроме санитара, который выносит мусор.

— Что-то мне это не нравится, — проговорил Росс. — Где его палата?

— Пятая, — Филипп показал в сторону двери.

— Идём, — сказал амарго.

Эскот вошёл в палату первым и замер, схватив Росса за руку. Тот зашёл вслед за ним и ужаснулся увиденному. Мике лежал на постели без сознания. Это в лучшем случае, как подумал про себя Росс. Его правая рука безвольно свисала с кровати, пальцы почти касались пола, на котором растекалось тёмное пятно крови.

— Он перерезал себе вены? — удивлённо проговорил Мэтт, стоявший сзади.

— Думаю, что не сам, — ответил Росс. — Быстро позови на помощь.

Спустя какое-то время Росс оказался в кабинете главного врача клиники, который очень желал знать, что происходит у него под самым носом. Доктор Лоран был довольно привлекательным мужчиной средних лет с выразительными умными глазами и лёгкой, может, не вполне естественной улыбкой на губах. Его волосы, поблескивающие сединой у висков, были аккуратно зачёсаны назад. Принимая у себя Росса, доктор сидел за столом, вертя в руках ручку с золотым пером.

— Разрешите представиться, — заговорил амарго. — Моё имя Росс. И я работаю на шерифа Николсона.

— Новый санитар тоже из ваших, — кивнул Лоран. — Но объясните мне толком, что случилось.

— Всё дело в одном из ваших пациентов, Мике Локстоне, — начал Росс. — Он находится в вашей клинике, потому что его обвинили в преступлении, которое он не совершал. Мой друг и напарник Филипп Эскот и я занимаемся тем, что ищем настоящего убийцу. И мы его почти нашли. Но доказать его причастность к делу крайне трудно. Поэтому была избрана несколько иная тактика. Так вот настоящий преступник теперь хочет избавиться от Мике. Что он сегодня и попытался сделать. Очень надеюсь, что успехом его затея всё же не увенчалась.

— То есть вы хотите сказать, что Локстон не повторил то, что уже однажды сделал, и что это было покушение на убийство?

— Вы прекрасно знаете, доктор, что в прошлый раз Локстон не собирался себя убивать. В этот раз всё было несколько иначе, не так ли? Если бы мы не пришли, сколько бы он ещё пролежал в своей палате? До обеда? Ещё, насколько я знаю, Мике — правша. А как я успел заметить, вены были перерезаны на правой руке. То есть левой рукой, да?

— И кто же это сделал? — спросил Лоран.

— У меня, к сожалению, нет других предположений, кроме того, что это был один из ваших санитаров, — ответил Росс. — Дело в том, что сыщик Мэтт Лоун следил за палатой Мике со вчерашнего дня. И сегодня после завтрака к нему не заходил никто, кроме одного из санитаров, который выносил мусор из палаты. Мэтт не придал этому особого значения, потому что этот же санитар и вчера выносил мусор из всех палат. Но кроме него, кто ещё мог это сделать, если окна зарешёчены?

— Но зачем Ларри это понадобилось?

— Давно он у вас работает?

— Второй год.

— Вы хорошо его знаете?

— Теперь не уверен.

— То есть поручиться за него вы не можете.

— Не могу, — подтвердил Лоран. — Но и арестовать вы его тоже не можете. Потому что доказательств у вас ноль, согласитесь.

— Соглашусь, — кивнул Росс. — Кстати откуда в палате Мике могла взяться бритва?

— Вчера к нам приходил цирюльник. Мы давно с ним работаем, он обслуживает наших пациентов. Очевидно, бритву украли именно у него. Так что вы намерены теперь делать?

— Хотелось бы узнать о состоянии Мике. Это волнует меня сейчас больше всего. И если Мике придёт в себя, то я поговорю с ним, и он расскажет, что же произошло на самом деле.

— Но Локстон официально признан невменяемым, а значит, его показания не могут быть использованы в суде, — сказал Лоран. — И вы не сможете арестовать Ларри или кого бы то ни было на основе только показаний Мике. Я это точно знаю. У сыщиков уже возникали проблемы с моими пациентами.

— Показания Мике мне нужны не для того, чтобы кого-то арестовывать, — ответил Росс. — Мне просто надо знать, что делать дальше.

Выйдя из кабинета главврача, Росс нашёл Филиппа там же, где он его и оставил — в том самом зале в конце коридора. Эскот сидел на диване, уставившись в окно, а рядом с ним, забравшись с ногами на сиденье, расположилась Мелисса. Её голова мирно покоилась на плече Филиппа, на губах застыла улыбка. Увидев Росса, она подняла голову и, как ему показалось, несколько смущённо отодвинулась от Филиппа.

— Что известно про Мике? — спросил Росс.

— Он жив. К счастью, — ответил Филипп. — Но он потерял много крови и пока без сознания. Послушай, а ты не чувствуешь вины?

— В чём?

— Это же мы спровоцировали. Из-за нас его пытались убить.

— Он сам согласился. Его никто не заставлял, Фил. Прекрати терзаться угрызениями совести. Вообще-то всё, что мы делали, мы делали ради него.

— Ради него его чуть не убили! — воскликнул Филипп, пугая Мелиссу. Она отскочила в сторону, боязливо поглядывая в сторону Эскота.

— Не ори, — тихо сказал Росс. — Мике жив? Жив. Значит, всё хорошо.

— Испугалась? — Филипп повернулся к Мелиссе. Та закивала головой. — Не бойся. Вон видишь, Росс говорит, что всё хорошо. А он у нас большой и умный.

Мелисса улыбнулась и снова придвинулась к Филиппу.

— Ты тоже умный, — проговорила она. — Как Фло.

— Был бы умный, знал бы, что делать, — пробормотал Филипп.

— А ничего не делать, — сказал Росс, садясь на подлокотник.

— То есть? — не понял Эскот.

— Ждать.

— Ждать чего?

— Пока Ларри не решится завершить то, что начал.

— Ты с ума сошёл? Ты опять хочешь, чтобы он пришёл убивать Мике?

— Но он придёт, — сказал Росс. — Я уверен. У него выбора нет. Во-первых, он не знает точно, подозреваем ли мы его. Во-вторых, ему никто не скажет, что мы его подозреваем. В-третьих, ему было дано задание — убить Мике. А он его не выполнил. И, в-четвёртых, ему просто необходимо убить Мике, иначе он его выдаст. И я очень надеюсь, что мы не ошиблись и что это был действительно Ларри. Но пока Мике не придёт в себя, правду нам не узнать. Увы. Или пока Ларри не попробует снова.

Увидев появившегося в зале Ларри, Филипп вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Росс заметил эту резкую перемену во взгляде своего друга и обернулся на вошедшего санитара.

— У вас есть новости о Мике? — спросил Росс. — Он пришёл в себя?

— Нет, я ничего не знаю, — ответил Ларри.

— Вы ведь видели его утром, да? Он вёл себя, как обычно? Я не понимаю, почему он снова решился на это, — с грустью проговорил Росс.

— Он был очень подавлен последнее время, — включился в игру Филипп.

— К сожалению, с подобными пациентами такое иногда случается, — вздохнул Ларри. — Мы не всегда можем за ними уследить.

— Мы же дождёмся, пока Мике придёт в себя? — спросил Филипп.

— Да, конечно, — согласился Росс.

— Если хотите, я узнаю о его состоянии, — предложил Ларри.

— Да, пожалуйста, — кивнул Филипп.

Санитар вышел из зала.

— Надо пойти за ним, — прошептал Эскот.

— Не надо, — ответил Росс. — Там Мэтт. В этот раз он его не упустит. И так менее рискованно. Ларри не знает, что Мэтт — сыщик.

— Думаешь, Ларри попытается прямо сейчас?

— Не знаю. Но если Мике сейчас без присмотра, то вполне возможно. И Ларри нельзя допустить, чтобы Мике пришёл в сознание и заговорил. Значит…

Из коридора послышался странный шум.

— Попытался, — вывел Росс. Они с Филиппом вскочили с дивана, оставив там ничего не понимающую Мелиссу, и выбежали в коридор. Перед палатой Мике стояли Мэтт и Ларри. Первый держал второго, заломив тому руки за спину. На шум вышли медсёстры и один из пациентов.

— Что снова случилось? — раздался голос главврача, выходящего из своего кабинета.

— Мэтт? — обратился к нему Росс.

— Вот он, — кивая на Ларри, проговорил Лоун, — только что пытался задушить спящего Мике подушкой. Так что я его арестовываю. С вашего позволения.

— Я пойду с вами к шерифу, — сказал Росс. — Фил, если хочешь, оставайся здесь. Когда Мике придёт в себя, поговоришь с ним, узнаешь, как всё было.

— Да, я останусь, — кивнул Филипп. — Солнца в дорогу!

Мелисса сидела на полу посредине зала и пальцами выводила на ковре какие-то замысловатые узоры. Увидев вошедшего Филиппа, она подняла на него глаза и улыбнулась.

— С Мике что-то случилось? — вдруг спросила она. Филипп удивился. Он как-то не связывал тот факт, что Мелисса и Мике находились в одной клинике, с тем, что они знакомы.

— С ним всё будет в порядке, — ответил Эскот.

— Он тоже умеет рисовать, — сказала Мелисса. — Он обещал мне мой портрет.

— Мике тебе его обязательно подарит.

— А что он сейчас делает?

— Спит.

— Ты ждёшь, когда он проснётся? — спросила Мелисса, и Филипп в очередной раз удивился тому, насколько бывают логичны её рассуждения.

— Да, жду, — кивнул он. — Скажи, а как тебя здесь лечат?

У Филиппа не выходил из головы рассказ Мике об экспериментах главврача.

— Я принимаю ванны, — улыбнулась Мелисса. — Даже чаще, чем дома. Ещё мне дают пилюли. Цветные. А доктор со мной играет. Мы иногда рисуем вместе.

— Тебя лечит доктор Лоран?

— Нет, его зовут Макс. Он похож на моего папу.

Филипп вздохнул с облегчением. В зал заглянула медсестра.

— Вы господин Эскот? — спросила она.

— Да, — ответил тот.

— Господин Локстон пришёл в себя. Мне сказали вам сообщить.

— Благодарю, — улыбнулся Филипп.

Зайдя в знакомую палату, он подошёл к постели Мике и сел рядом с ним.

— Расскажи, что произошло, — попросил Мике. Он выглядел очень бледным и уставшим. Под глазами были огромные синяки, делая его тёмные глаза ещё больше.

— Ты ничего не помнишь? — спросил Филипп.

— Ко мне пришёл санитар. Он сделал мне какой-то укол, и я быстро отключился. Наверное, снотворное. Больше ничего не помню. Так он… что? — Мике поднял перебинтованную руку, будто впервые увидел её. — Он перерезал мне вены?

— Да, — кивнул Филипп.

— Это было бы умно, если бы не было так глупо, — усмехнулся Мике. — На правой руке. Смешно.

— Ларри этим не ограничился. Потом он пытался тебя задушить. За этим его собственно и поймали.

— Он арестован?

— Да. Росс и Мэтт повели его к шерифу. Ларри должен рассказать, кто его нанял.

— Расскажет. Наверное. Не поверю, пока не узнаю, что Розена арестовали. Хотя это всё равно пока не доказывает, что он убил Клэр.

— Если шериф возобновит дело, — сказал Филипп, — то будет новое судебное слушание. Хороший адвокат смог бы всё доказать.

— У меня нет друзей среди адвокатов. А у тебя? — с улыбкой спросил Мике.

— Друзей нет. Но есть ведь ещё такая штука, как деньги.

— Ну да, — кивнул Мике. — Этой штуки у меня не так много. Но не стоит сейчас об этом. Всё равно Розен ещё на свободе.

— Тебе нужно отдохнуть, — проговорил Филипп. — Я, наверное, пойду. Но как только появятся новости, мы тебе сообщим.

— Хорошо.

— Послушай… — Филипп замялся.

— Ты хочешь что-то спросить? Спрашивай.

— Мне рассказать Синтии о том, что с тобой случилось?

— Нет. Мне не нужно, чтобы она меня жалела. Но тебе спасибо за заботу.

Россу не дали возможность принять участие в допросе Ларри, потому что его работа заключалась только в поимке преступника. Но Росс решил дождаться результатов и, выйдя из здания дворца правосудия, сел на ступеньки, попросив Мэтта Лоуна сообщить ему об окончании допроса.

— Привет, — услышал Росс рядом голос Кейлин.

— Привет, — удивлённо ответил он. — Что ты тут делаешь?

— Не поверишь — просто шла мимо. Возвращалась в «Элизиум» от пациента. Увидела тебя. Как дела?

— Дела с переменным успехом, — усмехнулся Росс. — Я уж было подумал, что ты за мной следишь и проверяешь, не сделал ли я что-то такое, чтобы тебе снова пришлось меня лечить.

— Но согласись, что ты на это способен, — улыбнулась Кейлин. — А где Фил?

— В клинике, — сказал Росс и поведал своей невесте обо всём, что произошло.

— Мне жаль этого Мике, — проговорила Кейлин.

— Я думаю, что Ларри сейчас выдаст Розена, и тогда мы сможем его арестовать. Останется только доказать, что и Клэр убил тоже он. Или по его приказу.

— И Мике отпустят?

— Если его признают невиновным, то да.

— Но он же признан не только убийцей, но и душевнобольным. Поэтому он заперт в клинике. Ему придётся снова проходить медицинское освидетельствование.

— Он справится, — улыбнулся Росс.

Из дверей дворца правосудия выглянул Мэтт. Увидев Росса, он проговорил:

— Ларри сразу же сдал Розена. Шериф приказал его арестовать. Ты со мной?

— Конечно! — вставая, отозвался Росс. — Он во дворце?

— Нет, я зашёл в его отдел, Кроу сказал, что Розен был там с утра, но потом ушёл по каким-то делам и до сих пор не вернулся. Шериф распорядился оставить там пару сыщиков на случай, если он объявится. А нам с тобой надо его искать. Ты же специалист по поиску.

— Розен мог просто сбежать, узнав, что Ларри арестован, — ответил Росс.

— И куда бы ты отправился его искать?

— К родителям Эрика Фишера.

— Кто эти люди?

— Это те, кому нужна была смерть той самой проститутки, в убийстве которой обвинили Локстона. Собственно из-за них Розен в это ввязался. И заодно расправился со своим соперником в работе и личной жизни.

— Как скажешь, — ответил Мэтт. — Я тебе доверяю.

Узнав адрес Фишеров, Росс и Мэтт направились туда. Это было небольшой, но добротный дом, расположенный на одной из тихих улочек.

— И что мы собираемся им сказать? — поинтересовался Мэтт, когда они подошли к крыльцу.

— Понятия не имею, — ответил Росс и постучал в дверь.

Открыла пожилая женщина, судя по одежде, служанка.

— Вы к кому? — строго спросила она, пристально глядя на Росса и его спутника.

— К господину Фрэнку Розену, — ответил амарго. — Срочное дело. Он предупредил, что его можно найти по этому адресу.

— Подождите, — проговорила служанка, прикрывая дверь.

— Он там, — сказал Мэтт, восхищённо глядя на Росса. — Ты это на ходу придумал?

— Рано радоваться, — ответил амарго. — Нас всё равно ещё не пустили.

— Но Розена мы нашли. И вообще у меня ордер.

— Проходите, — сказала вернувшаяся служанка.

Переглянувшись, Росс и Мэтт вошли в просторную, но довольно скромно и строго обставленную гостиную. Им навстречу вышла женщина, которая, судя по всему, была матерью Эрика, следом за ней появился Розен. Увидев Росса, он замер.

— Господин Фрэнк Розен, у нас есть ордер на ваш арест, подписанный шерифом Николсоном, — заговорил Мэтт. — Так что будьте так любезны, сдайте оружие.

Рука Розена потянулась к рукояти револьвера. Росс не сводил с неё глаз, хотя он не думал, что Розен попытается стрелять. Всё-таки он знал Росса. Но, видимо, Розен был почти в отчаянии, и он никак не ожидал, что за ним придут так скоро. Он схватился за револьвер, и Росс видел, что тот собирался направить его на госпожу Фишер, дабы взять её в заложницы. Росс не стал медлить и выстрелил в правую руку Розена. Тот закричал от боли и выронил оружие.

— Простите за доставленные неудобства, госпожа Фишер, — проговорил Росс, обращаясь к бледной, как полотно, хозяйке дома. — Но боюсь, что на этом ваши неприятности только начинаются.

— Они давно начались, — тихо ответила госпожа Фишер.

— Когда ваш сын встретил Клэр? — спросил Росс. Женщина промолчала. Тем временем Мэтт подошёл к Розену и крепко схватил его за здоровую руку.

— Вы ничего не докажете, — зло пробормотал Розен.

— Мы постараемся, — ответил Росс.

VRationalem

Флориан Салес появился в «Элизиуме» около полудня, когда все его обитатели, включая кота Тибальта, были дома. Салиш впустил Салеса в гостиную и направился за хозяевами. Первым он встретил Филиппа, который негодовал, обнаружив, что кот в очередной раз отгрыз бутон у цветка, украшавшего окно у лестницы.

— К вам господин Салес, — проговорил Салиш.

— Иду, — откликнулся Филипп, в последний раз взглянув на многострадальный цветок.

— Я позову господина Росса. Салес пожелал видеть вас обоих.

— Что-то случилось? — обеспокоено спросил Эскот и, не дожидаясь какого-либо ответа, побежал вниз по лестнице.

— Добрый день, — проговорил Флориан, увидев Филиппа и протягивая ему руку.

— Почему-то мне кажется, что не очень он добрый, — отвечая на рукопожатие, сказал Эскот. — Что-то произошло?

— Боюсь, что да. Меня беспокоит то, что творится в клинике. В частности с Мике Локстоном. Я хожу туда каждый день, навещая сестру, и всё время сталкиваюсь с Мике. Ему ведь не нужно больше изображать сумасшествие, так?

— Так, — кивнул Филипп. — Слушание по делу Розена состоится уже через неделю.

— Да, я знаю. Я попросил моего адвоката помочь Мике. Он профессионал, и я уверен, что он докажет невиновность Локстона и сделает всё, чтобы Розен получил по заслугам, но вот я совсем не уверен, что Мике сможет успешно пройти медицинское освидетельствование.

— Почему?

— С ним что-то происходит. И меня это пугает. Не скажу, что мы подружились, но Мике общается с Мел, и они ладят. Только если Мел действительно нездорова, то Мике, как я думал, был нормальным. Ну, относительно… А сейчас он совсем не такой. Когда ты видел его в последний раз, Фил?

— Дней пять назад. Потом я хотел его навестить, но мы с Россом получили новое задание, да ещё у нас снова подготовка к свадьбе… Мне теперь стыдно.

— Ты хочешь сказать, что главврач доводит Мике до сумасшествия? — спросил спустившийся в гостиную Росс.

— Похоже на то, — ответил Флориан.

— Эти его эксперименты… — проговорил Филипп. — Он проверяет на Мике какие-то препараты.

— Я пытался узнать у самого Мике, что происходит, но ничего путного не добился, — сказал Салес.

— Что с ним не так? — поинтересовался Росс.

— У него какие-то странные перепады настроения и поведения, — объяснил Флориан. — То он может быть очень весёлым и разговорчивым, даже не в меру. А потом я увидел его замкнутым и подавленным. Он сидел на диване, глядя в одну точку и медленно раскачиваясь. К сожалению, я хорошо знаю это состояние по своей сестре. Я испугался. Я попытался заговорить с Мике, а он словно плохо меня слышал и понимал. И отвечал как-то странно. Не похоже на себя. Поэтому я и решил вам это рассказать.

— Нельзя это так оставлять, — сказал Филипп. — Этот Лоран хочет навечно запереть Мике в своей клинике.

— Ну да, — кивнул Росс, — бесплатный подопытный кролик.

— Надо что-то делать, — проговорил Филипп. — Ему можно предъявить какие-нибудь обвинения?

— Если Мике добровольно согласился на это, то, увы, нет, — ответил Росс.

— А если доказать, что это было принуждение? — предложил Флориан.

— Но с Мике этот номер уже не пройдёт, если как ты говоришь, он уже не совсем здоров.

— А со мной? — вдруг спросил Филипп. Он сам удивился тому, что пришло ему в голову, и даже слегка испугался.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Росс.

— Ну, а если я лягу в клинику? — сказал Эскот. — И пусть Лоран вынудит меня согласиться на опыты.

— Во-первых, у тебя есть деньги, и ты мог бы откупиться, — возразил Росс, — а во-вторых, как ты попадёшь именно в это отделение?

— Вы с Кейлин меня сдадите, — ответил Филипп. — У меня ведь есть куча поводов, чтобы сойти с ума. Даже придумывать ничего не надо. А деньги… Соврём, что у нас проблемы.

— И ты согласишься пройти через это? — спросил Росс.

— Знаешь, я чувствую свою вину перед Мике за то, что его чуть не убили. Хочу помочь ему.

— Мне нравится эта идея, — сказал Флориан. — Я действительно очень хотел бы, чтобы Лоран не был главврачом в этой клинике. Мне страшно за сестру.

— Мне не очень нравится эта идея, но это должно сработать, — проговорил Росс.

— Мике не зря говорил мне, что я смогу сыграть сумасшедшего, — усмехнулся Филипп. — Может, мне для пущей схожести у Кейлин что-нибудь попросить?

— А может не надо над собой издеваться? — сказал Росс. — Так сыграешь. Мике был прав. У тебя получится.

Оставив Росса с Филиппом у дверей клиники, Кейлин зашла внутрь. Продемонстрировав охране отсутствие оружия, она поднялась на второй этаж и громко проговорила:

— Нам нужна помощь! Кто-нибудь!

— Вас убивают? — услышала она рядом с собой приятный мужской голос. Обернувшись, Кейлин увидела невысокого молодого мужчину с взъерошенными волосами, его глаза в полумраке коридора казались почти чёрными и словно отражали какой-то далёкий свет лампы. Несмотря на свой вопрос, мужчина улыбался.

— Нет, не убивают, — ответила Кейлин, понимая, что рядом с ней был один из пациентов. — Мне нужен кто-то из докторов. Желательно главврач.

— Что случилось? Меня зовут доктор Лоран, — сказал вышедший из кабинета врач.

— Вы всем нужны, — ответил пациент до того, как Кейлин успела что-то проговорить.

— Спасибо, Мике, ты можешь пойти в свою палату, — услышав от Лорана эти слова, Кейлин снова посмотрела на заговорившего с ней пациента — так вот ради кого они сейчас всё это проделывали. Мике почему-то заливисто рассмеялся и пошёл вдоль коридора.

— У нас с моим женихом есть друг, — проговорила Кейлин. — И, кажется, он не вполне здоров. Более того, он пытался покончить с собой. Вы поможете ему?

— Где он сейчас?

— Внизу. Мой жених силой притащил его.

— И давно это с вашим другом?

— Вообще да… Но мы надеялись, что это пройдёт. И даже думали, что уже прошло.

— Что-то его спровоцировало? — спросил Лоран.

— Боюсь, что наша предстоящая свадьба с Россом, — ответила Кейлин.

— Вашего жениха зовут Росс? — несколько удивлённо проговорил главврач.

— Да. Ой, простите, я совсем забыла, что вы знакомы. Понимаете, я не вмешиваюсь в его работу и почти ничего о ней не знаю. Сейчас вот я поняла, что да, он уже приходил сюда. И Фил тоже.

— То есть проблемы возникли с господином Эскотом? — догадался Лоран.

— Да, к сожалению, — вздохнула Кейлин.

— Я видел его только мельком, единственное, что могу сказать — у него явно меланхолический тип личности. Такие люди, увы, склонны к более серьёзным проблемам.

— Понимаете, доктор, с ним в жизни столько всего случалось, что его нынешнее состояние неудивительно.

— Росс в состоянии удерживать господина Эскота внизу или лучше их позвать, а потом вы мне расскажете более подробно?

— Я позову, — кивнула Кейлин.

— Может, отправить с вами санитара?

— Как посчитаете нужным.

— Рик! — позвал Лоран санитара, который стоял в дальнем конце коридора. Тот подошёл. — Помоги этой даме и её жениху привести к нам нового пациента. И сразу же отведи его в восьмую палату.

В сопровождении Рика Кейлин спустилась вниз и вышла на улицу, где на ступеньках сидели Росс и Фил. Рука Фила в наручнике была пристёгнута к руке Росса.

— Это была единственная возможность, — поднимая руку с наручником, проговорил Росс, обращаясь к санитару.

— Понимаю, — кивнул тот. — Можете его отпустить. Поверьте, я справлюсь.

— Нашли прекрасный способ от меня избавиться, — пробормотал Филипп. Росс снял наручники. Эскот потёр запястье и тут же оказался в крепких руках Рика. Филипп даже не стал пытаться вырваться. Все вместе они поднялись на второй этаж, где Рик увёл Эскота в палату, а Росс и Кейлин прошли в кабинет главврача.

— Не думал, что мы встретимся по такому поводу, — проговорил Лоран, поздоровавшись.

— Тоже не думал, — ответил Росс. — Но увы.

— Так что же такое случилось с вашим другом?

— Он много лет терпел издевательства и побои от своего дяди, — сказал Росс. — Его жизнь была сущим кошмаром.

— Эскот… — проговорил Лоран. — Бывший шериф?

— Да.

— Его же вроде убили.

— Именно. Филипп и убил. Но его до сих пор мучают кошмары.

— Вы сказали, что он пытался покончить с собой…

— Да, — кивнула Кейлин. — Но если раньше он нарывался на дуэли и неприятности в надежде, что его убьют, то теперь он действительно хотел застрелиться. Росс остановил его.

— Как его прошлое и кошмары связаны с вашей предстоящей свадьбой? — спросил Лоран.

— Он чувствует себя ненужным, — ответила Кейлин. — Когда-то очень давно я встречалась с ним. А теперь так вышло, что я стану женой Росса.

— Основания для госпитализации, конечно, я вижу, — проговорил Лоран. — Попытка самоубийства — это существенно. Но есть ещё один момент. Губернатор выделяет крайне малые средства для обеспечения жизни и лечения пациентов. Собственно это только для тех, кто попадает сюда по решению суда.

— Мы понимаем, — кивнул Росс. — К сожалению, у нас сейчас некоторые проблемы с финансами, но первое время мы что-то, конечно, заплатим.

— Хорошо, — улыбнулся Лоран. — Не беспокойтесь. Вашему другу здесь будет лучше. Только ещё один момент. У господина Эскота есть родственники?

— Тётя, но не родная. И она живёт на юге.

— Всё ясно. Можете идти. С финансовыми вопросами мы разберёмся позже. Готовьтесь к свадьбе и не думайте о плохом.

— Спасибо вам, доктор, — ответил Росс.

Когда они покинули кабинет главврача, Кейлин проговорила:

— Мне почему-то страшно.

— Ты, может, удивишься, но мне тоже, — ответил Росс.

Филиппа втолкнули в палату и заперли за ним дверь. Осмотревшись, он увидел, что палата была зеркальным отражением той, в которой жил Мике. И такой же маленькой. Филипп сел на кровать и стал ждать. Чего именно, он сам не знал. Ему почти не было страшно. Вчера они с Россом были у Николсона и рассказали ему о происходящем в клинике и о своих планах. Шериф одобрил их действия и забрал последнее данное им задание. Теперь сидя в палате, Филипп ощущал невидимую поддержку снаружи и словно был уверен в том, что с ним ничего не случится. Надо только дождаться, когда доктор Лоран начнёт принуждать его к проведению опытов.

Спустя какое-то время дверь открылась. Всё тот же санитар грубо сказал:

— Пошли к главврачу. Живо.

С этими словами он больно схватил Филиппа за руку и потащил за собой. Приведя его в кабинет, санитар усадил Филиппа в кресло перед столом доктора Лорана, а сам остался стоять сзади.

— Лучше не дёргайся, — сказал он. — А то придётся надеть на тебя смирительную рубашку.

— Я и не дёргаюсь, — ответил Филипп.

— Поговорим? — с улыбкой спросил Лоран.

— О чём?

— Почему вы хотели покончить с собой?

— Чтобы никому не мешать, — тихо проговорил Филипп.

— С чего вы решили, что кому-то мешаете?

— Но это же видно! Я лишний в их доме. Между прочим, в моём доме. Пусть женятся и делают, что хотят.

— По-моему, вы просто обижены и ревнуете, — улыбнулся Лоран. — И убивать себя вы не хотели. Это был ваш способ привлечения внимания. Так?

Филипп на мгновение растерялся. Он испугался, что его вообще сейчас признают совершенно нормальным и отправят домой.

— Мне всё равно, что вы думаете, — проговорил Филипп. — Мне в принципе уже всё равно. Если я сам себя не убью, меня убьёт мой дядя. Когда-нибудь. Когда я ему надоем.

— Ваш дядя? — переспросил Лоран. — Но он умер.

— Кто умер?

— Стефан Эскот.

— Вы многого не знаете, — усмехнулся Филипп. — Он ведь до сих пор приходит ко мне. Как бы он это делал, если бы умер?

— И как часто он к вам приходит?

— Когда ему вздумается.

— И что ему от вас надо?

— Можно я не буду отвечать на этот вопрос? Мне вообще неприятно говорить о нём. Я не понимаю, зачем рассказываю вам.

— Я хочу вам помочь, — сказал Лоран.

— Каким образом? — спросил Филипп.

— Представьте, что я могу сделать так, что ваш дядя к вам больше не придёт.

— Вы его убьёте?

— Можно и так сказать. И мне за это ничего не будет. Как вам такие перспективы?

— Мне всё равно, — сказал Филипп, опуская глаза.

— Ладно, Рик, отведи его обратно в палату, — проговорил Лоран. — Я подумаю над лечением. А пока вот, — доктор достал из ящика стола баночку с пилюлями, достал одну и протянул санитару. — Проследи, чтобы не выплюнул.

— Вставай, пошли, — сказал Рик, взяв пилюлю. Филипп повиновался.

Санитар снова привёл его в палату и запер дверь. Очень быстро он вернулся со стаканом воды и протянул его Филиппу вместе с пилюлей.

— Пей, — сказал он. — Выплюнешь, будешь пить грязную.

Филипп молча взял лекарство, проглотил, затем запил водой.

— Открой рот, — потребовал Рик. Филипп послушался. Убедившись, что пациент его не обманывает, санитар удалился, заперев за собой дверь.

Филипп подошёл к унитазу, который находился в углу палаты за занавеской, и, засунув два пальца в рот, вызвал рвоту. Потом, рукавом вытерев губы, забрался на кровать, лёг и закрыл глаза. В голову лезли дурацкие ненужные воспоминания. Вдруг дверь в палату снова открылась, и, к удивлению Филиппа, на пороге появился Мике. Прикрыв за собой дверь, он сел на кровать рядом с Эскотом, подобрав ноги.

— И что мы тут делаем? — спрсоил Мике с улыбкой.

— Изображаем сумасшествие, — ответил Филипп. — Ты сам говорил, что у меня получится.

— Говорил. Но зачем тебе? Тебе опять тюрьма грозит?

— Нет, мне не грозит. А вот тебе грозит пожизненная клиника.

— Даа?

— Да. Потому что с тобой что-то происходит. Наверное, из-за тех лекарств, которые ты принимаешь. Из-за экспериментов доктора Лорана.

— И что же со мной происходит? — поинтересовался Мике.

— Ты странно себя ведёшь, — ответил Филипп.

— Я всю жизнь странно себя веду. Я сам это знаю. Этим никого не удивишь.

— Но ты умудрился напугать Флориана своим поведением.

— Когда?

— Недавно.

— Я вообще не помню, когда последний раз его видел.

— Зато он тебя видел. И даже общался с тобой. А ты вот не помнишь. Тебе не кажется это ненормальным?

— Ты сейчас намекаешь, что я по-настоящему с ума сошёл? — спросил Мике.

— Вообще-то да, — ответил Филипп. — А как ты ко мне вошёл? Дверь же заперта.

— Да это ерунда. Я ключ украл. Давно уже. Тут все палаты одним ключом открываются. Нет, ты действительно думаешь, что я с ума сошёл?

— К сожалению, да.

— Она меня убьёт, — пробормотал Мике.

— Кто? — не понял Филипп.

— Что кто?

— Ты сказал: она тебя убьёт. Кто она?

— Я этого не говорил.

— Но я же слышал.

— Значит, Флориан приходил и я с ним разговаривал? — спросил Мике.

— Да, — ответил Филипп.

— Тогда это побочное действие препаратов.

— Наконец-то до тебя дошло! — обрадовался Эскот.

— Она точно меня убьёт, — снова пробормотал Мике.

— Ну, вот опять.

— Что опять?

— Опять ты сказал, что она тебя убьёт.

— Ладно, — вздохнул Мике. — Я, кажется, понял, про кого я говорил. Мне это снилось.

— Что тебе снилось? — спросил Филипп.

— Неважно. Я позже к тебе зайду.

С этими словами Мике вскочил с кровати и быстро покинул палату, не забыв запереть за собой дверь. Филиппу стало не по себе. С Мике действительно происходило что-то странное и даже пугающее. Филипп надеялся, что это могло быть вылечено, потому что представить, что Мике на всю жизнь останется душевнобольным, было слишком печально и страшно.

Время шло, а к Филиппу никто больше не приходил. Он уже проголодался, да и просто не знал, куда себя деть, потому что ему было скучно. Скучно и страшно одновременно. Потом Филипп догадался, что его не тревожат, потому что в той пилюле было снотворное. Он просто должен был спать. За зарешёченным окном стемнело. К этому времени Филипп мысленно пропел все песни, которые он знал наизусть, вспомнил несколько стихотворений, которые учил ещё в школе, посчитал от одного до ста и обратно, лишь бы не думать о том, что так настойчиво лезло в голову.

Наконец, дверь открылась и заглянувший Рик сказал:

— Проснулся? Идём со мной.

Филипп молча последовал за ним. Санитар привёл его в душевую.

— Раздевайся, — потребовал он.

— Зачем? — спросил Филипп, понимаю всю глупость и нелепость своего вопроса.

— Хочешь под душ в одежде? Могу устроить. Только потом мокрый пойдёшь в палату.

Филипп снял рубашку и брюки, оставаясь в нижнем белье.

— Полностью, — сказал Рик. — И вставай в кабинку.

Эскот повиновался. Санитар включил воду. Она была ледяной.

— Ты с ума сошёл?! — воскликнул Филипп, желая выскочить из-под душа. — Холодно же!

— Стой, где стоишь! — приказным тоном проговорил Рик.

Филипп дрожал. Ледяная вода буквально обжигала. Потом она вдруг неожиданно превратилась в горячую, снова заставив Филиппа вскрикнуть. Рик менял температуру воды, переключая какой-то кран, ещё трижды. Потом он бросил Филиппу полотенце и сказал:

— Вытирайся и одевайся. Побыстрее.

— И что это была за пытка? — спросил Филипп.

— Контрастный душ. Тебе полезно.

— Чем же мне это полезно?

— Откуда я знаю? Я не врач.

— Заметно, — пробурчал Филипп.

Когда они вышли из душевой, в коридоре их встретил Мике.

— Рик, дай нам поговорить, — попросил он.

— Не положено, Локстон, — ответил санитар. — Он только прибыл. И он из самоубийц.

— И чем он сейчас себя будет убивать? — усмехнулся Мике. — Мной?

— Пять минут, — сказал Рик, отходя в сторону. — И я вас вижу.

— Контрастный душ? — спросил Мике.

— Да, — ответил Филипп. — Это ужасно.

— Я знаю. Завтра тебе его повторят.

— Опять? За что…

— Зато бесплатно, — засмеялся Мике. — Послушай. Наверное, ты прав.

— Что ты сходишь с ума?

— Да, — Локстон снова стал серьёзным. — Но вряд ли у меня получится отказаться от лекарств. Силой же тогда…

— Потрепи чуть-чуть, — прошептал Филипп. — Я же здесь именно для того, чтобы тебя вытащить. Шериф в курсе. Как только Лоран начнёт вынуждать меня согласиться на опыты, его арестуют.

— Боюсь, что это не сильно мне поможет. Мне, кажется, помощь нужна.

— Тебе поможет другой врач. Нормальный. А ещё Кейлин. Она знахарка.

— Лоран тебя ещё дня три будет мучить. Только потом предложит. Готовься.

— А что ещё будет? — испуганно спросил Филипп.

— Если будешь тихий, то в смирительную рубашку тебя не запихнут. Но вот душ будет снова. Снотворное.

— Я от него избавляюсь, — снова прошептал Филипп.

— Я тоже избавлялся поначалу, — усмехнулся Мике. — Потом решил, что лучше спать, чем так сидеть. Правда, от него голова мутная.

Он замолчал.

— Так что ещё будет, кроме душа и снотворного? — спросил Филипп.

— Что? — Мике вздрогнул.

— Тебе мерещится что-то? Ощущение, что ты сейчас был где-то не здесь.

— Тебе будет одиноко в запертой палате. Я приду и, может, расскажу тебе, что мне мерещится, если я буду в состоянии. И если я вспомню про это. Надеюсь, что вспомню.

Мике грустно улыбнулся.

— Кончайте болтать! — сказал Рик. — Эскот, в палату!

Кажется, наступила ночь. Филипп уже не понимал, сколько сейчас времени. Он радовался, что его хотя бы покормили, прежде чем снова запереть. Филипп лёг и попытался уснуть, но у него не получилось. А лекарств почему-то больше не давали. Мысли, которые лезли в голову, становились просто невыносимыми. Наконец, снова открыв дверь своим ключом, в палату зашёл Мике.

— Ты вспомнил, — улыбнулся Филипп.

— А я думал, что ты спишь, — сказал Мике, забираясь на кровать. — Я бы раньше пришёл, но там ночной дежурный ходит. Еле от него сбежал. Представляешь, я сам заметил, что у меня провалы в памяти. Не знаю, что с этим делать.

— Я тоже не знаю, — ответил Филипп. — Но я бы не отказался забыть некоторые вещи. Но нет же, они наоборот всё время напоминают о себе.

— Такие вещи у меня тоже есть.

— Ты хотел мне что-то рассказать.

— Я передумал.

— Почему?

— Не знаю. Зачем тебе это?

— Сам говорил, что мне тут будет скучно и одиноко, — сказал Филипп. — Нет, я не к тому, чтобы ты меня развлекал. Но я умею слушать. Иногда.

— А что ты сам наплёл Лорану? — поинтересовался Мике. — С чего ты вдруг самоубийца?

— Во-первых, ревную, — вздохнул Эскот.

— Кейлин? Или Росса?

— Обоих, — усмехнулся Филипп. — А во-вторых, у меня есть кошмар из прошлого.

— Неужели твой дядя? — предположил Мике.

— И снова угадал.

— Кем ты был для него?

Филипп удивлённо посмотрел на Мике. Такой вопрос ему ещё не задавал никто. Обычно спрашивали, что дядя с ним делал.

— Не знаю, — сказал он. — Любимой игрушкой, наверное.

— Знакомо, — проговорил Мике.

— А у тебя кто?

— Учитель музыки. Женщина. В мамы мне годилась. Я должен был стать музыкантом. И мои родители этого хотели. Они отдали меня ей в семь лет. Первые годы я был одним из нескольких её учеников. А потом я стал единственным. И…

Мике замолчал, уставившись куда-то в одну точку.

— Ты в порядке? — спросил Филипп.

— Что? — отозвался Мике.

— Ты резко замолчал и словно опять куда-то ушёл.

— Ты мне всегда говори об этом, — попросил Мике. — И если я что-то ещё делать буду, тоже говори.

— Хорошо. Так что там с твоей учительницей?

— Её звали Азалия Рим. И я был её любимым учеником.

— Ты боялся её? — спросил Филипп.

— Да, — ответил Мике. — И ладно бы я боялся её, только когда мне было семь или десять лет. Нет, я боялся её, даже когда мне было шестнадцать. Сейчас мне трудно понять, почему она вызывала у меня такой страх. Хотя у меня до сих пор мороз по коже, когда вспоминаю её. Госпожа Рим действовала на меня, как удав на кролика. Вместо того чтобы возразить, чтобы ответить, уйти или дать сдачи, наконец, я поднимал лапки кверху и смиренно выносил всё. Я подчинялся ей, лишь бы не разозлить её.

— Она била тебя?

— Била по рукам, когда я ошибался, играя на пианино, била по лицу, если я неправильно отвечал. Что странно, она никогда не кричала. Госпожа Рим всегда говорила тихо. Лучше бы кричала.

— А ты жаловался родителям?

— Нет. Я боялся. Если я приходил с синяками, то говорил, что подрался с ребятами.

— Мне и пожаловаться было некому, — вздохнул Филипп. — Моя мать умерла после тяжёлой болезни, а отец спился. Так я и попал к дяде. Я боялся его до последнего. Мне до сих пор иногда не верится, что его больше нет. А эта госпожа Рим жива?

— Нет, она умерла не так давно, — ответил Мике. — Мне мама написала. Сообщила. Родители живут на юге, у них там дом. Госпожа Рим тоже там жила. Когда я прочитал письмо, я заплакал. Веришь?

— Верю.

— Причём я толком и не понимаю, почему плакал. Точно не от счастья.

— Здесь, в клинике, она начала тебе снится?

— Да. Что-то в этих лекарствах такое, что… не знаю.

Мике закрыл лицо руками.

— Ты в порядке? — спросил Филипп.

— Нет, — ответил Мике.

— Но ты меня слышишь, уже хорошо.

— Я сам понимаю, что так не должно быть, что это бред, но мне кажется, что я должен пойти и сыграть марш на пианино. Марш, который у меня не получается. И если я ошибусь, она будет меня бить.

— Она не будет тебя бить, она умерла, — проговорил Филипп.

— Я знаю. Я пойду.

— Куда? Пианино в клинике всё равно нет.

— Смеяться над сумасшедшими — некрасиво, — Мике серьёзно посмотрел на Филиппа, но через мгновение рассмеялся.

— Ты всё-таки меня пугаешь, — улыбнулся Эскот.

— Я сам себя уже пугаю. Я пойду в свою палату и попробую поспать. Удачи тебе завтра с санитарами.

— И тебе удачи.

Подходя к клинике, Кейлин почувствовала неприятную тяжесть в груди. Она схватила Росса за руку и крепко сжала её.

— Ты чего? — спросил Росс.

— Мне страшно, — ответила Кейлин. — И дурные предчувствия.

— Давай не будем думать о плохом.

— Я постараюсь.

Они поднялись на второй этаж, где их встретила медсестра.

— Вы к кому? — спросила она.

— К Филиппу Эскоту, — ответил Росс.

— Новенький? Но с ним нельзя общаться.

— Почему?

— Потому что это запрещено.

— А как же социализация пациентов? — поинтересовалась Кейлин.

— Не для всех же, — ответила медсестра.

— Но мы хотим знать, как у него дела, — сказал Росс.

— Пройдите к доктору Лорану. Он у себя.

Главврач с улыбкой встретил гостей и указал им на кресла перед своим столом.

— Мы беспокоимся за Филиппа, — проговорил Росс. — Нам не разрешают его увидеть.

— Сейчас я прикажу его позвать, — ответил Лоран. Выглянув из кабинета, он попросил одного из санитаров привести господина Эскота. Филиппа привели в кабинет и усадили на стул у двери. Санитар остался стоять рядом. Филипп выглядел уставшим и слегка напуганным.

— Привет, — заговорил Росс. — Как ты?

— Тебя это действительно волнует? — огрызнулся Филипп.

— Конечно, нас это волнует, — сказала Кейлин. — Мы же тебя любим.

— Какие потрясающие новости! — вдруг рассмеялся Эскот. — Меня, оказывается, любят!

От этого смеха Кейлин стало не по себе. Филипп слишком правдоподобно играл.

— Вы не верите, господин Эскот? — спросил Лоран.

— Я же не идиот, — ответил тот. — Хотя меня держат именно за него.

— Фил, мы хотим, чтобы тебе было лучше, — сказал Росс.

— Мне так и хочется сказать дяде, чтобы он выдал ордер на твой арест. Живым или мёртвым.

— Твой дядя умер, Фил.

— Мечтать не вредно. Я с ним говорил этой ночью. Он был очень живой.

Кейлин вздохнула и закрыла лицо руками. Ей по-настоящему стало страшно.

— Теперь вы понимаете, почему я решил ограничить ваше общение? — проговорил Лоран.

— Да, — кивнул Росс.

— Господину Эскоту нужно время. И его ему лучше провести без вас.

— Без меня вообще всем будет лучше, — мрачно сказал Филипп.

— Уведи его, — попросил Лоран санитара. Тот подчинился.

— Филиппу станет лучше? — спросил Росс, когда его друг покинул кабинет.

— Мы сделаем всё возможное, — ответил врач. — Я всё-таки посоветую вам не приходить сюда какое-то время. Займитесь подготовкой к вашей свадьбе, отдохните. Лишние волнения навредят и вам, и господину Эскоту.

— Наверное, вы правы, — вздохнул Росс. — Идём, Кейлин.

— Почему мне казалось, что Филипп не играл? — тихо спросила Кейлин, когда они вышли из кабинета.

— Просто он очень хорошо играл, — ответил Росс.

— Я знаю Фила. Знаю, когда он врёт. И ты знаешь. Он не врал.

— Неужели ты действительно думаешь, что ему начал являться его дядя?

— Нет, этого я не думаю. Но всё остальное…

— Мы сами это придумали. Он просто играет.

— Росс, я даже в твоём голосе слышу сомнения.

— Давай не будем об этом. Нам надо подождать совсем немного. Фил вернётся домой, и всё будет по-прежнему.

— Ты в это веришь? — спросила Кейлин.

— Да, я в это верю, — ответил Росс, взяв её за руку, и они направились к выходу.

— Подождите! — услышали они сзади знакомый голос. Их догнал Мике.

— Привет, — сказал Росс. — Это Кейлин. Вы знакомы?

— Виделись, — улыбнулся Мике. — Я успел тебя напугать? — спросил он.

— Немножко, — улыбнулась Кейлин.

— Прости, — сказал Мике. — Я последнее время сам себя пугаю.

— Ты общаешься с Филом? — спросил Росс.

— Да. Ему нелегко. А я вообще начинаю терять связь с реальностью. Это забавно, но Фил помогает мне оставаться в своём уме. Он как маяк, на котором я фокусируюсь, и остаюсь здесь, в этом мире.

— Держитесь, — проговорил Росс. — Вы оба. Мы сейчас видели Фила в присутствии Лорана. Он играл так убедительно, что нам стало немного страшно.

— В это втягиваешься, — усмехнулся Мике. — По себе знаю.

— Мы не будем приходить пару дней. Как думаешь, за это время Лоран предложит Филу принимать участие в экспериментах?

— Скорее всего. Мне, кажется, на третий или четвёртый день предложил. Но я уже смутно помню.

— Скажи Филу, что мы его любим, — попросила Кейлин.

— Скажу. Но он знает, — улыбнулся Мике.

Филипп пожалел, что снова избавился от выпитого лекарства. Спать ему не хотелось, а делать больше было нечего. Он был заперт в палате. У него не было книг. У него не было ничего. За окном тоже ничего не происходило. Когда его привели в кабинет главврача, в котором он увидел Росса и Кейлин, Филипп удивился сам себе. Он играл с такой лёгкостью, будто бы говорил правду. Вернувшись в палату, Филипп задумался, а что если он действительно так сильно ревновал? Он вдруг осознал, что ни один человек на свете не мог назвать его самым дорогим. У Кейлин был Росс, у Росса была Кейлин. Даже у Мелиссы был Флориан. Для всех он был вторым, но никак не первым. Первым он был только для родителей очень много лет назад. С тех пор никто его не любил просто так. Просто за то, что он есть. Филипп начал злиться на себя. Ведь Росс и Кейлин любили его. Они были готовы отдать за него жизнь. Филипп не имел права держать на них обиду. На что-то жаловаться, имея таких друзей — это гневить небеса. Но отчего же Филиппу было так тоскливо?

Дверь открылась, и в палату зашёл Мике.

— Представляешь, обнаружил себя у входа в палату Мелиссы, — проговорил он, плюхаясь на кровать. — Я даже хотел к ней зайти. Без стука. Потом понял, что что-то не так.

— Ты обещал ей портрет, — тихо ответил Филипп.

— Так я его нарисовал.

— Но не отдал?

— Нет. Я отдам. Ты напугал своих друзей.

— Да? — усмехнулся Эскот.

— Да, — ответил Мике. — Они просили тебе передать, что они тебя любят.

— Да я знаю. Спасибо.

— Я им так и сказал. Ты плохо выглядишь.

— На себя посмотри.

— Я сумасшедший, мне положено, — сказал Мике с улыбкой.

— Я уже, мне кажется, скоро тоже, — ответил Филипп. — Ничего, что у нас с тобой симптомы одинаковые? Я просто другого придумать не могу, а это вроде работает.

— Ты про что?

— Про призраков из прошлого. Я говорю Лорану, что ко мне приходит дядя.

— А я ему не рассказывал про госпожу Рим. По крайней мере, я не помню, чтобы рассказывал. Так что у нас разные симптомы. Когда он со мной беседовал, я ему про несчастную любовь говорил. Мне это проще даётся. К тому же убийство проститутки логично укладывалось в историю моего женоненавистничества. Бросила любимая, я потерял голову. Это я ему рассказывал в самом начале лечения. Потом это его уже не интересовало. Да он и догадался обо всём.

— Тогда у него никаких подозрений не возникнет, — заключил Филипп.

— Я слышу музыку, — вдруг сказал Мике.

— Что?

— Я слышу музыку. Уверен, что ты её не слышишь.

— Не слышу.

— Она в моей голове. Тот самый марш. Как же его прекратить? — Мике обхватил голову руками, словно пытаясь заглушить ненавистные звуки.

— Попробуй не обращать внимания, — сказал Филипп. — Помни, что это только твоё воображение.

— Она всё громче, — Мике зажмурился.

— Её нет, — проговорил Филипп, поворачиваясь к Локстону и беря его руки в свои. — Посмотри на меня. — Мике открыл глаза. — Этого марша нет. И госпожи Рим тоже нет. Она умерла. Никто сейчас не играет на пианино. Здесь вообще нет музыкальных инструментов. Это клиника. Для душевнобольных. Кивни, если понимаешь.

Мике кивнул.

— Спасибо, Фил, — проговорил он. — Кажется, отпустило.

— Рад, — ответил Филипп.

— Скоро обед, я пойду, — сказал Мике. — Не надо, чтобы меня тут нашли.

— Давай, — кивнул Эскот. — Не теряй себя.

— Постараюсь, — улыбнулся Локстон.

Мике ушёл. Филипп снова лёг и закрыл глаза. В ушах звенело. Он представил себя на месте Мике. Смог бы он контролировать себя, если бы с ним начали происходить подобные вещи? Смог бы отличать фантазию от реальности? Филипп решил, что не смог бы. В очередной раз ему стало не по себе, но, к счастью, пришёл санитар с обедом и отвлёк Филиппа от мрачных ненужных мыслей. Пришедший санитар был вчерашний Рик.

— Ешь быстрее, — сказал он. — Мне не одного тебя кормить.

— Сегодня снова будет душ? — спросил Филипп.

— Понравилось? — усмехнулся Рик. — Будет.

— Наоборот. Послушай, тебе не кажется, что подобный душ логичнее принимать утром?

— Ты доктор?

— Нет.

— Тогда ешь свой обед и помалкивай.

Когда Филипп вернул Рику пустую тарелку, тот ушёл, но очень скоро вернулся.

— Пошли, — сказал он. — Доктор Лоран желает с тобой поговорить.

Второй раз за день Филиппа привели в кабинет главврача. Рик усадил его в кресло, сам привычно стал сзади.

— Как ваши дела? — с улыбкой поинтересовался Лоран.

— Никак, — ответил Филипп.

— Но вы по-прежнему считаете, что всем будет лучше, если вас не станет?

— А разве это не так?

— Вашим друзьям вы не верите?

— Да пошли они… Мне плевать на них. Я просто не хочу больше испытывать эту боль.

— Какую боль?

— А вы не видите?

— Что? — не понял Лоран.

— Синяки, — ответил Филипп. — На лице, на руках. Вот у Рика спросите. У меня всё тело в побоях.

Доктор бросил взгляд на санитара. Тот, как догадался Филипп, отрицательно помотал головой.

— У него есть шрамы, — добавил Рик. — Но они не свежие.

— Ты слепой что ли? — воскликнул Филипп, вскакивая и оборачиваясь. Но Рик моментально и грубо усадил его обратно в кресло, держа за плечи.

— И кто же вас так? — спросил Лоран. — Неужели дядя?

— Вы догадливы.

— Ваши синяки болезненны?

— А вы как думаете?

— Хорошо. Я уже сегодня назначу вам лечение. Оно избавит вас от боли.

Филипп промолчал. Лоран попросил Рика отвести пациента обратно в палату. Но в одиночестве Филипп пробыл недолго. Рик вернулся со шприцем в руке.

— Снимай штаны и ложись на живот, — сказал он.

— А что это? — спросил Филипп.

— Тебе не всё равно? Быстрее давай.

Укол оказался жутко болезненным. Филипп надеялся, что это будет снотворное, потому что Мике был прав: лучше спать. Но, увы, даже спустя какое-то время после укола, Филипп спать не захотел. Наоборот, он почувствовал какое-то нервное возбуждение, а сердце учащённо забилось. Филипп старался не думать о том, насколько вредным могло оказаться для него это лекарство. Он сел на кровати и стал ждать, сам не зная чего именно. Спустя какое-то время сердцебиение пришло в норму, и Филипп ощутил спокойствие. Впервые за последнее время. Но этому не суждено было продлиться долго. Из коридора послышались шум и женские крики. Филипп испугался. Выйти возможности не было, и он почему-то совсем не чувствовал себя в безопасности в своей палате. Вскоре всё стихло.

Когда в палату снова зашёл Рик, Филипп спросил его:

— Что там случилось?

— А тебе не всё равно? — ответил Рик.

— Представь себе, нет.

— Локстон — твой друг?

— Знакомый. С ним что-то произошло? — забеспокоился Филипп.

— Да ничего особенного. Пришлось на него смирительную рубашку надеть.

— Что он натворил?

— Выпугал всё отделение. И сестру Салеса тоже. А за неё, между прочим, очень хорошо платят. С ней ничего плохого не должно случиться.

— Так с ней всё в порядке? — спросил Филипп.

— Да, её привели в чувства. Идём.

— Куда?

— Ты слишком любопытный, Эскот. Мне за разговоры с пациентами отдельно не доплачивают. В душ идём.

Выдержав очередную пытку так называемым контрастным душем, Филипп оделся и тихо проговорил:

— Можешь позволить мне увидеться с Мике?

— Вообще-то он заперт. И это не положено, — ответил Рик.

— Даже в твоём присутствии? Что мы друг другу сделаем? Он в рубашке, а меня ты сильнее раз в десять.

— Ладно, пошли.

Подойдя к пятой палате, Рик отпер дверь и пропустил Филиппа внутрь. Сам остался стоять у входа, пробурчав что-то вроде того, что слушать разговоры сумасшедших ему уже надоело. Войдя в палату, Филипп увидел Мике, сидевшего на кровати. Длинные рукава белоснежной смирительной рубашки были крепко связаны спереди. Увидев вошедшего Филиппа, Мике поднял на него глаза, полные грусти, смешанной с каким-то отчаянием.

— Я вообще не помню, что случилось, — проговорил он. — Я не знаю, что я делал. Мне по-настоящему страшно.

— Это скоро закончится, — ответил Филипп. — Должно.

— Я долго в смирительной рубашке не могу. Я не могу без движения. Это такая пытка…

— Они не будут долго тебя в ней держать, я уверен.

— А тебе не рассказали, что я сделал?

— Напугал кого-то. И Мелиссу. Я не знаю как.

— Если это когда-нибудь закончится, я всё брошу и уйду жить в Тиеру.

— Будешь выращивать ороскуро и маис? — улыбнулся Филипп. — Или охотником станешь?

— Я не могу охотником, мне зверей жалко, — с улыбкой ответил Мике.

— Значит всё-таки выращивать маис?

— С этим я тоже могу не справиться.

— А чем же ты тогда будешь заниматься?

— Могу учить детей музыке.

— У них там только флейты и барабаны, я видел. И слышал.

— Я умею. И на флейте, и на барабанах.

— Эскот! — позвал Рик. — Тебе пора в палату!

— Держись, — сказал Филипп. — Сыграешь нам на свадьбе Росса и Кейлин.

Мике не ответил, только снова улыбнулся. Рик увёл Филиппа в палату и снова запер за ним дверь. После ужина, оказавшегося холодным и невкусным, Филиппу сделали ещё один укол. Ощущения повторились. Когда напряжение сменилось спокойствием, Филипп лёг и постарался уснуть. Несмотря на навязчивый гул в ушах, ему это удалось.

Филиппа разбудил звук поворачивающего ключа. Замок поддавался почему-то не сразу. Это точно был не санитар. Филипп замер на кровати в ожидании. К его удивлению, в палату зашёл Флориан. Он выглядел несколько растеряно и даже немного напугано. Войдя, он аккуратно закрыл за собой дверь.

— Откуда у тебя ключ? — удивился Филипп.

— Мике провели мимо меня, и он успел всучить его мне, — ответил Салес. — Я не сразу понял, что это за ключ.

— Куда вели Мике?

— Боюсь, что на освидетельствование. Мой адвокат сообщил мне, что Розена признали виновным во всех его преступлениях. Соответственно было доказано, что Мике не совершал убийства той девушки. Но поскольку он был признан невменяемым, его не могут просто так отпустить.

— Он не пройдёт освидетельствование, — проговорил Филипп.

— Догадываюсь, — сказал Флориан. — Но его можно будет вылечить. И повторить освидетельствование. Если, конечно, Лорана снимут.

— Пока он мне ничего не предлагал. Но я жду. Как Мелисса?

— В порядке. В её обычном состоянии.

— У неё хороший врач?

— Да. По крайней мере, мне он кажется таковым. Думаю, он бы смог помочь Мике.

— Мы могли бы заплатить ему, — кивнул Филипп. — Знаешь, что Мике мне сказал вчера?

— Что?

— Что он бы ушёл из сыска. Хотя я не уверен даже, что его бы смогли взять обратно на работу после того, где он лечился.

— Я не очень хорошо знаком с Николсоном, но мне кажется, что он бы не возражал против его возвращения. Такие решения ведь за шерифом, так?

— Так. Но Мике собрался учить детей музыке.

— Он музыкант? — удивился Флориан.

— Да, — ответил Филипп. — Как я понял, он должен был заниматься музыкой. Так хотели его родители. Но он пошёл в школу сыска.

— Это же как надо было не любить музыку… или родителей…

— Скорее учителя музыки.

— Что?

— Ничего. Просто Мике мне кое-что рассказывал. Я не знаю, могу ли передавать кому-то его слова, прости.

— Я понимаю, — улыбнулся Флориан. — Я пойду, чтобы меня здесь не увидели. Не будем рисковать.

— Ты ведь каждый день здесь?

— Почти.

— Тогда по возможности находи меня, — попросил Филипп. — Россу и Кейлин не рекомендовали меня навещать. Когда Лоран предложит мне принять участие в экспериментах, я сообщу тебе.

— Хорошо, — кивнул Флориан, направляясь к двери.

* * *

Кейлин достала из шкафа красное платье и, положив его на кровать, села рядом. Ей не верилось, что снова настанет день, когда она наденет его. Их свадьба с Россом всё откладывалась и откладывалась. Кейлин очень хотела этот праздник. Ей хотелось проснуться утром с улыбкой, зная, что наступающий день принесёт ей только радость.

— Кейлин, — позвал её заглянувший в комнату Росс, — Салес пришёл. У него новости от Фила.

Когда они спустились, Флориан, ожидавший их в гостиной, проговорил:

— Филипп сказал мне, что доктор Лоран предложил ему участие в испытании нового препарата. Как я понял, помогать ему в этом будет один из санитаров. Филипп уверен, что этот санитар согласится рассказать правду, если ему пригрозить арестом.

— Неужели вся эта история близка к своему завершению? — вздохнула Кейлин.

— Я немедленно сообщу об этом Николсону, — сказал Росс. — И будем надеяться, что скоро всё действительно закончится.

Совершив визит во дворец правосудия, Росс направился в клинику. Он искренне надеялся, что экспериментальное лечение Филиппа ещё не было начато.

— Вы к господину Эскоту? — спросила медсестра.

— А разве к нему можно? — удивился Росс.

— Нет, — ответила девушка.

— Поэтому я иду к доктору Лорану.

— Но он занят.

— Ничего. Отвлечётся, — усмехнулся Росс, направляясь в кабинет главврача.

— Беспокоитесь о вашем друге? — спросил Лоран, поднимая голову от каких-то бумаг.

— Очень сильно, — кивнул Росс. — Мне бы не хотелось, чтобы его постигла участь Мике Локстона.

— Не понимаю вас.

— Мике серьёзно пострадал, потому что согласился на ваши эксперименты над собой.

— Это он вам рассказал? — усмехнулся Лоран. — Если бы я верил всему, что говорят мои пациенты, я бы сам давно спятил.

— Да, признаю, Мике не вполне здоров сейчас, — сказал Росс. — Но Филипп был абсолютно в своём уме, когда поступил к вам.

— Разве?

— Да, именно так. Можете у шерифа спросить. Он в курсе.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что вы принуждали его согласиться на испытание нового препарата. Вам не кажется это несколько незаконным?

Лоран молчал, словно подбирая нужные слова.

— Лекарство, которым вы собрались лечить Филиппа, то же, что и у Мике? — продолжал Росс. — Что будет, если показать его вашим другим врачам? Или судебному доктору, например? Ваш санитар, я думаю, укажет на нужный препарат, если его об этом попросят сыщики.

— Чего вы добиваетесь? — наконец, спросил Лоран.

— Вашей отставки.

— Если я уйду сам, у меня не будет неприятностей?

— Вы должны не просто уйти, а подписать отказ от медицинской практики. Иначе вам будет грозить суд.

— Зря вы это всё-таки, — вздохнул Лоран.

— Почему же?

— Я же не просто так занимаюсь испытаниями новых препаратов. В будущем это может помочь многим пациентам нашей клиники.

— Такие испытания должны быть добровольными. И с гарантией, что людям помогут в случае появления у них побочных эффектов. Вас даже не смутило, что у Локстона живы родители.

— Он обвинялся в убийстве. Моя клиника в любом случае лучше тюрьмы.

— То есть вы считаете себя гуманистом? — спросил Росс. — Спасаете людей?

— Да, — кивнул Лоран.

— Боюсь, что вам всё-таки придётся найти себя в другой профессии.

— Я понял вас. Дайте мне время до завтра.

— Хорошо. Оно у вас есть. Но Филипп сегодня же покинет клинику.

— Само собой. Но вот Локстона никто не отпустит.

— Я понимаю и надеюсь, что другие врачи вашей клиники смогут ему помочь. То, что с ним происходит, — это ведь побочное действие вашего эксперимента?

— Да, — согласился Лоран. — Но я этого не предполагал. Я не думал, что он вызовет у него симптомы циркулярного психоза. Не беспокойтесь, после отмены препарата Локстону понадобится восстановительный курс лечения, с которым прекрасно справится доктор Макс. Думаю, что он и займёт моё место. У него большой опыт, он настоящий профессионал.

— И тогда Мике сможет пройти повторное освидетельствование?

— Конечно.

— Вы сейчас же отмените его лечение?

— Да. Поверьте, я не враг сам себе.

— Поверю, — улыбнулся Росс. — Но обязательно проверю. Могу я теперь забрать Филиппа?

— Да. Держите ключ, — с этими словами Лоран достал ключ из ящика стола и протянул его Россу.

Покинув кабинет главврача, амарго направился в восьмую палату. Отперев дверь, он увидел Филиппа, который сидел на кровати, обхватив руками колени, и смотрел в стену, на которой не было абсолютно ничего. От этого зрелища Россу почему-то стало немного не по себе. Он уже видел Фила в подобном состоянии, и эти воспоминания были не из приятных.

— Привет, Фил, — проговорил Росс.

— Ты пришёл, — констатировал Филипп с неким подобием улыбки. — Всё закончилось?

— Да. Идём домой.

— У тебя в руках ключ.

— Мне дал его Лоран.

— Я понимаю, — кивнул Филипп, вставая и подходя к Россу. — Дай его сюда.

— Зачем? — не понял тот.

— Я хочу увидеть Мике. Здесь один ключ от всех палат.

Они вышли из палаты, и Филипп открыл дверь в ту, что была напротив. Мике сидел на полу рядом с кроватью и рисовал что-то карандашом на бумаге. На полу уже валялось несколько его рисунков. В одном из них Росс узнал Филиппа, в другом — Флориана, в третьем — Мелиссу. Но в этих рисунках было что-то необычное, Росс даже не сразу понял что. Все портреты были настолько похожи, что он не заметил одной общей детали: у всех были крылья. Это было настолько же странно, насколько красиво.

— Я могу взять свой портрет? — спросил Филипп, поднимая с пола рисунок.

— Конечно, — кивнул Мике, улыбаясь. — А что, уже всё? Ты уходишь?

— Да. Всё.

— Лоран подаёт в отставку, — сказал Росс. — Уже завтра его здесь не будет.

— А как же я? — с каким-то отчаянием в голосе спросил Мике.

— Ты вылечишься, — ответил Росс. — Экспериментальный препарат тебе больше не будут давать.

— Мне ещё надо мозги на место вернуть, — усмехнулся Мике. — Мало того, что я слышу и вижу то, чего нет, так я ещё и делаю что-то, что потом забываю. А другие пугаются.

— Доктор Макс тебе поможет, я уверен.

— Держись, — сказал Филипп. — Мы очень скоро увидимся. Не здесь.

С этими словами он обнял Мике. Затем они с Россом вышли, оставив Локстона рисовать на полу.

— Если я вдруг сойду с ума, — вдруг проговорил Филипп, — не отправляйте меня сюда.

— А ты собрался сходить с ума? — усмехнулся Росс.

— Я не шучу. Мне тут было ещё хуже, чем в камере. Там я всего лишь боялся, что могу попасть в тюрьму. Но сидеть в камере и общаться с Точо не было для меня пыткой. А находиться здесь — это уже пытка. Мне было страшно постоянно. И мысли здесь какие-то ненормальные в голову приходят. Они словно по воздуху передаются от одного пациента к другому. Я готов поверить, что сумасшествие заразно. То, что лезло мне здесь в голову, может сравниться только с тем, что творилось со мной, когда был жив дядя.

— Обещаю, что если ты сойдёшь с ума, в клинику мы тебя не сдадим, — серьёзно сказал Росс.

— Спасибо, — улыбнулся Филипп.

— Можешь всегда на меня рассчитывать. Но лучше не сходи с ума. Ты и так уже достаточно ненормальный.

ЭпилогEthicis

Филипп плюхнулся в высокую траву, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло. Он выпил не так много октли, но почему-то быстро запьянел. Голова немного кружилась, музыка уносила мысли куда-то к облакам. Тиера праздновала свадьбу. Поляна Большого костра была заполнена людьми. Музыканты играли на флейтах и барабанах, амарги и несколько гостей-нортов пили октли и горькую воду, смеялись и танцевали.

— Почему ты не танцуешь? — спросила подбежавшая к Филиппу Кейлин.

— Поляна кружится, я не могу, — рассмеялся Эскот.

Амарга села рядом с ним. Филипп заметил, что она рассматривает свой браслет.

— Так непривычно, — проговорила Кейлин.

— У тебя красивый свадебный браслет, — сказал Филипп.

— Я теперь жена Росса по закону. Не верится.

— Ты счастлива?

— Да.

— Тогда иди танцуй!

Кейлин поцеловала Филиппа в щёку и, засмеявшись, побежала к танцующим. Эскот проследил за ней взглядом и увидел, что она нашла Росса, обняла его и что-то зашептала на ухо. После этого Росс направился к Филиппу.

— Она ему про меня говорила, — прошептал Эскот, пытаясь сорвать травинку, но та не поддавалась.

— Уже напился что ли? — с улыбкой спросил Росс, садясь рядом.

— Ещё не совсем, — ответил Филипп. — И вообще я выпил чуть-чуть. Кейлин такая счастливая…

— Да, она просто светится, — кивнул Росс.

— Не жалеешь? — с хитрой улыбкой спросил Эскот.

— Нет, — ответил амарго. — Я, кажется, тоже счастлив. Сам не знаю почему. Может, потому что ей так хорошо. Потому что мама рада за меня. Потому что праздник такой весёлый…

— И я счастлив, — снова улыбнулся Филипп. — За вас.

— Спасибо, — проговорил Росс, обнимая друга.

— Простите, что я не смог выбраться раньше, — услышали они рядом голос Флориана Салеса. — Росс, поздравляю тебя! Вот, прими в подарок, — с этими словами он протянул амарго револьвер с позолоченной рукоятью.

— Спасибо, — ответил Росс, вставая и принимая подарок.

— А я хотел спросить, — заговорил Филипп, — что там с Эриком? Он выписался?

— Выписался, — кивнул Флориан. — И даже вернулся на работу. Но у него появилась запретная тема для разговора: его родители. После того, как выяснилось, что его мать попросила своего старого друга и бывшего возлюбленного Розена помочь ей в устранении неугодной невесты сына, Эрик не хочет даже вспоминать о ней. Суд над ней кстати скоро состоится. Госпожу Фишер обвиняют в соучастии в убийстве.

— И прекрасно, — заключил Росс. — Флориан, пойдём, я угощу тебя чудесным октли! В городе такой не делают.

Салес бросил взгляд на Филиппа, но тот только одобрительно кивнул. Росс и Флориан ушли, снова оставив Эскота в одиночестве. Филиппу не хотелось танцевать, хотя он прекрасно умел это делать. Но сейчас ему почему-то было лень. Запрокинув голову, он посмотрел на небо. Облака, похожие на кусочки пуховой перины, медленно плыли по голубой глади. От этого зрелища голова у Филиппа закружилась ещё сильнее, и он снова стал наблюдать за гостями праздника. Среди танцующих он увидел Мике. Локстон самозабвенно танцевал с какой-то девушкой-амаргой. У него было прекрасное чувство ритма — отметил Филипп.

Мике ещё не завершил курс лечения, но доктор Макс сказал, что посещение праздника в Тиере ему не повредит, а даже наоборот, только пойдёт на пользу. Мике теперь даже не нужно было постоянно находиться в клинике, и он смог вернуться в свою квартиру.

Какая-то симпатичная амарга, посмотрев на Филиппа, что-то шепнула своей подруге, рассмеялась и подошла к нему.

— Привет, — проговорила она. — Ты друг жениха?

— Друг их обоих, — ответил Филипп. — Привет.

— Почему не танцуешь?

— Не хочу.

— Может, не умеешь?

— Умею, — обиженно ответил Филипп.

— А то я могла бы научить, — загадочно улыбнулась девушка.

— Верю, — сказал Филипп, вдруг понимая, что такой способ привлечения внимания скорее использовал бы он с понравившейся девушкой, а тут его вдруг применили на нём самом. Он улыбнулся своим мыслям. Амарга приняла улыбку на свой счёт и, схватив Филиппа за руку, потянула его за собой.

— Пойдём же, — звала она. — Такая мелодия хорошая!

Филипп не стал сопротивляться. Девушка затащила его в гущу танцующих. Голова всё ещё кружилась, но танцевать это не мешало. На смуглой шее амарги было красивое серебряное ожерелье, а её песочного цвета платье так соблазнительно облегало её высокую грудь и стройную талию, ложась на бёдра и открывая ножки, обутые в тёмные кожане мокасины. Филипп не знал, как зовут эту девушку, но танцевала она очень красиво, заставляя любоваться собой. Сначала он хотел спросить её имя, но потом отбросил эту мысль в сторону, решив, что это ему всё равно ничего не даст. Имя не изменит этого танца и того, как вздрагивает и еле слышно звенит ожерелье. Когда музыка внезапно оборвалась, девушка быстро и легко поцеловала Филиппа в губы и, смеясь, убежала.

— Надо проводить молодожёнов в их дом! — услышал Филипп чей-то голос.

— Да-да, — подхватил кто-то ещё. — А мы потом продолжим праздник.

«Но у них нет здесь дома», — подумал Филипп.

— Вы собрались провожать нас до города? — словно ответил на его мысли Росс.

— Свою первую брачную ночь амарги после свадьбы у Большого костра всегда проводят в Тиере, — проговорил мужчина, в котором Эскот узнал Угумэзи, главного судью.

— Когда у них есть дом, — сказал Росс.

— У вас тоже есть здесь дом, — ответил Угумэзи. — Пусть не вы его построили, но он ваш. Музыканты проводят вас к нему. И, Линуш, не надо сейчас ничего говорить. Бери свою жену за руку и отправляйтесь в ваш дом.

Филипп проводил взглядом торжественную процессию, потом увидел удаляющегося в сторону выхода из Тиеры Флориана и догнал его.

— Домой? — спросил Эскот.

— Да, — кивнул Салес. — Всё равно я тут никого не знаю, кроме тебя и Локстона.

— Пойдём вместе. Я уже достаточно повеселился. Хотя не знаю… Может, стоит увести Мике отсюда?

— Думаю, что ты прав.

С этими словами Флориан обернулся на продолжающих праздник гостей и, заметив Мике, окликнул его, помахав рукой. Тот с улыбкой подбежал к ним с Филиппом.

— Мы уходим, — сказал Салес. — Ты хочешь остаться или пойдёшь с нами?

— Пойду с вами, — ответил Мике. — Только у вас же, наверное, лошади?

— Да, — кивнул Филипп. — Ты хочешь сказать, что у тебя нет?

— Нет, — ответил Локстон, всё также улыбаясь.

— Как ты добрался до Тиеры? Пешком что ли?

— Ну, сначала я шёл. А потом мимо ехала повозка, и я попросил меня подвезти.

— Замечательно, — протянул Филипп. — Но я надеюсь, ты умеешь ездить на лошади? Мы можем попросить одну здесь, в Тиере.

— Я не очень умею, — несколько смутился Мике.

— Как? — только и сумел выдать Эскот, чувствуя, что трезвеет. Локстон лишь пожал плечами.

— Я тебя подвезу, — заговорил Флориан. — Моя лошадь выдержит двоих.

— Спасибо, — снова заулыбался Мике.

Вернувшись, наконец, в «Элизиум», Филипп поднялся в свою комнату, упал на кровать, с удивлением обнаружив там спящего Тибальта, но сил на то, чтобы согнать его уже не оставалось. Филипп закрыл глаза и очень скоро уснул, так и не раздевшись. Его разбудил всё тот же кот, который громко пытался открыть дверь, чтобы выйти из спальни. Выругавшись, Филипп встал и услышал голоса, которые собственно и объясняли пробуждение Тибальта. Он приоткрыл дверь, и кот пулей выскочил из комнаты. В «Элизиум» вернулись Росс и Кейлин. Филипп взглянул на часы, стоявшие на комоде. Их циферблат был белым и отражал свет луны и звёзд, иногда заглядывавших в окно, поэтому даже в темноте можно было разглядеть время. Было раннее утро, близился рассвет. Филипп улыбнулся, услышав, что Росс и Кейлин, тихо перешёптываясь, прошли в свою спальню, снова закрыл дверь и вернулся на кровать. Закрыв глаза, он вспомнил серебряное ожерелье на смуглой шее той девушки, будто заново ощутил вкус её губ и снова погрузился в сон. Ему снилась музыка.

Ноябрь — декабрь 2013

Opera