Лучший фэнтезийный детектив — страница 79 из 81

IGambetto

Филиппу почудилось, что на него падает потолок, он вскрикнул и проснулся. Белый больничный потолок был на месте и падать вовсе не собирался. Филипп вздохнул с облегчением и вытер испарину со лба. Двигать руками по-прежнему было больно. Впрочем, как и дышать, но Эскот привык.

Когда он впервые открыл глаза в городской клинике Айланорте, тупая боль в груди была очень сильной, но всё же терпимой. Он был в палате совсем один. Над ним был белый местами потрескавшийся потолок, рядом с койкой стояла пустая белая тумбочка. Помимо неё в палате был ещё стул, выбивавшийся своим коричневым цветом из общей гаммы. И всё. Какое-то время Филипп поскучал, рассматривая трещины в штукатурке, но вскоре в палату вошла медсестра и, увидев, что пациент очнулся, радостно заулыбалась.

— Сколько я уже тут? — поинтересовался Филипп.

— Вторые сутки, — ответила девушка. — Там ваш слуга. Он всё это время был здесь. Позвать его.

— Мой слуга?.. — Филипп запнулся. — Да, позовите.

Медсестра удалилась, и через минуту в палату вошёл Росс. Он выглядел усталым, но на его губах светилась улыбка.

— Привет, дуэлянт, — проговорил амарго, подходя к кровати и, наклонившись к Филиппу, обнял его.

— Ай, больно, — отозвался Эскот, всё же отвечая на объятия. — Ты, правда, был здесь всё это время? Как? И как я сюда попал?

— Слишком много вопросов, — усмехнулся Росс и, придвинув стул к кровати, опустился на него.

— Ну, ты по порядку.

— Да, я был здесь всё это время. Я сбежал из Тиеры и следил за Маршалом.

— Ты…что? Сбежал? Как?

— Сбежал и всё. Вот только я опоздал, — вздохнул Росс. — Когда я пришёл, Маршал уже выстрелил. Я не знал, жив ты или нет, но я сразу же вызвал Маршала на дуэль и убил его. Уж прости.

— И ты после этого жив и на свободе? — удивился Филипп.

— Да, потому что это ты убил Маршала.

— Что?

— Что слышал. Я даже поменял наши револьверы местами на случай экспертизы, но она не понадобилась. Мне поверили. Поверили, что вы с Маршалом поубивали друг друга. Ну, вернее, ты поубивал и выжил.

— И ты принёс меня сюда?

— Да. Мне помогла Найри. Какое-то провидение привело её в «Элизиум». Она проводила меня до клиники и рассказала всё врачам, выдав меня за твоего слугу, как я её попросил. Найри провела тут сутки, но потом я отправил её домой, потому что не надо вызывать недопонимания у Ромула.

— Подожди, — задумался Филипп. — Ты сказал, что все поверили… Кто поверил?

— Я не сказал все, — улыбнулся Росс. — Хотя, наверное, да, все. В первую очередь, Виллоу. За ним шериф. Виллоу вообще оказался не таким уж плохим человеком. Просто мозг у него, к сожалению, повёрнут на союзе. Он мне пропуск выписал.

— Он что? — Эскот не верил своим ушам.

— Выписал мне пропуск, чтобы я мог безболезненно оставаться с тобой. Нет, я думаю, что дело не в его внезапном гуманизме, а в том, что он помнит о твоём задании и хочет, чтобы ты узнал уже, наконец, кто в Тиере связан с Ферзём.

— Тогда я должен рассказать, как можно скорее.

— Да, должен, — кивнул Росс. — А сейчас отдыхай.

Росс встал и развернулся к двери.

— Стой, — в голосе Филиппа была решимость. Амарго обернулся. — Ты не опоздал.

Росс молчал.

— Ты не опоздал, — повторил Эскот. — Мы бы всё равно стрелялись. Это же дуэль. Ты пришёл вовремя и ты меня спас. Как всегда.

— Не я тебя спас, а врачи, — ответил Росс. — И вовремя появившаяся Найри.

— Ты. Если бы ты не пришёл и не застрелил Маршала, он мог бы добить меня. Или же он мог бы обмануть Найри и оставить меня там умирать. Не теряй логику, Линуш.

Росс еле заметно улыбнулся и покинул палату.

С того разговора прошло несколько дней. Филипп начал путаться во времени. Его навестил Мике и принёс ему пару книг, чтобы тот мог хоть чем-то себя занять. К нему приходила Найри и долго сидела и молчала, потому что Филипп притворился спящим. Он не знал, о чём говорить с ней теперь. И почему-то не хотел. Или боялся. И вот дверь в его палату в очередной раз открылась, и на её пороге возник сам шериф Герман Гроу.

— Добрый день, — вежливым тоном поздоровался он.

— Добрый, — ответил Филипп. — Простите, что встречаю вас в таком виде.

— Не беспокойтесь, — шериф опустился на стул. — Но знайте, что я крайне недоволен вами.

— Я понимаю. Мы вас ослушались и устроили эту идиотскую дуэль.

— Агент Виллоу сообщил мне, что агент Маршал спровоцировал вас. Это так?

— Так, — кивнул Филипп. — Но это не снимает с меня вины.

— Вы живы, и я рад этому, — сказал Герман. — Вы нужны союзу, агент Эскот.

— У меня есть нужная информация.

— Я внимательно вас слушаю.

— Я знаю имя человека, который является одним из лидеров «детей горькой воды» в Тиере. И он связан с Ферзём. Это Наганаш. Один из помощников судьи.

— Это достоверная информация?

— Совершенно. Наганаш периодически уходит в город. Но пропуск ему ни я, ни агенты Виллоу или Маршал не выдавали. Однако пропуск у него всегда имеется. Ему выдают его в городе. Пока это всё.

— Этого уже много, — ответил Герман. — Благодарю вас, агент Эскот. Мы проверим вашу информацию. А вы продолжайте свою работу.

— Один народ, один город, — проговорил Филипп. Шериф повторил эти четыре слова и вышел из палаты.

Мике снова пришёл в этот же вечер.

— Знаю, что у тебя был шериф. Ну, что? — сразу перешёл он к делу. Игнорируя стул, он сел на кровать рядом с Филиппом, заставляя того подвинуться, что было не безболезненно.

— Сказал, как договаривались, — поморщившись, ответил Эскот.

— Отлично, — улыбнулся Мике. — Стоп, а кто этому Наганашу пропуск выдаёт?

— Март. Его же Март ещё давно завербовал.

— Ах, ну да…. Тогда получается, что Ферзь — это Март.

— Что? — Филипп переспросил скорее машинально. На самом деле он прекрасно понял, что имел в виду Мике. — То есть делать-то теперь что?

— Поддерживать эту идею. Это же гениально.

— Но как? Это всего лишь подозрения. Доказательств нет и не будет.

— Надо чтобы были! Уверен, что к нему пойдут с обыском. На всякий случай. Для очистки совести. Ромул ведь жутко напугался.

— И что ты хочешь, чтобы у него нашли? — спросил Филипп.

— Оригинал листовки, например, — хитро улыбнулся Мике. — Она у меня есть.

— И как ему её подбросить? Хотя… — Эскот задумался. — Вик.

— Кто это?

— Это тот, кто предупредил нас о «стеклянной ночи». Он член союза, знает Марта. Но он был должником Росса. Поэтому помог. И адрес Марта мне потом дал. Мне кажется, его можно попросить. Попробовать. Только боюсь, его кроме Росса, никто не убедит. Даже ты.

— Ну, я могу устроить их встречу с Россом.

— Устрой. Адрес Вика есть у Росса. Я не помню номер дома и квартиры, только расположение…

— Росс к нему и пойдёт. Я дам ему пропуск, если у него не будет. Ладно, заболтался я с тобой. Мне же надо следить за Наганашем, — рассмеялся Мике. — Надо узнать же, к кому он ходит в город и кто выписывает ему пропуск.

Продолжая смеяться, Мике вышел из палаты.

Росс не застал Вика дома и решил дождаться его. Он опустился на ступеньки у подъезда и стал безразлично наблюдать за проходившими мимо людьми. Большинство не обращали на него внимания, но некоторые косо погладывали на амарга, который вот так спокойно сидит у дома, в котором живут норты. Подойти к нему или сказать что-то никто не решался. Вик не заставил себя долго ждать. Увидев Росса, он был крайне удивлён.

— Росс? Что ты здесь делаешь? — широко округлив глаза, спросил он.

— И тебе здравствуй, — ответил Росс, вставая. — Надо поговорить.

— Слушай, ко мне могут придти… Не хотелось бы, чтобы тебя у меня застали. Давай прогуляемся, что ли? Здесь рядом есть скверик.

— Идём, — кивнул амарго.

— О чём ты хотел поговорить? — спросил Вик, кода они пришли в тот самый скверик, о котором он говорил, и сели там на видавшую виды скамейку.

— Сможешь ли ты предать союз ещё раз? — Росс не стал тянуть и подготавливать Вика к подобному разговору.

— То есть? — норт даже закашлялся.

— Ну, однажды ты уже предал союз, когда предупредил меня о «стеклянной ночи».

— Я как-то никогда не рассматривал свой поступок как предательство.

— А что же это было?

— Я просто помог тебе… Вернул долг.

— Ты предан союзу? — спросил Росс.

— Стараюсь, — ответил Вик.

— Серьёзно?

— Нет. Просто так надо.

— Кому?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я.

— Понимаю, — кивнул Росс.

— Тогда чего ты от меня хочешь? — вздохнул Вик.

— Смог бы ты подбросить одну вещь в квартиру Марта Вальда?

— Какую вещь? — напрягся парень.

— Вот эту, — и Росс достал из-за пазухи оригинал карикатуры на Ромула, которую ему отдал Мике.

— Ой, — Вик явно испугался.

— Сможешь?

— Так это ты…

— Это не я, — усмехнулся Росс. — Там Ромул изображён.

— Не смешно! Ты стоишь за этими листовками?

— Опять не угадал. Я вообще про них узнал последний.

— Тогда откуда у тебя это?

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Зачем я должен подбрасывать это Марту? — дрожащим голосом спросил Вик.

— Тебе не всё равно?

— Нет! — возмутился норт. — Если ты хочешь, чтобы я, выражаясь твоими словами, предал союз, то я хотя бы имею право знать, ради чего?

— Имеешь, — согласился Росс. — Эта листовка подставит Марта. Более того, Ромул, скорее всего, подумает, что Март и есть Ферзь. Если ты знаешь, кто такой Ферзь.

— Да про Ферзя только глухой или слепой не знает. Но почему так?

— Этого я тебе уже сказать не могу.

— Но Марту тогда конец… — проговорил Вик.

— Тебе будет его жаль? — спросил Росс.

— Нет. Март — отвратительный тип. И жестокий. Он выглядит добрым, но это обман.

— Тогда что тебя останавливает?

— Мне страшно.

— А разве ты не гениальный вор? Если ты можешь незаметно что-то украсть, то неужели не сможешь так же незаметно подбросить?

— Смогу, конечно.

— Так что?

— Давай сюда, — Вик взял из рук Росса листовку и поспешно спрятал в карман.

— Когда ты сможешь это сделать? — спросил амарго.

— Может быть, даже сегодня. Или завтра.

— Хорошо. Дай знать Филу, как сделаешь. Он сейчас в городской клинике.

— Что с ним?

— Ранен.

— Напомни его фамилию.

— Эскот.

— А да, точно… Хорошо, я найду его.

Пользуясь тем, что Мике выдал ему пропуск на весь день, Росс направился в клинику. В коридоре он столкнулся с Виллоу.

— Надеюсь, вы не разгуливаете по Тиере без пропуска? — поинтересовался он.

— Не разгуливаю, — ответил Росс.

— Господина Эскота нужно будет сопроводить до его дома. Можно вас об этом попросить?

— Можно.

— Благодарю, — сказал Виллоу и направился к выходу.

Росс застал Филиппа сидящим на кровати.

— Мне сказали, что тебя выписывают. Это правда? — спросил амарго.

— Правда, — кивнул Эскот.

— Не рановато ли тебе?

— Я не могу больше тут оставаться. Кровать неудобная, а еда отвратительная. Они кормят меня какой-то кашей. Кажется, маисовой.

— Нормальная каша, — усмехнулся Росс. — Вкусная.

— Ну, вот и ешь её сам!

— А в «Элизиуме», ты думаешь, еда к тебе сама прибежит?

— Нет, дома меня будешь кормить ты.

— С какой стати? Я не собираюсь оставаться в городе.

— Тогда я умру с голода, — обречённо проговорил Филипп. — Или есть ещё вариант — написать Найри и её попросить. Хозяйка булочной — её родственница, так что через неё можно передать.

— Вот скажи мне, — вздохнул Росс, — каким образом я смогу остаться сейчас в городе? Мне кажется, тебе надо нанять слугу.

— Я не смогу ему доверять, — ответил Филипп. — Особенно сейчас. Думаю, что и ты тоже. Мне повсюду мерещатся шпионы Ромула и Германа.

— Я приведу тебе слугу, — сказал Росс. — Теперь пойдём?

— Скажи, а ты виделся с Мике?

— Да. И с Виком. Он обещал всё сделать. Вот только я ему сказал, что ты в клинике. Он должен тебе сообщить, когда выполнит обещание. Но ничего, разберётся, не маленький. А Виллоу, кстати, о чём с тобой разговаривал?

— Они проследили за Наганашем и были шокированы, узнав, что он приходил к Марту. Они пока ничего ему не сказали. Герман не верит, что Март может быть Ферзём или как-то связан с ним. Но всё равно они пока не рискуют. Герман думает, как поступить дальше.

— Надеюсь, Вик успеет до того, как Герман решится, — сказал Росс. — Ты ходить-то можешь?

— Частично, — и в подтверждении своих слов Филипп встал с кровати и даже сделал два шага, но потом схватился за Росса, чтобы не упасть.

— Пешком ты точно не дойдёшь, — вздохнул амарго. — Я на лошади. Попробуем доехать вдвоём.

Уже в «Элизиуме» Росс практически донёс Филиппа до его постели и проговорил:

— Отдыхай. А я скоро вернусь со слугой.

Филипп хотел поинтересоваться, где Росс собрался брать этого слугу, но у него не было на это сил, поэтому он только кивнул. Оставив друга в одиночестве, Росс поехал к Флориану Салесу. Тот оказался дома. Открывший дверь Патрик не показал ни малейшего признака удивления на своём лице при виде Росса и впустил того в дом. Салес вышел к гостю и, пожав ему руку, пригласил в кабинет.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Ты же знаешь про Фила?

— Да, — кивнул Флориан. — Как он?

— Выписался. Только он очень слаб и совершенно не самостоятелен. Ему нужен слуга. Можешь одолжить своего?

— Могу, но… Ты не задумывался, что тебя могли видеть, когда шёл сюда?

— Я приходил к тебе по поводу покупки оружия для наших охотников, — улыбнулся Росс.

— Выкрутился, — рассмеялся Салес.

— Так что насчёт слуги? Это временно, пока он не поправится.

— Раз уж ты здесь, скажи, просьба Мике будет выполнена?

— Должна быть.

— Хорошо. Можешь забрать Патрика. Думаю, что я справлюсь без него. Другие слуги помогут.

Филиппа разбудил Тибальт. Кот сидел рядом с ним на подушке и тыкал своей лапой хозяину в лицо.

— Ты чего? — отмахнулся от животного Эскот. Кот мяукнул, спрыгнул с кровати и побежал к двери. Там он остановился, обернулся и снова мяукнул, словно зовя за собой.

— Надеюсь, ты не есть у меня просишь? — проговорил Филипп. — Иди лови мышей.

Кот мяукнул ещё раз, и тут Эскот услышал чьи-то шаги. Сначала он подумал, что это мог быть Росс, но кто-то прошёл мимо его комнаты, не заглядывая в неё. Это показалось ему странным. С большим трудом Филипп заставил себя подняться и, стараясь игнорировать боль, подошёл к приоткрытой двери и выглянул в коридор. К своему удивлению, он обнаружил там слугу Салеса Патрика, который мыл полы.

— Добрый день, — ошарашено проговорил Филипп.

— Уже вечер, господин Эскот, — ответил Патрик, не отрываясь от своего занятия. — Если вы пожелаете ужинать, то всё сейчас будет.

— Пожелаю, — сказал Филипп. — А как ты сюда попал?

— Меня к вам направил господин Салес.

— Логично.

— Я принесу вам ужин в вашу комнату. Ложитесь.

Несмотря на то, что Патрик не прекращал мыть полы, Филипп поверил в возможность ужина и вернулся в кровать. Действительно, еда не заставила себя долго ждать. Всё приготовленное Патриком оказалось очень вкусным.

— Не знал, что ты ещё и повар, — поблагодарив слугу за ужин, сказал Филипп.

— Я не повар, — ответил Патрик. — Я просто умею готовить. С вашего позволения.

И, забрав поднос, слуга удалился.

За окнами «Элизиума» уже стемнело, когда Патрик снова появился в комнате Филиппа со словами:

— К вам пришел господин Гентли.

— Кто это? — удивился Филипп.

— Он сказал, что по очень важному делу. Передать, что вы не будете с ним разговаривать?

— Как он выглядит?

— Молодой, худой, волосы чуть рыжеватые…

— Так это, наверное, Вик! — догадался Эскот.

— Да, это было первое, что он сообщил о себе, — кивнул Патрик.

— Тогда пусть сюда поднимается.

Слуга молча удалился и вскоре в комнату зашёл Вик.

— Он ужасен, — проговорил парень.

— Патрик? — спросил Филипп.

— Ваш слуга.

— Есть немного, — усмехнулся Эскот. — Вы пришли мне что-то сообщить, так?

— Да, — кивнул Вик. — Я всё сделал. Только что.

— Март ещё не о чём не подозревает, не знаете?

— Нет, ни о чём. Спокоен и уверен в себе, как всегда.

— Спасибо вам.

— Надеюсь, что вы меня больше ни о чём таком просить не будете, — ответил Вик.

— Может быть, — сказал Филипп.

— Поправляйтесь, — проговорил парень и покинул комнату.

Росс узнал, что пришли арестовывать Наганаша, от своего помощника Моки. Время было около полудня, Росс беседовал со старой амаргой по имени Гайна. Близился праздник в честь священного ороскуро, и Росс решил, что не будет отменять его. Гайна только одобрительно кивала.

— Норты хотят арестовать Наганаша! — проговорил Моки, отведя Росса в сторону.

— Ничем не могу помочь, — ответил тот.

— А тебе не кажется, что это очередной беспредел нортов? — возмутился Моки.

— Если бы Наганаша не арестовали, я бы нашёл другой способ избавиться от него.

— Как это?

— Наганаш предал нас. Он был шпионом союза.

— Тогда я совсем ничего не понимаю, — проговорил Моки. — Почему тогда они же его и арестовывают?

— Потому что мы его подставили, — ответил Росс. — Но ты знаешь, я всё-таки пойду посмотрю на это.

Когда он пришёл к хижине Наганаша и Лилуай, то увидел, что норты во главе с Виллоу пришли забрать не только помощника судьи, но и его жену, которая, Росс был уверен в этом, ничего не знала о том, чем занимался её муж. Наганаш громко возмущался и требовал, чтобы его доставили к Марту Вальду.

«Значит, мы не ошиблись», — промелькнуло в мыслях Росса. Он не привык сомневаться в своих действиях, но какая-то часть его отказывалась верить в предательство амарга, и у него оставались опасения, пусть ничтожные, что может пострадать невиновный. Теперь сомнения исчезли. Было лишь немного жаль Лилуай, но Росс надеялся, что она не сильно пострадает.

— Снова хотите вмешаться? — увидев Росса, сухо поинтересовался Виллоу.

— Нет, — покачал головой главный судья. — Я же понимаю, что это бессмысленно.

— Радует, что у вас есть голова на плечах.

— Мне просто самому нравится её наличие. Только вот кажется мне, что женщина не причём.

— Позвольте нам самим решать, — сказал Виллоу.

— Просто высказал своё мнение, — ответил Росс.

— Сейчас лучше держите его при себе, иначе пострадает кто-нибудь ещё.

Росс развернулся и уже хотел уйти, но услышал голос Лилуай:

— Да в чём он провинился? — спрашивала она. Росс оглянулся.

— Он связан с Ферзём, — ответил Виллоу. И амарго увидел восхищение во взгляде Лилуай. Было забавно, что теперь муж стал для неё героем.

— Мне нужен пропуск, — вдруг сказал Росс.

— Зачем? — спросил Виллоу.

— Острая необходимость.

— Предположим, я вам поверю, — ответил норт. — Я дам вам пропуск.

Весь путь от Тиеры Росс знал, что за ним следят. Слежка не прекратилась и в городе. Возможно, они думали, что он поедет к Марту, но Росс разочаровал их, направившись в «Элизиум». Открыв дверь, он столкнулся с возникшим из воздуха Патриком, который был явно против того, чтобы кто-то входил в дом самостоятельно и без его ведома.

— Филипп у себя в комнате? — спросил Росс.

— Господин Эскот почувствовал себя лучше и сейчас принимает ванну, — ответил Патрик.

Кивнув, Росс зашагал к лестнице на второй этаж.

— Вы же не собираетесь… — Патрик не договорил, потому что в дверь постучали. Он пошёл открывать, а Росс остановился на первой ступеньке. Гостем «Элизиума» оказался Вик. Выглядел он напуганным.

— Господин Гентли, — произнёс Патрик.

— Росс! — игнорируя слугу, воскликнул Вик, вбегая в дом. — Как хорошо, что ты тут!

— Что случилось? — спросил Росс.

— Март под домашним арестом, а агенты следят за всеми его связями.

— И поэтому ты пришёл сюда? Потому что за тобой следят. Прекрасно.

— А куда я должен был пойти? Это вы меня втравили во это всё!

— Шёл бы домой и сидел бы там тихо.

— Ожидая, что в любой момент за мной придут?

— То есть ты хочешь, чтобы за тобой пришли сюда?

— Я хочу, чтобы ты отвечал за свои поступки.

— Что? — Росса начинало это злить.

— Ты подставил меня, — сказал Вик, и в его голосе чувствовалась решимость.

— Мне казалось, что ты взрослый человек и понимал, что делал. Если у тебя всё, то я тебя больше не задерживаю.

— Вас проводить, господин Гентли? — вмешался вовремя подоспевший Патрик.

— Я сам уйду, — резко ответил Вик и действительно ушёл, громко хлопнув дверью.

Росс стал подниматься по лестнице, не обращая внимания на недовольный взгляд Патрика. Заглянув в комнату к Филиппу, Росс увидел того выходившим из ванной комнаты. Он был одет в длинный фиолетовый халат, а его волосы всё ещё были мокрыми.

— Вижу, тебе лучше, — с улыбкой проговорил Росс.

— Лучше, — радостно ответил Филипп. — Привет. Я слышал твой голос, но подумал, что мне показалось.

— Не показалось. Наганаша арестовали. Вместе с женой.

— Лилуай? Её арестовали?

— Да.

— Ну, вот зачем… — Филипп опустился на кровать. — Зачем ты мне это сказал?

— Надо было соврать? — Росс сел рядом.

— Ладно, забудь.

— Март под домашним арестом.

— Значит, его обыскали. Сработало.

— Сработало. Вик только что приходил сюда. Это с ним я разговаривал. Он сказал, что за всеми связями Марта теперь следят. Так что теперь твоё знакомство с Виком стало очевидным.

— Лилуай пострадала ни за что. И этот Вик тоже может… — вздохнул Филипп.

— Без этого не обойтись, ты же понимаешь, — сказал Росс. — Это война. Иногда приходится чем-то жертвовать.

— Помнишь, ты говорил, что на луне живёт кролик? — вдруг спросил Эскот.

— С чего ты об этом?

— Мне ночью не спалось, и я подошёл к окну. Была полная луна. Я долго смотрел на неё, и мне показалось, что я увидел на ней кролика.

— Наверное, поэтому и придумали эту легенду, — сказал Росс. — Потому что таким, как ты, там привиделся кролик.

— А что за легенда?

— Ты её не знаешь?

— Нет. Расскажи.

— Я думал, что её все дети читали. Известная же сказка.

— Ну, я не читал. Расскажи.

— Хорошо, — согласился Росс. — Поговаривают, что в самом начале пятого солнца на нашей земле жил один шаман. Его лучшим другом был кролик. Он во всём помогал шаману, искал нужные травы, слушал его пение. Шаман тоже любил своего друга, защищал его от хищников и рассказывал ему всё, что знал. Но однажды шаман заболел. Ему было так плохо, что он метался в лихорадке и не мог себе помочь. Кролик целыми днями собирал лекарственные травы и делал из них целебные снадобья, а ночами не отходил от постели больного, оберегая его сон. Болезнь отступила, но шаман был очень слаб и не мог позаботиться о себе. Он даже не мог приготовить себе еду, а она ему была очень нужна, чтобы набраться сил. Кролик понимал, что его другу нужно было мясо, но у шамана не было сил, чтобы поймать себе на обед какого-нибудь зверя, а кролик охотиться не умел. Но он так хотел помочь своему другу, что решил отдать ему себя. Кролик знал, что шаман откажется от такой жертвы, поэтому он сам бросился на костёр. Шаман увидел это и уже не мог спасти кролика. Приняв его жертву, он поужинал вкусным мясом кролика. Это придало ему сил, и он вспомнил все самые сильные заклинания и обратился к небесам с мольбой. Шаман смог воскресить кролика. А небеса забрали его на луну, чтобы почтить его самопожертвование. И кролик мог бы отдыхать, но он не таков. Поэтому до сих пор он в трудах — толчёт в своей ступке целебное снадобье, обладающее даром бессмертия.

— Красивая легенда, — проговорил Филипп.

— Красивая, потому что мы знаем, что кролика оживили, — ответил Росс. — А если бы нет…

— Если бы нет, было бы больше похоже на жизнь. Когда жертвуешь собой, мало шансов, что тебя оживят, — вздохнул Эскот.

— Тебя оживили, — вдруг сказал Росс.

С улицы послышался странный шум, крики и звуки выстрелов. Росс подошёл к окну. Горожане в ужасе прижимались к домам. Несколько вооружённых нортов стояло посреди улицы. Один из них, убирая револьвер в кобуру, шёл туда, где на дороге лежало тело молодого мужчины. Росс не мог ошибиться: одежда и цвет волос — это был Вик.

— Кажется, Вика убили, — проговорил он.

— Как? Почему? — удивился Филипп.

— Не знаю, — покачал головой Росс. — Не знаю.

Отойдя от окна, он снова сел на кровать и опустил голову на руки.

— Росс, — позвал его Филипп. — Ты… себя винишь?

— Тебе показалось, — ответил амарго.

— Я пойду узнаю, в чём дело, — сказал Эскот.

Даже не думая надеть что-то, он покинул комнату. Передвигаться ему было по-прежнему не так просто, но Филипп всё-таки спустился по лестнице и, отмахнувшись от подбежавшего Патрика, вышел на улицу. Он узнал одного из нортов-сыщиков, тот, по всей видимости, тоже.

— Что произошло? — спросил Филипп.

— Вот он, — сыщик показал на тело Вика, — пытался сбежать. Дурак.

— Почему он бежал?

— Мы хотели его задержать. Он испугался чего-то и побежал.

— Тюрьмы, наверное, испугался, — ответил Филипп.

— Так не факт, что его бы посадили…хотя… Сейчас такое время. Вы же слышали про Марта Вальда?

— Да, — кивнул Эскот.

— Ну, вот этот парень на него работал, — сказал сыщик. — Получается, что он предал союз.

— Так что, разве доказано уже, что Март виновен?

— Я уже ничего не знаю… Знаю только, что весь сыск на уши поставили. Предатели шерифу на каждом углу мерещатся.

Филипп вернулся в дом. Патрик молча помог ему подняться по лестнице, а затем сказал:

— Обед будет подан через пятнадцать минут. Будете в комнате кушать или в столовой?

— В столовой, — ответил Филипп. Зайдя в свою комнату, он обнаружил Росса всё в той же позе. — Вик пытался бежать, — сказал Эскот.

— Добегался, — проговорил Росс.

— Ты сам говорил, что без жертв не обойтись.

— Говорил. Я и не спорю.

— Останешься на обед?

— Текила у тебя есть?

— Конечно.

— Останусь.

IIDiagonale

Кейлин проснулась среди ночи от странного шума, доносившегося из коридора. Разбудил он не только её, но и детей.

— Мама, можно я посмотрю, кто там? — спросил Шенди.

— Не надо, — ответила Кейлин.

— Тогда ты посмотри, — не унимался маленький амарго.

— А вдруг там привидение? — испуганно проговорил Линуш.

— Боишься? — заулыбался Шенди.

— Нет, — ответил младший Эскот.

— Боишься!

— Я посмотрю, — улыбнулась Кейлин, вставая с кровати. Накинув на ночную сорочку халат, она выглянула за дверь. В конце коридора она увидела женскую фигуру — ей не могло показаться — женщина была одета во что-то белое, или просто так падал свет луны из окна. Поняв, что её обнаружили, фигура скрылась на лестнице для прислуги. Кейлин посмотрела на часы: было около четырех утра. Никто из слуг не мог так рано встать. Даже повар вставала в пять или шесть. Кейлин вернулась в кровать.

— Кто там? Кто там? — нетерпеливо спросил Шенди.

— Никого, — ответила Кейлин.

— Но кто-то же ходил!

— Уже не ходит. Спи. Оба спите.

— Там точно никого? — спросил Линуш.

— Точно, — с улыбкой кивнула Кейлин. Самой ей всё же показалось это странным. Она помнила слова управляющего Томаса о призраке, о том, что слуги верили в проклятие, висевшее над плантацией, но принять это как правду Кейлин не могла.

Следующей ночью Кейлин снова проснулась. На этот раз не от шума. Она обнаружила, что Шенди с игрушечным револьвером сидел рядом с дверью.

— Что ты там делаешь? — спросила она.

— Жду привидение, — ответил мальчик. — Спи.

— Ты уверен, что оно там есть?

— Да. Мне вчера Зои всё про него рассказала.

Зои была дочкой одной из служанок. Ей было уже шесть лет, но эта маленькая амарга, несмотря на то, что была старше Шенди, не смотрела на него свысока. Всё было как раз наоборот. Обнаружив её в доме, Шенди решил, что будет защищать её, если вдруг придётся. Защищать, правда, было пока не от кого. Видимо, Шенди, наконец, нашёл цель.

— Что же тебе рассказала Зои? — поинтересовалась Кейлин.

— Приведение ходит тут по ночам. Это женщина, — ответил Шенди.

— Думаешь, оно испугается револьвера? Это же всё-таки привидение. Оно уже умерло.

— Хм, — мальчик задумался. — А как убить привидение?

— Его обязательно надо убить?

— Да. Оно пугает здесь всех.

— Кого именно?

— Ну, Линуша вот… Зои…

— Понятно.

— Так как убить привидение? — настаивал на своём Шенди.

— Кого убить? — спросонья пробормотал Линуш.

— Никого, спи, — ответила Кейлин. — Привидения не убивают, их изгоняют. Раньше этим занимались шаманы.

— Привидение? — Линуш подскочил на кровати.

— Давайте оба спать, — сказала Кейлин.

Шенди вернулся в кровать, но положил револьвер под подушку, а Линуш укрылся одеялом с головой, вызвав смех маленького амарга.

Приехав в Тиеру, Филипп хотел по привычке спрыгнуть с лошади, но резкое движении отдалось сильной болью в груди, и он понял, что поспешил с мнением, что уже выздоровел. Филипп привязал Муската к изгороди и вошёл в хижину Росса. Хозяина дома не было, Эскот с грустью взглянул на плод ороскуро, лежавший на кухонной полке, и опустился на стул в ожидании Росса. Ему очень хотелось горькой воды, но в городе её больше не продавали, а Росс её никогда не делал, потому что приготовлением горькой воды в Тиере занимались только женщины-амарги. Филипп даже уже думал пойти к маме Росса и попросить её, но было немного неловко. Чтобы отвлечься от мыслей о горькой воде, Филипп достал из кармана письмо своего управляющего Томаса Стила и ещё раз перечитал его. С одной стороны, ему очень не хотелось ехать на плантацию, потому что он не любил заниматься делами. С другой, он соскучился по сыну и был бы счастлив увидеть его, Шенди и Кейлин.

— С возвращением в Тиеру! — проговорил вошедший Росс.

— Я ненадолго, — ответил Филипп. — Мне надо на плантацию. Давно там не был, а Томас считает, что работники должны хоть иногда видеть своего хозяина.

— Вообще-то он прав, — сказал Росс.

— Да я сам понимаю, — вздохнул Эскот. — С шерифом я уже поговорил, он меня отпускает на неделю. Союзу же нужны деньги, которые я им перечисляю. Ещё я виделся с Мике. Он пообещал, что будет вести, цитирую, подрывную деятельность среди членов «Атадо».

— Уверен, он в этом преуспеет, — с усмешкой ответил амарго.

— Я тоже в этом уверен, — улыбнулся Филипп.

— Когда ты едешь?

— Завтра на рассвете.

— Знаешь, я поеду с тобой, — вдруг сказал Росс.

— А как ты это объяснишь? Ты же главный судья.

— Я помню, что я главный судья. Но, во-первых, я очень хочу видеть Кейлин и сына, а во-вторых, тебя нельзя отпускать одного.

— Это почему?

— Потому что ты ещё от ранения не отошёл, а ты обязательно на что-нибудь нарвёшься.

— Так как ты это собираешься объяснять?

— Кому? Я никому не должен ничего объяснять. Вместо меня здесь останется Моки. И сам говоришь, что это всего на неделю. К празднику ороскуро я вернусь.

— Ну, а Виллоу?

— Я поеду навестить жену. Всё. Ты же выпишешь мне пропуск?

— Выпишу.

— Вот и всё. Запретить мне никто не сможет. Не захочет же Виллоу меня зря злить, не давая мне видеться с семьёй.

— Тогда я поеду в «Элизиум» за вещами и к ночи вернусь к тебе, чтобы на рассвете мы могли выехать.

Вернувшись домой в город, Филипп обнаружил, что все его вещи уже были сложены в дорожную сумку, а сама сумка стояла в гостиной.

— Подавать ли ужин? — спросил появившийся Патрик.

— Да, спасибо, — ответил Филипп. — И я думаю, что ты можешь вернуться к Салесу.

— Как скажете, — проговорил слуга. — Ужин сейчас будет.

За то время, что Кейлин провела на плантации, к ней обращались за помощью уже не первый раз. Как только работники прознали, что кормилица наследника была известной в городе и Тиере знахаркой, то сразу перестали ездить на соседнюю плантацию к доктору Энтони Порту. И вот снова Кейлин позвали к жене одного из сборщиков кофе, чтобы принять роды. Ей пришлось провести в хижине почти весь день, под вечер у молодой семьи родилась дочка. Вернувшись домой, Кейлин устало поднялась в комнату, но детей там не обнаружила. Решив, что мальчики, как обычно, играют где-то в доме или во дворе, она пошла в ванную комнату. Приведя себя в порядок, Кейлин пошла искать детей, чтобы узнать, поели ли они. Она обошла весь дом — мальчиков нигде не было, тогда она вышла во двор и увидела приближающихся всадников, в которых Кейлин с радостью узнала Росса и Фила. Амарга побежала им навстречу и уже через минуту крепко обнимала мужа, по которому так сильно скучала.

— Как я рада видеть вас обоих, — проговорила она, обняв и поцеловав Филиппа.

— Я приехал по делам плантации, — улыбаясь, ответил Эскот, — а вот он увязался со мной.

— Потому что тебя нельзя отпускать одного, — сказал Росс. — Кейлин, он ведь снова умудрился стреляться на дуэли.

— Опять? — удивилась амарга.

— Так вышло, — ответил Филипп.

— Хвала небесам, ты жив.

— Да, но он был тяжело ранен, — проговорил Росс.

— Мог бы и не рассказывать, — пробурчал Филипп.

— Я бы всё равно заметила, — сказала Кейлин.

— Как дети? — спросил Росс.

— Всё замечательно, — ответила амарга. — Я как раз их искала. Я принимала роды у одной местной, а они опять где-то играют. У Шенди новая забава: он охотится на привидение.

— Какое привидение? — спросил Филипп.

— Твои работники по-прежнему верят в проклятие. Кстати по дому действительно кто-то разгуливает по ночам. Не призрак, конечно. Наверное, кто-то из служанок. Я сама её видела, только издалека. Пойдёмте найдём детей.

Мальчиков нигде не было. Кейлин чувствовала, что подступает паника. Ей это было не свойственно, но сейчас дело касалось её детей. Они не могли пропасть. Они часто играли вдвоём или с Зои, бегали по дому и двору, забирались в разные укромные уголки, но всегда находились.

— Где они обычно играют? — спросил Росс, видя, что Кейлин начинает терять терпение, а глаза Фила наполняются страхом.

— Да по всему дому, — ответила амарга. — Линуш считает себя хозяином, а Шенди уверен, что ему просто можно находиться везде, где он захочет.

— Они играют только вдвоём?

— Нет, часто с Зои, это дочка одной из служанок.

— Где она?

Зои нашлась очень быстро. Она помогала маме поливать цветы на заднем дворе. Увидев хозяина плантации вместе с Кейлин и Россом, девочка спряталась за мамину юбку.

— Что случилось? — испуганно спросила служанка.

— Нам надо поговорить с твоей дочкой, — ответила Кейлин.

— Она что-то натворила?

— Мы просто хотим спросить её, знаете ли она, где Шенди и Линуш.

— Зои! — строго позвала мама дочку. — Отвечай.

— Они, они, — девочка захныкала.

— Тебе ничего не будет, — вмешался Филипп. — Просто скажи, где они.

— Они пошли к шаману.

— К кому? — воскликнул Эскот.

— К шаману. Ну, он живёт в горах.

— И давно они туда пошли? — спросил Росс.

— Утром ещё.

— И что, никто не спохватился, что Линуш не обедал? — возмутилась Кейлин.

— Я обманула повара, — ответила Зои, снова прячась за мамину юбку. — Они меня попросили. Я как будто отнесла им еду. Будто меня Линуш попросил.

— И что за шаман живёт в горах и где конкретно? — снова спросил Росс.

— Говорят, что в горах действительно живёт старый шаман, — сказала побледневшая служанка. — Но где именно, этого я не знаю. И дочка тоже.

— Они маленькие, далеко уйти не могли, — проговорила Кейлин.

— Могли, — тихо возразила Зои.

— Ты что-то ещё знаешь?

— Они пробрались в повозку, которая ехала на соседнюю плантацию. Оттуда до гор ближе.

— Так, — заговорил Росс и его тон не принимал возражений. — Кейлин, ты останешься дома на случай, если они вернутся сами или их кто-то приведёт. А мы с Филом поедем их искать.

Филипп никогда не бывал в южных пределах Медных гор, но был наслышан о том, как опасны они были. Норты вообще не любили эти места, а амарги и их предки жили у подножия гор и в долине реки Шингу, выше поднимались только в поисках лекарственных трав, таких, как цинхона, без которой не спастись от болотной лихорадки. Туда же, в горы, с давних времён уходили те, кто по каким-то причинам не мог оставаться жить в племени. Изгнание было одним из самых страшных наказаний у амаргов, но оно давало шанс научиться выживать в дикой сельве, именно так назывался лес, окружавший долину реки и поднимавшийся в горы. Сельва кишела ядовитыми животными, насекомыми и растениями, и не каждый был способен отличить их и уберечься от опасности. Филипп знал, что южная часть сельвы считалась самой страшной и коварной. При одной только мысли, что дети могли добраться до леса, его охватывала паника.

Вдвоём с Россом они быстро добрались до имения Портов, где встретили хозяина плантации Диего.

— К вам сегодня приезжала от нас повозка? — сразу перешёл к делу Росс.

— Да, — ответил Порт. — Что-то случилось? Мой работник приезжал к вам за кофе. Всё как всегда.

— В повозке не было детей?

— Я ничего об этом не знаю, и мне не докладывали.

— А можно поговорить с вашим работником?

— Конечно, — кивнул Диего. Он удалился и вскоре вернулся с мужчиной, который теперь выглядел несколько испуганным.

— Ты не заметил, чтобы в твою повозку пробрались два маленьких мальчика? — спросил его Росс.

— Н-нет, — ответил мужчина.

— Уверен?

— Д-да.

— Ясно. Поехали, Фил.

— Подождите, — остановил их Диего. — Почему они убежали?

— Поехали искать какого-то шамана, — ответил Росс. — Кстати вы ничего о нём не знаете?

— Слышал, — кивнул Порт. — Там, в горах, по слухам, действительно живёт шаман. Те, кто ходили в горы, видели тропинку, ведущую к его хижине. Сама дорога в горы начинается прямо от изгороди вон там, за нашим хлопковым полем.

— Спасибо, — ответил Росс.

Они доехали до конца поля и, привязав лошадей к изгороди, направились в лес. Поначалу дорожка была широкой и протоптанной, чем дальше, тем труднее становилось по ней идти. Тропинка извивалась среди высокой травы и густых кустарников, ветви которых Россу пришлось бы разрубать ножом, если бы до него это уже не сделал кто-то, прошедший до них. Значит, и мальчики могли пройти здесь. Издалека разглядеть что-либо похожее на хижину было невозможно — всё скрывали деревья. Их кроны почти заслоняли собой небо, от чего в лесу царил полумрак. С ветвей спускались лианы, огромными змеями опоясывали стволы и уходили на соседние деревья. Иногда мимо пролетали большие яркие бабочки, они садились на красивые цветы, которые будто висели в воздухе, источая сладкий аромат. Филипп с опаской смотрел по сторонам, ему казалось, что на каждом шагу они могли встретить змей или ядовитых лягушек.

— Скоро ночь, — проговорил Филипп. — Мне страшно. Какого они пошли сюда, а?

— Маленькие искатели приключений, — ответил Росс. — Выпороть надо обоих.

— Наверняка, это твой придумал. Охотник.

— А Линуша он на верёвке за собой потащил, да?

— Шенди мог бы.

— Мне кажется, что здесь кто-то есть, — вдруг проговорил Росс и остановился.

— Кто-то: в смысле человек или животное?

— Человек.

— Ты прав, — раздался рядом мужской голос, а затем из-за высоких зарослей появился молодой амарго в тёмных брюках и рубашке, за его спиной был колчан со стрелами, а в руках он держал лук.

— Кто ты? — спросил Росс, схватившись за рукоятку револьвера.

— Чиу, сын шамана. А вы кто и зачем идёте к нам?

— Я главный судья Тиеры Росс, а это мой друг Филипп Эскот. Мы ищем наших сыновей.

— Тогда мы ждём именно вас. Следуйте за мной.

— Дети у вас? — Росс не двигался с места.

— Я сказал, следуйте за мной, — повторил молодой мужчина.

— Какой смысл мне идти за тобой, если ты не говоришь, что наши сыновья у вас.

— Да, они у нас, — ответил Чиу.

— С ними всё в порядке? — спросил Филипп.

— Да. Так вы идёте?

— Идём, — Росс кивнул, и они с Филиппом пошли вслед за Чиу.

Тропа привела путников к поляне, скрывавшейся за кронами деревьев. Эту поляну окружал высокий частокол, пройдя вдоль которого Чиу привёл Росса и Филиппа к калитке. За ней открывался вид на две добротно построенные хижины. Чиу открыл калитку и пропустил гостей вперёд.

— Прежде чем я представлю вас отцу, я должен попросить вас отдать мне своё оружие, — проговорил он. — Обещаю, что верну вам его, когда вы покинете наш дом. Поймите, мы не воины, мы шаманы, — продолжал Чиу, видя недоверие в глазах путников.

— Я готов отдать тебе револьвер, и возьми оружие Фила, но позволь мне оставить нож, — сказал Росс.

— Справедливо, — согласился Чиу.

Когда они вошли в хижину, то увидели её хозяина, сидевшего на циновке перед ширмой, скрывавшей вторую половину помещения. Лицо шамана было густо покрыто морщинами, а голова была совсем седой.

— Они ищут детей, Текамсех, — проговорил Чиу.

— Как же вы позволили им уйти? — спросил шаман. Его голос был твёрдым и сильным.

— Вы собираетесь учить нас воспитывать наших сыновей? — ответил Росс.

— Они ушли, когда нас не было, — проговорил Филипп. — Мы приехали и узнали о том, что произошло.

— Откуда приехали?

— Из города.

— Да, я вижу, что ты норт. И это странно. Странным мне показалось и то, что два мальчика, таких непохожих друг на друга, вдруг пошли в дикую сельву вдвоём.

— Что странного? — спросил Росс.

— Норт и амарго не могут быть друзьями. Особенно сейчас. Не думайте, что я не знаю о том, что произошло в городе.

— Какое вам до этого дело? — Росс начинал злиться. — Вы живёте здесь в своей глуши, спрятавшись от мира. Что вам до нас? Верните мальчиков и забудем о нашей встрече.

— Я так понимаю, что ты мог бы забрать их силой, — с улыбкой проговорил Текамсех.

— Мог бы, — кивнул Росс. — Но я всё-таки надеюсь на мирное решение. Не хотелось бы, чтобы дети пострадали.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — кивнул шаман. — Я не верну вам мальчиков просто так.

— Что это значит? — Росс схватился за рукоять ножа.

— Это значит, — спокойно ответил Текамсех, жестом показывая Чиу не двигаться, — что вы будет подвергнуты испытаниям.

— Каким испытаниям? — спросил Филипп.

— Всему своё время. Просто я должен знать, что вы достойные родители. Иначе я не отдам вам детей.

— Тогда я заберу их силой, — сказал Росс.

— Ты, конечно, можешь попытаться, — улыбнулся шаман. — Но я бы не советовал.

— Неужели ты убьёшь их? Это не сходится с твоим желанием отдать их в заботливые руки хороших отцов.

— Нет, я не убью их. Я убью вас. Одного из вас точно.

— Так уверен?

— Да, я так уверен. Не забывай, Линуш, что я шаман.

Филипп вздрогнул, услышав, что Текамсех назвал Росса его настоящим именем.

— Меня трудно запугать, — проговорил Росс. — Ты узнал моё имя у моего сына. Или же просто догадался, зная, что маленького норта зовут именем амарго.

— Всё может быть, — усмехнулся Текамсех. — Но ты согласишься на испытания. Вы оба согласитесь.

— По-моему, тебе просто скучно и ты сходишь с ума от одиночества, — сказал Росс.

— Может, вы скажете, о каких испытаниях идёт речь? — спросил Филипп.

— Это голос разума, — ответил шаман. — Я скажу, но только после вашего согласия.

— Мне это надоело, — Росс явно был настроен решительно, но Чиу направил на него его же собственный револьвер.

— Соглашайтесь, — сказал шаман.

— Мы согласны, — ответил Филипп.

— Линуш? — Текамсех смотрел прямо на него.

— Согласны, — кивнул Росс.

— Ты ведь потомок жрецов, Линуш, не так ли?

— Да.

— Тогда ты должен уметь писать стихи.

— Что? — удивился Росс.

— Стихи. Жрец обязан писать стихи, чтобы в них оставлять память для будущих поколений, — объяснил шаман.

— Я не жрец.

— Но ты продолжатель их рода. Поэтому ты должен написать стихотворение. Напиши стихи о смерти, но чтобы в них ни слова о ней не было.

— Сколько у него времени? — спросил Филипп, перебивая Росса, который хотел ещё что-то возразить.

— Четверть часа, — ответил Текамсех.

— Длинные должны быть стихи?

— Совсем нет. Такие, такие писали жрецы.

— Мы можем покинуть хижину?

— Да, но вы будете под присмотром моего сына.

— Хорошо, — кивнул Филипп. — Росс, идём.

И он подтолкнул удивлённого амарга к выходу. Они вышли из хижины в сопровождении Чиу. Он остался у двери с револьвером в руке, а Росс и Филипп отошли в сторону.

— Что это было? — спросил Росс, вдыхая свежий ночной воздух. — Ты умеешь писать стихи?

— Писал когда-то, — ответил Филипп. — Помнишь тетрадку, которую я сжёг после смерти дяди? В ней были стихи. Не о любви, знаешь ли. Шаман угадал с темой. Другое дело, что я писал не по правилам стихосложения амаргов. У вас не так. Я читал, как писали ваши жрецы.

— Ну, допустим, я тоже читал.

— Тогда оценишь.

Филипп задумчиво опустился в траву.

— Мне кажется, что мальчиков держат в соседней хижине, — проговорил Росс. — Можно было бы попытаться… Но для этого надо сначала обезоружить Чиу, а это непросто.

— Не мешай, а? — поднял на него глаза Филипп.

Росс замолчал. Минут через пять Эскот сказал:

— Вот послушай.

Даже солнечный металл разрушится,

и перья птицы износятся.

Мы приходим сюда, чтобы грезить.

Наш миг длится,

пока мы не придём к водам зеркального озера.

— Ты это сам сочинил? — удивлённо спросил Росс.

— А кто же? — усмехнулся Филипп. — Ну, что?

— По-моему, это здорово.

— Похоже на то, как твои предки писали?

— Очень похоже.

— Я старался. Идём?

— Подожди. Я же это не повторю. Да и шаман поймёт, что это не я писал.

— А ему не всё равно? Идём.

Они вернулись в хижину, где Филипп повторил свои стихи Текамсеху.

— Что ж, — довольно улыбнулся шаман. — Вы справились с первым испытанием.

— И сколько их будет? — спросил Росс.

— Три. Во втором твой друг тебе уже не поможет. Оно для тебя, Линуш. Ты будешь драться на ножах с моим сыном.

— Ты это серьёзно? — проговорил Росс.

— Я не привык шутить, — ответил шаман.

— Но зачем тебе рисковать жизнью своего сына?

— Бой не будет насмерть.

— Но это не значит, что твой сын не пострадает.

— Я всегда смогу остановить бой, — сказал Текамсех.

— Выстрелом из моего револьвера? — усмехнулся Росс.

— Хотя бы так, — улыбнулся шаман.

— И когда бой?

— Прямо сейчас. Давайте выйдем на поляну позади хижины. Сейчас полная луна, и небо звёздное. Прекрасные условия для поединка.

— А твой сын-то согласен?

— Согласен, — ответил Чиу.

Филипп никогда не видел настоящего ножевого боя, но Росс рассказывал ему, что однажды уже побеждал в таком поединке. Такое случается у амаргов крайне редко, обычно так защищают поруганную честь женщины. Хотя ножи всё чаще заменяют револьверы. Однако на одном из праздников в Тиере Филипп видел поединок на деревянных клинках, которые перед боем опускали в чан с краской, дабы каждое касание оружием тела противника было заметно. Но это была всего лишь игра, Россу же предстоял настоящий бой на ножах.

По древним правилам противники дрались без одежды, в одних набедренных повязках-маштли. Но поскольку бой происходил не в Тиере, Росс и Чиу остались в штанах. Текамсех сел на землю, в его руке был револьвер Росса. Рядом он воткнул в землю горящий факел. Чиу первым встал в боевую позицию, согнув ноги в коленях, вытянув руку с ножом вперёд, а свободную руку согнув внутренней стороной к себе. Росс последовал его примеру. Он явно не собирался нападать первым, ожидая, когда это сделает Чиу, и тот не заставил себя долго ждать. Молодой амарго бросился на своего противника с яростью, желая нанести удары в живот или грудь, но Росс отскочил назад и в сторону, уходя от атаки. Чиу двигался очень быстро, пытаясь нанести удар за ударом, при этом Росс, казалось, вообще не собирался нападать. В тот момент, когда Чиу нацелился на удар в горло, Росс закрылся свободной рукой, и лезвие ножа пришлось прямо по ней. Филипп вздрогнул, увидев кровь. Но Росс будто этого и ждал: перейдя в нападение, он внезапно нанёс удар по руке, в которой Чиу сжимал нож, заставив того выронить оружие. Получив шанс нанести ещё один удар, чтобы добить противника, Росс вместо этого отошёл в сторону, дав возможность Чиу поднять нож здоровой рукой. Не выжидая, тот снова бросился в атаку, но его рука с ножом была остановлена рукой Росса, захват более старшего из соперников оказался сильнее, Росс вывернул кисть Чиу наружу, заставив того присесть, и снова обезоружил противника. На этот раз Росс не дал ему второго шанса схватить нож, а, ударив его по коленям, повалил Чиу на землю, а сам сел на него сверху, приставив нож к его горлу.

— Сейчас я мог бы убить тебя, — проговорил Росс. — Но я не стану этого делать. Не стал бы, даже если бы у твоего отца не было револьвера в руках, которым он, как мне кажется, даже не умеет пользоваться.

С этими словами Росс поднялся и развернулся к Текамсеху, ожидая от того вердикта. Но Чиу явно не был доволен таким исходом, поэтому он поднял свой нож, желая наброситься на Росса сзади. Это нарушало все правила честного поединка, и Текамсех обязан был остановить происходящее. Но вместо этого он с интересом продолжал наблюдать за сыном.

— Сзади! — крикнул Филипп, заставив Росса увернуться от наносимого удара в шею.

— Я пытался быть честным, — проговорил Росс, ударив Чиу ножом в левое плечо, нанося довольно сильную, но не смертельную рану. Парень упал на землю, а Росс сказал, глядя на шамана: — Повторяю, я не собираюсь его добивать.

— Победа за тобой, — сказал Текамсех.

— Я знаю, — ответил Росс. — Твоему сыну нужно обработать рану.

— Я займусь этим.

— Занести его в хижину?

— Да, — кивнул шаман.

Росс и Филипп вдвоём принесли раненого в хижину и уложили на циновку.

— Дети в соседней постройке? — спросил Росс, забирая свой револьвер.

— Я говорил, что испытаний будет три, — ответил шаман, отодвигая ширму, за которой обнаружились постель и сундук. Открыв его, Текамсех достал медикаменты.

— Говорил, — сказал Росс, вернув револьвер Филиппу. — Но мне уже всё равно. Идём, Фил.

— Их всё равно будет три, — услышали они вслед слова старого шамана, когда покидали его хижину.

— Выживший из ума старик, — проговорил Росс.

— Но ощущение, что он знает, что говорит, — ответил Филипп.

— Отправить своего сына почти на смерть ради чего? Ради потехи? Ради каких-то его личных представлений об устроении мира? Бред. Именно поэтому шаманов почти не осталось.

Они подошли к хижине, дверь в которую была заперта на щеколду снаружи. Росс открыл её, они вошли и увидели Шенди и Линуша, сидевших в углу хижины. Маленький амарго сжимал в руке палку. Увидев родителей, они бросились к ним.

— Зачем же вы убежали? — спросил Росс, взяв сына на руки и крепко прижимая к себе.

— Я хотел, чтобы шаман изгнал привидение, — ответил Шенди, обнимая отца. — Я же не знал, что шаман такой злой.

Линуш всхлипывал на руках у Филиппа.

— Вас обоих надо выпороть, — сказал Росс. — Ты представляешь, как мы волновались? Знаешь, как испугалась мама?

— Они с вами ничего не сделали? — спросил Филипп.

— Нет, — ответил Линуш. — Ты ведь простишь меня, правда?

— Ты пообещаешь больше не убегать?

— Да, обещаю.

— Он врёт, — сказал Шенди.

— Я не вру! — обиженно ответил Линуш.

— Так, — вмешался Росс. — Ссориться потом будете. Сейчас нам надо решить, что делать дальше.

— Мы не пойдём домой? — спросил Линуш.

— Сейчас ночь. Довольно опасно идти через сельву.

— Давай переночуем здесь, — предложил Филипп. — Чиу для нас теперь безопасен. Хотя вот его отец…

— Будем спать по очереди, — сказал Росс, отпуская сына. — На случай, если он придёт. Шенди, скажи, вы ели что-нибудь с тех пор, как убежали?

— Зои давала нам с собой бутерброды. Мы их съели, — ответил мальчик. — Это ведь она сказала вам, куда мы пошли?

— Да, — кивнул Росс, оглядываясь по сторонам. Убранство хижины было более чем скромным. Очаг, простая утварь и пара циновок. — Ложитесь спать, — сказал он. — Я посторожу.

— Кейлин, наверное, с ума сходит, — проговорил Филипп, опускаясь на циновку.

— Она догадается, что мы не будем возвращаться ночью, — ответил Росс. Мальчики устроились рядом с Эскотом.

— Может, мне помочь тебе сторожить? — предложил Шенди, поднимая голову.

— Спасибо, я справлюсь, — сказал Росс. — Тебе надо поспать и набраться сил.

Сам он сел у стены и, достав револьвер, положил его рядом с собой. Когда мальчики уснули, Росс прошептал:

— Не думал, что ты пишешь стихи.

— Я давно не пишу, — так же шёпотом ответил Филипп, приподнявшись на локте.

— У тебя очень хорошо получилось подражать нашим жрецам. Будто это из старой книги.

— Меня когда-то впечатлили ваши стихи. Я помню читал что-то про войну. Дословно не воспроизведу… Если только сам додумаю…

— Додумай, — улыбнулся Росс.

— Как-то так…

Куда бы ты ни бросил взгляд,

ты увидишь

остатки глиняных сосудов,

чаш, оружия,

кукол, браслетов из солнечного металла,

руины храмов.

Амарги когда-то жили здесь.

— Очень красиво, хоть и грустно, — сказал Росс. — Ладно, спи.

— Как твоя рука? — спросил Филипп. — Чиу же ранил тебя.

— Просто оцарапал. Забудь. Спи.

Филипп проснулся от того, что Росс коснулся его плеча.

— Нам надо уходить, — проговорил амарго.

— Что-то случилось? — сонно спросил Филипп.

— Да, мы горим.

— Что?!

— Пожар, — спокойно сказал Росс. И в этот момент Эскот действительно почувствовал запах дыма. Он поднял голову и понял, что горит крыша. — Быстро и без паники хватай Линуша и выходим. Ещё немного и крыша рухнет.

Филипп только кивнул. Он взял на руки спящего сына, Росс взял Шенди, и они покинули хижину.

— Это старик нашаманил? — спросил Эскот, оглядываясь на горящую постройку.

— Может, и нашаманил, а может, просто поджёг, — ответил Росс.

— И куда мы теперь пойдём?

— Вы думаете, где бы провести остаток ночи? — раздался голос Текамсеха. Он стоял в дверях своей хижины.

— Да, думаем, — ответил Росс. — У тебя там пожар кстати.

— Я вижу, — сказал шаман. — Значит такова воля духов.

— То есть это духи подожгли хижину?

— Молния, я думаю. А уж кто наслал её, этого я не ведаю. Так вот я знаю, что на склоне соседней горы есть пещера. Там вы можете переждать до утра. За моей хижиной есть тропинка, ведущая вниз. Ведёт она к мосту, по которому можно перейти на гору Истины. Дорога от моста приведёт вас к пещере, густо увитой растениями. Там вы будете в безопасности.

— Нам трудно верить тебе, — сказал Росс.

— Я не желаю зла вашим детям, — ответил Текамсех. — Возьмите факел и ступайте.

Росс и Филипп прошли через поляну и начали неспешно спускаться вниз по склону горы. Филипп старался не думать об опасностях, которые подстерегали путников ночью в горах, он лишь внимательно смотрел под ноги и по сторонам и крепко прижимал к себе спящего Линуша. Росс разбудил Шенди, и тот сам держался за отца, потому что в другой руке у Росса был факел. Тропинка действительно привела их к мосту, как и говорил Текамсех. Мост выглядел очень старым.

— Что-то он не выглядит прочным, — проговорил Филипп.

— Сейчас проверим, — ответил Росс. Поставив Шенди на землю, он сделал первый шаг, затем второй, третий. — Нормальный мост, — сказал Росс. — Идём.

Филипп старался не смотреть вниз. Он видел перед собой широкую спину Росса и руки Шенди, вцепившегося в плечо отца. Пещера оказалась совсем рядом с мостом, хотя вход в неё можно было и не заметить: так густо был он увит вьюнком и лианами. В пещере было пусто и тихо.

— Как тут темно, — громко прошептал Шенди.

Росс снял рубашку и, постелив её на каменный пол, сказал сыну ложиться спать. Филипп последовал его примеру. Раздевшись, он уложил Линуша, который так и не понял, что произошло, а сам сел рядом.

— Не тепло тут, — поёжившись, проговорил Филипп.

— Можешь подержать факел, — ответил Росс с улыбкой. — От него жарко.

— У меня голова кружится, — прошептал Эскот.

— От усталости, наверное. Попробуй ещё поспать.

— А ты?

— За меня не беспокойся. Все амарги выносливые.

— Я домой хочу. В «Элизиум». Так уже надоело всё. Хочу принять ванну, поесть нормально и лечь в свою постель.

— Ты всё это получишь на своей плантации.

— Да, только там ко мне будут приставать и Томас, и работники… А я не хочу. Решать ничего не хочу.

— Так не бывает. Чтобы ничего не решать. Так только дети могут жить, да и то не всегда.

— Росс, я не хочу и не могу работать. Я не привык.

— Разве на дядю ты не работал? Разве со мной ты не работал?

— Это не работа, это развлечение, — усмехнулся Филипп. — Приключения такого рода меня всегда привлекали. Но заниматься делами, такими как выращивание и продажа кофе — это совсем не для меня. Порой мне хочется избавиться от плантации.

— Она приносит реальный доход, Фил. И ты это знаешь.

— Знаю. Лучше бы не приносила.

— Фил, ощущение, что ты пьян.

— Почему это?

— Обычно тебя так несёт, только когда ты выпьешь.

— Я не пил.

— Я знаю, и это странно, — Росс с интересом смотрел на Филиппа.

— Что тебе странно? Что я говорю, что думаю? — спросил Эскот.

— Согласись, что ты далеко не всегда это делаешь.

— У тебя учусь.

— Я как раз чаще всего говорю, что думаю. Просто иногда мне вовсе не хочется разговаривать. Слова бывают лишними в большинстве случаев. Иногда я просто вынужден что-то кому-то говорить и врать. Я делаю это, не потому что хочу, а потому что так надо.

— Я тоже вру, не потому что хочу, знаешь ли, — обиженно ответил Филипп.

— У меня какое-то странное чувство, — сказал Росс.

— Что за чувство?

— Желание говорить. Вернее, даже не так. У меня ощущение, что я произношу все свои мысли вслух.

— У меня примерно то же самое, — закивал Филипп. — Это похоже на действие какого-то наркотика.

— Но мы ничего не принимали, — возразил Росс.

— Шаман назвал это место горой Истины.

— Тогда это какие-то растения. Может быть, их цветы… Не зря этот старик говорил что-то про третье испытание и сам отправил нас сюда. Он ненормальный.

— У него своя картина мира. И я совсем не хочу спать. Хорошо, что хоть мальчики уснули.

— Они сильно устали за день, теперь отдыхают. Ну что, Фил, надеюсь, мы не наговорим друг другу ничего такого, за что потом нам будет стыдно.

— А я ведь могу, — тихо засмеялся Филипп.

— Можешь, — улыбнулся Росс. — Иногда ты просто выводишь из себя.

— Ты тоже.

— Ты помнишь что-нибудь из своих стихов, которые ты сжёг?

— Помню. Вот какого ты спросил это сейчас? Я бы ответил, что не помню. Подожди… Неужели мы здесь не сможем соврать?

— Похоже на то.

— Обалдеть.

— Так значит, стихи ты помнишь.

— Росс, не проси меня об этом.

— Ну, лучше ты будешь читать стихи, чем жаловаться на жизнь.

— Ты издеваешься.

— А у тебя, наверняка, в голове уже крутятся строчки. Угадал?

— О бледная луна, в прозрачной мгле

Кишат виденья сумрака и ада,

Тебе завеса в доме не преграда,

Ты бледность начертала на челе.

Беспомощно здесь вьётся мыслей рой,

И плачет ветер, как душа в мученье,

Потом вдруг замирает на мгновенье

И плачет вновь и продолжает бой.

Филипп замолчал.

— Тебе было очень больно, когда ты это писал? — проговорил Росс.

— Мне и сейчас больно, — ответил Эскот. Он прислонился r холодной каменной стене и закрыл глаза. Филипп злился на Росса за то, что тот заставил его вспомнить эти стихи, хотя он прекрасно понимал, что его друг не был виноват в том, что Филипп сам не мог забыть то, что когда-то сжёг.

— Давай будем говорить о чём-нибудь приятном, — предложил Росс. — И ты ни в чём не виноват на самом деле.

— Я разве сейчас вслух это сказал? — удивился Филипп.

— Да, — кивнул Росс. — Ну, или я научился читать мысли.

— Это было бы страшно. Я согласен поговорить о приятном.

— О чём, например?

— Расскажи какую-нибудь легенду, — попросил Филипп.

— Опять? — усмехнулся Росс.

— Мне нравится, как ты рассказываешь.

— Никогда не думал, что мои рассказы могут доставлять кому-то удовольствие. Разве я хороший рассказчик?

— Всё, что ты рассказывал мне до этого, было очень интересно. Правда. Я же не могу здесь лгать.

— Ну, хорошо. Я расскажу историю об Эйлен и пауке. Я люблю её с детства, мне рассказывала её моя бабушка. Говорят, что это легенда нашего рода. И там, кстати, упоминается шаман.

Это случилось много лет назад, когда кипарисы были ещё такими маленькими, что в их тени мог укрыться разве что опоссум. В те времена на земле Солнечной росы жила девушка по имени Эйлен. Глаза её были черны, как самая тёмная ночь, а губы были подобны кораллам. Лик её был так красив, а стан так строен, что не один прекрасный и достойный юноша приходил в её дом и хвалил её горькую воду, но все они получали отказ. Эйлен была умной, доброй и отнюдь не строптивой. Но она не хотела выходить замуж без любви. Люди говорили, что Эйлен странная, не такая, как все. Каждое утро она выходила из своей хижины и шла к озеру Тессо, чтобы там встретить рассвет. Днём она работала на плантации ороскуро с другими женщинами, а вечером провожала солнце у озера. У Эйлен был дар разговаривать с природой. Она слышала музыку леса и шёпот воды, она по-иному понимала пение птиц и стрекотание цикад. Говорили даже, что она понимала язык птиц и зверей, но так это было или нет, сейчас никто уже не знает. Но именно с Эйлен случилась эта история.

Однажды утром, когда Эйлен вернулась домой после прогулки к озеру, чтобы приготовить себе горячей горькой воды, она увидела огромного паука, сидевшего рядом с очагом. Эйлен не испугалась, узнав в нём паука-птицееда, чей укус не был смертелен, но она понимала, что пауку было не место в её доме, поэтому она решила прогнать его. Сначала Эйлен легонько толкнула паука кончиком мокасина, тот с неохотой двинулся с места, но снова остановился.

— Что же мне с тобой делать? — проговорила Эйлен и всё же рискнула взять паука в руки.

— Помоги мне, — вдруг услышала она. Обернувшись, Эйлен никого не увидела. Но голос повторил: — Помоги мне.

— Это не можешь быть ты, — неуверенно сказала Эйлен, глядя на паука.

— Могу, — ответил тот. К удивлению девушки, у паука был приятный мужской голос.

— Ты разговариваешь? — спросила она.

— Да, — ответил паук.

— Пауки не разговаривают, — перебил Росса Филипп.

— Это легенда. В легендах животные могут говорить. Так мне продолжать?

— Продолжай. Просто мне трудно молчать. Извини.

— Эйлен тоже не думала, что такое возможно. Она так и сказала пауку.

— Я тоже не думал, — ответил он. — Да такое, наверное, всё-таки и невозможно.

— Как так?

— Я не совсем паук.

— А кто же ты?

— Человек.

— Человек?! — удивилась Эйлен.

— Да, — ответил паук. — Я бы сам не поверил, если бы мне такое сказали.

— Как же ты стал пауком?

— Меня заколдовали.

— Кто?

— Шаман.

— В нашем племени нет шамана.

— А в племени Медных гор есть. Я пришёл оттуда.

— И почему же тебя заколдовали? — спросила Эйлен.

— Было за что, — ответил паук, и амарга услышала в его голосе горькую усмешку.

— Ну хорошо… А чем я могу тебе помочь?

— Могу я остаться у тебя? Хотя бы на какое-то время… мне некуда пойти.

— Оставайся, — согласилась Эйлен. — Только я не знаю, чем тебя кормить. Что вы, пауки, едите?

— Я не паук. Я не могу ни охотиться, как паук, ни есть то, что едят они.

— Но как же тогда?

— Позволь мне остаться до ночи, а потом я расскажу тебе.

— Хорошо, но сейчас мне нужно идти на плантацию. Тогда до вечера.

Эйлен оставила паука в хижине и вернулась к нему, когда солнце уже клонилось к закату.

— Ты обещал рассказать мне что-то, — сказала она.

— Давай подождём, пока сядет солнце, — ответил паук.

— Ты немного пугаешь меня, но хорошо. Я пока приготовлю ужин.

Эйлен занялась маисовыми лепёшками и даже на какое-то время забыла о присутствии в её доме странного гостя. Когда же последние лучи солнца исчезли за горизонтом, Эйлен показалось, что светило на мгновение заглянуло к ней в дом, засияв яркой вспышкой и исчезнув во тьме ночного леса. Уходя, солнце забрало с собой паука, оставив вместо него мужчину, увидев которого, Эйлен вскрикнула от неожиданности. В полумраке хижины мужчина выглядел стройным и был немногим выше Эйлен. Из одежды на нём была лишь набедренная повязка.

— Не пугайся так сильно, — проговорил он, и Эйлен узнала его голос.

— Ты?! — удивилась она. — Паук?

— Он превратился в человека?! — воскликнул Филипп.

— Да тише ты, детей разбудишь, — отозвался Росс.

— Прости. Продолжай.

— Именно это я и хотел тебе рассказать, — проговорил мужчина. — С заходом солнца я снова превращаюсь в человека, а с первыми его лучами — в паука.

— Как тебя зовут? — спросила Эйлен.

— Шенди.

— Наверное, ты хочешь есть?

— Умираю с голоду.

— Тогда садись ближе к очагу, лепёшек и горькой воды хватит на двоих.

У Шенди были красивые сильные руки, глядя на которые, Эйлен почему-то не могла оторвать взгляда. А ещё у него были высокие резкие скулы и большие чёрные глаза. Его густые волосы падали на его лицо, когда он наклонял голову, и он всё время поправлял их, убирая непослушные пряди за уши, но те снова падали, стоило ему повернуть голову. Эйлен сама не понимала, почему так пристально наблюдала за ним. Не понимала, что отличало его от других амаргов.

— Она влюбилась, — с улыбкой проговорил Филипп.

— Может, и так, — ответил Росс.

— Что же ты сделал шаману? — спросила Эйлен. — Раз уж ты просишь моей помощи, я имею право знать.

— Не шаману, — ответил Шенди, — а его дочери.

— Продолжай.

— Я соблазнил её, всё очень просто.

— Просто?

— Да, просто. Соблазнил и не похвалил её горькую воду. Не пришёл к её отцу просить её руки.

— Почему?

— Потому что я её не любил.

— А зачем тогда?

— Ты вроде бы не ребёнок, — усмехнулся Шенди.

— И что было потом?

— Девушка обо всём рассказала отцу, тот потребовал от меня жениться на его дочери, а я отказался. Шаман пригрозил мне страшным проклятьем, но я только посмеялся. Как оказалось, зря. Теперь днём я паук, а ночью человек.

— И ничего нельзя изменить? — спросила Эйлен.

— Нет.

— И что же ты теперь будешь делать?

— Я не знаю.

— А кем ты был в своём племени?

— Охотником.

— Тогда ты и сейчас можешь охотиться. По ночам.

— Могу. Но днём в лесу я не выживу. Я уже несколько раз чуть не погиб. Больше не хочу.

— Но я же не выгоняю тебя.

— Спасибо, — улыбнулся Шенди.

Так он остался жить в доме Эйлен. Люди стали говорить, что она больше не выходила из дома, чтобы встретить или проводить солнце. А женщины на плантации замечали, что Эйлен всё чаще приходила на работу сонная, а взгляд её был задумчивым, хотя глаза её будто сияли изнутри. Поговаривали даже, что нашёлся, наконец, тот амарго, кто поразил её сердце. Вот только никто его не видел.

Шенди иногда выходил из дома Эйлен на охоту, но делал он это поздней ночью, когда всё селенье уже спало, а возвращался до рассвета. Он охотился с помощью лука и кинжала, которые изготовил сам. Шенди приносил дичь, Эйлен разделывала её и прятала в холодный погреб, чтобы достать однажды ночью и приготовить с овощами и специями. Эйлен спала по утрам и в те ночи, когда Шенди уходил на охоту. Она приходила на плантацию позже обычного, ссылаясь на слабое здоровье.

Ночью вместо сна они разговаривали. Обо всём. Никогда и ни с кем раньше Эйлен не могла разговаривать обо всём на свете. Шенди внимательно слушал её, и сам рассказывал удивительные истории.

Так продолжалось до одного вечера, когда в дом Эйлен пришёл мужчина. Его звали Наганаш, и он был помощником главного судьи.

— Какое знакомое имя, — сказал Филипп.

— Да, оно довольно распространено у амаргов, — ответил Росс.

— И тоже помощник судьи.

— Да, тоже.

Он был не женат. Наганаш попросил Эйлен угостить его горькой водой, и она уже понимала, к чему всё это. Помощник судьи, конечно же, похвалил её горькую воду. Эйлен не любила такие разговоры и снова отказала.

— Странная ты, — проговорил Наганаш. — Годы-то идут. Тебе надо становиться женой и матерью. Чем я тебе не подхожу?

— Я не люблю тебя, — просто ответила Эйлен.

— Ты действительно странная.

— Что ж… — улыбнулась амарга. — Но если я так до сих пор никого и не полюбила.

Наганаш ушёл.

— Шенди, — позвала Эйлен, — прости, что тебе пришлось всё это выслушивать. Не могла же я его выгнать.

Шенди не ответил. Эйлен позвала его снова. И снова тишина. Она искала его по хижине, но так и не нашла. Он исчез. Будто его и не было. Но это не было сном, Эйлен точно знала. Ведь в погребе хранилось мясо, а под ворохом одежды были спрятаны лук и кинжал. Наступила ночь, а Шенди так и не вернулся. Эйлен ждала его до самого утра. Она почти не сомкнула глаз, и женщины на плантации заметили, что её сияние будто потухло. Вечером Эйлен пошла к озеру провожать солнце. Когда последние его лучи исчезли с неба, уступив место луне и звёздам, Эйлен направилась к дому.

— Снова бродишь по ночам? — услышала она рядом насмешливый голос. Оказалось, что её уединение нарушил Наганаш.

— Я уже иду домой, — ответила Эйлен.

— Может, стоить проводить тебя?

— Не нужно.

— А если я хочу?

— Всё равно не нужно.

— Я буду настаивать, — сказал Наганаш и схватил её за руку, больно сжал.

— Что тебе нужно? — спросила Эйлен.

— А ты не догадываешься? — усмехнулся Наганаш и попытался поцеловать её.

— И такой же гад, — проговорил Филипп.

— Судьба, — усмехнулся Росс.

— Оставь меня! — закричала Эйлен, пытаясь вырваться из его объятий. Но хватка у помощника судьи была сильная и крепкая. Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы не вмешался некто третий.

— Отпусти её! — крикнул он, и Эйлен узнала Шенди. Он стоял на тропинке, ведущей в селенье. В его руке был кинжал.

— Кто ты такой? — спросил Наганаш, чуть ослабив хватку, но всё же не отпуская Эйлен.

— Это неважно. Важно, что она тебя не хочет. Поэтому отпусти.

— А то что?

— А то я вмешаюсь.

— Так давай, вмешивайся, — и Наганаш оттолкнул Эйлен и достал кинжал.

Может, Наганаш и был сильнее и выше, чем Шенди, но в той схватке правда не была на его стороне. А Шенди оказался гораздо более ловким. Наганаш ушёл посрамлённым с этого поля боя.

— Я так испугалась, когда ты пропал, — проговорила Эйлен, обнимая Шенди. — Почему ты ушёл?

— Не могу этого сказать, прости, — ответил Шенди.

— Не бросай меня больше.

— Почему?

— Что почему?

— Зачем я тебе нужен?

— Неужели ты не догадываешься?

— Нет.

— Я люблю тебя.

— Что? — Шенди показалось, что он ослышался.

— Я люблю тебя, — повторила Эйлен.

— Но ты сказала Наганашу, что до сих пор никого не полюбила…

— А что я должна была ему сказать? — улыбнулась амарга. — Что в моём доме живёт паук, и что я его люблю?

— Знаешь, я ведь не всё рассказал тебе, — проговорил Шенди.

— О чём?

— О моём заклятии. Меня можно расколдовать.

— Как?

— Шаман сказал, что я перестану превращаться в паука, когда меня полюбит женщина. И это должно было случиться при условии, что она не будет знать о возможности снять заклятие. Она должна была полюбить меня таким, каким я стал.

— Значит… я расколдовала тебя? — с надеждой в голосе спросила Эйлен.

— Ещё шаман сказал, что это подействует, только если и я полюблю её, — добавил Шенди.

— А этого не случилось?

— Давай подождём рассвет.

— Хорошо, давай.

— И давай подождём его здесь, у озера. Это ведь твоё любимое место?

— Да.

Они расположились в густой траве, и им не было холодно той ночью. Под утро они всё же уснули, а разбудили их лучи солнца. Шенди не превратился в паука. И провожать солнце они с тех пор ходили вдвоём.

— Вот такая история, — закончил свой рассказ Росс.

Они покинули пещеру с первыми лучами солнца. У моста Росс остановился и спросил Шенди, которого держал за руку:

— Пойдёшь сам или тебя понести?

— Сам, — ответил мальчик.

— А ты? — спросил Филипп Линуша.

— И я, — кивнул маленький норт. Эскот с недоверием посмотрел на сына, понимая, что тот просто не хочет выглядеть слабее Шенди, но возражать не стал.

Первыми на мост зашли Росс с сыном, Филипп и Линуш пошли вслед за ними. Мальчик вцепился в руку отца так, что сжал её до боли. Филипп не хотел смотреть вниз, но ему приходилось опускать взгляд из-за сына, от чего мурашки бежали по коже, когда Эскот видел, на какой высоте они находились. Они дошли до середины моста, когда Линуш оступился и, едва не упав, схватился за ногу отца и тихо заплакал. Филипп взял его на руки и двинулся дальше.

— Плакса, — обернувшись, проговорил Шенди.

— Прекрати, — осадил его Росс. Линуш всхлипнул и уткнулся носом в шею Филиппа.

Мост остался позади, путники поднялись по тропинке, которая привела их обратно на поляну за хижиной шамана. От второй постройки осталось лишь пепелище.

— Огонь ведь мог перекинуться и на дом шамана, — проговорил Росс.

— Либо ему повезло, либо он как-то этому помешал, — ответил Филипп.

Текамсех вышел из хижины и с улыбкой сказал:

— Вижу, вы прошли испытание.

— Как твой сын? — спросил Росс.

— С ним всё в порядке. Солнца в дорогу вам.

IIIShah

Подойдя к ванной, в которой купался Линуш, Шенди со смехом спросил:

— Ты в рыбку ещё не превратился?

Линуш обиженно плеснул водой в брата.

— Не надо делать тут луж! — строго проговорила Кейлин. — Линуш, вода уже холодная. Вылезай, а то простудишься.

Уложив, наконец, мальчиков спать, амарга сказала:

— Надеюсь, этой ночью вы не будут играть в охотников за призраками?

— Я не буду, — ответил Линуш.

— А ты, Шенди? — спросила Кейлин.

— Тоже не буду, — с заметным недовольством сказал маленький амарго.

— Смотрите у меня. Так я могу вас оставить вдвоем?

Мальчики закивали.

— Ну, хорошо, — улыбнулась Кейлин. — Я вам поверю.

Оставив детей, Кейлин пошла в соседнюю комнату, где её ждал Росс.

— Они пообещали вести себя хорошо, — проговорила она, садясь рядом с ним на кровать.

— И ты им веришь? — спросил с улыбкой Росс, обнимая жену.

— Не очень, — рассмеялась Кейлин. — Знаешь, я так счастлива, что ты здесь. С мальчиками всё в порядке. Я даже думать не хочу о том, что происходит в городе. Иногда мне кажется, что я бы так и жила здесь, на плантации. Здесь природа, здесь нет никакой вражды. Норты и амарги работают вместе. Мне здесь не хватало только тебя. И вот ты рядом, и мне больше ничего не нужно.

— Не думай про город, не думай про союз. Всё это очень далеко сейчас, — ответил Росс и поцеловал её.

Росс проснулся от того, что кто-то шёл по коридору. За окном было ещё очень темно, и Росс вспомнил рассказы о призраке. Кому надо было в это время ходить мимо спален? Стараясь не разбудить Кейлин, Росс поднялся, надел штаны и выглянул из комнаты. К своему удивлению, он обнаружил там женщину. Из одежды на ней была лишь белая ночная сорочка. Увидев Росса, женщина испуганно вскрикнула и забежала в первую попавшуюся дверь, за которой была спальня Филиппа. Удивившись, Росс вышел из комнаты и направился вслед за женщиной. Он увидел, что она буквально вжалась в стену, боясь шелохнуться. На вид ей было лет сорок, и она явно была амаргой.

— Кто вы и что вы здесь делаете? — тихо спросил Росс.

— От тебя прячусь, — ответила женщина. — Но ты амарго, это хорошо. Просто ты неожиданно появился.

— Ты прячешься в комнате норта. Это ничего?

— Ой, — и женщина схватилась за голову.

— Кто здесь? — испуганно спросил проснувшийся Филипп. — Росс? А это кто?

— Ты кстати так и не сказала, кто ты, — проговорил Росс.

— Меня зовут Сейба, — ответила женщина.

— Почему ты разгуливаешь по дому по ночам, пугая прислугу?

— Потому что я боюсь выходить днём. Боюсь, что меня увидит кто-то из города. А сидеть круглые сутки взаперти мне слишком тяжело. Вот я и брожу тут по ночам. Иногда слышу чужие разговоры. Хоть что-то…

— Ты не находишь своё поведение странным?

— Нахожу. Но что мне делать? Вот вы оба из города, и мне страшно. Но ты амарго. Я надеюсь, что ты не выдашь меня.

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Филипп и зажёг лампу.

Волосы Сейбы были подёрнуты сединой, глаза и губы окружали маленькие морщинки. Возможно, ей было больше лет, чем казалось на первый взгляд.

— Ты бежала из города? — догадался Росс.

— Да, — кивнула женщина. — Была вынуждена, когда союз пришёл к власти. Сейчас там ведь ничего не изменилось, да?

— Пока нет. Но почему ты сбежала так далеко, почему не в Тиеру?

— Я родилась и выросла в городе. Там была моя жизнь. В Тиере я никого не знала, да и… Не спаслась бы я там.

— Почему? — спросил Филипп.

— Потому что меня хотели убить. Меня бы там нашли.

— Кто хотел тебя убить?

— Почему я должна доверять вам? Только потому что один из вас амарго?

— Ты не должна нам доверять, — ответил Росс. — Я бы на твоём месте не доверял.

— Вы действительно оба приехали из города? — спросила Сейба.

— Да, — кивнул Росс.

— Но если в городе и сейчас у власти Ромул, то как ж вы можете быть друзьями? Что-то не сходится.

— Не все норты ненавидят амаргов, — сказал Филипп. — Мы с Россом друзья уже много лет.

— Знаете, когда я увидела в окно, что приехал норт из города, я испугалась, подумав, что меня нашли… Я не знала, что ты хозяин плантации.

— Какую, однако, большую опасность ты представляешь для союза, если боишься, что тебя разыщут здесь, — проговорил Росс.

— Я твоё имя, например, не слышал, — сказал Филипп. — Странно.

— А почему ты должен был слышать обо мне? — спросила Сейба.

— Да потому что я агент шерифа, — ответил Эскот.

— Что?! — лицо женщины исказилось от ужаса.

— Точнее говоря, двойной агент, — улыбнулся Росс. — Он работает на «детей горькой воды», если ты знаешь, что это.

— Слышала, — ответила Сейба, облегчённо вздыхая. — Так значит, ты обо мне не слышал, — задумчиво проговорила она. — Но ты уверен, что тебе доверяют?

— Может, не до конца, — сказал Филипп.

— Но тебя считают верным членом союза?

— Надеюсь.

— Я понимаю… Обо мне, наверное, вообще почти никто не знает.

— Тогда кого же ты боишься?

— Ромула. Я его тётка.

— Тётка? — удивлённо воскликнул Филипп. — Но ты же амарга!

— Амарга, — кивнула та. — Оба моих родителя были амарги. Отец был торговцем и в молодости перебрался с мамой в город. Мы с сестрой родились уже там. Нас воспитывали как амаргов, но в Тиере мы никогда не были. Сестра вышла замуж за норта. Он работал сапожником. У них родился сын. Ромул. Он совершенно не похож на свою маму, копия отца. Со мной Ромул не любил общаться с раннего детства. И я догадываюсь почему. Его отец тщательно скрывал, что женился на амарге. В его кругах это было не принято. Сестра вела домашнее хозяйство, одевалась как норт и почти не выходила из дома. А теперь вот вышло, что я единственная оставшаяся в живых родственница Ромула. Амарга.

— Надо же… — проговорил Эскот. — Никогда бы не подумал.

— Ты хочешь вернуться в город и жить по-человечески? — спросил Росс. — Или ты хочешь остаться здесь и бродить по ночам?

— Лучше я буду жить здесь, чем умру там.

— Ты не умрёшь. Сама посуди: если о тебе знает так мало народу, чего тебе бояться?

— Ромул пытался убить меня. Попытается снова.

— А если ему скажут, что тебя уже нет в живых? — предложил Филипп.

— Как это? — не поняла Сейба.

— Я вернусь в город и расскажу агентам, что видел в сельве останки женщины. Есть у тебя из вещей что-то особенное, что может помочь тебя опознать?

— Свадебный браслет моей мамы. Но я не расстанусь с ним.

— Ты уже с ним рассталась, — усмехнулся Росс. — На тебе его нет сейчас.

— Он там… — Сейба запнулась.

— Где ты, кстати, живёшь? — спросил Росс.

— У Томаса, — опустила глаза женщина.

— У моего управляющего? — удивился Филипп.

— Да, он подобрал меня на дороге, раненую. Выходил. Я всё ему рассказала. Я верю ему, хоть он и норт.

— Он успешно скрывает тебя.

— Но я не отдам вам браслет.

— А ты понимаешь, что можешь спасти Тиеру? — спросил Росс.

— Каким образом?

— Разоблачив Ромула перед нортами.

— Я не буду никого разоблачать.

— То есть ты смирилась с тем, что Ромул выгнал тебя из твоего дома? — сказал Росс. — С тем, что ты живёшь в страхе?

— Если я пойду с тобой, разве не продолжу я жить в страхе? — спросила Сейба.

— Но этот страх уже будет чего-то стоить, — улыбнулся Росс. — И это уже будет не страх, а риск.

— Не знаю… я так не могу… И я привыкла жить здесь. У меня теперь есть Томас. Я не одна.

— Тебе не обязательно уходить сейчас. Просто подумай.

— Я подумаю, обещаю, — сказала Сейба.

Когда она ушла, Филипп проговорил:

— Так это она привидение?

— Выходит, что так, — ответил Росс.

— Я тебя потеряла, — раздался голос Кейлин, заглянувшей в комнату. — И мне показалось, что я опять видела кого-то, похожего на призрак.

— Это был не призрак, — улыбнулся Росс и рассказал жене обо всём, что произошло.

— Вот о чём говорил Угумэзи, — задумчиво сказала Кейлин.

— О чём же? — спросил Филипп.

— Перед смертью он сказал мне, что Ромул не тот, за кого себя выдаёт. Он это почувствовал.

— Что ж, не зря говорят, что амарги способны чувствовать друг друга, — проговорил Росс.

— Идём спать, — сказала Кейлин. — Ещё слишком рано.

— Как думаете, она согласится? — спросил Филипп.

— Мне кажется, да, — ответил Росс. — Подождём.

Вечером следующего дня на плантацию въехал автомобиль. Его появление вызвало огромный ажиотаж среди работников, потому что все видели подобное явление впервые. Филипп узнал водителя — им был Мике Локстон. Выйдя из машины, он направился к дому, оставив работников глазеть на чудо техники.

— Привет, — заговорил вышедший к нему Филипп. — Неужели ты его купил?

— Да, — широко заулыбался Мике. — Пока, правда, в долг. Это, видимо, у меня уже привычка. Не успел я расплатиться с тобой, как вот. Снова.

— Это же бешеные деньги.

— Ага. Но Фло сказал, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, — рассмеялся Мике. — Но вообще я приехал, потому что всё не очень хорошо, — Локстон резко посерьёзнел.

— Что-то случилось? — спросил Филипп.

— Да. Марта арестовали по подозрению в том, что он Ферзь. Он, конечно, отказывался, как мог. Тогда шериф приказал применить пытки. Мало кто не заговорит в таких обстоятельствах. Большинство вообще обычно соглашается с обвинениями. Вот и Март согласился. Но всё дело в том, что он узнал, кто его подставил. Собственно в ответ он подставил тебя.

— Каким образом?

— Заявил, что ты изначально всё знал, что работаешь на него, что ты двойной агент, но ты предал его.

— И почему меня ещё не арестовали?

— Потому что ордер у меня, — ответил Мике. — Я приехал тебя арестовать.

— Замечательно, — Филипп прислонился к дверному косяку. — А тебя ни в чём не подозревают? Мы же давно знакомы.

— Пока нет. Я успел неплохо себя зарекомендовать.

— Это чем же?

— Работой в городе. Неважно. Не думай об этом.

— Так ты меня арестовываешь?

— Вообще-то да. Только надо решить, как тебе дальше действовать. Росс ведь с тобой?

— Да.

— Тогда пойдём поговорим.

Вдвоём они поднялись в детскую, где Росс и Кейлин играли с детьми.

— Мике, так это ты поднял весь этот шум во дворе? — с улыбкой спросил Росс.

— Да, — ответил Локстон. — Я не мог иначе.

— Дядя Мике! — воскликнул Линуш. — А ты обещал меня покатать.

— Обещал, значит, покатаю, — сказал Мике. — Росс, нам надо поговорить.

— Мальчики, оставайтесь здесь, — проговорила Кейлин. — А мы будем в соседней комнате.

Когда все четверо собрались в спальне Росса и Кейлин, Мике ещё раз рассказал обо всём, что произошло в городе.

— Думаю, надо напугать Ромула ещё раз, — проговорил Росс. — Пусть Ферзь, несмотря на то, что вроде бы он уже арестован, снова сделает нечто такое, что заставит Ромула ещё больше подозревать всех и вся.

— Ну, допустим, — согласился Мике. — Это мы сделаем.

— А я? — спросил Филипп. — Я не хочу, чтобы меня пытали.

— Зачем же пытки? — сказал Росс. — Ты должен доказать свою невиновность и преданность союзу. Март оговорил тебя из мести.

— И как я буду это доказывать?

— Расскажи о следующем шаге Ферзя до самого шага. Предупреди его, — ответил Мике.

— Да, думаю, это правильно, — кивнул Росс. — Надо сейчас придумать, что это будет за шаг.

— Это должно быть что-то очень серьёзное, — заговорила молчавшая до сих пор Кейлин. — Чтобы тебе поверили, Фил. Хорошо бы, если бы Сейба как можно быстрее согласилась помочь нам.

— Кто такая Сейба? — спросил Мике.

— Родная тётка Ромула, — ответил Росс. — Она амарга. Мы с ней ночью познакомились.

— Потрясающе, — проговорил Локстон.

— Она сильно напугана, — сказал Филипп. — Ромул приказал её убить. Нельзя на неё давить. Мы можем только хуже сделать. Пусть она подумает и примет решение без того, чтобы мы настаивали на этом.

— Фил, а что если ты предотвратишь покушение на Ромула? — вдруг предложил Росс.

— Как? — спросил Эскот. — Кто будет убивать его? Это же значит подставлять кого-то…

— Не тараторь. Надо подумать.

— Кейлин, — задумчиво позвал Мике, — я читал в одной старой книге, что будто бы есть какое-то зелье, выпив которое человек засыпает, а все думают, что он умер. Это возможно?

— Возможно, — ответила амарга. — Но только хороший лекарь может и догадаться.

— А ты смогла бы это приготовить?

— Думаю, что да. К чему ты ведёшь?

— Представьте, — сказал Локстон. — Филипп сообщает Герману, что не просто так отдыхал на плантации, а узнал нечто крайне важное и серьёзное. Он смотрит на часы и понимает, что вот-вот может произойти непоправимое. В это время у Ромула обед. Это всё можно подстроить, я могу привезти Филиппа к шерифу именно перед обедом Ромула. Так вот. Филипп настаивает на том, что Ромулу грозит опасность. Герман понимает, что тут совсем не до шуток, и едет к Ромулу вместе с Филиппом, который по дороге принимает это зелье. Оно же не мгновенно действует? Вбежав к Ромулу, он берёт у того со стола бокал, выпивает и… умирает. Ну, то есть засыпает. Таким образом, Филипп полностью обеляет себя перед союзом. Посмертно. Это даст нам отсрочку перед тем, как, я надеюсь, эта таинственная Сейба согласится сдать своего племянника народу Айланорте.

— Нет, — сказал Росс. — Это невозможно.

— Почему? — спросил Мике.

— Филипп не будет так рисковать собой.

— Риск, по-моему, минимальный.

— Но он есть, — возразила Кейлин. — И вообще подстроить всё, как ты говоришь, крайне сложно.

— Но можно. И лекарь у Флориана есть. Он подтвердит смерть Филиппа.

— Я всё равно против, — проговорил Росс.

— Может, меня кто-нибудь спросит? — заговорил Эскот.

— Как тебе идея? — улыбнулся Мике.

— Я согласен, — ответил Филипп.

— Вот и отлично! — обрадовался Локстон. — Кейлин, как быстро ты сможешь приготовить зелье?

— Я не уверена, что… — амарга замолчала, ловя на себе взгляд Росса.

— Повторяю, что я против, — сказал он.

— Росс, — проговорил Филипп, — может, это и рискованно, но ведь уже всё очень плохо. Меня подозревают в таком, за что союз просто убивает. Кстати. Какова дальнейшая судьба Марта, Мике?

— Он и Наганаш ожидают казни, — ответил Локстон.

— Вот видишь! А Лилуай?

— Это жена Наганаша?

— Да.

— Она арестована, но, кажется, казнить её не собираются.

— Хоть что-то хорошее, — вздохнул Филипп. — Росс, ты же понимаешь, что происходит. Ты сам говорил, что на войне без жертв не обойтись. Лично я доверяю Кейлин. Она меня не отравит.

— Кейлин я тоже доверяю, — ответил Росс. — Но вот проделать всё то, что придумал Мике, будет очень трудно.

— Фло нам поможет, — сказал Мике. — Кейлин, готовь свой яд, мы должны выехать ранним утром.

С рассветом, когда дети ещё спали, а работники плантации уже принимались за работу, Росс, Кейлин, Филипп и Мике вышли из дома.

— Я поеду следом за вами, — сказал Росс.

— Не сомневался, — ответил Мике.

— У тебя будет пара минут, не больше, — проговорила Кейлин, протягивая Филиппу склянку с приготовленным за ночь снадобьем.

— Он успеет, — сказал Локстон.

— Постараюсь, — кивнул Филипп, пряча склянку в карман.

— Сколько времени он будет спать? — спросил Росс.

— Сутки, — ответила Кейлин. — Я поговорю сегодня с Сейбой. Надеюсь, что она примет правильное решение. Тогда я отправлю письмо с Салишем.

Росс обнял жену, поцеловал и прошептал:

— Береги себя и детей.

— Ты тоже береги себя, — ответила Кейлин. — И Фила. Солнца в дорогу.

— Пора ехать, — проговорил Мике, открывая дверцу машины. Внезапно он вскрикнул и отдёрнул руку.

— Что случилось? — спросил Филипп.

— Паук, — ответил Мике, показывая на ручку дверцы. Там действительно сидел крупный паук. Он всё ещё стоял в угрожающей позе: его тельце приняло почти вертикальное положение, а передние лапки поднялись вверх так, что он мог продемонстрировать чёрно-полосатый узор на своём брюшке.

— Странствующий паук, — проговорил Росс.

— И что со мной сейчас будет? — тихо спросил Мике.

— Его укус не смертелен, — ответил Росс. — Он вызывает сильную боль….

— Уже, — сказал Мике. — Дальше что?

— Воспаление и удушье.

— Садись на землю, — проговорила Кейлин. — Сейчас я принесу противовоспалительное. Фил, а ты сбегай за водой. Принеси побольше.

Мике сел рядом с автомобилем, Филипп послушно пошёл в дом за водой, а Росс, достав револьвер, его рукоятью убил паука, всё ещё сидевшего на ручке.

— Зачем же ты его? — тихо сказал Мике.

— Хочешь, чтобы он тебя ещё раз? — усмехнулся Росс.

Мике тяжело дышал, на лбу выступила испарина. Вернулся Филипп и протянул ему кувшин с водой. Тот выпил, сколько мог, и вернул сосуд Эскоту. Появилась Кейлин, села рядом с Мике и взяла его за руку. Обработав ранку, она спросила:

— Как ты?

— Ощущение, что в руку воткнули раскалённый гвоздь, голова гудит, периодически трудно дышать, но в целом всё хорошо, — ответил Мике.

— Превосходно, — сказала Кейлин. — Выпей вот это.

И она протянула ему какой-то порошок. Поморщившись, Мике выпил лекарство и проговорил:

— Я не смогу вести машину.

— Я поеду на лошади, — ответил Филипп.

— Нет, так не пойдёт, — возразил Мике. — Я должен тебя привезти. Ты поведёшь машину.

— Я же не умею… — растеряно проговорил Филипп.

— Я тоже когда-то не умел, — усмехнулся Локстон.

— Но я не смогу…

— Тогда мы опоздаем. Так что тебе придётся смочь.

— Фил, у тебя получится, — заговорил Росс.

— Ты так думаешь? — неуверенно посмотрел на него Филипп.

— Уверен.

— Хорошо, — кивнул Эскот.

— Мике, когда приедешь в город, постарайся сходить к лекарю, — сказала Кейлин.

— Угу, — ответил Локстон, поднялся и устало сел в машину, указывая Филиппу на место водителя. Тот сел и закрыл дверцу. Мике левой рукой повернул ключ зажигания.

— И что теперь? — спросил Филипп.

— Видишь внизу три педали?

— Да.

— Это сцепление, тормоз и газ, — сказал Мике. — Слева направо. Запомнил?

— Нет.

— Ты можешь расслабиться? Сцепление, тормоз, газ. Повтори.

— Сцепление, тормоз, газ.

— Клади руки на руль. Видел же, как я это делаю? И как мои друзья это делали.

— Что дальше? — спросил он, взявшись за руль.

— Левой ногой жми на сцепление. Правая у тебя для тормоза и газа. Жми на сцепление, потом медленно его отпускай и жми на газ. Скорость я переключу сам, когда ты выжмешь сцепление. Ясно?

— Не очень, но я попробую.

— Давай.

Филипп неуверенно выполнил указания Мике. К его огромному удивлению, машина дёрнулась и двинулась с места. Филипп поблагодарила небеса за то, что Мике предусмотрительно развернул автомобиль, прежде чем оставить его. Росс, увидев, что машина кое-как, но поехала, направился к своей лошади.

Дорога была ухабистой, но прямой, что облегчало задачу Филиппа, который с трудом представлял, как управлять машиной с помощью руля. Вскоре с непривычки у него начали неметь руки и ноги.

— Что ж ты так в него вцепился? — усмехнулся Мике.

— Я боюсь, — ответил Филипп.

— У тебя же, наверное, уже болят руки. Мы так просто не доедем.

— И что же мне делать?

— Жми на тормоз и выдыхай. У нас есть немного времени.

Когда машина остановилась, Филипп понял, что с трудом может пошевелить пальцами.

— Как ты это делаешь? — спросил он.

— Привык, — улыбнулся Мике.

— Тебе не стало хуже?

— А что, заметно?

Весь путь смотря только на дорогу, Филипп не оборачивался на Мике. Теперь же он видел, каким бледным и больным он выглядел.

— Вообще-то да, — ответил Эскот.

— Тогда поехали.

Филипп обернулся назад, но Мике проговорил:

— Хочешь увидеть Росса? Не увидишь. Он нас не догонит, если, конечно, не хочет загнать лошадь. Поехали, Фил.

Через какое-то время Филипп увидел, что им навстречу ехала повозка. Расстояние между автомобилем и этой повозкой быстро сокращалось.

— Что мне делать? — спросил он. — Я же сейчас в неё врежусь.

— Выкручивай руль вправо, — ответил Мике.

— Как?

— Молча. Поворачивай.

— У меня не получается. Он меня не слушается, — Филипп чувствовал, что был близок к панике. С большим трудом он взял себя в руки и нажал на тормоз. Машина остановилась.

— Ну хоть так, — вздохнул Мике. Повозка проехала мимо.

— Я так больше не могу, — проговорил Филипп.

— А меня вообще ядовитый паук укусил. Мне хуже. Так что давай. Едем дальше.

Когда впереди показался знакомый поворот на Тиеру, Филипп чуть не заплакал от счастья — это значило, что до города уже совсем близко. Однако оказавшись на въезде в город, он снова резко нажал на тормоз.

— Что теперь? — спросил Мике, открыв глаза. Он уже давно сидел с закрытыми глазами. Было видно, что ему становилось только хуже.

— Как я буду поворачивать? — проговорил Филипп — Там же улицы. Они узкие. И на них люди.

— Выходи, — сказал Мике.

— Что? — не понял Эскот.

— Выходи. Меняемся местами. Дальше я сам.

— Но ты же не можешь…

— А я через не могу.

Мике сел на место водителя, Филипп опустился на сиденье рядом с ним. Ему казалось, что у него болит каждый сантиметр тела.

— Надеюсь, Фло дома, — устало проговорил Локстон, и машина снова тронулась с места.

Открывший дверь Патрик оценивающе взглянул на Мике и Филиппа и проговорил:

— Господин Салес у себя в кабинете. Вам подать что-нибудь?

— Мне подать врача, — ответил Мике. — И как можно быстрее.

Патрик молча удалился.

— Что с вами обоими произошло? — спросил Флориан, когда гости появились в его кабинете.

— Меня всего лишь укусил ядовитый паук, — сказал Мике, падая в кресло.

— А меня всего лишь обвиняют в связи с Ферзём, и я вёл машину. Первый раз в жизни, — проговорил Филипп и опустился в соседнее кресло.

— Ясно, — ответил Салес. — Не скажу, что вы меня этим сильно удивили. Я уже привык, знаете ли. Раз вы пришли ко мне, то я должен что-то сделать, так?

— Так, — кивнул Мике. — Сейчас Фил тебе всё расскажет. У меня сил нет. Кстати я послал твоего Патрика за лекарем. Он нам тоже пригодится.

— Я тебя внимательно слушаю, Фил, — сказал Флориан.

IVZeitnot

Филипп открыл глаза. Над ним был потолок гостиной «Элизиума». Всё тело затекло, и даже пошевелить пальцами рук было трудно. С большим трудом он повернул голову и понял, что не может опередить, на чём он вообще лежит. Но голове было мягко, под ней была подушка. А вот почему вдруг Филипп оказался рядом с лестницей, он до конца не понимал. Слегка приподнявшись на локтях, Эскот увидел Росса, сидевшего на диване.

— Росс, — позвал он. Получилось очень тихо, но амарго услышал.

— Доброе утро, спящая красавица, — ответил Росс, вставая.

— Всё получилось? — спросил Филипп.

— Да, — кивнул амарго и подошёл к нему.

— А на чём я вообще лежу?

— На столе. Другого они не нашли.

— Кто они?

— Понятия не имею. Агенты, сыщики. Точно не знаю, кто тебя тут укладывал. Знаю, что руководить твоими похоронами вызвался Мике.

При упоминании о похоронах Филипп поморщился.

— И когда они? — спросил он.

— Кто?

— Похороны.

— Завтра утром.

— А ты как сюда попал?

— Через подземный ход. У дверей в «Элизиум» стоят сыщики с ружьями. Охраняют героя Айланорте.

— Так, значит, я герой? — улыбнулся Филипп.

— О да, — рассмеялся Росс.

Когда Мике привёз Филиппа к шерифу, по внешнему виду Локстона нельзя было догадаться, что ещё пару часов назад он терял сознание от укуса ядовитого паука. Лекарь Салеса дал ему какое-то бодрящее лекарство, хотя и настаивал на том, что Мике следовало лежать, а вовсе не заставлять свой организм работать. Когда они вошли в кабинет Германа Гроу, Мике хотел выйти, но шериф попросил его остаться и быть свидетелем их беседы с Филиппом.

— Думаю, агент Локстон рассказал вам об обвинениях, выдвигаемых против вас? — начал Герман.

— Да, шериф, — ответил Эскот.

— И что вы можете ответить на них?

— Что они беспочвенны.

— Вы можете это доказать?

— Послушайте, шериф, я мог бы многое наговорить сейчас в своё оправдание. Начать обвинять Марта в том, что он просто мстит мне таким образом, но у нас нет времени.

— Что вы имеете в виду?

— За то время, что я отсутствовал в городе, я узнал о готовящемся покушении на Ромула.

— Что? — Герман изменился в лице.

— Ты поэтому просил меня ехать быстрее? — спросил Мике.

— Именно поэтому, — ответил Филипп. — Надо срочно бежать в губернаторский дворец. Пожалуйста, поверьте мне. Иначе будет поздно.

— Но как и кто? — спросил шериф.

— Пожалуйста, давайте поспешим, — настаивал Филипп. — Вы же видите, что я безоружен, что я могу сделать? Поверьте мне.

— Шериф? — Мике ждал дальнейших распоряжений.

— Едем, — сказал Герман.

У входа во дворец губернатора Филипп достал из кармана склянку, которую ему отдала Кейлин. Он шёл позади Германа, поэтому тот не видел, как Эскот открыл её и, секунду помедлив, выпил снадобье. Мике похлопал его по плечу. Втроём они буквально ворвались в обеденный зал. За столом, во главе которого сидел Ромул Хат, присутствовали также Флориан Салес, Пол Вайпер с супругой Магдой и один из министров Айланорте.

— В чём дело? — недовольно спросил Ромул.

— Агент Эскот утверждает, что на вас готовится покушение, — ответил шериф.

Филипп встретился взглядом с Салесом. Было важно знать, что Ромул ещё не пил из бокала, стоявшего на столе. Если они опоздали, то всё шло прахом. Флориан еле заметно кивнул. Это значило, что всё в порядке. Отталкивая шерифа и Мике, Филипп бросился к столу. Салес схватился за револьвер и заслонил собой Ромула. Эскот взял со стола бокал, предназначавшийся губернатору, и выпил его содержимое. Он уже чувствовал некую слабость во всём теле. Вернуть бокал на стол Филипп уже не смог. Выронив его, он упал сам, слыша, как закричала жена Пола Вайпера. Сквозь шум в ушах Филиппу показалось, что он услышал, как Салес сказал, что приведёт своего лекаря, а потом наступила тишина.

Теперь Филипп лежал на столе в своём доме, а лидеры «Атадо» считали его погибшим героем.

— Я действительно проспал сутки? — спросил Филипп.

— Да, — кивнул Росс. — Есть хорошие новости.

— Неужели Сейба?

— Да. Не знаю, что ей наговорила вчера Кейлин, но уже вечером в Тиеру приехал Салиш, который нашёл меня и сообщил, что Сейба согласна. К тому времени ко мне заявился Виллоу и рассказал о твоей героической гибели. Я изобразил, что расстроился, и попросил дать мне пропуск. Виллоу согласился. Я направился сюда и встретил Мике. Так вот если всё идёт по плану, то сегодня утром один из верных Салесу газетчиков поехал на твою плантацию, чтобы пообщаться с Сейбой. Есть все шансы, что в завтрашней «Вечерней газете» выйдет статья, которая покончит с Ромулом.

— Только перед этим меня похоронят, — сказал Филипп.

— Похоронят, — ответил Росс. — Мике заявил, что твоя воля была быть похороненным в закрытом гробу, чтобы никто не видел тебя. Так что похоронят пустой закрытый гроб. Твои похороны станут последним актом во славу союза «Атадо».

— Звучит, — усмехнулся Эскот и, наконец, слез со стола.

У него закружилась голова, и он машинально схватился за Росса, чтобы не упасть.

— Ты, наверное, голодный, — проговорил амарго.

— А у тебя есть еда? — спросил Филипп.

— Ну, я принёс тебе бутерброды. На кухне есть чай и кофе. Идём?

— Спасибо. А что мне теперь делать?

— Оставайся дома, переночуешь здесь. В комнаты всё равно никто не пойдёт. А утром можем сходить на твои похороны. Я-то точно пойду. Они же наверняка этого ждут. Ты, если не хочешь, не ходи.

— Я как раз хочу. Мне интересно послушать, что они будут говорить. И кто придёт, тоже интересно. Кстати, кто в курсе того, что я жив?

— Мике, Салес, его лекарь, Патрик, Николсон, ещё пара сыщиков, среди которых мой старый знакомый Мэтт Лоун, — ответил Росс. — Они должны помочь Мике устроить твои похороны. На плантацию тоже сообщили, но, насколько я знаю, Томас не должен будет объявлять об этом твоим работникам.

— Интересный будет спектакль.

Утром Росс разбудил Филиппа со словами:

— Вставай, если не хочешь проспать свои похороны.

— Чудесное начало дня, — ответил Эскот.

Он надел чёрный строгий костюм, который надевал всего раз на какой-то торжественный приём несколько лет назад, и шляпу, которую вообще последний раз доставал из шкафа ещё при жизни дяди. Вдвоём с Россом они покинули «Элизиум» через подземный ход и направились к кладбищу. У входа собралось очень много народу. Там стояли повозки, к забору были привязаны лошади, была даже пара автомобилей. Росс и Филипп обошли кладбище и зашли на него с другой стороны через пролом в стене. Подойдя к месту, где была вырыта могила, они встали чуть поодаль за пышным кустарником. Вскоре появилась похоронная процессия. Гроб несли сыщики, рядом шёл Мике, выглядевший крайне печальным. Следом шли Ромул, Герман Гроу с супругой, Пол Вайпер также с супругой, Флориан Салес и другие первые лица Айланорте. Среди них Филипп узнал Найри. Она была бледна. Одетая во всё чёрное, Найри вытирала слёзы белым кружевным платком. А потом Филипп увидел Мариссу Эскот. Вдову своего дяди он не видел уже несколько лет. С тех пор, как она уехала на юг к своим дальним родственникам. Пусть они не общались, но Филипп совсем не хотел, чтобы она страдала и переживала его смерть. Однако ей сообщили. На её красивом лице была скорбь.

— Там Марисса, — прошептал Филипп.

— Твоя тётя? — спросил Росс.

— Да. Мне стыдно перед ней.

— Зато так достовернее.

Гроб поставили рядом с могилой. Ромул встал рядом и заговорил, обращаясь к присутствующим:

— Сегодня тягостный день для всех нас. Мы потеряли самого верного и преданного члена «Атадо» Филиппа Эскота. Мы потеряли друга и брата. Мужественного и честного человека. Отдавшего свою жизнь за дело союза. За будущее Айланорте. Филипп Эскот был настоящим героем. Я горжусь тем, что знал его. Горжусь, что заслужил его любовь и уважение. Спасая мою жизнь, он спас не просто норта. Он спас губернатора нашей великой земли. Он отстоял наше право на счастливое будущее. Мы всегда будем помнить имя Филиппа Эскота. Он останется в наших сердцах как герой. И поэтому моим указом ему присваивается звание Героя Айланорте посмертно.

— Интересно, а звание мне оставят? — поинтересовался Филипп, когда раздались аплодисменты.

— Не знал, что ты такой тщеславный, — улыбнулся Росс.

— Слово предоставляется Мариссе Эскот, — проговорил Герман.

— О нет, — прошептал Филипп.

— Я знала Фила с детства, — проговорила Марисса, выйдя вперёд. — Мы всегда были очень близки. Он был мне скорее как младший брат, я не чувствовала себя его тётей. Фил был очень жизнерадостным человеком. Он умел развеселить. Мог поддержать, когда больно. И да, он был очень храбрый. Очень. Он был самый мужественный человек из всех, что я знала. Хотя мало кто догадывался об этом. Я не удивлена, что он спас губернатора ценой своей жизни. Он… — Марисса заплакала. К ней подошла Найри и обняла её.

— Я сейчас сам заплачу, — проговорил Филипп.

— Не стоит, — ответил Росс. — Хотя это было трогательно. Она ведь права.

— Права?

— Да. Я готов подписаться под каждым её словом.

Между тем, гроб опустили в могилу. Первую горсть земли бросила Марисса, за ней последовал Ромул и другие члены союза.

— Пойдём, — сказал Росс. Филипп кивнул.

— Куда теперь? — спросил он.

— В «Элизиум». Будешь прятаться от всех там. Самое удобное место.

— Буду призраком, — улыбнулся Филипп.

— А мне нужно вернуться в Тиеру.

— Не знаешь, никто не пострадал из-за того, что вино Ромула было как бы отравлено?

— Пока не знаю, — ответил Росс. — Мике обмолвился, что агенты ищут убийцу, но кого они найдут?

— Наверное, Ромул в ужасе. Март арестован, а его всё равно пытались убить.

— Но держится он уверенно.

— Хорошо играет на публику. Знаешь, я волнуюсь, что тебя могут задержать.

— У Виллоу был такой шанс ещё позавчера, но он им не воспользовался. Всё-таки прямых улик против меня у них нет. Да и представь, если вдруг арестуют главного судью Тиеры, это вызовет недовольство амаргов. Думаю, что Ромул уже боится этого. К тому же, очевидно, что предатель где-то рядом и среди нортов.

— Мне долго сидеть в «Элизиуме»? — спросил Филипп.

— До вечера. До выхода газеты. После этого в городе будет нечто, я уверен.

Росс подходил к двери своего дома, когда увидел приближавшегося к нему Гора Виллоу. Он выглядел взволнованным, его рука сжимала газету.

— Ты это знал? — несколько нервным тоном спросил он.

— Что именно?

— Это, — и Виллоу протянул Россу газету. На первой полосе была статья с огромным портретом Ромула под заголовком «Лидер «Атадо» предал свой народ». Росс глазами пробежала страницу. Статья в основном представляла собой интервью с Сейбой, которая рассказывала правду о происхождении Ромула. А внизу стояла эффектная подпись — Ферзь.

— По глазам вижу, что знал, — проговорил Гор.

— В любом случае это уже нельзя было предотвратить, — сказал Росс.

— Это я понимаю. Я не понимаю другого. Как эта статья вышла в «Вечерней газете»? Неужели Пол Вайпер… Ничего не понимаю… Сначала Март, теперь Пол… Такого просто не может быть.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ферзь — это Пол?

— Нет, — улыбнулся Росс.

— Но губернатор подумает, что да. Или если он не Ферзь, то он в любом случае предатель. Сложно предположить что-то другое. Подожди, — Виллоу явно пытался разобраться в своих мыслях. — Пола подставили. А Марта? Марта тоже подставили? Это была запланированная жертва? Отвлекающий манёвр перед решающим ударом?

— Ты же умный человек. Ты всё понимаешь.

— Понимаю… Я понимаю то, что я не знаю, как город переживёт эту ночь. Лично мне страшно туда возвращаться.

— Тебе теперь придётся выбирать сторону, — проговорил Росс.

— Ты пытаешься меня завербовать? — усмехнулся Виллоу.

— Мне это не нужно. Ты сам пришёл ко мне поговорить.

— Ты знаешь, кто Ферзь?

— Возможно.

— Я тут сопоставляю в уме кое-какие факты… Мне очень хочется знать правду.

— Так отправляйся в город — там всё узнаешь.

— А ты что будешь делать?

— Тоже поеду в город.

— Тогда едем.

Вдвоём они покинули Тиеру. Виллоу спросил:

— Этот Ферзь… этой ночью он придёт к власти?

— Скорее всего, так и будет, — ответил Росс.

— Неужели всё так просто?

— Не так уж и просто. Представь себя на месте среднестатистического норта.

— Я и есть среднестатистический норт.

— Не совсем. Ты агент шерифа. А представь, что ты обычный торговец или ремесленник.

Ты голосовал за Ромула. Ты вступил в союз, поверил в его идеалы. А потом вдруг оказалось, что вокруг враги. По крайней мере, Ромул их видит буквально повсюду. Везде агенты. Арестовали твоего соседа за связь с амаргами. Возможно, даже приходили допрашивать тебя. И вот ты читаешь в «Вечерней газете», что Ромул сам амарго. Тот, кто внушал тебе, что амарги ужасны, что они враги Айланорте, что они поят тебя своей грязной водой. Чему же верить? Кому верить? И сейчас на площадь к тебе и ко всем нортам выйдет норт. Такой же, как ты. Тот самый норт, который открыл тебе правду о Ромуле. И красноречиво позовёт за собой. Ты пойдёшь за ним?

— Посмотрим, — ответил Виллоу, — насколько красноречивым он будет.

Филипп услышал крик разносчика газет и, оторвавшись от книги, подошёл к окну.

— Ромул предал свой народ! Ромул — амарго! — кричал парень. — Союзу пришёл конец!

Эскот увидел, как из домов стали выходить люди. Они громко разговаривали, кричали, ругались и размахивали руками. Вдруг кто-то крикнул: «На площадь! К губернаторскому дворцу!» И люди действительно пошли в сторону дворца. Немного помешкав, Филипп тоже решил направиться туда. Он подошёл к дворцу настолько близко, насколько это было возможным. Норты готовы были штурмом ворваться во дворец. Их сдерживали только сыщики с ружьями, стоявшие у входа. Судя по гулу, стоявшему в толпе, терпение нортов было на пределе. Внезапно гул смолк. И действительно на балконе дворца губернатора появился Флориан Салес. Именно он, подняв руку вверх, попросил нортов успокоиться. Позади него в дверном проёме Филипп узнал Мике.

— Дорогие братья и сёстры! — заговорил Флориан. — Да, я смею обращаться к вам именно так, потому что я один из вас. Я такой же норт, как и вы. Я такой же амарго, как и вы. Мой отец был нортом. Мать — амаргой. И я никогда не скрывал этого. Я никогда не стеснялся ни одного из родителей. Меня зовут Флориан Салес. Но кто-то знает меня под другим именем. И это имя — Ферзь.

Услышав это слово, толпа снова зашумела.

— Да, это я рассказал вам о том, что Ромул предал сначала свой родной народ, а потом и нас всех, — чуть громче проговорил Флориан, и толпа притихла. — Для чего ему это было нужно? Чтобы получить власть. Над нами. И он этого с лёгкостью добился. Стравил нортов с их добрыми соседями, амаргами. Норты. Я сейчас обращаюсь к вам. Кто из вас не пил горькую воду? Лично я пил. И она мне очень нравится. И моим друзьям-нортам, и моим работникам. Думаю, что и Ромул её пил. Но потом он очень сильно захотел власти. Тогда Ромул отрёкся от своих корней и обманом настроил вас сначала против амаргов, а потом и против друг друга. Ведь все мы стали подозревать своих соседей в предательстве, не так ли? У кого из вас арестовали друзей? У кого из вас пришли за родственниками? Кого допрашивали агенты шерифа?

Судя по реакции толпы, слова Салеса задели нортов за живое.

— Что же получается? — продолжал Флориан. — Ромул так трясся за своё драгоценное кресло, что заставил бояться весь город. Он лишил нас самого ценного — свободы. Свобода наступает лишь тогда, когда мы перестаём бояться. Лично я больше не хочу бояться. Именно поэтому я хотел, чтобы боялся сам Ромул. И что теперь? Теперь он в страхе бежал. Наш губернатор бросил нас. Будь он невиновен, он бы сейчас стоял на моём месте. Мне стыдиться нечего, поэтому я говорю с вами. Я горжусь своими предками. У меня есть друзья-норты и друзья-амарги. И я не считаю себя предателем Айланорте. Когда норты пришли на эту землю, амарги уже жили здесь. Я сейчас рискую показаться смешным, но я хотел бы сказать, что истинным политиком должна двигать великая любовь. Невозможно себе представить настоящего губернатора, не испытывающего этого чувства. Губернатор должен любить свой народ. А народ Айланорте — это и норты, и амарги. Если вам дорога наша земля, если вам дорога ваша свобода, я предлагаю вам новую Айланорте, в которой нет места страху и взаимной ненависти. Вы со мной, свободные норты? Вы со мной, свободные амарги?

— Да! Да! — послышались голоса из толпы.

— Потрясающе, — проговорил Филипп и стал пробираться по направлению к входу во дворец. Толпа всё ещё не расходилась, норты горячо обсуждали что-то друг с другом, обстановка казалась очень накалённой. Уже рядом с входом во дворец Филипп увидел, как несколько нортов окружили какого-то мужчину с явным желанием расправиться с ним. Эскот с удивлением узнал в нём Виллоу и замер. Вдруг рядом раздался голос Росса:

— Спасти его?

— Росс! — обрадовано воскликнул Филипп. — Конечно, спаси. Не надо кровопролитья.

— Эй! — крикнул Росс нортам. — Что вы собираетесь с ним сделать?

— Он же один из агентов шерифа! — ответил один из тех, кто держал Виллоу.

— И?

— Он арестовал моего друга! — ответил второй из державших Гора.

— Он выполнял свою работу, — сказал Росс.

— Плохо выполнял, — усмехнулся норт.

— Ему пришлось, — возразил Росс. — На самом деле он человек Ферзя.

При этих словах глаза Виллоу округлились. Они округлились ещё больше, когда он увидел Филиппа.

— А ты откуда знаешь? — спросил один из нортов.

— Я сам лично знаю Ферзя. Не верите — пойдёмте со мной во дворец, спросим у него. Меня зовут Росс и я главный судья Тиеры. Ещё вопросы есть? Нет, вы, конечно, можете его убить, но я вас запомнил. И когда Салес спросит меня, кто убил одного из лучших его людей, я вас опишу во всех подробностях. Память у меня хорошая, поверьте.

— Да ну его, — проговорил один из нортов, отпуская опешившего Виллоу.

— Спасибо, — наконец, выдохнул он. В его глазах всё ещё читалось сильное удивление.

— Да, это я, — улыбнулся Филипп. — Жив здоров.

— Но я же сам видел…

— Мало ли кто что видел. Ну, не захотел я умирать. Передумал.

— Ты всё это время работал на Ферзя? — проговорил Виллоу.

— Ага.

— И ваша дружба была настоящей?

— Настоящей, — улыбнулся Росс. — А ты теперь человек Ферзя.

— Думаете, я смогу сохранить работу в сыске? — спросил Виллоу.

— Ну а почему нет?

— Скажите, значит, Ромул бежал? — задал вопрос Филипп.

— Не знаю, — ответил Росс. — Я тоже слышал, что так сказал Салес. Идём к нему. Виллоу, ты с нами?

— У меня нет выбора, — ответил тот.

Они подошли к ступенькам дворца, вход в который охраняли сыщики. Узнав одного из них, Росс подозвал его, и тот впустил всех троих. Они поднялись на второй этаж, где Росс попросил Виллоу подождать в коридоре, а они с Филиппом направились в кабинет губернатора. Войдя за позолоченные двери, они увидели Флориана, который сидел за столом, опустив голову на руки. Мике стоял у окна и курил.

— Давно ты куришь? — удивлённо спросил Филипп.

— Недавно, — ответил Локстон. — Закуришь тут с этой работой.

— Добрый вечер, — устало проговорил Флориан, поднимая голову.

— Речь была потрясающая, — сказал Филипп.

— Спасибо Мике. Он написал, — ответил Салес. — Мне всё это… Не представляю, как я выдержал.

— Но я поздравляю тебя с победой, — проговорил Росс.

— Не уверен, что мне это было нужно, — сказал Флориан. — Но спасибо.

— Ромул сбежал? — спросил Филипп.

— Я не знаю. Его просто не было во дворце, когда мы пришли.

— Николсон занимается розыском и арестом всех лидеров «Атадо», — сказал Мике. Его голос звучал слишком нервно.

— Мике, что-то случилось? — спросил Эскот. — Ты какой-то странный.

— Я всю жизнь странный, — ответил Локстон. Докурив, он выбросил окурок в окно. — Пол Вайпер покончил с собой сразу же, как вышла газета, — проговорил он.

— Откуда ты знаешь? — удивился Флориан. — И почему мне не сказал?

— Тебе надо было готовиться к речи. Зачем было тебя отвлекать?

— Так как ты узнал? Когда?

— Я был у него дома. Пол понял, что его лидер посчитает его предателем. Не перенеся такого позора, он решил свести счёты с жизнью. А Магда… дура… наглоталась таблеток. Дура! У неё двое детей! Я отвёз её вместе с детьми в клинику и сразу же поспешил во дворец.

— Она жива? — спросил Флориан.

— Не знаю, — ответил Локстон. — Была жива, когда я её нашёл.

— Мике, — заговорил Филипп, — вы с Магдой… вы были близки?

— Да, — кивнул тот.

— Давно?

— С самого начала. С того дня, как она пришла ко мне, чтобы узнать, не изменяет ли ей муж. Ненормальная. Но другая бы не стала бы со мной связываться.

— Она не знала, что ты работаешь на Ферзя?

— Нет. Наверное, надо было сказать ей правду.

— Не вини себя, — проговорил Салес. — Будем надеяться, что с ней всё будет в порядке.

— Найри, — вдруг произнёс Филипп.

— Что Найри? — спросил Росс.

— Фотоателье. Я пойду туда.

— Я с тобой, — сказал амарго. Салес только кивнул.

Филипп буквально выбежал из дворца. Сквозь ещё не разошедшуюся толпу он ринулся к фотоателье. Росс следовал за ним. Дверь в ателье была заперта изнутри. В окне горел свет. Филипп постучал, но в ответ была лишь тишина.

— Выломай дверь, — сказал он.

— Уверен? — спросил Росс.

— Да. Найри там.

— Тогда помоги.

Дверь не сразу, но поддалась. Филипп вбежал внутрь и замер в ужасе. Найри сидела на том же стуле, на котором Эскот застал её, когда она пыталась покончить с собой. Только на этот раз он опоздал. Она была мертва. Кисть её руки почти касалась пола. Рядом лежал револьвер. На стуле напротив сидел Ромул. Он также был мёртв. Они застрелились вместе.

— Надо позвать сыщиков, — проговорил Росс.

— Дурочка, — прошептал Филипп, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Дурочка.

— Давай вернёмся во дворец, — сказал Росс.

Филипп кивнул. Они покинули ателье и снова двинулись через площадь.

— Она сама сделала свой выбор, — проговорил Росс.

— Не уверен, — ответил Эскот.

— Нет, Фил. Она выбрала Ромула. Изначально. Поэтому это её личный выбор.

— Мне всё равно её жаль. И мне кажется, что я мог помешать этому.

— А кто напоминал мне мои же собственные слова? Что война не обходится без жертв.

— Их уже слишком много.

— Но это война. И, между прочим, мы в ней победили, Фил.

— То есть цель оправдывает средства?

— В данном случае да.

Они снова подошли к дворцу, и Росс сказал одному из сыщиков из оцепления о том, что произошло в ателье. Затем они поднялись на второй этаж дворца губернатора, где обнаружили Виллоу, сидевшего на полу у стены.

— Я скажу о тебе Салесу, — проговорил Росс. — Думаю, что Николсон возьмёт тебя на работу.

— Николсон снова будет шерифом? — спросил Виллоу.

— Да. Надеюсь, ты не против?

— Как я могу быть против, — усмехнулся Гор. — Да я буду счастлив иметь работу.

— Тогда иди домой. Что ты будешь здесь сидеть?

— Может, я могу чем-то помочь? — Виллоу поднялся.

— Чем?

— Не знаю, — он замялся. — Ромул… он уже арестован?

— Он застрелился, — ответил Росс. — И Пол Вайпер тоже.

— Надо же… А Герман?

— Про него пока ничего неизвестно. Думаю, что Николсон занимается этим. Так что отдыхай. Обещаю, что порекомендую тебя.

— Спасибо, — проговорил Виллоу и протянул Россу руку. Тот ответил на рукопожатие.

Затем они с Филиппом вернулись в кабинет к Флориану и Мике. Локстон сидел на подоконнике и вертел в руке сигарету. Салес устало читал какие-то документы.

— Ну что там? — спросил Мике.

— Ромул и Найри застрелились, — ответил Росс.

— Отлично, — заключил Локстон. — Это у них, видимо, традиция. Интересно, Герман тоже покончил с собой вместе с супругой?

— Идите по домам, — проговорил Флориан. — Всё закончилось.

— А ты? — спросил Росс.

— Я останусь. Не волнуйтесь, на случай недовольства нортов сыщики тоже останутся.

— Розыском остальных лидеров «Атадо» занимается Николсон?

— Да. Вы отдыхайте. Спасибо вам.

— Это тебе спасибо, что решил пойти на всё это.

— Я ещё успею об этом пожалеть, — грустно улыбнулся Флориан.

— Я поеду в клинику, — сказал Мике. — Хочу узнать, как Магда. Хотя мне… страшно. Вдруг мне скажут, что она не выжила?

— Когда-нибудь всё равно узнаешь, — заговорил до этого молчавший Филипп.

— Фил прав, — кивнул Росс. — Лучше всё-таки знать правду.

— Нет, — покачал головой Мике. — Если она умерла, а я не буду знать, то для меня она всё ещё будет жива.

— Послушайте, — сказал Росс. — Я понимаю, мы все устали. Но всё-таки хорошего больше, не находите? Через два дня в Тиере праздник в честь священного ороскуро. Вы все приглашены.

— Спасибо, — ответил Салес. — Я постараюсь быть. Хотя, конечно, я не представляю, как я буду разгребать всё здесь…

— Я приду, — проговорил Мике. — Люблю ваши праздники.

— Я хочу домой, — сказал Филипп. — Росс, ты пойдёшь в «Элизиум» или поедешь в Тиеру?

— Мне надо в Тиеру. Я должен быть там. Сейчас я им нужен.

— Хорошо. Всем пока, — и с этими словами Эскот направился к выходу.

— Он не в себе, — сказал Мике, когда за Филиппом закрылась дверь.

— Но я должен быть в Тиере. Когда такое происходит… — ответил Росс.

— Думаешь, они не в курсе?

— Им всё равно нужно узнать про нового губернатора… Я должен…

— На площади были амарги, — проговорил Салес. — Мне кажется, я ясно дал понять, что их ожидает.

Вздохнув, Росс покинул кабинет губернатора. Он догнал Филиппа уже на лестнице.

— Поехали в Тиеру, — сказал амарго.

— Зачем? — спросил Филипп.

— Там хорошо. Спокойно.

— Мне и в «Элизиуме» спокойно.

— Дурак ты. Я сказал, поехали в Тиеру, значит поехали. Возражений я не принимаю. Зайдём в «Элизиум», возьмём лошадей и вперёд. Мама накормит нас маисовыми лепёшками с мясом и горячей горькой водой. Только не говори, что не хочешь.

— Хочу, — грустно ответил Филипп. — Я не ел с утра.

— Тем более. Едем?

— Едем.

— А утром я отправлюсь за Кейлин и детьми. Они должны быть на празднике.

Когда они выехали из города по направлению к Тиере, Филипп проговорил:

— Иногда мне кажется, что я приношу людям одни проблемы.

— С чего ты взял? — удивился Росс.

— Ну, вот смотри. Кейлин. Я её использовал. И из-за меня у неё сгорел дом, а она ушла из Тиеры. Жила за кладбищем.

— Стоп, — перебил его Росс. — Если бы этого всего не случилось, то она бы не спасла мне жизнь, мы бы не познакомились, не поженились и у нас не было сына.

— Эк ты повернул…

— Но так и есть. Кому ещё ты приносишь проблемы?

— Тебе. Постоянно.

— Знаешь, это я когда-то заставил тебя резко изменить свою жизнь. И более того, я когда-то чуть не убил тебя. Ты мой лучший друг. Ближе тебя и Кейлин у меня никого нет. И уже не будет. Поэтому у меня нет от тебя проблем. Ясно? Эта тема закрыта раз и навсегда.

Какое-то время они ехали молча.

— Ближе тебя у меня тоже никого нет, — наконец, выдал Филипп. — Тебя и Кейлин.

— Я знаю, — улыбнулся Росс.

— Но вот другие люди…

— Что другие люди?

— Сесилия. Помнишь её? Она из-за меня погибла.

— Не из-за тебя. Из-за того, что Мадлен, её брат и любовник были преступниками и подлыми людьми. Ты ещё про Элен вспомни. Скажи, что она тоже из-за тебя пострадала. Что это не она убила мужа и подставила меня. Не зли меня, Фил.

— Вот, я тебя уже злю, — усмехнулся Филипп.

— Да, злишь, — сказал Росс, — потому что твои дурацкие приступы самокопания до добра никогда не доводили. Вспомни, что Марисса говорила про тебя на похоронах. Хочешь, чтобы я это повторил? Так я не буду. Вот ещё что. Утром поедешь со мной на плантацию. Она твоя всё-таки. Слышал?

— Слышал, — кивнул Эскот. — Спасибо тебе.

VEndspiel

Бой барабанов раздавался по всей Тиере, мелодия флейт кружилась в воздухе, перелетая с одной поляны на другую. Филипп сидел в высокой траве и любовался девушками, принимавшими участие в традиционном ритуальном танце в честь ороскуро. Их руки взмывали к небу, как птицы, на груди каждой висел медальон со священным плодом. На их запястьях звенели браслеты. Их босые ноги отбивали им одним ведомый ритм.

— Фил, — подошедший Росс сел рядом и опустил руку на его плечо.

— М? — Эскот не хотел отрываться от столь прекрасного зрелища.

— Ты знаешь, как выглядит жена Германа Гроу?

— С чего это ты вдруг? — Филипп всё-таки повернулся к другу.

— Знаешь или нет?

— Знаю.

— Тогда идём со мной, — Росс встал.

— Куда и зачем? — непонимающе спросил Филипп.

— Просто идём.

Поднявшись, Эскот пошёл вслед за Россом, который привёл его к одной из хижин на окраине поселения. На её пороге сидела женщина. Красивая и стройная, одетая в платье амаргов, она расчёсывала свои длинные русые волосы. Увидев её, Филипп застыл в удивлении. Это была Эмма Гроу. Бывшая актриса городского драматического театра, а ныне супруга Германа Гроу, ещё несколько дней назад шерифа Айланорте.

— Узнал, я так понимаю, — сказал Росс.

— Да, это она, — ответил Филипп. — Но как?

— Хороший вопрос. Её увидел Мике и поехал в город, чтобы сообщить Салесу. Он на машине, так что у него это быстрее всего получится.

— Она одна тут?

— Похоже, что да. Иди поговори с ней.

— Я?

— Я с ней не знаком. Иди.

Вздохнув, Филипп направился к женщине. Увидев его, она изменилась в лице. Резко поднявшись, она хотела скрыться в хижине.

— Эмма, — позвал её Филипп. — Подождите.

— Вы живы?

— Как видите.

Эмма помотала головой, с трудом веря в происходящее, и всё-таки убежала в дом. Филипп последовал за ней.

— Я не причиню вам зла, — проговорил он, заходя в хижину.

— Вы уже причинили, — ответила женщина.

— Лично вам я ничего не сделал.

— Мой муж вынужден скрываться, потому что доверял вам. Но как же вы… Я же была на ваших похоронах.

— Я тоже там был.

— Как? — Эмма опустилась на стул.

— Не в гробу, не думайте, — ответил Филипп.

— Так это был спектакль?

— Верно. Вы же любите театр. Можете оценить.

— Если вы пришли ко мне, чтобы выпытать у меня о том, где мой муж, то зря. От меня вы ничего не узнаете. Можете меня пытать. Можете убить.

— Я пытками не занимаюсь, — сказал Филипп. — Это к шерифу и его дознавателям.

— Тогда оставьте меня.

— То есть вы считаете, что главному судье Тиеры должно понравиться то, что жена человека, причинившего столько вреда его народу, сейчас здесь, на его земле?

— Я всего лишь слабая женщина, — ответила Эмма. — И я не хочу вас слушать. Вы предатель. Вы предали союз. Неужели вам заплатили?

— Сначала вы говорите, что не хотите меня слушать, а потом сами же задаёте вопросы, — усмехнулся Филипп. — Меня трудно купить. Я достаточно богат. У амаргов точно нет столько денег.

— Но ради чего тогда?

— Главный судья Тиеры — мой друг. Лучший друг. Был, есть и будет.

Кейлин наблюдала за играющими детьми. Их собралось очень много, они смеялись и веселились, от чего на душе амарги становилось тепло и радостно. Вдруг ей показалось, что там назревает ссора. Кейлин подошла поближе и, встав у высокого кипариса, прислушалась.

— Она норт, разве вы не видите! Что она здесь делает! — громко возмущался Тодо, сын одного из охотников. Он показывал на девочку, которая на вид была не старше Линуша. Судя по её бледной коже и светлым волосам, она действительно не была амаргой.

— И что с того? — ответил Шенди, выйдя к Тодо. Сын Кейлин был младше и ниже ростом. Он смотрел на Тодо снизу вверх, скрестив руки на груди. Сейчас он очень напоминал своего отца.

— Как что? — продолжал возмущаться Тодо. — Ей не место среди нас!

— Тогда и моему брату тоже, да?

— Шенди, не надо, — Линуш подошёл к нему и, взяв за руку, попытался оттащить в сторону.

— Надо, — возразил Шенди.

— Что, раз ты сын главного судьи, то вообразил себя главным? — ещё больше злился Тодо.

— Да, вообразил, — ответил Шенди. — Так что? Моему брату тоже надо уйти?

— Нет, — сказал Тодо. — Его твоя мама кормила грудью. Значит, он почти амарго. А вот она — нет! — он снова ткнул пальцем в девочку. Она испуганно, но с некоторым интересом смотрела за происходящим, как и другие дети, которые теперь образовали кольцо вокруг Шенди, Линуша и Тодо.

— Разве она виновата? — спросил Шенди. — Она просто такой родилась.

— Всё равно пусть уходит. Бледная моль, — и Тодо засмеялся.

— Сам уходи, — и Шенди толкнул его в плечо.

— Да я же тебя одной левой, мелюзга, — Тодо в подтверждении своих слов замахнулся на него. Кейлин уже хотела вмешаться, но в этот момент Линуш выскочил между Шенди и Тодо.

— Тебе чего? Не лезь! — разозлился Тодо.

— Я тоже моль, да? — спросил Линуш.

— Ну, вообще-то да, — снова захохотал Тодо.

— Ах, так? Получай! — маленький Эскот со всей силы ударил обидчика ногой по колену. От неожиданности Тодо чуть не упал, опомнившись, он уже хотел было дать сдачи, но его опередил Шенди, встретив его кулак, и ударив в живот.

— Что это такое! — вмешалась, наконец, Кейлин. — Немедленно прекратите драку! Сегодня же праздник!

Все дети разбежались. На полянке остались только Шенди, Линуш и та самая девочка.

— Как тебя зовут? — спросила Кейлин.

— Эдда, — ответила та.

— Как ты сюда попала?

— Мама отпустила поиграть.

— А где твоя мама?

— В хижине у леса.

— Как же её имя?

— Эмма Гроу, — ответила девочка.

Филипп покинул хижину и подошёл к дожидавшемуся его Россу. Он сидел у изгороди и жевал травинку.

— Ну что? — спросил тот.

— Она говорит, что даже если мы будем её пытать, она не выдаст местонахождение мужа, — ответил Эскот.

— Она может и не знать, где он. Но придумано прекрасно. Спрятать жену в Тиере.

— Я вас нашла! — радостно проговорила появившаяся Кейлин. — Там у нас дома дочка Германа и Эммы Гроу.

— Ого, — присвистнул Росс. — Я как-то не подумал об этом.

— А я ведь знал, что у них есть ребёнок, — сказал Филипп.

— Пусть девочка остаётся у нас, — проговорил амарго.

— Это жестоко.

— Мы же не собираемся ничего ей делать.

— Её мама в этой хижине? — спросила Кейлин.

— Да, — кивнул Росс. — Ты поняла про девочку? Позаботься о ней.

— Её наши мальчики защитили от нападок Тодо.

— Молодцы, — ответил Росс.

— И Линуш тоже? — спросил Филипп.

— Он вообще в драку полез, — улыбнулась Кейлин.

— Нарывается, — рассмеялся Росс. — Кого-то мне это напоминает.

— А нам-то что делать? — проигнорировав последние слова друга, проговорил Эскот.

— Подождём Мике. В конце концов, поимка Германа — это работа Николсона. А поручил ему это Салес.

— Он тебе это хотел поручить.

— У меня праздник ороскуро. Мне порядком надоели все эти члены союза.

— И поэтому сейчас ты сидишь у хижины, в которой скрывается жена Германа.

— Так, — заговорила Кейлин. — Я пошла к детям.

— Что ты пристал ко мне? — спросил Росс, когда его жена ушла. — Тебе так хотелось разыскивать Германа? Ты не устал?

— А ты хочешь сказать, что ты устал? — ответил Филипп вопросом на вопрос.

Росс собрался что-то ответить, но в это время из хижины выглянула Эмма.

— Вы будете следить за мной? — спросила она.

— Само собой, — ответил Росс. — Кстати, кто вас пустил в эту хижину? Она пустовала всего пару дней. Её хозяин, старик, умер.

— Никто меня не пускал, — сказала Эмма. — Я сама сюда пришла.

— Но как вы узнали о том, что там никого нет?

— Не ваше дело.

— Если вам помог какой-то амарго, то почему вы его защищаете? Вы же нас ненавидите. Мы же низший сорт.

— Я не знаю, кто нам помог.

— То есть обо всём позаботился ваш муж?

— Да.

— Ясно. Если вы хотите куда-то пойти, идите, не стесняйтесь.

Эмма посмотрела по сторонам и спросила:

— А праздник надолго?

— До ночи, — ответил Росс.

Эмма молча вернулась в дом.

— Будешь сторожить её? — спросил Филипп.

— До возвращения Мике.

— А разве тебе не надо зажигать большой костёр?

— Надо. Но это вечером. Пока ещё день. Не хочешь тут со мной сидеть, не надо. Иди развлекайся. Праздник же.

— Что я праздников не видел? — улыбнулся Филипп и сел рядом с Россом. — Интересно, Флориан будет устраивать губернаторский бал? — через какое-то время задумчиво проговорил он.

— По-моему, ему не до балов, — ответил Росс.

— Ну, не прямо сейчас. Попозже.

— Так хочешь на бал?

— Их давно не было. Последний вечер, устроенный Ромулом, был ужасен.

— Не знаю, не был.

— Тоска смертная. Знаешь, а я написал Мариссе, что жив.

— Молодец.

— Я ей в письме всё объяснил, как мог.

— Ну, писать ты умеешь, — улыбнулся Росс.

— А ты рассказывать, — ответил Филипп.

— Сейчас даже не проси. Не буду. И вообще я не рассказываю, а пересказываю. Это разница. Всё, что ты от меня слышал, я точно также услышал от родителей или прочитал. Скажи, почему ты скрывал, что пишешь стихи?

— Я не пишу. Писал когда-то. Зачем об этом теперь?

— Почему больше не пишешь? Красиво же.

— Я писал их, когда мне было плохо. Сейчас уже незачем.

Вернувшись к хижине, Кейлин увидела, как Шенди стреляет из рогатки по шишкам на кипарисе. Линуш и Эдда сидели на земле, наблюдая за маленьким амарго. Кейлин тихонько отозвала Линуша в сторону и проговорила:

— Играйте, только не уходите далеко от дома. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул мальчик.

— И не отпускайте Эдду. Если она захочет к маме, позови меня.

— Ладно.

Отпустив Линуша, Кейлин пошла домой, чтобы приготовить праздничный ужин. Периодически она выглядывал в окно, чтобы убедиться, что дети не ушли из поля зрения, и снова возвращалась к мясу и овощам. Вдруг в хижину вбежал Линуш.

— Тётя Кейлин! — закричал мальчик. — Эдда захотела познакомить нас с мамой, я сказал Шенди, что ты запретила нам уходить, но он ответил, что мы быстро, что ты не заметишь. Я должен был пойти с ним. Но ты просила…

— Ты правильно сделал, — ответила Кейлин. — Оставайся здесь.

Она выбежала из дома и увидела Шенди и Эдду, идущих по направлению к лесу.

— Шенди! — позвала она. Мальчик обернулся. — Быстро вернись!

Постояв немного на месте, Шенди всё-таки пошёл к маме. Эдда пошла за ним.

— Идите в дом оба, — попросила Кейлин.

— Ябеда, — проговорил Шенди, заходя в хижину.

— Это была просьба твоего папы, — сказала ему Кейлин. — Понял?

— Всё равно он ябеда, — ответил мальчик. Линуш отвернулся и принялся внимательно разглядывать нарезанные томаты.

— Давайте я лучше угощу вас троих горячей горькой водой, — предложила Кейлин. — Эдда, ты любишь горькую воду?

— Я никогда её не пробовала, — ответила девочка.

— Как это? — удивился Шенди.

— Тебе понравится! — Линуш забыл про обиду и томаты. — Вкуснее этого вообще ничего нет!

Кейлин улыбнулась и достала из корзинки плоды ороскуро.

Когда дети уже пили горькую воду, а Эдда соглашалась с Линушем, что это действительно самое вкусное, с улицы послушался шум. Выйдя на крыльцо, Кейлин увидела Мике и Флориана. Амарги, узнавшие Салеса, были готовы броситься на него и заобнимать до смерти, каждый звал его в свой дом на чашку горячей горькой воды или октли. Флориан сдержанно улыбался им, а Мике схватил его за руку и притащил в хижину к Кейлин.

— Дядя Фло! — радостно закричали мальчики и бросились к нему с объятьями.

— Ты не принёс мне револьвер? — спросил Шенди.

— Принёс, — ответил Флориан, протягивая мальчику игрушечное оружие, точную копию настоящего, только в уменьшенном варианте.

— Ура! — обрадовался Шенди. — Спасибо!

— Идите в детскую, — сказала Кейлин, и мальчики убежали, забрав с собой Эдду.

— Это же дочка Германа, — проговорил Мике.

— Да, — кивнула амарга. — Росс сказал держать её здесь.

— А Эмма Гроу где? — спросил Флориан.

— В хижине у леса. Росс и Фил её стерегут.

— Думаю, что мне самому надо поговорить с ней, — сказал Салес.

— Пойдём тогда, я тебя провожу, — предложил Мике. — А то тебя местные поклонники разберут на сувениры.

Когда они вышли из дома, там уже собралась куча народу.

— Друзья! — громко обратился ко всем Мике. — Губернатор обязательно пообщается с вами со всеми, но вечером. Когда зажгут костёр. Он обещает. Обещаешь же? — Локстон толкнул Флориана.

— Обещаю, — ответил тот.

Они ушли, и Кейлин вернулась к ужину.

Когда Мике и Флориан подошли к месту назначения, то увидели, что Росс лежал в траве, а сидевший рядом Филипп ему увлечённо пересказывал содержание какого-то героического эпоса.

— Привет, Фло, — прервав рассказ, улыбнулся Эскот.

— Добрый день, — ответил Салес. — Давайте поговорим с ней.

— Сейчас я её приведу, — сказал Росс, вставая. — И да, привет. Рады видеть тебя на нашем празднике и так далее.

И Росс направился в хижину и вышел из неё, ведя за собой испуганную Эмму. Увидев ещё троих мужчин, среди которых был Флориан Салес, она явно испугалась ещё больше.

— Бежать не советую, — проговорил Росс.

— Чего вы хотите? — спросила Эмма.

— Вы не догадываетесь? — заговорил Салес.

— Вы теперь губернатор, да?

— Да. А ваш супруг — беглый преступник.

— Вы незаконно пришли к власти!

— Да, это был переворот, — ответил Мике. — Потому что законно победить зло на троне даже в сказках не получается.

— Мой муж и есть закон! — Эмма вырвала свою руку из ладони Росса. Тот только ухмыльнулся.

— Чего ж он тогда сбежал? — рассмеялся Мике.

— Госпожа Гроу, — снова заговорил Салес. — Мне очень неприятно вам это говорить, но боюсь, что у меня нет выбора. Ваша дочь у меня.

— Что? — Эмма побледнела.

— С ней всё в порядке, — продолжал Флориан. — Но она останется у меня, пока вы не сообщите мне о местонахождении вашего супруга.

Филипп смотрел на Эмму и видел, что она близка к обмороку. Он подошёл к Россу и прошептал ему на ухо:

— Так её можно вообще в гроб загнать. Придумай что-нибудь.

— Мы дадим вам время, — сказал Росс. — До завтрашнего утра. Ведь так, господин губернатор?

— Так, — ответил Салес.

— Можете возвращаться в свою хижину. Мы не будем вам мешать. Пойдёмте.

И Росс демонстративно пошёл прочь от дома. Остальные трое последовали за ним.

— Это то, что я думаю? — тихо заговорил Мике.

— Она свяжется с Германом. Или он с ней, — сказал Росс. — Я надеюсь на это.

— Кто будет за ней следить? — спросил Салес. — Боюсь, что сыщики привлекут лишнее внимание.

— Привлекут, — кивнул Мике.

— Мои помощники, — сказал Росс. — Все они просто амарги в Тиере на празднике. Ничего необычного.

Пламя большого костра взметнулось ввысь. Снова застучали барабаны. Амарги разливали по чашкам октли и пели песни в честь ороскуро. Салес устало, но с неизменной улыбкой пожимал руки всем подходившим к нему жителям Тиеры. Росс воткнул в землю факел и взял из рук Филиппа чашку с октли. Мике оттащил Флориана от амаргов и тоже вручил ему чашку.

— С праздником! — проговорил Росс.

— С праздником! — ответили все трое.

— Росс! — крикнул подбежавший помощник главного судьи Моки. — Это всё мне кажется очень странным, но Тиеру за это время покинул только один человек. Это Лилуай. Она поехала навестить Наганаша в тюрьме. Это точно. Вабозо проследил за ней. Они оба только что вернулись. Лилуай не задержалась у него.

— А что Эмма? — спросил Росс.

— Она вышла из хижины и какое-то время просто гуляла среди празднующих. Она подходила то к одному человеку, то к другому, разговаривала с ними. Потом вернулась к себе. Больше не выходит.

— Она же не могла, — проговорил Филипп.

— Кто? — поинтересовался Мике.

— Лилуай.

— Хорошо её знаешь?

— Нет, он её не знает, — ответил за него Росс. — Она это или нет, мы узнаем, если что-то произойдёт. Или не произойдёт.

— Неправда, я её знаю, — сказал Филипп.

— Сколько раз ты разговаривал с ней после той ночи, которая была много лет назад? — повернулся к нему Росс. — Раза два? Или, может, три? Давайте продолжим праздновать. Моки, сообщай мне обо всём.

— Хорошо, — кивнул помощник главного судьи и скрылся в толпе гуляющих.

Когда небо над Тиерой уже было усыпано звёздами, в поселении появился Патрик. По его лицу трудно было что-то понять, хотя, казалось, он выглядел несколько обеспокоенным. Он подошёл к друзьям, которые расположились на поляне недалеко от хижины Росса, они ели приготовленный Кейлин ужин, пили октли и разговаривали.

— Господин Салес, — заговорил Патрик. — Хорошо, что я нашёл вас.

— Что-то случилось? — спросил Флориан.

— Да. На клинику для душевнобольных было совершено нападение. Вашу сестру похитили.

— Герман? — Салес поднялся.

— Предположительно, да. Господин Николсон начал розыск. Он хотел сам сообщить вам, но не застал вас дома. Я сам вызвался донести вам эту печальную новость.

— Значит, Лилуай, — сказал Росс.

— Герман хочет обмен, — заключил Мике. — Дочь на сестру.

— Пока он не выставил своих требований, — ответил Салес. — Я убью его, если он хоть пальцем её тронет.

— Я тебе помогу его убить, — проговорил Росс.

— Думаю, надо вернуться в город, — сказал Мике.

— Согласен, — кивнул амарго. — Фил, а ты пойди поговори с Лилуай.

— Но… — Эскот попытался что-то возразить.

— Примени свой талант, — перебил его Росс. — Может, узнаешь что-нибудь. И после этого сразу поезжай в город.

— Где вас искать? — обречённо спросил Филипп.

— Я на машине, — сказал Мике. — Мы с Фло поедем во дворец. Росс, ты тогда поезжай за нами. Там увидимся. Вполне возможно, что Герман уже выставит свои требования.

— Согласен, — кивнул Росс. — Кейлин, оставайся с детьми дома. Я прикажу своим помощникам на всякий случай охранять вас.

— Солнца в дорогу, — ответила амарга.

Филипп нашёл Лилуай возле их с Наганашем хижины. Она сидела на крыльце с чашкой горькой воды.

— Привет, — проговорил он. — Можно присоединиться?

— Может, я хочу побыть одна? — ответила Лилуай.

— Праздник же.

— Так иди празднуй со своими друзьями.

— Да им как-то и без меня неплохо.

— С чего это?

— Не понимаешь? Там Росс с Кейлин. Зачем им я?

— Ну, а разве новоиспечённый губернатор не твой друг?

— Вот уж кому не до меня, так это Салесу, — сказал Филипп и всё-таки подошёл к Лилуай. Сел на ступеньку рядом с ней.

— Что, у него важные дела, да? — усмехнулась Лилуай.

— Выше крыши.

— Ещё не всех членов союза арестовал?

— Я не понимаю, — Филипп внимательно посмотрел на амаргу, — ты злишься на него? Из-за Наганаша?

— Не понимай дальше.

— Наганаш работал на союз. Его завербовал Март Вальд. Ты это знала?

— Нет, не знала. Он не хотел меня впутывать.

— Ты не считаешь его поступок предательством?

— Он мой муж, — тихо проговорила Лилуай. — Мне ли осуждать его?

— Если мне не изменяет память, то своего первого мужа ты почему-то могла осуждать, — сказал Филипп.

— Я не любила Хинто, и ты это прекрасно знаешь.

— А Наганаша, значит, любишь?

— Оставь меня в покое, — Лилуай поднялась и схватилась за ручку двери.

— Не любишь, — заключил Филипп, вставая.

— Ему было плевать на моё прошлое. Он полюбил меня такой, какая я есть.

Лилуай зашла в хижину и хотела закрыть за собой дверь, но Филипп не дал ей этого сделать. Он вошёл вслед за ней, и сам закрыл дверь.

— Что тебе надо? — возмущённо проговорила Лилуай.

— Хочу понять, неужели с нелюбимым в постели может быть настолько хорошо, что ради него можно предать свой народ.

— Да как ты смеешь?! — амарга замахнулась на Филиппа, желая дать ему пощёчину, но он перехватил её руку.

— Смею что?

— Оскорблять меня!

— Я не оскорблял тебя. Я говорил правду.

Филипп отпустил её руку.

— Он мой муж, — Лилуай опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Он предатель, — Эскот подошёл к ней и обнял за плечи.

— Наганаш всегда был ласков со мной, — амарга всхлипнула. — Он любит меня. А вы все…

Она дёрнула плечами, словно пытаясь сбросить руки Филиппа.

— Прости меня, — проговорил Эскот, опускаясь перед ней на колени.

— Что? — Лилуай будто не расслышала. Опустив руки, она взглянула на Филиппа.

— Прости меня, — повторил тот.

— Ты же сам сказал, что не оскорблял.

— Я не за это прошу прощения.

— А за что же?

— За то, что не пришёл к тебе и не похвалил твою горькую воду. Уверен, она лучшая.

Лилуай смотрела на Филиппа широко распахнутыми глазами, полными слёз.

— Прости меня, — продолжал он, взяв её ладони в свои. — Я не должен был допустить появления в твоей жизни Наганаша. Это я виноват в том, что сейчас происходит. Прости меня.

— Я не хотела, — снова всхлипнула Лилуай.

— Я знаю, — ответил Филипп. — Ты ни в чём не виновата. Ты просто жертва обстоятельств.

— Может быть, ты прав и я предала свой народ, но новый губернатор не лучше старого.

— Почему?

— Ты не знаешь?

— Что я должен знать?

— Он похитил маленького ребёнка. Девочку. И шантажирует её мать. Чтобы она выдала местонахождение её мужа, который был членом союза.

— Это ужасно, — сказал Филипп. — Я действительно не знал. А ты откуда это знаешь?

— Я помогла этой несчастной женщине спрятаться, — ответила Лилуай. — Она же точно ни в чём не виновата. Такая же жертва.

— Бедная. Что же она теперь будет делать?

— Она ничего. Её муж будет пытаться спасти их дочь.

— Но как он узнает обо всём, если он скрывается? Он же вне закона теперь.

— Наганаш обещал помочь сообщить ему.

— Как это? — удивился Филипп. — Он же в тюрьме.

— Там вроде кто-то из надзирателей знаком с тем нортом. Он должен помочь. Но, может, ты поговоришь с губернатором? Вы же почти друзья.

— Я попробую. Если он захочет со мной разговаривать.

— Удерживать у себя силой маленького ребёнка — это бесчеловечно.

— Конечно. Это очень страшно.

— Ты обещаешь поговорить с ним?

— Обещаю. Тогда ты простишь меня?

— Тогда прощу.

Покинув хижину Лилуай, Филипп вдохнул ночной воздух и поспешил домой к Кейлин, потому что там он оставил свою лошадь. Он был доволен, что ему удалось узнать о связи Германа с Наганашем, но в то же время ему было жаль обманывать Лилуай. Заглянув к Кейлин, Филипп с улыбкой проговорил:

— Успех.

— Не сомневалась, — ответила Кейлин. Послав ей воздушный поцелуй, Филипп направился к своей лошади. Уже очень скоро он был на подъезде к городу.

Охрана пропустила Росса во дворец, не потребовав его сдать оружие. Он поднялся на второй этаж, прошёл по длинному коридору до приёмной губернатора, где перед входом в кабинет увидел Мике, который сидел за столом секретаря с бумагой в руках.

— Что это? — спросил Росс.

— Письмо от Германа, — ответил Локстон.

— Почему оно у тебя и где Салес?

— Фло в кабинете. Он… — в этот момент из-за двери раздался выстрел, — … портит стены. Герман предлагает обмен в восемь утра. На кладбище. Не на нашем. На вашем старом.

— Я не думаю, что надо пугать девочку и привозить её сюда, — сказал Росс.

— Конечно, не надо. Один из сыщиков пошёл за тем, кто передал письмо. Хотя, думаю, это бессмысленно.

— Если передатчиком действительно была Лилуай, то где это произошло? В тюрьме?

— По всей видимости, да. Давай дождёмся Фила. Он обычно узнаёт у людей то, чего сыщики под пытками не добиваются. Я сам ему когда-то столько лишнего наговорил, — усмехнулся Мике.

— Как дела у Магды? — спросил Росс.

— Боюсь, что её направят в клинику для душевнобольных. Всё-таки попытка самоубийства.

— А дети? Ты говорил, у неё двое.

— Двое, — кивнул Мике. — Мальчик и девочка. Колин и Хельга. Я хорошо их знаю. У них теперь никого нет. Колин где-то на год старше твоего Шенди, а Хельга младше. Они сейчас тоже в больнице. Что потом — не знаю.

— Потом приют, — сказал Росс.

— У вас в Тиере дети же тоже иногда теряют родителей?

— Случается.

— И что тогда?

— Их сразу же забирают к себе родственники.

— А если их нет?

— Тогда соседи. Или бездетные пары.

Мике достал из кармана пачку сигарет.

— Ничего, если я закурю? — спросил он.

— Мне всё равно, — ответил Росс. Из кабинета губернатора раздался ещё один выстрел.

Филипп появился в приёмной, когда Мике докуривал уже третью сигарету.

— У вас тут дышать нечем, — проговорил Филипп, махая перед собой рукой.

— Ну, извини, — усмехнулся Мике, встал и открыл окно.

— Лилуай передала информацию Наганашу, а тот одному из надзирателей, который связан с Германом, — сказал Эскот. — Имени она, конечно, не знает.

— Значит, всё-таки тюрьма, — заключил Росс.

— А спасибо сказать? Или хотя бы восхититься тем, какой я молодец? — наигранно обиженно протянул Филипп.

— Я восхищусь. Обязательно. Потом, — ответил Росс. — Время до восьми у нас есть. Мике, оставайся с Салесом, чтобы он кроме стен ещё чего-нибудь не попортил. Фил, идём со мной.

Локстон молча кивнул и полез за четвёртой сигаретой. Росс рассказал Филиппу о письме, и они вдвоём покинули дворец.

— Мы в тюрьму? — догадался Эскот.

— Я точно знаю, что могу доверять там одному из надзирателей, — ответил Росс. — Остаётся надеяться, что сегодня его смена.

— А что потом?

— У нас не так много времени, поэтому придётся допросить связного Германа с пристрастием.

— Знаешь, я боюсь за Мелиссу. Беззащитная женщина…

— Мелисса беззащитная? Шрам от её выстрела у меня никуда не делся, знаешь ли. Но я понимаю, что ты переживаешь.

— Надеюсь, что она не осознаёт, что с ней произошло.

— Вполне возможно.

Когда они подошли к зданию городской тюрьмы и Росс долго и громко постучал в дверь, им открыл сонный и злой надзиратель.

— По голове себе постучи, — зло проговорил он, но, увидев Росса, добавил: — Если ты ночью стучишь в мою дверь, это ничего хорошего не предвещает.

— Я тоже счастлив видеть тебя, — ответил амарго. — Скажи мне и срочно, кто дежурил сегодня днём в секторе, где сидит заключённый Наганаш?

— Подожди, — надзиратель наморщил лоб. — Бен, кажется. Точно Бен.

— Есть шанс, что кроме этого Бена кто-то ещё мог общаться с Наганашем при условии, что его навещала жена?

— Конвой только. Но им запрещено разговаривать с заключёнными. Кто увидит — всё, увольнение.

— Где искать Бена?

— Дома, я думаю.

— Адрес.

— Ох, — надзиратель тяжело вздохнул и удалился. Через пару минут он вернулся с клочком бумаги, на котором был написан адрес.

— Спасибо, — улыбнулся Росс.

— Век бы тебя ещё не видеть, — ответил надзиратель и захлопнул дверь.

— Нам нужно знать, как найти Германа, во что бы то ни стало, — проговорил Росс, когда они с Филиппом двинулись по указанному адресу. — Поэтому этого Бена, — амарго взглянул на бумажку, — Бена Кинни я в покое не оставлю, пока он не признается. Давать ему шанс бежать и надеяться, что он приведёт нас к Герману, времени нет. Так что не вздумай меня останавливать.

— Я как раз буду тебя останавливать, — ответил Филипп. — На глазах Бена.

— Старый трюк? — улыбнулся Росс.

— Старый, но эффективный. Его кстати можно усовершенствовать, если дело не будет сдвигаться с места.

— Каким образом?

— На месте разберёмся.

Бен Кинни жил в рабочем квартале в небольшом доме на несколько семей. Достав револьвер, Росс постучал в его квартиру. Бен явно не ждал никаких ночных посетителей, но дверь всё же открыл. Он был нортом среднего роста и довольно плотного телосложения. Из одежды на нём сейчас были только мятые штаны. Бен удивлённо уставился на направленный в его сторону револьвер и поднял руки.

— Ты один? — спросил Росс. Бен кивнул. — Вот и славно.

— Что вам надо? — наконец заговорил Кинни.

Они прошли в скромную квартиру, состоявшую из кухни и комнаты, в которой из мебели были только кровать, шкаф, стол и пара стульев. Росс отвёл Бена на кухню и толкнул того на стул.

— Что вам надо? — повторил тот.

— Поговорить, — ответил Росс. Филипп закрыл входную дверь и, зайдя на кухню, прислонился к стене.

— О чём? Кто вы такие?

— О Германе. А мы люди.

— Я не знаю никакого Германа.

— Да что ты? — и Росс, не убирая оружие, нанёс Бену свободной рукой удар в челюсть и замахнулся снова.

— Росс, подожди, ну не надо так, — остановил его Филипп.

— А как? — амарго обернулся. — Вежливо попросить? Я так не умею.

— Не надо его бить, — спокойно проговорил Эскот. — Послушайте, Бен, мы работаем на нового губернатора Флориана Салеса. Или Ферзя. Нам поручено найти и арестовать бывшего шерифа Германа Гроу. Мы знаем, что вам известно его местонахождение. Пожалуйста, сообщите нам его, если вам не трудно.

— Да пошли вы! — Бен сплюнул кровь на пол.

— Я же говорил! Вежливо с этим подонком не выйдет! — грубо сказал Росс. — Ты, дубак, слушай сюда! Если ты не расколешься, я сам тебя расколю, ты понял?

— Подожди, — снова остановил его Филипп. — Дай всё-таки я с ним поговорю. Ты же знаешь, я терпеть не могу вот это всё, — и он показал на кровь на полу.

— Тоже мне неженка, — пробурчал Росс.

— Что?

— Что слышал.

— Как ты меня назвал?

— Неженка. А что неправда, что ли?

— Какого… Да пошло оно всё! — Филипп достал револьвер. — Меня посреди ночи из кровати вытащили, чтобы вот это выслушивать, да?

— Успокойся, — проговорил Росс.

— А ты меня не затыкай! — Эскот повысил голос. — А то я сейчас забуду о правилах хорошего тона. Ты, — он повернулся к Бену, — не хочешь говорить? Да не надо! — он направил на него револьвер. — Скажем, что пытался бежать, и нам пришлось тебя прикончить. Мне, правда, надоело. Я домой хочу. Так что… прости…

— Стойте! — Бен испуганно захлопал ресницами. — Я знаю, где Герман.

— И? — Филипп всё ещё держал его на прицеле.

— Он в старом театре. Где собрания союза раньше проводились.

— Ты теперь можешь бежать, — сказал Росс. — Но не советую. Сыщики тебя найдут, будь уверен. Если сдашься, то за помощь, оказанную нам, получишь снисхождение. Сколько с Германом людей?

— Четверо.

— И как они вчетвером, ну пусть впятером, захватили клинику? — удивлённо спросил Филипп.

— Так кому вообще может придти в голову, что на эту клинику кто-то захочет напасть? — проговорил Бен. — Там само собой есть охранники, но их цель разве что не дать сбежать психам. А психи что? Договориться и объединиться им там не дают, а поодиночке с каждым справиться несложно.

— Ты там работал что ли?

Бен закивал.

— Но в нападении я не участвовал, не думайте. Я дежурил в тюрьме.

— А как Герману передал слова Наганаша?

— Попросил коллегу подменить меня на полчаса. Сказал, что живот скрутило. Еле успел.

— Что ж, — проговорил Росс, — помни о том, что я тебе сказал. Идём, Фил?

Эскот кивнул, убирая револьвер.

— Я почти тебе поверил, — сказал Росс, когда они вышли.

— А я вот не знаю, что бы я делал, если бы он не заговорил, — улыбнулся Филипп. — Я бы не выстрелил.

— Стрелять пришлось бы мне.

— Ты бы его убил?

— Нет. Нам же информация была нужна. Ранил бы. Надо теперь сообщить Николсону.

— Но там же Мелисса, — проговорил Филипп.

— И что ты предлагаешь? — спросил Росс.

— Я не знаю.

Эскот достал из кармана часы.

— Времени всё меньше, — сказал он.

— Ты прав, — кивнул Росс. — Пока мы будем общаться с Николсоном, если он вообще у себя… Брать Салеса с нами я не хочу, потому что он слишком нервный сейчас. При всём внешнем спокойствии он, конечно, слишком переживает за сестру. Не стоит так подставлять нашего губернатора.

— Мике бы мог помочь, — проговорил Филипп.

— Увести его из-под носа Салеса? И признаюсь честно, я не знаю, как с ним работать в таких обстоятельствах.

— По-прежнему не доверяешь ему?

— Дело не в доверии, а в его непредсказуемости. Она часто на руку, но не для меня.

— То есть мы идём вдвоём?

— То есть мы идём вдвоём.

Филипп набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком, резко выдохнул и постучал в знакомую дверь старого фамильного театра. Не сразу, но ему открыли. Открывший норт наставил на него револьвер.

— Что надо? — грубо спросил он.

— Мне надо видеть Германа Гроу, — ответил Филипп.

— Кто ты такой?

— Агент Филипп Эскот.

— Знакомое имя… — норт наморщил лоб. — Вспомнил! Тебя убили.

— Ну, почти, — улыбнулся Филипп. — Так я могу войти?

— Ты один?

— Как видишь.

— Подожди.

Норт захлопнул дверь. Через некоторое время он вернулся.

— Заходи, — сказал он.

Филипп зашёл внутрь. Норт запер за ним дверь. Бен не соврал: их было четверо. Двое полулежали на креслах, ещё один стоял рядом со сценой. В первом ряду сидел Герман. Мелиссы нигде не было.

— Здравствуйте, господин шериф, — проговорил Филипп. Увидев его, Герман поднялся.

— Эскот? Это действительно ты? — Гроу смотрел на него, как на призрак.

— Это действительно я.

— Так в том бокале не было яда?

— Был, — ответил Филипп. — К счастью, не достаточно сильный. И существует противоядие. Дело в том, что лекарь господина Салеса оказался слишком порядочным человеком. Во-первых, настоящим врачом, который давал клятву и не собирался нарушать её. И, во-вторых, преданным «Атадо» человеком. Он спас мне жизнь. Но он понял, что господа Салес и Локстон оказались предателями и что они желали видеть меня мёртвым после того, что я сделал. Тогда он и ещё несколько верных союзу сыщиков устроили так, что на моих похоронах был пустой закрытый гроб. Лекарь поставил меня на ноги и скрывал ото всех правду о том, что я жив. Когда я окончательно пришёл в себя, я узнал обо всём, что произошло, и пришёл в ужас. Я не знал, что делать. Идти мне было некуда. Когда я услышал о том, что Ромул и Пол покончили с собой, я чуть было не последовал их примеру. Но потом я узнал, что вам удалось скрыться. К счастью, я встретил Бена Кинни, с которым был немного знаком, и он рассказал мне, где вас искать. Надеюсь, вы не будете сердиться на него.

— Нет, я не буду сердиться, — сказал Герман. — Признаться, я несколько потрясён твоим рассказом. Но я рад. Рад, что ты жив. И что ты нашёл нас.

— Я, правда, не знаю, что мне делать, — вздохнул Филипп.

— На твоей плантации есть верные тебе люди? — спросил Герман.

— Да. Мой управляющий.

— Думаешь, мы могли бы поехать туда?

— Конечно.

— Нам нужно время, Эскот. Время и деньги. Что ж… думаю, твоя плантация — это выход.

— Буду только рад, если это так. Мы можем отправиться прямо сейчас.

— У меня есть кое-какие дела в городе в восемь утра, — проговорил Герман. — После этого мы сразу же поедем.

— Как скажете, — улыбнулся Филипп. Опустившись на одно из кресел, он стал рассматривать помещение. Мелисса могла быть за сценой. Но с кем? Хотя Филипп не знал, может, там были какие-то гримёрные, которые запирались снаружи. Он посмотрел на дверь справа от сцены: то самое подсобное помещение, куда однажды заманила его Найри. Мелисса вполне могла быть там.

Один из нортов пересел к Филиппу.

— Ты, правда, тот самый Эскот? — почти шёпотом спросил он.

— Тот самый — это какой?

— Герой, который спас губернатора, пожертвовав собой.

— Ну, да. Получается, что так.

— Надо же, — протянул норт. — Я вот не знаю, смог бы я так или нет… Ты же думал, что умрёшь?

— Думал, — улыбнулся Филипп.

— И не было страшно?

— Было. Очень страшно.

— Надо же…

— Не знаешь, что за дело у шерифа утром в городе?

— Знаю. Ферзь похитил его дочку, скотина такая. В ответ на это мы похитили его сестру. И вот в восемь утра будет обмен.

— А что, сестра где-то здесь? — спросил Филипп.

— Ага. Вон там, — и норт показал на ту самую дверь.

— Ясно. Она там спит, что ли?

— Да вроде. Ей, кажется, снотворное дали или что-то типа того. Она же психическая.

— Ну да, логично, — кивнул Филипп. — А Ферзь действительно скотина. Душно здесь, тебе не кажется?

— Есть немного, — согласился норт. — Окон же нет.

— Мне нехорошо, — проговорил Эскот, расстегивая ворот рубашки. — Понимаешь, я после этого отравления ещё никак не оправлюсь…

— Так выйди, подыши. Ты действительно неважно выглядишь.

— Ты прав, я выйду, — сказал Филипп, вставая и направляясь к двери.

— Куда? — спросил Герман, оборачиваясь.

— Мне надо на воздух. Голова кружится и тошнит.

— Барни, выйди с ним, — Гроу обратился к тому норту, который открывал дверь. Тот кивнул, и они вдвоём с Филиппом вышли на улицу.

Брани не успел сделать и двух шагов, как был оглушён ударом по голове.

— Их там действительно четверо, то есть теперь трое, помимо Германа, — проговорил Филипп, глядя на почти бездыханное тело Барни.

— А Мелисса? — спросил Росс, забирая оружие норта.

— Заперта в подсобном помещении справа от сцены. Накаченная снотворным.

— Все вооружены?

— Ага.

— Где кто находится?

— Один сидит на первом ряду амфитеатра ближе к выходу. Если не пересел. Он общительный.

— Амфитеатр — это что? — спросил Росс.

— Какой кошмар, — вздохнул Филипп. — Ну, это та часть зала, которая как бы вверх поднимается. Понимаешь?

— Понимаю. Остальные?

— Ещё один на этом же ряду, но подальше. Герман в первом ряду у сцены. Рядом стоит третий.

— Значит, тебе те, которые в этом твоём амфитеатре, потому что они ближе, — заключил Росс. — Ты не должен промахнуться. А мне Герман и тот, что с ним.

— Но если я промахнусь, меня убьют, — проговорил Филипп.

— Да, если ты промахнёшься, тебя убьют. Поэтому не надо промахиваться. Два выстрела. Один, второй. За нами эффект неожиданности. Никто не ожидает от тебя этого. Меня уж тем более не ждут.

— Давай подождём пару минут.

— Подождём чего?

— Мне кажется, что кто-то из них выйдет, чтобы проверить всё ли в порядке.

— Ну, хорошо, — кивнул Росс, подходя к двери. — Но недолго.

Филипп оказался прав. Выглянувший норт, тот, что подсел к Филиппу, спросил:

— Эй, вы тут живы?

И тут же получил удар по голове. Росс быстро выхватил у него оружие и тоном, не терпящим возражений, произнёс:

— Сейчас, Фил!

Они ворвались в театр. Росс мгновенно выстрелил в норта, стоявшего у сцены. Следом прозвучал выстрел Филиппа — он предназначался тому, кто по-прежнему сидел в первом ряду амфитеатра. Эскот не промахнулся. Росс держал на прицеле Германа, который также достал револьвер и направил его на амарга.

— Вы же понимаете, господин Гроу, что я выстрелю первым, — проговорил Росс. — Но мне не хочется вас убивать.

— Хочешь отправить меня в тюрьму? — криво усмехнулся Герман.

— Хочу, чтобы вас судили, господин бывший шериф.

— Но я этого не хочу. Прежде чем убить меня, ответьте. Это был спектакль с самого начала?

— Да, — кивнул Филипп. — С того дня, как я пришёл сюда первый раз на заседание союза. Получая своё первое задание от Марта, я уже был двойным агентом. Моя дружба с Россом никогда не прекращалась.

— А твои похороны?

— Яда в бокале не было. Было нечто вроде снотворного.

— Ты, Салес, Локстон. Вы с самого начала всё это задумали?

— Да.

— Браво. Я бы поаплодировал, да руки заняты. Что ж… давайте прощаться.

С этими словами Герман повернул руку с оружием в сторону двери в подсобное помещение.

— Там Мелисса, Росс! — крикнул Филипп. Амарго выстрелил первым. Пуля попала в руку Германа, заставив того выронить револьвер.

— Почему ты не убил меня? — проговорил он, держась за перебитое запястье.

— Я же сказал, — ответил Росс. — Хочу, чтобы вас судили. До дворца правосудия не очень далеко. Пойдёмте. И учтите, убивать вас я не собираюсь. Могу только ещё больше покалечить, если начнёте сопротивляться.

Герман не ответил. Филипп подбежал к подсобке, дёрнул за ручку — дверь была заперта.

— Где ключ? — спросил он. Морщась от боли, Герман здоровой рукой залез в карман и достал ключ. Протянул его Филиппу. Тот открыл дверь и увидел спящую на полу Мелиссу.

— Кажется, она в порядке, — проговорил Эскот.

— Скажите, — снова заговорил Герман. — Моя дочь. Что с ней?

— Её никто не похищал, — ответил Росс. — Она в моём доме в Тиере. С моими детьми. Они просто играли вместе.

— Как глупо, — вздохнул бывший шериф.

— Идёмте, господин Гроу. Вы арестованы.

Уже давно рассвело, город просыпался, его улицы заполняли люди, повозки, всадники, редкие автомобили, запахи и звуки. Росс и Филипп остановились у входа в «Элизиум».

— Мне нужно вернуться в Тиеру, — проговорил амарго.

— А что теперь будет с женой Германа? — спросил Эскот.

— Думаю, что ничего. У неё дочь. Пусть живёт и воспитывает её. Если ты спросишь про Лилуай, то она тоже уже достаточно наказана. Как там Мелисса?

— К счастью, она действительно не поняла, что произошло.

— Повезло. Мне пора.

— Росс, подожди, — остановил его Филипп. — А как теперь будет?

— Что будет?

— Ты главный судья. Ты будешь жить в Тиере? И Кейлин?

— Согласись, будет несколько странно, если главный судья будет жить в городе, — ответил Росс.

— Ну да… конечно… ты прав… Только… Линуш… Как я могу забрать его у Кейлин? И я один не смогу ему ничего дать. Я отвратительный отец.

— Ты замечательный отец, Фил. Но Линуш может оставаться в нашем с Кейлин доме сколько угодно. Это и его дом тоже.

— Спасибо, — тихо проговорил Филипп.

— Я поеду, — сказал Росс и обнял его.

— Солнца в дорогу.

Вечером, выходя из хижины семьи амаргов, в которой ожидалось прибавление в семействе, Кейлин увидела, что Росс направлялся в лес. Может, ей и не следовало идти за ним, но Кейлин всё же пошла. Она почувствовала какое-то напряжение в каждом его шаге. Росс шёл к озеру. Дойдя до его берега, он опустился в траву, будто рассматривая водную гладь, ловящую последние солнечные лучи. Кейлин молча села рядом.

— Я знал, что ты идёшь за мной, — проговорил Росс.

— Охотник, — улыбнулась Кейлин.

— Вот именно, что охотник, — вздохнул амарго.

— Что-то случилось?

— Знаешь, что у меня сегодня спросили как у главного судьи? Под каким углом лучше строить хижину. Да какое мне дело до их хижины! Это их дом, пусть сами решают. С чего они взяли, что главный судья — это человек, который знает ответы на все вопросы, даже на такие глупые?

— Люди привыкли, — сказала Кейлин.

— А я — нет, — возразил Росс. — И я не хочу привыкать. Ты сама сказала, я охотник. Всю жизнь им был.

— Это будет впервые за всю историю Тиеры.

— Что будет?

— Когда главный судья добровольно покинет свою должность.

— Думаешь, Совет племени будет зол на меня?

— Да кто посмеет на тебя злиться? — рассмеялась Кейлин. — К тому же, ты теперь герой и тебе всё можно.

— А я герой? — улыбнулся Росс.

— Герой. Достойный своего великого предка.

Эпилог

Филипп складывал вещи в дорожную сумку. Он старался делать это аккуратно, но выходило плохо. Тибальт внимательно наблюдал за ним, сидя на прикроватной тумбочке. Но вскоре коту это, по всей видимости, наскучило, и он, бесшумно спрыгнув на пол, выбежал из комнаты. Филиппу показалось, что хлопнула входная дверь, но он решил, что это мог быть Салиш. Слуга с радостью принял приглашение Эскота вернуться в «Элизиум» и за сутки навёл в нём идеальный порядок.

Закончив с вещами, Филипп взял сумку, вышел из комнаты и направился к лестнице. Он остановился на первых же ступеньках. Внизу в гостиной стояли Росс и Кейлин, а ему навстречу по лестнице бежал Линуш, за которым неспешно поднимался Шенди. От неожиданности Филипп выронил сумку.

— Папа! — радостно крикнул Линуш, подбежав к нему. Эскот взял сына на руки.

— Что вы здесь делаете? — удивлённо спросил Филипп и увидел, что на полу в гостиной стояли две большие сумки и одна маленькая.

— Сначала ответь, куда это ты собрался? — с улыбкой проговорил Росс.

— На плантацию.

— Срочные дела? Томас написал тебе?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Просто так.

— Тогда, может, не поедешь?

— Но…

— Я рассчитывал, что сегодня в «Элизиуме» будет вкусный обед, — сказал Росс.

— А я хочу пирожное, — проговорил Линуш.

— Он ныл в Тиере, что там нет пирожных, — засмеялся Шенди.

— Я не ныл! — возмутился младший Эскот.

— Ныл!

— Мальчики! — прервала их Кейлин. — Вместо того чтобы ссориться, лучше бы пошли в детскую и разобрали свои вещи.

Шенди сбежал вниз по ступенькам, схватил маленькую сумку и понёс её наверх. Филипп отпустил Линуша, и тот пошёл вслед за Шенди.

— Я всё равно не понимаю, — проговорил Филипп, который так и остался стоять на лестнице.

— Пребывание дома в одиночестве явно плохо сказывается на твоей умственной деятельности, — рассмеялся Росс.

— Это почему?

— Неужели не ясно, что мы вернулись в «Элизиум»? Ты же сам когда-то решил, что это и наш дом.

— Но ты же главный судья.

— Уже нет.

— Как это? — глаза Филиппа округлились от удивления.

— А вот так.

И Росс взял сумки и направился к лестнице.

— Ты никуда не едешь, — проговорил он, поравнявшись с Филиппом. — Иди распаковывайся.

Так и оставив свою дорожную сумку на ступеньках, Эскот подошёл к Кейлин, которая играла с Тибальтом, вытащив ленту из своих волос.

— Что случилось? — спросил Филипп.

— Война закончилась, — ответила Кейлин. — Теперь его должность ему только в тягость. Он, как рыба, выброшенная на сушу. Сам говорит, что он охотник. Ему нужны если не сражения, то хотя бы охота. Не в лесу, не на животных.

— Я понимаю, — кивнул Филипп. — Но я не думал, что он рискнёт пойти против решения Совета племени.

— Я тоже не думала.

— Ты жалеешь?

— Нисколько. Я сама привыкла к жизни здесь. А Тиера всегда останется моей родиной, куда я могу приезжать в любое время. Ну, что, Фил, — улыбнулась Кейлин, — ты рад?

— Я счастлив, — ответил тот.

Салиш суетился на кухне, и Кейлин всё время срывалась с места, желая ему помочь, но слуга каждый раз её останавливал, говоря, что справится со всем сам. Однако он сетовал на то, что его не предупредили о таких высоких гостях. Уж тогда бы он расстарался. Флориан Салес уже несколько раз говорил Салишу, чтобы тот не обращал внимания на его должность, но это не действовало.

— Может, и нам оставишь? — с улыбкой спросил Филипп, когда Мике взял уже четвёртый сэндвич.

— Ты не бросал курить, тебе не понять, — ответил Мике.

— Растолстеешь, не пролезешь в дверь, тогда перестанешь есть, — скептически заметил Салес.

— Мне это не грозит, — сказал Локстон. — У меня быстрый обмен веществ.

— Так значит, ты уже оформил документы на детей Пола и Магды? — спросил Росс.

— Да, — кивнул Мике, — осталось кое-что по мелочам. У них никого нет, так что всё было довольно просто. Самое главное сейчас — это сменить их фамилию. В этом городе человек с фамилией Вайпер долго не протянет. Наш народ с одинаковой силой умеет любить и ненавидеть.

— Кстати, — заговорил Салес, — ты уже решил насчёт школы? «Эсколар» снова открыта. Я подписал указ о возобновлении её работы ещё вчера. Скоро они объявят набор.

— «Эсколар» считается лучше школой для мальчиков в Айланорте, — проговорил Филипп.

— Амарги в ней учились когда-нибудь? — спросил Росс.

— Теперь они имеют полное право там учиться, — ответил Салес.

— Я отдам туда Колина, — сказал Мике. — Фил прав. «Эсколар» лучшая. И если вы захотите, то наши дети смогут учиться вместе.

— Меня смущает, что дети там не только учатся, но и живут, — проговорил Филипп.

— Только в течение недели, — уточнил Салес. — На выходные они возвращаются домой. По-моему, это как раз правильно.

— Но не для маленького ребёнка.

— Пожалуй, я соглашусь с Флорианом, — сказал Росс. — Самостоятельность должна прививаться с детства.

— Ты хочешь отдать туда Шенди? — спросила Кейлин.

— Если ты не будешь возражать.

— Я подумаю, — проговорила амарга. — Но, наверное, это неплохая идея. Фил, как ты на это смотришь?

— Пока никак, — ответил Эскот.

— Ну, не будешь же ты разлучать Шенди и Линуша, — сказал Росс.

— Это похоже на ультиматум, — с улыбкой проговорил Филипп. — Это ведь самая дорогая школа, да?

— Она относительно дорогая, — ответил Салес. — «Эсколар» оправдывает вложенные в неё средства.

— Мне не верится, — задумчиво произнёс Эскот.

— Я знаю, что говорю, — возразил Флориан.

— Да я не про школу, — сказал Филипп.

— А про что?

— Не верится, что мы сейчас сидим и разговариваем о будущем наших детей. Как во сне. Никакой войны, никакого союза. Я у себя дома с самыми дорогими мне людьми. Ради этого стоило пережить даже свои похороны.

Апрель-май 2014.

Escolar