Хотя, быть может, это я себя накручиваю. Со мной такое уже бывало. Помню, насмотрелся в детстве ужастиков, и потом казалось, что в каждом углу сидит какой-нибудь бука и хочет меня съесть. Понятно, что это было так давно, что уже кажется неправдой, да и я был мелким пацаном. Но, если учесть обстоятельства, по которым мы здесь оказались, могло произойти что угодно.
– Ты слышал? – прошептал Батыр.
Я кивнул. Выходит, мне это не показалось. Ну не могли же мы вдвоём впасть в детство. Ладно, мне померещилось, но есть же видавший виды Батыр.
Не сговариваясь, мы взяли ставшее разом подозрительным место в полукольцо, одновременно положили пальцы на спусковой крючок и сделали шаг. Потом второй, третий…
Когда до раскладушки осталось всего ничего, она вдруг оторвалась от пола и полетела нам в лицо. Я непроизвольно нажал на спуск, прошивая в полотняном ложе несколько огромных дырок. Пример оказался заразителен: Батыр стал палить вслед за мной.
Что-то пронзительно взвизгнуло, взметнулось вверх, потом вниз и, наверное, убежало бы, если бы в последний момент я не встретил его мощным пинком и не отправил назад, в тот угол, откуда оно выскочило. А потом, когда дальше ничего не последовало, мы стали пристально разглядывать, с чем столкнулись на этот раз.
Странным было только то, что снаружи будто не услышали, как мы палим из двух стволов. К сожалению, я не сразу сообразил это.
Глава 14
Существо в углу походило на меховой мешок: бесформенное и какое-то несуразное, покрытое с ног до головы плотным волосяным покровом. На первый взгляд плюшевая внешность могла смутить своей миролюбивостью, но потом взгляд падал на массивные, выступающие вперёд челюсти, и становилось ясно, что питается сей зверёк отнюдь не травкой и вряд ли даёт молоко.
– Батыр, ты знаешь, что это за хрень? – спросил я.
Напарник отрицательно покачал головой:
– Понятия не имею, Лан. Как и ты, вижу его в первый раз. Но в этом как раз нет ничего удивительного: тут через день встречаешься с чем-то новым.
– Слушай, а как он раскладушкой в нас захреначил? У него ж только ноги, – задумался я.
Действительно, у этой твари была всего одна пара конечностей, а раскладушка, насколько я помнил, сначала зависла в воздухе, пусть и на долю секунды, и лишь потом полетела. То есть вряд ли этот загадочный «мешок» отфутболил её.
Вывод напрашивался сам собой: кажется, мы столкнулись с телекинетиком. Насколько мощным – другой вопрос. Хотя если судить по тому, что он стал бросаться в нас предметами, а не, к примеру, оторвал от пола и не звезданул друг об дружку, видимо, тварь не так уж и сильна и оперирует небольшими весами.
Пока я размышлял над природой этого существа, телекинетик дёрнулся и приоткрыл глаза. И тотчас же Батыр всадил в него пулю, причём в упор. Монстрик ещё раз подёргал лапками, словно по нему пропустили электрический ток, и окончательно затих.
– Какого хрена ты его пристрелил? – недоумённо спросил я.
– Лан, сколько тебя учить: любая непонятная хрень опасна! – процедил сквозь зубы наставник. – Поэтому убивай первым, если не хочешь, чтобы завалили тебя. Сначала стреляй, потом разбирайся.
Я вздохнул. Батыр днём и ночью вдалбливал мне в башку эти простые правила выживания. Да, каждая строка этих правил написана кровью, так что с солдатской мудростью ветеранов «Объекта-13» не поспоришь.
Однако мысль убивать всё, что живое и шевелится, из чистой осторожности, не приводила меня в дикий восторг. Наверное, в будущем это пройдёт, и я достаточно огрубею, чтобы стрелять, не рассуждая, во всё, что будет непонятным и потому опасным, но пока прошло слишком мало времени с того дня, как я тут оказался.
– Готов! – удовлетворённо отметил Батыр, потыкав телекинетика стволом. – Прихватим с собой на базу, пусть учёные с ним возятся. Глядишь, и премия за него перепадёт. А то, что дохлый, так оно и к лучшему: меньше проблем!
О том, что за интересные находки солдатам иногда платят денежные премии, я узнал в первый же день. Правда, пока материальных затруднений я не испытывал. Когда находишься на казённом коште, тратиться по большому счёту не на что.
Тут-то меня и осенило.
– Батыр, а где наши? Чего они на стрельбу не сбежались?
– Действительно, – насторожился наставник. – Надо проверить.
Я метнулся было к ближайшему окошку, но он меня остановил.
– Погодь, Лан.
Я послушно замер.
– Лучше я сам. И да, пригнись и не отсвечивай.
Батыр достал нож, проделал им небольшой разрез и стал смотреть в него.
– Что там? – не выдержал я.
Ответ последовал не сразу, наставник ещё с минуту глядел в разрез.
– Снаружи никого нет, – наконец сказал Батыр.
– Как «никого нет»?
– Так! И не слышно ничего. – Он грязно выругался.
– Давай сами выйдем и посмотрим. Может, наши что-то увидели, – предположил я.
– И смылись без нас? – криво ухмыльнулся Батыр. – Не верю я в эти суеверия, Лан. Ладно, не будем метать икру раньше времени. Попробую вызвать по рации.
Но на связь вышли только экипажи обеих БМП, остальные бойцы вместе с прапорщиком как в воду канули. По просьбе Батыра одна из машин для наблюдения подъехала чуть ближе, но никого обнаружить не удалось. Покидать БМП он категорически запретил, не желая новых потерь.
– Байда какая-то! – со злостью сказал Батыр. – Мистика!
Уж кто-кто, а я давно перестал удивляться в этом мире любым вещам, включая мистику.
Мой взгляд упал на телекинетика.
– Батыр, обрати внимание, этот хмырь до сих пор не разложился. Какой был, такой и остался.
– Точно, – кивнул он. – Значит, это не магическая тварь, а какой-то естественный мутант. Только прежде мне почему-то не приходилось о таких слышать.
– Может, всему виной его сородичи? – прикинул я.
– Всё может быть, Лан. Только это гадание на картах. Что именно произошло снаружи, пока непонятно. Ясно лишь одно: ничего хорошего. Ну не могут полтора десятка крепких и хорошо вооружённых солдат взять и просто так испариться с лица земли!
Я мысленно с ним согласился. Если такое произошло, то снаружи явно творится какая-то эпическая хрень.
– Что делать, командир? Не думаю, что куковать в палатке до морковкина заговенья – удачная идея, – с надеждой уставился я на напарника.
– Та же хрень! – согласился Батыр, но не спешил ничем меня обнадёжить. Похоже, ничего путного в голову ему не приходило, как и мне. Ситуация была одновременно трагичной и какой-то дурацкой.
Я снова посмотрел на дохлую тушку телекинетика.
– Можно попробовать, а?
Батыр уже догадался, что мне взбрело в башку, и кивнул.
– Валяй, только осторожно.
Я с готовностью подхватил волосатое тельце. Оно, к моему удивлению, оказалось лёгким… ну, не как пушинка, это, конечно, перебор, но у меня возникло чувство, что у твари вместо внутренностей просто закачанный воздух, как у мяча. То есть весила она значительно меньше, чем могло показаться на первый взгляд.
Подойдя к выходу, я быстро высунул руку, выбросил телекинетика наружу так, чтобы трупик находился в зоне видимости, и стал ждать.
Поначалу ничего не происходило, тело просто лежало на земле. Потом вокруг него внезапно закрутился лёгкий вихрь, и за доли секунды от трупа осталась лишь горсточка пыли, которая тут же была развеяна ветром.
– Батыр, ты это видел? – потрясённо спросил я, не веря своим глазам.
– Видел, – вздохнул он. – И поверь, увиденное меня не обрадовало. Сбылись самые мои хреновые предчувствия. Это жопа, рядовой Ланской.
– В смысле? – недоумённо спросил я.
– В коромысле! – резко ответил Батыр. – Кранты нам. Про аномалию «темпус аппаратус» слышал?
– Про машину времени? – уточнил я, вспомнив более популярный перевод с латыни.
– Ага. В общем, тут гуляет этот ё…й «темпус», и потому нам кранты, – повторил Батыр. – Эта фиговина ускоряет процессы в живом организме в тысячи раз, словно кидает в будущее. Похоже, сначала «яйцеголовые» привлекли к себе его внимание (а то и сами вызвали в результате своих экспериментов!), а потом наши случайно нарвались. Ничему не удивлюсь!
Он помолчал, переведя дух.
– В общем, пиши завещание, Ланской. Слава богу, твои потомки его прочитают: неживые объекты «темпуса» не интересуют. А вот мы для него всё равно что конфетка для ребёнка, обязательно потащит в рот.
Я не стал вдаваться в детали. Видимо, аномалия если и реагирует именно на живое, то не на всё: с травой, к примеру, ничего страшного не приключилось. Вероятно, необходимы и какие-то иные признаки, например, мозговая деятельность.
Хотя стоп! Какая может быть мозговая деятельность у выброшенного мной наружу трупешника телекинетика? Тогда другая хрень, на уровне ДНК или чего-то другого в этом духе. Ну не физик я теоретик, и даже не биолог, не знаю таких тонкостей!
– Слышь, Батыр, а может, эта самая аномалия погуляет себе, погуляет и нах… свалит? – предположил я.
– Если и свалит, то не при нашей жизни, – вздохнул наставник. – Эта хрень будет пастись тут до последнего.
– Но ведь она сразу никого не истребила, – резонно заметил я. – Мы тут несколько минут шастали, всё проверяли, и ничего…
– Эти аномалии, они… ну, бывают как живые. Так же любят поиграть с жертвами, повредничать. Застать тебя врасплох, а потом жахнуть. И она знает, что мы здесь, я это душой чую. И потому дождётся, когда мы сунемся наружу. Уж поверь моему опыту, Лан, – горестно заключил Батыр.
Я присвистнул при мысли о перспективах. Стоит лишь сделать шаг – и вуаля, даже пыли не останется. Смерть, конечно, быстрая, но легче от этого почему-то не стало.
– А разрядить аномалию как-то можно? – принялся искать выход я.
– Понятия не имею. Я о таком не слышал. Если только атомной бомбой долбануть, но вроде никто не пробовал. У тебя есть с собой атомная бомба?
– Две. Одна в кармане, вторая в разгрузке, – хмуро бросил я.
– Во-во, у меня такая же история, – пропустил мой сарказм мимо ушей Батыр.