Как и всякого нормального солдата меня сразу заинтересовал сугубо прикладной вопрос: съедобно ли их мясо, насколько хороший получается шашлык?
Видимой опасности они вроде не представляли. Просто толстые неповоротливые гиганты. Обычно существа подобного склада достаточно добродушны.
Но… наверное, первое впечатление не всегда правильное, иначе бы поручик не приказал их попугать.
Кстати, эти создания действительно по очереди начинали отрывать свои безобразные бошки от земли и посматривать на нас.
Впереди пару раз глухо «кашлянула» пушка с бронетранспортёра. Оба снаряда влетели в центр стада «коров», взметнув высокие столбы из земли и пыли.
Тотчас же животные с диким рёвом и на удивление почти спринтерской скоростью устремились в противоположную от нас сторону. Осталась лежать лишь одна особь. Она не дёргалась, скорее всего, погибла сразу.
— За что вы их так?! — недоумённо воскликнула Елизавета. — Они же не сделали ничего плохого, просто лежали и грелись на солнышке?!
Её рация была включена, потому вопрос услышали все, кто находился сейчас на этой частоте.
— Иногда эти твари принимают наши машины за конкурентов и пытаются атаковать. Были случаи, когда стадо «коров» уничтожало патрульные автомобили, — провёл ликбез фон Тизенгаузен. — Поверьте, растрачивать боеприпасы просто так мы не будем. Это слишком дорогое удовольствие.
Я снова бросил на неё взгляд. Мне казалось, чтобы стать учёным нужен определённый склад ума: холодный и рациональный. Достаточно вспомнить, сколько несчастных морских свинок или лабораторных крыс приняли мученическую смерть в научных лабораториях. Неужели, Елизавета и за их жизни так же переживает, как за этих «коров»?
А создание тем временем стремительно разлагалось, массивное тело превращалось в чёрную жижу, высыхавшую под палящими лучами солнца. Эх, столько маны сейчас уйдёт впустую, с тоской подумал я. Будь поблизости, собрал бы всё, пока не лопнул.
Ну, а куда её потом деть, на какое богоугодное дело — я бы придумал. Главное, чтобы и костюмчик сидел и запасец карман оттягивал.
Спутница похоже забыла о недавнем инциденте, снова стала трепаться с лысым уродом. Хотя, наверное, это во мне бурлила ревность. Когда на весь коллектив всего одна представительница прекрасного пола, поневоле начинаешь считать всех мужиков конкурентами и специально ищешь в них негатив.
Да, не модельная внешность у чувака, одевается хреново, явно не по размеру. Очки подобраны не по форме лица. Опять же волосяной покров на башке отсутствует.
Но, может он типичный альфа-самец, из которого так и прёт маскулинность вперемешку с брутальностью, что сражает женщин наповал, а мы, мужики, этого просто по природной причине не ощущаем?
Не, хрень всё это, я бы альфача распознал. Это не тот типаж, просто занудливый очкарик, каких пруд пруди, и явно — не пара Елизавете. А кто бы ей подошёл? Ну, тут к бабке не ходи: я был бы в самый раз.
И моложе, и физический сильнее, и пургу всякую не гоню — только по приколу или по делу. Опять же пусть короткостриженный, но шевелюра — это ж наживное, месяц к парикмахеру не ходить — дреды заплетать будет можно.
От таких мыслей я невольно развеселился, стал посматривать на лысого как-то свысока. А он… он, кажется, заметил мой взгляд и, в свою очередь, тоже как-то странно посмотрел на меня, правда, ничего не сказал. Но я понял одно: наша нелюбовь к друг дружке стала обоюдной, меня словно просчитали.
Тогда я снова отвернулся к бойнице.
Вокруг был пейзаж как пейзаж, так и не скажешь, что катим по изменившейся от магии земле. Нет, конечно, какие-то необычные вещи то и дело появлялись в поле зрения и быстро исчезали. Ну, не бывает таких деревьев в обычной природе, не растёт у нас такое, больше похожее на живое существо, которое почему-то проделало путь Буратино наоборот: от человека к деревяшке. Такая вот необычная эволюция.
Взять тех же «коров» — тоже никогда такие не попадались, ни в одной научно-популярной программе.
О невидимках и вовсе молчу. Но, судя по тепловизорам, эти твари пока бродят в другом месте, сюда не заглядывают. И это скорее хорошо, чем плохо.
По борту что-то чиркнуло, я даже отшатнулся от неожиданности: показалось мне или нет, но одно из деревьев как будто выстрелило в нас острым сучком, но он не сумел пробить в броне дыру, сломался с треском пополам и упал под колёса.
Потом ещё один и ещё, да нас осыпало целым градом. По броне застучало как по барабану, а потом всё так же быстро закончилось.
Особого внимания на это происшествие никто не обратил по понятным причинам. Для броневичков этот обстрел, всё равно что в слона дробина.
Тем не менее, меня проняло.
Да уж… если позовут в лес за грибами, я всё-таки пару раз подумаю… Сила броска была довольно приличной, обычную одежду точно бы пробило насквозь.
В общем, здешний лес полон чудес. Почти рифма, только радости в том мало. Мои успехи в поэзии тут не оценят.
И снова ожило радио в шлемофоне, и снова голос поручика, только непривычно встревоженный:
— Боевая готовность номер один. Впереди великан.
Глава 11
Броневичок тряхнуло так, словно в него влупили прямой наводкой из противотанкового оборудования. Силой инерции меня сначала резко бросило вперёд, а потом вбок, прямо на учёных.
Не будь на мне каски, без сотрясения мозга было бы не обойтись. Но даже смягчённый удар слегка меня оглушил, и на доли секунды я потерял ориентацию в пространстве.
— Что это было? — заорал кто-то из солдат.
— Великан метнул в нас камень. Еле увернулись, — сообщил водитель.
Судя по всему, камень явно был куда больше обычного булыжника. Не удивлюсь, если в нас бросили чуть ли не скалой.
— Борт два и борт три, огонь из всех орудий! — прохрипел в шлемофоне фон Тизенгаузен.
Ках! Ках! Ках! Звуки пушек и пулемётов слились в унисон.
Внутренности бронеавтомобиля разом наполнились едким пороховым дымом.
И сразу послышался протяжный рёв, разом перекрывщий все иные звуки. Я даже не мог себе представить, что за существо способно его издавать. Казалось, что это разом кричат сотни китов, так же жалостно и протяжно, насылая тревогу и какую-то необъяснимую вселенскую печаль.
— Есть! Кажется зацепили! — воскликнул стрелок.
И тут же радость в его голосе сменилась паникой.
— Твою ж мать! Берегись…
Договорить, чего собственно необходимо бояться, он не успел: я вдруг понял, что машина превращается в подбитую гигантской битой кеглю, нас отрывает от земли, подбрасывает воздух.
Пол и потолок переменились местами, потом снова и снова… нас закрутило словно в барабане гигантской стиральной машины. Я ощутил на себе все выступающие детали бронеавтомобиля, пару раз меня конкретно приложило: если останусь жив, будет куча синяков и ушибов.
Затем наступило состояние, очень похожее на невесомость, когда ты потерял всякую связь с землёй и забыл, что такое гравитация. Сложно сказать, сколько оно продлилось, может, секунду или две, но всем, кто находился в машине, оно показалось вечностью.
Затем гулкий удар, душераздирающий скрежет — никогда бы не подумал, что сталь способна издавать такие звуки, кто-то вскрикнул, но его голос сразу же оборвался.
Бах! Очевидно, мы, если так можно выразиться, приземлились, причём к счастью для экипажа, не на крышу, а на колёса. Рессоры смогли частично погасить мощь, с которой нас впечатало в грунт. В противном случае, всё бы закончилось довольно плачевно.
В прочем, как я убедился, радоваться пока тоже было преждевременно. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лысый погиб, его напарница вроде бы жива, но это, скажем так — не точно. Она вроде как в сознании, но взгляд безвольный и потухший.
Склоняюсь над ней и, скорее по какой-то интуиции, чем сознательно, вскрываю комплект армейской аптечки, нахожу заветный шприц-тюбик и вгоняю его содержимое ей в плечо.
Молчит водитель, молчит стрелок, в эфире стоит подозрительная тишина. Чувствую себя Незнайкой на Луне в момент сразу после посадки — кругом тихо и страшно.
Поручик… Пробираюсь к нему и вижу безрадостную картину: сегодня явно был не его день — во время удара фон Тизенгаузен умудрился свернуть себе шею. Выглядело это весьма паршиво, вызывая внутри рвотные позывы.
Эх, господин поручик, ваше благородие… Как же вы так?!
При этом глаза остались открыты и в них застыло что-то вроде удивления. Интересно, у меня был такой же взгляд, когда я умирая, покинул родной мир?
Спрашивается, и на хрена всякая муть в башку лезет? Нет, не до того сейчас, о другом думать нужно.
Чисто машинально я провёл рукой по его лицу, закрывая глаза.
Прощай, поручик!
Жаль мужика, я ведь уже успел проникнуться к нему симпатией. Вроде немец, перец, колбаса, кислая капуста, методичный педант и всё такое, но человек далеко не самый плохой.
Беглый осмотр выявил, что в живых из всего экипажа остались только мы, двое: я и пребывающая в наркотическом забытье, после укола шприц-тюбиком, учёная.
Командир погиб, рядом свирепствует великан — что делать?
Первой мыслью было покинуть броневик и бежать отсюда как можно дальше, поскольку эта консервная банка стала чем-то вроде братской могилы. Плюнуть на раненую Лизу, пусть как-нибудь сама спасает себя и…
Никаких «и»!
Я с трудом унял внезапный панический приступ. Стоит только оказаться снаружи, как превращусь в лёгкую мишень для любого из местных существ, даже защитный костюм не поможет. Особенно, когда там свирепствует огромный монстр.
Но почему вокруг такая гнетущая тишина? Неужели, я потерял слух, быть может, навсегда? Господи, только не это! Жить в мире, лишённом звуков, невыносимо, особенно, если тебе есть с чем сравнить.
Не успел я как следует испугаться, как будто кто-то щёлкнул тумблером и слух моментально включился.
Вот только сильно легче от этого мне не стало. Даже наоборот — желание бежать прочь, сломя голову, нарастало с каждой секундой. Такое ощущение, словно в меня вселилась трусливая душа зайца.