— Не можете толком помочь, хотя бы не мешайте, — вздохнул я.
Политика — страшная штука. Даже спецслужбы вынуждены играть по неписанным правилам, а неприкасаемые были, есть и останутся на все времена.
— Когда я смогу вернуться на службу? — задал главный вопрос я.
— Впервые вижу человека, который так рвётся туда! — Коренев отставил чашку в сторону.
— Там я во всяком случае знаю, что опасность окружает меня повсюду и не испытываю ложного чувства безопасности.
— Тогда считайте, что вам повезло. Послезавтра мы посадим вас на эшелон, в котором отправляется новая партия бойцов из вашего батальона. Вы снова окажетесь в привычном солдатском кругу, — резюмировал капитан.
Мы с ним ещё немного поговорили на отвлечённые темы, после чего он раскланялся и ушёл.
Я остался один в чужой квартире.
За окном бушевал жизнь, детвора играла в песочнице и качалась на качельках, прогуливались молоденькие парочки, а я сидел один в четырёх стенах.
— Почему один? — напомнил о себе шоггот. — Если считать настоящего Ланского, нас с тобой трое. Сообразим на троих?
— Предлагаешь напиться? — удивился я.
— Как грубо! Предлагаю закончить вечер бокалом вина…
— Тогда уже стопкой водки, а ещё лучше — бутылкой.
— Тогда чего ждёшь? Пошли за спиртным.
Прежде мне никогда не доводилось пить в такой компании.
Разбудил меня стук в дверь. Я оторвал голову от подушки и поплёлся в коридор, но, прежде чем отпереть замок, хорошенько рассмотрел визитёра через дверной глазок. Это снова был капитан Коренев, причём не с пустыми руками. При себе у него был объёмный баул.
— Открывайте, Ланской. Я за вами.
— Заходите, — сказал я, отпирая дверь.
Войдя, он сразу повёл носом.
— Пили?
— Выпивал, — честно признался я.
— Тогда вас ждёт тяжёлое утро.
— То есть всё как всегда, — бросил я.
— Как вам сказать. Рота, к которой вы присоединитесь, сейчас совершает марш-бросок с полной выкладкой. От точки, куда мы вас подбросим, до железнодорожного полустанка, где состоится погрузка в состав, примерно двадцать километров. Ну что, вспомните былое?
Я мысленно содрогнулся, услышав о перспективе пробежать с конкретного бодуна два десятка «кэмэ».
— Что ж не предупредили заранее, господин капитан?
— А это чтобы служба мёдом не казалась, рядовой Ланской, — подмигнул Коренев.
Он опустил баулы на пол.
— Тут ваше обмундирование. Не стану от вас требовать уложиться в норматив сорок пять секунд, но больше пяти минут дать не могу — нас уже ждёт вертолёт. И да, — он протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги.
— Что это?
— Ваше командировочное удостоверение. Для всех вы не покинули тайком Объект-13, а были отправлены в командировку. Все печати и подписи подлинные.
Капитан посмотрел на часы:
— Время пошло, рядовой. Жду вас на улице в машине.
Я открыл молнию на бауле и стал одеваться. Само собой, форма была не моя и даже далеко не новая, любой, кто служил, знает, чем она отличается. Но с размером Коренев угадал, всё село на меня как литое. Даже крепкие солдатские башмаки с высоким голенищем — не жали.
Не хватало разве что оружия.
Как выяснилось, даже о нём капитан позаботился. В неприметном гражданском седане он вручил мне штурмовую винтовку, точно такую же, с какой начиналась моя служба и за какой мне пришлось бегать, когда меня усыпили на поезде.
— Водитель отвезёт вас, Ланской, к вертолёту, который доставит вас к месту назначения. Если повезёт, у вас будет ещё минут пятнадцать-двадцать, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок, — принялся инструктировать капитан. — Разумеется, никто не должен знать о том, что вы — сотрудник Охранного отделения.
— А если меня спросят — в чём заключалась моя командировка? — поздно сообразил я.
— Отвечайте, что сопровождали научного сотрудника Елизавету Голицыну, — сказал Коренев. — Детали можете опустить. Думаю, они вряд ли кому будут интересны.
— Понял.
— Тогда с богом!
Машина привезла меня на вертолётную площадку. К счастью, не пришлось искать предназначенную для меня винтокрылую машину — вертолёт тут был только один.
Я подошёл к нему, предъявил лётчикам документы.
— Садитесь, — велел один из них. — Нам приказано взлетать сразу же.
Чувствуя себя какой-то важной шишкой, я забрался в чрево летательного аппарата. Он не впечатлял размерами, обычная рабочая машинка, где никто не думает об удобстве пассажиров.
Сверху закрутились лопасти, стало так шумно, что я не мог бы расслышать даже сам себя. Вертолёт плавно оторвался от земли, набрал высоту и полетел.
Ну вот, подумал я, всё возвращается на круги своя, словно не было этой одиссеи, через которую мне пришлось пройти. Ещё немного, и я вновь окажусь в армии, а куда дальше вывезет кривая — не могу загадывать, да и не стоит.
Я жив, прошёл через уйму испытаний, нашёл и потерял друзей, а впереди очередная пачка приключений. Уж в этот я был уверен на все сто.
Глава 20
Тень от вертолёта скользила по земле, порой теряясь в густых лесах и в воде.
Никогда не любил высоту, но сейчас получал эстетическое удовольствие наблюдая за крошечными фигурками людей, автомобилями или домами, похожими на игрушечные.
На борту я был единственным пассажиром, а летчики не проявляли ко мне ни малейшего интереса. Да и захоти кто-то из них со мной пообщаться, всё равно бы не получилось из-за страшного шума.
Где-то через час, когда впереди показался небольшой городок, винтокрылая машина пошла на снижение. Вот она, конечная цель маршрута, подумал я.
Вертолёт приземлился возле красной кирпичной башни — заброшенной водокачки.
Шум от лопастей затих, один из пилотов встал с кресла и подошёл ко мне.
— На выход, боец. Стой возле башни и смотри — не проворонь своих, они тут будут с минуты на минуту.
Я кивнул.
Вертолёт снова взмыл вверх, оставляя меня одного.
Марш-бросок — штука серьёзная, надо проверить одежду и обувь, чтобы ничего не мешало, не натирало и не колотило по ногам. Подтянул ремень, перевязал шнурки, немного попрыгал… Вроде всё в ажуре.
А вот и наши: где-то около взвода. Бегут, выстроившись в три шеренги. Впереди офицер в полевой форме. Погон не видно, но, думаю, поручик или подпоручик.
Вытягиваюсь во фрунт и отдаю воинское приветствие.
— Ланской? — на бегу спрашивает офицер.
— Так точно.
— Вставайте в строй в последнюю шеренгу. Бумаги передадите потом, на привале.
— Есть!
Чувствуется, что ребята бегут не один десяток кэмэ. Все потные, уставшие.
Присоединяюсь к колонне.
Позади только незнакомый унтер — контролирует отстающих. Правда, солдаты, хоть и первого года службы, видать недавние выпускники учёбки, подготовлены неплохо. Из строя никто не выбивается, хотя это то ещё удовольствие — скакать козлом, когда на тебе навьючена ещё куча всего.
Мне пока проще, я сюда прилетел на вертолёте и разве что задницу отсидел, поэтому без особых усилий выдерживаю темп.
Офицер, надо отдать ему должное, не ставит целью загонять всех до смерти, поэтому скорость далека от спринтерской.
Какое-то время я даже получаю удовольствие. Молодое тело само просит физических нагрузок.
— Смотри, не порвись, — прикалывается шоггот.
— Я уж думал: ты совсем потерялся, — в душе смеюсь я.
— Нет, просто любопытно стало как тут у вас, людей, всё устроено.
— Ещё насмотришься.
Впереди мелькают взмыленные спины сослуживцев. Равномерно подпрыгивают и опускаются рюкзаки, дробно топают подошвы тяжёлых солдатских ботинок.
Никто не разговаривает, все сосредоточены на беге. Уверен, многие начинают мечтать о привале, ведь это такое счастье хоть ненамного присесть, перевести дух.
То и дело кто-то тянется к фляжке, отвинчивает крышку и делает глоток. Запиваться во время марщ-броска нельзя, быстро «сдохнешь» — этой нехитрой премудрости учат сразу. Поэтому все тяну воду буквально по чуть-чуть, глоток — не больше.
Постепенно начинаю чувствовать себя частью общего организма. Моё личное я растворяется, вместо него приходит ощущение винтика в хорошо смазанном организме. Это опять же тренировки в учебке дают о себе знать.
Навстречу то и дело попадаются прохожие, которые смотрят на нас с любопытством и сожалением. Особенно женщины, что годятся нам в матери.
Есть и вполне симпатичные девчонки, вид которых заставляет забыть об усталости, расправить плечи и принять лихой и придурковатый вид в полном соответствии со знаменитой фразой Петра Первого.
Мы огибаем городок, не выходя на его улицы, монотонно бежим — хорошо хоть не в ногу.
Когда городские кварталы остаются далеко позади, следует долгожданная команда:
— Взвод, стой! Привал!
Солдаты рассаживается на обочинах по обе стороны от грунтовой дороги. Я же плетусь к офицеру.
Тот тоже устал, это чувствуется по напряжённому взгляду, испарине на лице и мокрому мундиру, но старается не показывать вида. Офицеру положено всегда быть выше подчинённых.
— Господин поручик, разрешите обратиться!
— Разрешаю, — кивает он.
Протягиваю подготовленные охранкой документы.
Поручик (теперь я смог рассмотреть его звание) разворачивает бумаги, пробегает по ним глазами.
— Всё в порядке. С этого дня вы поступаете в моё распоряжение, рядовой. Надеюсь, у нас с вами не будет проблем там, на Объекте-13.
— Никак нет, проблем не будет.
— Вот и хорошо. Бумаги я забираю себе, а вы пока можете отдохнуть.
— Слушаюсь!
Разворачиваюсь кругом и отправляюсь выполнять приказ.
Я с блаженством расшнуровываю берцы, снимаю носки и шевелю голыми пальцами ноги.
Кто-то хлопает меня по плечу.
— Лан, ты что ли?
— Цыган? — напрягаюсь я при виде давнего недруга.
— Он самый! Да ты расслабься, нам с тобой делить нечего! — улыбается он и протягивает руку:
— Мир?
— Мир! — пожимаю я.
Цыган присаживается возле меня и тоже снимает берцы и носки.