— Чего ж не порадовать?!
Я с удовольствием забрался на «кресло», демонстративно поднял и опустил ствол, покрутил башню, сделал вид, что выстрелил из пушки.
— Как-то так!
— Молодца, — довольно кивнул ефрейтор. — Наводка осуществляется при помощи данных механизмов. Имеется как полностью ручной вариант, так и автоматическое упреждение выбранной цели с помощью радарной установки. Правда, в бою радар может притормаживать, поэтому опытные стрелки предпочитают всё регулировать самостоятельно. — добавил он уже от себя. — Но для одиночной цели можно включить автоматику. Хуже не будет. И да, не смотрите, что наш вагон, обшит модульными бронеплитами, в случае боестолкновения и стрелок и заряжающий обязаны надеть бронежилеты и не снимать их до особого распоряжения. Бережённого, как говорится. И бог бережёт…
— Господин ефрейтор, разрешите вопрос? — встрял Цыган.
— Дозволяю.
— А в кого палить-то собираемся? До «Объекта-13» ещё ехать и ехать…
— Вопрос правильный. А ответ на него простой: стрелять надо в то, во что прикажет начальство. И больше ни над чем голову не ломай, — степенно ответил Родионов. — Ещё вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда займитесь самым главным, — заинтриговал ефрейтор.
Мы зачарованно уставились на него.
— Ствол нужно прочистить, — испортил весь праздник Родионов.
Мы только горестно вздохнули, но перечить не стали.
Если быть честным, возня с чисткой заняла у нас не больше часа, но всё равно это не самое чистое занятие на свете не вызвало у нас восторга.
Когда с ним было покончено, я вновь забрался в «кресло», а Цыган занял место внизу, почти у меня под ногами. Через несколько минут до меня донёсся его храп. Ну вот… мне бы такую безмятежность.
Знает ведь, что главную ответственность несёт стрелок, поэтому может себе позволить расслабится, а мне на посту дрыхнуть нельзя.
Через шлемофон, надетый на голову, посторонние звуки почти не слышались, в радиоэфре стояла тишина, изредка прерываемая щелчками помех. Хоть бы музыку какую врубили что ли… Всё б веселей было ехать!
Но «диджеев» на бронепоезде не нашлось. Лишь пару раз до меня долетали обрывки разговоров, какие-то общие фразы… В общем, ничего такого, что способно развеять скуку и рутину.
Я не Винтик или Шпунтик, однако люблю всякую машинерию, а военная техника всегда вызывала у меня благоговейные чувства. Не удержавшись от соблазна, провёл рукой по выкрашенному в защитный цвет стволу орудия.
Эх, если всё пройдёт гладко, в мой «Сачок» не придётся ловить всяких нехороших «бабочек». А ведь так хочется мира и спокойствия. Всевозможные приключения, что свпятся на меня как из рога изобилия, успели порядком набить оскомину.
Мне б тишь, гладь да благодать!
Видимо, последнюю фразу я произнёс вслух, поскольку снизу раздалось сонное:
— И бабу сисястую!
— И бабу, — машинально согласился я.
Подруга уже далеко, не удивлюсь, если папаша умчал её на реактивном лайнере в стольный град Петров. А я вот… сижу в чреве металлического кашалота, протираю дырку на штанах, сидя на жёстком «кресле» зенитчика.
Кто-то скажет — романтика, а кто-то уже успел её накушаться по самые гланды. И этот кто-то каждый день смотрит на меня из зеркала.
— Никто не мешал тебе принять предложение офицера охранки, — проснулся дотоле молчавший шоггот. — Сейчас бы находился в совсем другом месте, пил шампанское и принимал ванные. А то и вовсе махнул на курорт поправлять здоровье. Говорят, в Кисловодске шикарная минеральная вода, причём совершенно бесплатная.
— Допустим, — согласился я. — А ты?
— Я… Подокучал бы тебе. Или что — тоже так надоел, что ты стремишься избавиться от меня?
Поняв моё смущение, он вдруг фыркнул.
— Да ладно тебе, проехали! Шучу я! На самом деле, я тебе очень благодарен. В том мире осталась вся моя… как это по-вашему… семья! И хоть ты — компанейский парень, всё равно тебе никогда не заменить мне родных.
— Мои родные тоже остались в другом месте, — заметил я.
— Знаю, — вздохнул он. — Поэтому и понимаю тебя как никто другой. И очень благодарен за то, что ты для меня делаешь. Мало кто другой, окажись на твоём месте, был бы способен на такой поступок…
— Не перехвали меня, а то загоржусь. Лучше расскажи, а каково оно — в твоём мире? На что это похоже?
— Боюсь, словами это не расскажешь, но я попробую тебе показать. Может, что-то получится. Только, не сейчас…
— Почему не сейчас? — напрягся я.
— Потому что я чувствую приближение чего-то недоброго. Лучше б тебе разбудить напарника. Сдаётся мне, тебе скоро понадобится его помощь!
Глава 24
Я толкнул Цыгана в плечо, тот недоумённо вскинул голову.
— Ты чего?
— Будь наготове.
— С ума сошёл? Да кому нужна наша зенитка? Какой идиот нападёт на нас?
— А вот это мы скоро узнаем, — заверил я. — Просыпайся и надевай броник!
Сам я облачился в бронежилет первым делом.
И почти сразу в шлемофоне зазвучал встревоженный голос штабс-капитана:
— Боевая тревога: зафиксировано появление неопознанных летательных аппаратов, движущихся с высокой скоростью в нашем направлении. На запрос «свой-чужой» они не отвечают. Всем постам противовоздушной обороны приготовится. Повторяю: боевая тревога!
— Чё за нахер? — удивился Цыган. — Опять нагличане своевольничают?
Я вспомнил историю «Объекта-13», нам рассказывали, что британцы уже пытались взять его под контроль, попытавшись высадить на берегах свой десант. Дескать, русские не справляются, и нужно вмешательство международных сил. Тогда флотские с огромным трудом отбили их натиск.
Что если англичане решили действовать по новой? Только на сей раз будут наносить удары не с море, а с воздуха. Вполне возможно, вслед за бомбардировщиками могут пойти и самолёты, набитые крылатой пехотой…
На радаре появились отсвечивающие зелёным точки. Их было слишком много: штук двадцать, они шли плотным строем.
Даже внутри бронепоезда мне стало как-то не по себе. Вряд ли вражеские летательные аппараты проигнорируют такую «вкусную» цель. Достаточно разбомбить участок железной дороги перед и за нами, чтобы состав встрял намертво, а потом: бомби — не хочу!
И пусть у нас есть зенитки, всем хорошо известна военная мудрость: лучшее ПВО — танки на аэродроме противника.
Снизу донёсся какой-то звук: это Цыган забормотал слова молитвы.
Рой самолётов и нас разделяли несколько километров, дистанция сокращалась с каждой секундой. Не оставалось никаких сомнений — эта группа движется в нашу сторону, и явно не с грузом сладких пряников. Ещё немного и начнётся веселуха.
Выгнав из головы все посторонние мысли, я сосредоточился на происходящем, однако в груди всё ещё оставалось надсадное чувство. Ну вот какого хрена оно всё, а?
Палец лёг на гашетку, я подобрался, стал серьёзным, как никогда.
Зелёные точки на радаре увеличились в размерах. Минута, максимум полторы, самолёты окажутся в пределах прямой видимости.
Сердечко ёкнуло. Пронесёт — не пронесёт? Как бы хотелось, чтоб пронесло…
Так соблазнительно надавить на гашетку, открыть огонь, поставить перед самолётами заградительную стену огня.
Рано, Ланской, рано. Да и приказа не было.
Надо терпеть, послушно ждать, когда на себя примет ответственность старший. В армии самоуправства не любят. Подумают, что струсил, запаниковал…
Оставалась ничтожная надежда, что всё происходящее какое-то недоразумение, что скоро всё образуется само собой. Вдруг это наши?
И тогда мы разойдёмся как в море корабли, они полетят по своим делам, мы поедем дальше, к «Объекту-13». Почему бы не произойти маленькому чуду?
— Всем постам ПВО доложиться о готовности!
— Первый — готов.
— Второй — готов.
Я не сразу сообразил, что пришла и моя очередь, Цыган пихнул меня снизу.
— Третий — готов, — с секундной задержкой отозвался я.
— Принято, — зашипел голос в эфире. — По команде открыть предупредительный огонь трассирующими зарядами.
— Есть!
Штабс-капитан, как и я, надеялся на чудо. Предупредительный огонь мог привести лётчиков в чувство, даже если это были англичане: три зенитных пушки — штука серьёзная, способна нехило прорядить их строй.
Вряд ли задание летунов заключается в бомбёжке нашего бронепоезда, потенциальные потери могут им помешать.
Да, но и отпускать неприятеля тоже нельзя. Это ж каких он делов наделает, если прорвётся к Периметру.
— Огонь!
Чуда не произошло, даже после того, как небо пробороздили яркие росчерки трассирующих снарядов. Вражеские самолёты не сменили курс, не бросились врассыпную, они продолжили свой стремительный полёт, не вняв предостережению.
Что ж, чему быть, того не миновать. Придётся пострелять.
— Открыть огонь на поражение!
— Есть, открыть огонь на поражение.
Сквозь оптику удалось увидеть один из пикирующих на нас аппаратов. Меньше всего он походил на самолёт, во всяком случае, я подобных конструкций тут ещё не встречал: весь серебристый, чем-то напоминающий растянутую каплю, лишёный знаков опознавания, пилотской кабины, он казался скорее порождением моего более технологически продвинутого времени.
— БПЛА! — сквозь зубы процедил я.
— Что? — вскинулся Цыган.
— Беспилотник!
Видя, что он не понимает меня, я махнул рукой.
— Проехали!
Автоматика помогла мне скорректировать прицел, в нужную секунду я нажал на гашетку.
Орудие сухо застучало, моментально выхлестав первую обойму. Горячие гильзы горохом посыпались в специальный поддон.
Мимо!
Ничего, первый блин случается комом, а этот БПЛА всё ещё оставался у меня на прицеле. Но почему я в него не попал?
Наверное, прав Родионов: автоматика на таких скоростях тупит, надо как-то обойтись без неё.
Я щёлкнул тумблером переключателя в ручной режим.
Доверимся интуиции.
Я сместил чуть левее прицел, просчитал про себя до трёх и отправил в голубые небеса снаряды из очередной обоймы. Ничего не было видно, но я знал: они пошли кучно.