– Нравится тебе или нет, но с первой же ночи, что ты здесь поселился, эти кошмары стали еще и моими, – заметила Джи, провожая его до двери.
– Теперь ты хочешь разговорить меня, заставив чувствовать себя виноватым? – Даниэль стиснул в руке куртку. – Продолжай в том же духе, и ты так хорошо начнешь меня понимать, что станешь обращаться ко мне по имени, званию и личному номеру.
– Ты хоть представляешь, каково мне приходится, когда я слышу твои душераздирающие крики? – Джи нахмурилась. Она же не собиралась этого говорить. – Я полночи жду очередного сеанса, а когда он наконец-то начинается, чувствую себя так, словно меня заживо сжигают в аду.
Даниэль невозмутимо смотрел куда-то в сторону, и ей нестерпимо захотелось ударить его по лицу. Джи прекрасно понимала, что есть темы, на которые она и сама никогда не станет говорить, но от этого было ничуть не легче.
В конце концов, что с ним такое? Она же просто хочет помочь, утешить, дать выговориться! Почему ей кажется, что между ними снова выросла стена? А ведь их время и так на исходе!
– Вчера ты хотел, чтобы я назвала хотя бы одну причину, почему все еще помогаю Джеку. Теперь твоя очередь отвечать. – Глубоко вздохнув, Джи поклялась, что это была последняя уступка с ее стороны, пока он сам не пойдет на уступки. – Когда они начались?
Джи указала на диван:
– Я пойду, посижу немножко, а ты решай. Уходи или оставайся, выбор за тобой.
Она столько всего рассказала ему о прошлом, так неужели он сейчас откажется отвечать? И почему ей от этого так больно? Да и зачем она вообще начала ему что-то рассказывать? Какая же она все-таки дура…
Так, ладно. Больше этого не повторится.
Даниэль замер в коридоре. Хорошо, что он сейчас не на поле боя, иначе его бы уже давно прикончили. Усевшись на диван, Джи включила телевизор, а сам он лишь молча стиснул зубы. Ладно, какая разница, когда у него начались кошмары? Пусть Джи и догадалась, почему он бежит из одного жилья в другое быстрее, чем ему самому бы этого хотелось, без его помощи она все равно не сможет продвинуться дальше. Вздохнув, Даниэль решился. Но ответит он не просто так, а только если услышит, что ее весь день тревожит.
Бросив куртку на диван, Даниэль сел рядом с Джи.
– Восемь лет назад. – Он осторожно отобрал у нее пульт. – Но любовную комедию мы смотреть не будем.
– Так же как и боевик со взрывами и горой трупов.
– Тогда остановимся на гонках.
– Нет.
Даниэль снова переключил канал.
– А как насчет пришельцев?
– Ни за что.
– Тогда остается только ограбление банка.
Джи громко вздохнула.
– И ты весь фильм станешь комментировать действия полицейских?
– Угадала. – Отбросив пульт, Даниэль закинул руки на спинку дивана, обняв Джи за плечи, а через пять минут она уже стянула туфли и удобно устроилась у него под боком.
– Но не мог же ты столько лет обходиться без сна. Такое никто не в силах вынести.
– Да, иногда мое тело решительно заявляет, что с него хватит. Так что заранее предупреждаю, скоро я отключусь на пару суток. – Даниэль убрал прядку, падавшую Джи на лоб. – Надеюсь, это случится среди ночи, и я тебя лишний раз не разбужу.
Джи скривилась.
– Что бы ты там ни думал, я это сказала не для того, чтобы ты почувствовал себя виноватым.
– Я знаю. – Но он и так уже сказал больше, чем собирался, и теперь его очередь спрашивать. – Что с тобой сегодня такое? С той секунды, как я сюда вошел, тебя явно что-то беспокоит.
Закрыв глаза, Джи потерлась щекой о его руку, а потом села, поджав под себя ноги.
– Давай сперва обсудим твое навязчивое желание меня защищать и опекать?
– Ну давай.
– Не мог бы ты перестать?
– А тебе не кажется, что твое навязчивое стремление к независимости порой заходит слишком далеко? – Даниэль постарался сдержать улыбку.
– Вот видишь? Ты снова за свое, чего только стоит одна интонация…
– Да я всегда так говорю.
– Неправда. Ты умеешь говорить совершенно иначе. Когда задумаешься, когда хочешь меня соблазнить или когда хочешь, чтобы я замолчала и оставила тебя в покое…
Даниэль взял ее руку в свою.
– Давай вернемся к тому, почему тебя не устраивает мое желание тебя защищать и опекать.
– Потому что оно мне не нравится.
Да, это он уже заметил.
– Если ты вдруг не заметила, то вся моя работа именно и заключается в том, чтобы защищать окружающих.
– Заметила.
Даниэль вздохнул:
– Хорошо, давай я прямо спрошу: ты хочешь, чтобы я не обращал внимания на то, что с тобой происходит, и был более невнимательным. Я правильно тебя понял?
Джи открыла рот, молча закрыла и закатила глаза.
– В твоей формулировке это звучит невероятно глупо.
– Согласен, – кивнул Даниэль.
Джи резко сменила тему:
– Ты не должен писать мне, пока я на работе.
– Если бы ты была занята, ты бы не ответила.
– Дело не в этом. Твои сообщения, они… – Джи помахала в воздухе рукой, как бы пытаясь найти подходящее слово.
– Для секса по переписке необходимо минимум два человека.
– А мы и не занимались сексом по переписке.
– Согласен, у нас была только переписочная прелюдия, но и с ней бы я один не справился.
Джи снова сменила тему:
– А вчера что было?
– Ты о чем?
– О том, что ты вчера убежал за едой сразу же, как у бара свалился парень с огнестрельным ранением.
Черт, а он-то надеялся, что Джи ничего не заметила. Зато сразу ясно, почему по дороге домой она была непривычно тихой и задумчивой.
– И снова этот взгляд, – заявила Джи, не отрывая от него глаз.
– Что?
– Ничего.
Без предупреждения она вдруг высвободила руку из его руки, ухватила его за плечи, уселась на него верхом и потерлась бедрами так, что Даниэлю пришлось чуть ли не силой удерживать ее на месте, придерживая за талию. Иначе бы он просто не совладал с собой и прямо сейчас сорвал с нее всю одежду.
– Поговори со мной, – потребовала Джи.
– Ты же знаешь, что, если я не захочу говорить, мне ничего не стоит ссадить тебя обратно на диван.
– Знаю, но ты все еще сидишь смирно. – Джи улыбнулась. – Или снова пытаешься меня заманить?
Что за?..
Даниэль нахмурился:
– Куда это я пытаюсь тебя заманить?
– А какие тут могут быть варианты? В постель, конечно.
– Неужели тебе не нравится, когда с тобой просто вежливо говорят?
– Вежливость тут не работает.
– Только когда сопротивляются. Тогда все становится намного сложней.
– Ну так перестань сопротивляться и расскажи про вчерашнее.
Даниэль задумался, пытаясь найти безопасную дорогу среди минного поля, понимая, что врать бесполезно.
– Кажется, я уже прямо говорил, чего от тебя хочу. – Одна рука Даниэля перебралась с талии Джи на бедро. – Но если хочешь, могу повторить…
– Не нужно.
– Тогда… – Его рука неспешно спустилась вдоль ее ноги, забралась под юбку и снова стала подниматься, лаская нежную кожу.
Слегка приоткрыв губы, Джи шумно вдохнула и слегка прикрыла глаза, но что-то подсказывало Даниэлю, что, даже если он сейчас и забудется в ее объятиях, сама Джи не отдастся ему до конца, все еще думая о незаконченном разговоре. А ему хотелось, чтобы на несколько минут она стала полностью его, не думая и не заботясь ни о чем другом в этом мире, а уж тем более о прошлом и будущем. Он хотел, чтобы Джи хоть ненадолго увидела его таким, каким, кроме коллег, его почти никто не знал. Пока он не успел натворить непоправимых ошибок, а совесть молчит.
– Ты думал, что будет, когда все это закончится? – тихо спросила Джи, как бы прочитав его мысли. – Как все запутается?
– Да.
– И я думала, – прошептала Джи, облизывая губы. – В лучшем случае все станет чуть лучше, чем раньше, а в худшем…
– Мы начнем говорить друг другу слова, которые уже никогда не сможем взять обратно.
– Да.
Даниэль пристально посмотрел ей в глаза, полные уязвимости, и ему вдруг стало нестерпимо больно где-то в груди. Она не просто сомневается, она до смерти напугана, но что ее тревожит? Неужели она его боится? Как же ему удалось напугать бесстрашную Джи? Может… Нет, так целуются, прижимаются и смотрят на желанного мужчину лишь опытные женщины, давно постигшие все постельные премудрости. Так что же с ней тогда?
– Может, нам не хватает доверия… – протянул Даниэль.
– Хочешь сказать, что ты мне не доверяешь? – уточнила Джи, глядя на свои руки, лежавшие у него на груди.
– Нет, детка, я вовсе не это хочу сказать. – Даниэль глубоко вздохнул и продолжил, осторожно подбирая слова: Я не могу обещать, что, когда все закончится…
– Я знаю.
– И знаешь, что я никогда сознательно не причиню тебе боли? – Даниэль только сейчас понял, как ему важно, чтобы Джи это знала. – Если я сказал или сделал что-нибудь такое, что…
– Не надо. – Она на секунду прижала палец к его губам. – Я поняла. Ты думаешь, что я тебе не доверяю.
– А почему ты должна мне доверять? Я не заслужил твое доверие.
Джи на секунду задумалась.
– Не то чтобы я тебе не доверяю, просто…
– Остерегаешься, – подсказал Даниэль, чувствуя, как все то же непонятное чувство в груди все глубже пускает корни от одного вида ее потеплевших глаз.
– Да.
– Джи, я и сам не уверен, что тебе стоит мне доверять, – невольно сказал он, хотя совершенно не собирался этого говорить. – Когда ты рядом, я уже сам себе не доверяю.
– Почему?
Даниэль попытался отвернуться, но она ухватила его за подбородок.
– Нет, смотри мне прямо в глаза, чтобы я увидела.
– Что увидела?
– Как голубое небо затягивают тучи. – Она легонько погладила его по щеке. – Как только они появляются, я сразу знаю, что ты что-то скрываешь.
Почему ему так сложно дышать? Такое чувство, словно ему на грудь положили тяжелый валун.
– Скажи, почему рядом со мной сам себе не доверяешь, – настаивала Джи.
– Потому что в моем прошлом полно не самых приятных событий, и я не хочу наваливать их на тебя. – Даниэль нахмурился. Он все-таки признался. И что с его голосом? Откуда эта хрипота? И куда делась вся его хваленая подготовка? Разве этому его учили в корпусе? Джи могла бы сейчас просто выдать ему ручку с листочком, и он сам бы расписал все свои слабости, чтобы ей не пришлось излишне трудиться, взламывая его оборону.