— А Валерий Михалыч…
— Валерий Михалыч — наш начальник. И этим все сказано. Понял?
Андрей кивнул.
— Что же теперь делать? Если они к Вам обратятся?
— Ко мне не обратятся.
Андрей снова кивнул.
— А если обратятся к Валерию михайловичу?
— Он с Молдавии в понедельник раньше десяти не приедет. У тебя есть полтора дня… Кстати, сегодня в три часа их курьер будет ехать в область и заедет к нам за нашими вещдоками.
— Понял, — Андрей стремительно выбежал из дома наставницы, на ходу одеваясь. Сейчас он хотел успеть как можно быстрее оказаться в морге и приступить ко вскрытию. Он поймал такси и уже через пятнадцать минут был не месте.
Лаборанты уже ушли, так как в субботу работали только до обеда. Но он и сам был в состоянии записать патологические изменения. Главное — успеть извлечь кусочки органов на исследование до появления курьера. Не теряя времени, он приступил ко вскрытию. Как он и подозревал, смерть ребенка наступила от переохлаждения организма. На слизистой оболочке желудка ясно были видны пятна Вишневского — отличительная черта этого вида смерти. Андрей изъял все кусочки органов по протоколу, и теперь был уверен, что при гистологическом исследовании подтвердят и его диагноз, и признаки живорожденности ребенка.
К приезду курьера он уже сидел и мирно пил чай в комнате приема. Он угостил дежурного милиционера, отдал ему под роспись все биообъекты, вышел на крыльцо. И только проводив курьера, спокойно вздохнул. Его личная совесть была чиста. Можно было отдыхать…
Утром понедельника Андрей в присутствии лаборантов торжественно отчитался наставнице о результатах своей работы на выходных и принял ее поздравления. И тут появился Муслий.
— Ну, что ты надежурил? Мне начальник кримблока звонил…
Дина пристально взглянула на Андрея, и тот понял ее посыл.
— Все хорошо, Валерий Михайлович. Съездил — описал, приехал — вскрыл. Смерть от переохлаждения.
— Пойдем, покажешь мне, — увлек его за дверь начальник.
— У тебя таких случаев еще не было…
— Валерий Михалыч, Вы не переживайте. Там переохлаждение чистой воды!
— Идем, докажешь. Может, он вообще мертворожденный был?
— Валерий Михалыч, пятна Вишневского, какое «мертворожденный»?
— Ты понимаешь, Андрей, тут такое дело… Милиция просила… Мать все-равно не найдут. Он уже умер…
— Валерий Михайлович, — состроил непонимающее выражение лица Андрей, — Он точно живорожденный был! Я уже и гистологию отправил в область!
— Когда ж ты успел? Сегодня?
— В субботу еще. Курьер был, я ему и отдал…
— Что ж ты такой … оперативный у меня?! — с досадой махнул рукой Валера, вышел из морга и пошел звонить приятелю из милиции. Ну что ж, не получится ему помочь в этот раз.
Андрей зашел в комнату приема. Дина осматривала очередного пациента и успокаивающе кивнула ему.
— Пригласите следующего.
Интерн перевел дух. Тяжело косить под дурачка. А видимо, в подобных случаях придется поступать именно так. Только сейчас до него дошло, как тяжело экспертам балансировать на грани правды и искушений, чтобы остаться объективными и не быть «съеденными» своими же, менее объективными, коллегами.
После приема он пошел мыть руки одновременно с Диной и в умывальнике спросил:
— Он теперь будет сердиться на меня?
— Нет. Ты же «не в курсе». Все хорошо.
Она похлопала Андрея по плечу.
— Все нормально.
Тихорецкий подумал, что будет поступать так, как посоветовала Дина. Муслия он уважал, но половинчатую принципиальность не понимал и не принимал. Если уж женщина в состоянии бороться с…такой «химией», то ему — и подавно! Он хотел быть похожим на Гнатенко.
Фанатики или отморозки
Как известно, первое декабря — не только первый официальный день календарной зимы, но и — День прокуратуры! И Валера, и Дина считали себя причастными к такому празднику, поэтому в обед поехали поздравить прокурора и его сотрудников. Приехали они очень удачно, прямо — к праздничному столу. Прокурор, обожавший в их лице судебно-медицинскую службу, сразу усадил несравненную Дину поближе к себе и стал засыпать ее комплиментами.
— Ну, мы же ревнуем, — полушутя закапризничали молодые стажерки.
— Разве могут ревновать простые смертные любовь к богине? — засмеялся прокурор.
— Когда достигнете такого уровня, как Дина Алексеевна, то и вам достанется больше внимания.
— Спасибо, Николай Дмитриевич, — степенно улыбнулась Гнатенко, а Валера погрозил пальцем.
— Вы и мою профессиональную ревность вызываете!
— Иногда это хорошо. Вызывает некую состязательность сторон. Жаль, что Дина Алексеевна — не юрист. Я бы сразу забрал ее к себе!
— А я хочу ее пригласить к себе в том качестве, в котором она есть! — неожиданно позвучала фраза от следователя прокуратуры Виктора Ильича.
— Разрешите представиться: новоназначенный прокурор Ч-го района.
— Поздравляем! — радостно всплеснула руками Дина, — Что же Вы молчите?
Виктор Ильич Головченко был очень ответственным, поэтому эксперты искренне порадовались за свой Ч-кий район, в котором теперь точно будет порядок.
— Так только получил назначение. И сразу хочу сделать Вам предложение. Вы же и так обслуживаете наши районы?! Валерий Михайлович, отдайте мне Диналексевну!
— Как это «отдайте»? — не понял Муслий.
— Насовсем. Чтобы она не гоняла по всем районам, как заведенная, а была только в моем. А я создам ей все условия для нормальной работы. Дам кабинет в прокуратуре для дежурства. Водитель будет каждый день за ней в Подольск приезжать и отвозить. А если Вы захотите, Дина Алексеевна, то я и жилье там Вам смогу найти.
Дина и Валера изумленно переглянулись.
— А чем вызвано такое Ваше желание?
— Я буду спокоен, что такой эксперт у меня всегда будет под рукой.
— Но ничего не выйдет, при всем уважении, Виктор Ильич. У Вас, слава Богу, оказался самый спокойный район из всех наших. Почти самый спокойный. Поэтому у Дины Алексеевны не хватит нагрузки на ставку, и ей все-равно, придется ездить ко мне — добирать недостающее. А кроме того, как же я Вам отдам свою «правую руку»? Она же и остальные районы прикрывает, когда меня нет!
— Ну вот, просто жаль и все! — грустно констатировал Головченко.
— Не расстраивайтесь, мы же и так постоянно работаем вместе, — успокаивала его Дина.
И ее, и ее начальника очень удивило предложение нового прокурора. Дину это заставило немного больше ценить себя, как профессионала. А Валеру подстегнуло к тому, чтобы взглянуть на свою помощницу по-новому и принять меры к ее поощрению. Если о ней все такого высокого мнения, то надо ее удерживать у себя любой ценой! Он не сомневался, что если бы у них в стране экспертам было возможно работать не в государственных структурах, то Дину бы оторвали у него с руками, и ногами, и она бы уже не влачила нищее существование!
Поэтому, вернувшись домой, он стал звонить начальнику областного бюро и просить выделить для Дины какую-нибудь доплату за интенсивность труда.
— Чего это ты так о ней вдруг печешься? — с подозрением в голосе, спросил тот.
— Потому что могут ее увести от меня!
— Так ты же, вроде, не хотел ее брать к себе сначала?
— Я же ее не знал тогда! Это такой боевой товарищ, что я не могу ее потерять!
— Она собирается увольняться?
— Тьфу-тьфу, вы что? Я сделаю все, чтобы этого не допустить.
— Валера, скажи мне, как мужик мужику: ты на нее запал? Если — так, то деньги на нее сам находи!
— Да Вы что? Мы же — коллеги! Какое «запал»? Хотя, кроме меня, все, вроде «западают»… Странно, почему ее флюиды на меня не действуют?
— Так, ты смотри мне! Еще не хватало, чтобы действовали. Посмотрю, что можно сделать. Но ты же знаешь, что эта ее … несгибаемость у меня в печенках сидит…
— Так она же иногда и Вам нужна — несгибаемость?
— В том-то и дело. Ладно, посмотрю.
Таким неожиданным образом Дина получила еще четвертушку ставки. Значит, теперь ее денег будет в обрез, но — хватать, на месяц на продукты питания для всей семьи. Если бы Игорю платили хоть что-то на работе, то семья бы могла так сяк перебиваться, а не одалживать постоянно деньги у друзей. Но Игорь продолжал быть безынициативным и плыть по течению.
— Что ж, не может Игорек заработать… Помогать ему надо, — говорила свекровь таким укоризненным тоном, словно его жена была капризной домохозяйкой.
Иногда Дина чувствовала, как медленно закипает, но потом брала себя в руки. Ведь в тот день, когда они приняли решение идти по жизни вместе, они дали клятву во всем помогать друг другу. Правда, в последнее время, как-то получается, что помогает ему больше она, а не наоборот… Она понимала, что это был плохой признак — считаться, кто делает больше для семьи. Но, от этого некуда было деться, и может, он найдет в себе силы найти пути для улучшения жизни? Может, даже поедет на заработки? Ей не хотелось, что Игорь уезжал. Ведь, все-таки, так дети его будут видеть дома! Впрочем, особой разницы в том, как часто будут видеть его дома дети: когда он будет в отъезде или в Подольске — она уже не видела. Все-равно, он всегда пытался устраниться от общения с детьми. Вот такого отношения мужчин к своим чадам она не могла понять. Сначала они заявляют, что хотят продолжение рода, а потом — пусть только это продолжение растет само, без их участия. В чем же тогда смысл отцовства?
Несколько рабочих дней быстро промчались, и наступила пятница. Та самая, в которую они были приглашены к Ивану Григорьевичу. Все находились в приподнятом настроении. Не так уж часто им выпадала возможность пообщаться в неофициальной обстановке с коллегами.
— Значит так, сегодня вам предоставляется уникальная возможность оставаться за главных в нашем отделении, — предупредил тетю Лилю и неподъемную старшую лаборантку Муслий, — Вы — остаетесь на приеме живых лиц, а Лилия — в морге. Предупреждаете всех, что мы уехали с инспекцией в район и обслуживание будет завтра. Но и живых, и мертвых записываете в журналы, чтобы нумерация не сбилась. А завтра я всех приму. Если очень захотите поработать — можете анамнез пособирать и записать на черновиках. Все остальные — в машину.