— Это меня не интересует. Я же молчу про его личную жизнь.
— Не путай. Он — твой родитель и мой друг. Я не могу. И ты хоть представляешь, что он сделает со мной?
— Андрей! — Марина всхлипнула и взяла его руку, она поцеловала ее внезапно, так, что Андрей не успел ее убрать. — Андрей, я всегда любила тебя, просто тогда это была любовь ребенка, а теперь — нет.
— Мариша, пощади меня! Я не готов к такому разговору. Поедем. К тому же я на работе.
— Да, конечно.
— Обещай мне выкинуть все это из головы. Ведь у тебя же есть блондин. Цветы дарит? Познакомила бы как-нибудь.
Марина молчала. Она закусила губу, чтобы не заплакать. У подъезда шикарного пятиэтажного дома сталинских времен, Фольксваген затормозил.
— Давай так, забудем про этот разговор, — сказал Андрей, пытаясь посмотреть в ее глаза. — Пусть это будет осложнение обморока. Будь умницей и не грусти. У тебя обязательно все будет хорошо. Вот начнется интернатура, и увидишь! И на свадьбе твоей погуляем!
Он погладил ее по голове, как в детстве. И она побрела домой. Слабая и потерянная. Она проспала до шести часов вечера и спала бы еще сутки, если бы не телефон. Звонил Игорь. Оказывается, сегодня Марина обещала пойти к нему домой, чтобы познакомиться с родителями. Марина пыталась отвертеться, ссылаясь на тяжелое дежурство. Но оказалось, что стол уже был накрыт, а Игорь сидел в машине рядом с ее подъездом. В другое бы время, да хоть полгода назад, она бы была несказанно рада, что за ней ухаживает прекрасный блондин. Но не сейчас. И она поплелась в ванную.
Родители Игоря оказались людьми простыми и очень хлебосольными. Они всю жизнь работали на 3-м хлебозаводе, он — главным инженером, а она — начальником производства. Весь вечер Марина чувствовала себя не в своей тарелке. Как будто она была обманщицей, притворщицей, собирающейся водить их сына за нос. Только сейчас она внезапно поняла, что ей нужно было уже давно объясниться и расстаться с Игорем. «Завтра я обязательно это сделаю», — прошептала она. Ей больше не нужны были никакие парни, «запасные варианты», как называла их Лера. Ей нужен был только Андрей.
Домой ехали молча. Игорь извинился, что вытащил ее усталую после тяжелого дежурства.
— Ничего, врач должен привыкать, что его дергают, будят. Это специфика профессии.
— Вот и приехали. Я провожу тебя до дверей.
Он всегда провожал ее до дверей. Это было правильно.
Тетка ходила по дому с зеленой маской на лице, напевая «На муромской дорожке». Она чем-то походила на Шрека и вызвала у Марины приступ нервного смеха.
— Вот когда тебе будет столько, сколько мне, ты тоже будешь мазать на лицо всякую дрянь.
— Не буду.
— Поешь.
— Не буду.
— Заладила одно и то же. Что-то твой парень не спешит уезжать, — сказала тетка, глядя в кухонное окно.
Марина подошла вплотную к подоконнику. Машина Игоря стояла рядом с подъездом.
— Странно.
— Он что, караулить тебя будет?
— Может, машина сломалась?
— Позвони ему.
Марина набрала номер Игоря, но он не отвечал.
— Иди, выйди.
— Хорошо.
Марина в халате и в домашних тапках пошла вниз. На первом этаже под лестницей лежал Игорь. В луже крови. Марина заорала. Прибежала тетка в своей зеленой маске. Она повернула парня на спину.
— Тут рана, смотри. Вызывай скорую.
Марина, придя в себя, щупала пульс.
— Он жив! У нас дома есть физраствор. Я мигом.
Тетка уже звонила в 3-ю квартиру на первом этаже. Тут жил бывший следователь майор милиции Трошин Иван Сергеевич, ее сосед и хороший знакомый. Пока она объясняла обстоятельства происшедшего, Марина сбегала наверх, нашла пузырек с физраствором, вернулась и воткнула в белую руку Игоря капельницу.
— Помогите его донести до машины. Вот его ключи, в кармане. Я доеду за десять минут. Его нужно срочно в операционную. Я звоню Андрею.
— Ты, что, умеешь ездить? — недоверчиво спросила тетка.
— Конечно, отец с Анатолием прошлым летом меня научили.
Следователь Трошин посетовал на криминальную обстановку в городе, сделал несколько снимков на свой сотовый и при помощи тетки в образе Шрека и Марины донес Игоря до машины. Тетку посадили вперед, чтобы держать капельницу.
Марина завела мотор и, взвизгнув колесами, понеслась в больницу. На светофоре она набрала Андрея. Путанно объяснила ему ситуацию и попросила приехать. Через десять минут Игорь белого цвета уже был в операционной. Туда же входил Андрей. Марину и тетку в образе Шрека внутрь не пустили. Ей пришлось звонить родителям Игоря, а потом, по настоянию Андрея, и своему отцу. Через час в больнице было столпотворение. Следователи, полиция, родители Игоря, отец со своими телохранителями. Еще через час из операционной вышел утомленный и белый, как мел, Андрей и сказал: «Будет жить».
Только под утро Марина с отцом и еще местами зеленой теткой приехали домой, где состоялся семейный совет. Отец, только что вернувшийся с каких-то там островов, заявил, что девочки (Марина и тетка) будут жить в его коттедже. Марине он подарит машину и права. У тетки был «БМВ» последней модели. Преступника обязательно найдут и накажут.
— Собирайте вещи. Здесь небезопасно.
Тетка пыталась сопротивляться, перечисляя пункты своего распорядка дня.
— Будешь ездить из коттеджа в свой бассейн и на массаж, — буркнул отец.
Великое переселение заняло часа два, после чего Марина уснула мертвым сном. Она спала много часов. Лил дождь. Первый дождь в засушливом августе. Отец вошел в ее комнату и поцеловал ее в лоб.
— Как ты?
— Нормально. Как Игорь?
— Он дал показания. Какая-то безумная и страшная бабка пырнула его ножом. Шла вроде с ведром мусор выносить…
— Ужас!
— Вот видишь, какой опасный у вас подъезд. И это самый центр города! У тебя что с этим Игорем? Серьезно или…
— Ничего особенного.
— Точно?
— Точно. Но я съезжу, навещу его.
— Вот ключи от «Ауди». Вот права. Все страховки. Водишь ты неплохо. Завтра годовщина маме. Я привез ей цветущее апельсиновое дерево. Поедем на кладбище.
Мама, по рассказам отца, не любила цветы в срезанном или сорванном виде. Ей было их жалко. Вместо цветов она предпочитала апельсины. Но однажды она рассказала отцу о своей мечте вырастить апельсиновое дерево и посмотреть, как оно цветет.
В огромном холле с преобладанием старинного охотничьего стиля, на столе стояло апельсиновое дерево в большом горшке. На нем были довольно крупные душистые цветы белого цвета с желтоватыми серединками и несколько оранжевых плодов. У тетки второй день шпарило давление. Она появилась с повязкой на голове, наконец-то без зеленого отлива, и чрезвычайно раздраженная.
— Мне нужно увидеться с Трошиным, он толковый следователь. Не то, что нынешняя молодежь. А голова трещит…
— Что ж вы меня не разбудили? Я бы укол сделала еще вчера, — сказала Марина.
— Я Андрея привозил, он ее уколол, выписал какие-то таблетки, но они помогают на два часа.
— Андрей Иванович был тут? — как ошпаренная спросила Марина.
— Да. Спрашивал и о тебе. Я только ему доверяю из всех ваших коновалов.
— Да, он хороший врач. Теть, давай давление мерить.
— Мерила уже. 150 на 90. Для меня это смертельно. Но выжить можно.
Тетка, хмыкнув, пошла на второй этаж в свои апартаменты.
— Иди, ее пообследуй, успокой… Мы, тут утром поскандалили малость. Домой рвется. Хочет детектив расследовать с этим Трошиным, а я ей запретил.
— Так ты же младший брат. Она тебя не должна слушаться.
— Глупая ты, Маринка. Я же мужчина. А вы — тетки. Так что — цыц!
Марина полила дерево и поплелась к тете Тамаре. Сделав ей в одну ягодицу магнезию, а в другую дибазол, она собралась в больницу. Ей очень хотелось увидеть Андрея. Но его не было на работе. Оказалось, он взял отгулы. Марина одела халат и пошла в реанимацию. Там на белоснежной кровати лежал Игорь.
— Привет! Как ты?
— Нормально. Спасибо тебе, ты спасла мне жизнь!
— Не за что. Я — просто врач. Так бы любой врач сделал.
— Любой?
— Конечно.
— Марина!
— Что?
— Дай мне руку.
Марина дала ему руку. Он поцеловал руку и еще долго ее не отпускал. Марина ощутила опять чувство ужасной вины. Как нельзя кстати, появилась медсестра с уколом.
— Поправляйся! — сказала Марина и вышла.
Следующее утро было тоже пасмурным. Накрапывал дождь. Все молча сели в джип и отправились на кладбище. Отец, не жалея денег, с каждым годом все более и более усовершествовал могилу своей жены, превратив ее в склеп с колоннами и статуей поникшего ангела. Он всегда привозил ящик апельсинов и оставлял его у входа. Бомжи и нищие с кладбища охотно разбирали фрукты. Апельсиновое дерево занесли в склеп и поставили на гранит.
Отец всегда просил пять минут. Все выходили. Он вставал на колени и просил прощение у своей Машеньки. Из склепа раздавались глухие рыдания. Он очень ее любил. До сих пор.
Тетка, обняв Марину, увела ее под акацию. Туда не проникали капли дождя. На душе было скверно и одиноко. Вскоре появился отец. Он медленно, не обращая внимания на дождь, пошел к джипу. В коттедже уже был накрыт поминальный обед. Тетка ела очень мало, она постоянно соблюдала какие-то диеты. Отец с Анатолием выпили. Марина съела кусочек пирога и побрела во двор. Дождь уже кончился. От влажной земли парило. У бассейна она присела на пластиковое кресло. Взгляд ее упал на газон. Под соседним креслом, стоявшем на изумрудном газоне, валялся кружевной бюстгальтер. Она вытащила его сачком с изрядной долей брезгливости и отнесла к мусорному баку. Настроение испортилось совсем. Газон был идеален, но бессмысленен. Марина вдруг ощутила эту ужасную бессмысленность всего, что не было связано с Андреем.
— Марина, иди поешь. Здесь котлеты, курица печеная, — крикнул отец из окна.
Но она даже не посмотрела на него. Встав, девушка стремительно пошла к себе, переоделась и села в свой красный «Ауди». Целый день она носилась на новой машине по городу. Какой-то черный джип, как ей показалось, постоянно был виден в зеркале заднего вида. Иллюзии? Или это уже галлюцинации с бредом преследо