— Хорошо, — сказал Генрих и съехал на обочину. Он уступил место даме, вернее, супруге. Благоверная выпорхнула из белого «Мерседеса» последней модели и пересела на место водителя.
— Ты тоже хорошо водишь, — сказал Генрих после 10 минут молчаливого путешествия.
— А я уже подумала, что тебе скучно со мною разговаривать, — обиженно сказала Тома.
— Нет. Вовсе нет, я боялся тебя отвлечь от дороги. На самом деле мне с тобой очень интересно… И легко. Никакого напряжения. Как будто я давно тебя знаю. И мне совсем не страшно. Хотя вначале, когда мне предложили это все, я несколько перепугался.
— Не бойся, я с тобой. У нас даже фильм такой есть. Ты знаешь русские фильмы? Ну, хоть какие-нибудь?
— Да. Я смотрел «Москва слезам не верит». Очень хороший.
— Молодец. А еще?
— Больше ничего.
— Понятно. Ну, а девушка у тебя есть? — брякнула Тома, не подумав.
Генрих несколько напрягся, а потом весело ответил:
— Дорогая, ты можешь меня не ревновать. У меня нет девушки. У меня есть ты, только ты.
Они расхохотались и сказали почти одновременно:
— Не пора ли перекусить?
Тут же, как по волшебству, рядом с дорогой возник уютный ресторанчик, украшенный бочками разных размеров. Голодные молодожены набросились на дымившиеся колбаски и прочие закуски, которые в изобилии им преподнес пожилой официант. После завтрака настроение значительно улучшилось, и Генрих неожиданно, взяв Томку на руки, вынес ее из ресторанчика и бережно усадил на сиденье пассажира.
— Что бы это значило? — спросила его в машине Тома.
— Это для правдоподобности. Мы же молодожены. А ели как неродные…
— Да? А как же мы должны есть? — язвительным тоном продолжала допрос Тамара.
— Ну, я не знаю…
— Ладно. Прощаю тебе эту выходку. Я тебя раскусила, ты просто решил лишить меня руля.
А сама отметила, что ей было приятно. «Конечно, приятно. Какой женщине не будет приятно, когда ее мужчина на руках понесет?».
К вечеру они добрались до Бремена и долго плутали в поисках отеля «Аlter ego regis».
— Что за название? — проворчала Тамара. — Ну, что такое «Аlter ego», я знаю, «второе я», реальная или придуманная альтернативная личность человека, второе «я». Практически, мы с тобой. А вот зачем еще добавка «регис»?
— Ты права. «Аlter ego» — это лирический герой, образ, может быть, одна из личностей, появившихся в результате психического расстройства.
— Даже так?
— Однако «Аlter ego regis» — полный первозданный термин, вернее, звание. Когда король передавал всю свою власть какому-нибудь наместнику, он награждал его званием «королевского второго я» — «альтер-эго-регис». Считается, что возник такой обычай на Сицилии. Но, по-моему, этот термин предложил философ Зенон Китийский, в IV веке до нашей эры.
— Ты меня просто убил своими познаниями истории…
— Прости. Хвастать нехорошо. Любым богатством, даже нематериальным…
— Не забудь, багажник машины на ночь должен быть открыт и никакой сигнализации.
— Сигнализация — дорогая вещь. Я, быть может, поставлю ее. Но потом. Когда все кончится.
Ночь в гостинице прошла тихо. Генрих буквально сразу уснул. А Тома долго смотрела на его благородный профиль и не могла уснуть. Внезапно она поняла. Он был добрый. Очень добрый.
Следующее утро началось с обильного завтрака.
— Я никогда столько не ела, — пробормотала Томка, дожевывая салат из крабов и креветок. — И все такое вкусное, просто не верится!
— Да. Еда хорошая. Живот не захочет худеть.
— Захочет. Я займусь твоим воспитанием, — весело сказала Тамара и тут же осеклась. Она позволила себе фразу с глаголом будущего времени. Но ведь у них нет будущего. Всего несколько дней.
Генрих понял ее смущение и поцеловал руку. Он сделал это в знак поддержки. А Тома в порыве какого-то непонятного чувства не то благодарности за понимание, не то просто сердечной симпатии прижалась щекой к его щеке.
— Прости, я не должна…
— Нет. Ты можешь говорить все. Мне нравится. Я ощущаю себя слегка пьяным. Такое странное чувство. Ты рядом и хорошо. Моя бабушка в детстве водила меня в церковь. И научила меня молиться, ну, просить у Бога. Я редко что-либо просил. Но недавно попросил жену. Хорошую, умную и красивую. Словом, подходящую для меня. И сразу после этого мне предложили этот проект со свадьбой. Я понял — это ответ на молитву. Поэтому ты — моя судьба.
— Знал бы ты, кто тебе был уготован до меня… Совсем другая. Но она погибла. И вот, я здесь.
— Все верно. Значит, та мне не подходила.
— Ерунда какая-то…
— Это не ерунда. Просто нужно верить, доверять жизнь Богу. Иногда я представляю себя в Его руке. Мелкую такую песчинку в руке Создателя. Разве я могу о чем-то беспокоиться? Он хранит меня на всех путях моих. Кстати, как твое настоящее имя?
— Нам нельзя говорить… Ладно, скажу. Тамара.
— Та-ма-ра. Тамара! Очень красивое имя! — сказал Генрих.
— Еще можно так: Томик, Томусик, Тома… Но я эти имена не люблю.
Генрих попытался их повторить, но сконфузился.
— У тебя тоже красивое имя — Генрих. Я знаю, в разных областях тебя могут называть Хайнрихь, Хайнрищ, Хайнрик…
— У тебя глубокие познания в немецком.
— А тебя в честь поэта назвали?
— О да! Моя мать обожает его. Кристиана Иоганна Генриха Гейне.
— Кстати, ты на него похож.
— Ты мне льстишь.
— Вовсе нет. Просто ты более полный, — она улыбнулась, заглаживая улыбкой свою критику.
Он опять поцеловал ей руку и не отдавал минуту, вторую… И смотрел прямо в глаза. Не отводил. Тома не возражала. Ей тоже было приятно. Но самое ужасное, что она тоже чувствовала эту симпатию, какое-то притяжение и ничего не могла сделать… Наконец, она освободила руку и сказала:
— А ты не боишься? Ведь это не просто фарс… он может быть опасным. Шпионские фильмы смотрел? И не вздумай в меня влюбляться!
— Во-первых, как я уже сказал, для меня это не фарс. Во-вторых, все, что с нами случается, происходит по воле Бога. Это точно. Наше знакомство. Наша свадьба… Неужели ты думаешь, что Господь послал бы мне неподходящую жену? А смерти я не боюсь.
— Послушай… Давай не будем вдаваться в философию. Я этот предмет терпеть не могла в университете. Это хорошо, что ты веришь в Бога. Но у нас это непринято… Хоть и церкви стали открывать…
— Все будет хорошо. Вот поверь мне.
— Посиди минут пять тут, а я пойду в машину. Давай ключи. Ты не должен знать, что я делаю. Инструкция есть инструкция.
Она стремительно прошла к машине, приоткрыла багажник, который было приказано держать незапертым, и увидела скомканный пакет из-под сливок, в правом углу еще какой-то пакет, кажется из-под молока и еще просто скомканная газета. Сердце забилось. Внутри каждой посылки был маленький пакетик. Тамара открыла термос, используя спичку, чтобы утопить заусенец. Первая партия плюхнулась на дно. Крышка закрыта. Можно ехать. И тут мимо нее, кашлянув, прошел Юрка. Она чуть не припустила за ним, но вовремя опомнилась. Следующим пунктом назначения был Ганновер.
Всю дорогу молодожены болтали, сравнивая русские и немецкие обычаи. Тома рассказала об обычае воровать невесту и требовать выкуп, гадать под Рождество на суженого, печь блины на масленицу, а потом сжигать чучело масленицы. Генрих сказал, что воровать невесту — такой же обычай и у немцев. Потом жениху подсовывают бородатое чудовище в белом платье, словом, ряженого дружка. А он должен выкупить настоящую невесту пивом. Генрих поведал ей об Октоберфесте, который является традиционным баварским праздником, однако слава о нем распространилась на весь мир, и миллионы туристов ежегодно приезжают в Мюнхен в октябре, чтобы отпраздновать его.
— Мы как раз достигнем Мюнхена к началу праздника, — весело сообщил Генрих. — Эта традиция появилась относительно недавно, кажется, в 1810 году, когда баварский кронпринц Людвиг отпраздновал свадьбу с саксонской принцессой Терезой. Пригласили всех желающих. Празднование затянулось на 5 дней. На следующий год народ решил отпраздновать годовщину их бракосочетания, с тех пор каждый год мы отмечаем эту дивную традицию.
— Здорово! И мы попадем туда?
— Конечно! Приготовься пить пиво и есть знаменитые немецкие колбаски. Знаешь, как там здорово!
Следующим пристанищем был Ганноверский отель «Гранд-Паласт», что в переводе означает большой дворец. Они также оставили открытым багажник на всю ночь и пошли в бар отеля. Весь вечер Тамара чувствовала на своей спине чей-то пристальный взгляд. Когда она внезапно оборачивалась, не находила источник взгляда. И все же, в конце вечера она обнаружила его в самом темном углу бара. Это был Юрка, прятавший лицо за кружкой пива.
Всю ночь Тамара слышала, как Генрих перегруженный пивом, похрапывал на своей половине кровати. Она же, несмотря на выпитое пиво не спала. Ее мозг был на грани нервного срыва. Она чувствовала, что попадает в какую-то зависимость от этого недотепы-немца, супервежливого Генриха с голубым прошлым. Ей это вовсе не нравилось и нравилось одновременно. Но притяжение росло с каждым днем. И то, что ее называли фрау Рихтер, теперь не раздражало, а даже нравилось. И вот, когда она наконец-таки задремала к рассвету, Генрих вдруг проснулся и застонал.
— Что случилось, Генрих?
— Камень. У меня камни в почках. Похоже, один решил выйти. Очень больно.
— Вызвать врача?
— Нет. Не надо. Меня заберут в больницу. Вся наша операция пойдет прахом.
— Нужен коньяк. Он поможет. У отца тоже были камни. Коньяк снимает спазм.
— Здесь в баре, наверное, будет коньяк… Посмотри, — простонал Генрих.
Тамара нашла коньяк и налила псевдомужу полбокала.
— Еще отец парился в горячей ванне, — сказала псевдожена.
— Пожалуйста, сделай мне горячую ванну.
Тамара выполнила просьбу болящего. Генрих выпил еще коньяка и, скрючившись, потащился в ванную комнату. Было видно, какую сильную боль он испытывает. Тамара решила ему помочь. Он, совершенно не стесняясь ее, скинул халат и, опираясь на ее руку, залез в воду. Тамара знала о таком распространенном поведении среди немцев, для которых ничего не стоит раздеться при представителях другого пола.