— Должно быть, это было ужасно. — Фрэнки закусила губу. — Я не хотела… это звучало бесчувственно… мои слова о скорби.
— Ты никогда не можешь казаться бесчувственной. — Он сжал ее руку и сразу же понял, что боль в груди пройдет, как только он вновь окажется с Фрэнки. Он нуждался в ней сегодня вечером. — А рассказал я тебе только потому, что хотел объяснить…
Что? Что никогда больше он не сможет быть таким, как раньше? Или у него иссякли эмоциональные ресурсы, чтобы снова вступить в подобные отношения?
В родильном стойле жеребенок Чертополоха отыскал сосок матери и принялся его сосать. Ночная работа здесь была закончена. Губы Фрэнки слегка изогнулись в улыбке.
— Чертополох — хорошая мама, — заметила она, ловко уводя разговор в сторону от Рены. — Я рада, что мне удалось быть с тобой сегодня вечером.
Он понял, что она имеет в виду не только роды. Хорошо, что она не настаивала на том, чтобы больше узнать о его прошлом. Об отношениях, которые опустошили его.
— Я тоже, — признался он, нуждаясь в ее объятиях, и как можно быстрее. Забыть все остальное, кроме нее. Он рывком поднял ее на ноги, притягивая к себе.
— Я пройдусь пешком. А ты возвращайся в свою комнату.
Он не хотел причинять ей боль. Она заслуживает лучшего, чего-то, что он не в состоянии ей предложить.
Она задыхалась, внимательно изучая его зелеными глазами.
— Какова альтернатива?
— Скажем так, у меня имеются некие ожидания относительно того, что произойдет потом.
Его накрыл ответный голод, пальцы сжались на ее бедрах. Он едва сдерживался, чтобы не поцеловать ее прямо здесь. Сейчас.
— В таком случае я отправляюсь домой с тобой и, более того, не выйду, пока не взойдет солнце.
Глава 7
Отперев дверь своей комнаты полчаса спустя, Фрэнки поняла, что очень рискует. Печаль Ксандера о своей невесте была осязаема, теперь она это понимала и, кроме того, осознала, что их отношения бессмысленны. Какие болезненные ощущения!
Просто она стала еще одним способом забыть женщину, которую он любил.
Переполняемая эмоциями от всего, что они пережили, она повесила ключи на металлический крючок у входной двери и обернулась к Ксандеру. Он стоял прямо в футе позади нее, закрывая за собой дверь на засов. Он не колебался. Обхватив за талию, еще сильнее прижал ее к себе.
Фрэнки запустила пальцы в его волосы. Он наклонился к ее губам. Поцелуй пронзил все ее нервные окончания. Безудержное желание вырвалось наружу.
Руки Ксандера легли ей на спину, притягивая к себе. Ее груди прижались к его мускулам. Из-за него у нее подкашивались колени. Она издавала еле слышные голодные звуки. Пыталась стянуть с него футболку, он ей помогал.
Фрэнки бросила быстрый взгляд на его обнаженный торс. Тусклый свет ближайшей лампы полировал кожу золотистым сиянием.
— Поднимемся.
Взяв за руку, она потащила его за собой к лестнице, ведущей наверх, на чердак, который она превратила в спальню.
Гладко обструганная бревенчатая лестница вела через кухню в укромный уголок, где находились заправленная большая кровать и прикроватная тумбочка. Для всего остального места не оказалось.
Потянувшись, чтобы подтащить Ксандера к кровати, она заметила, что он хмуро смотрит на гостиную сверху вниз сквозь тяжелые деревянные перила, потом повернулся к ней:
— У нас на ранчо есть хижины побольше, но они пустуют. Решено, я подыщу тебе другую комнату.
Разделявшие их миры казались такими далекими друг от друга.
— Мне и здесь хорошо. Это больше, чем нужно.
Жизнь без арендной платы помогала ей приближаться к своей цели — иметь возможность оплачивать ветеринарную школу.
— У тебя должна быть спальня с четырьмя стенами. — Он обвил руками ее шею, наклонив свой лоб к ее. — Я позабочусь об этом.
— Мне не нужна помощь, — ощетинилась она, напрягаясь. — Предпочитаю сама нести ответственность за себя.
Он напряг челюсть. Фрэнки, несмотря на полумрак, заметила, как по его лицу пробежала тень. Он продолжал молчать.
— Кроме того, — продолжила она, нуждаясь в предельной ясности, — я улучшаю свою жизнь. Смена места жительства — самый верный способ спровоцировать сплетни по поводу нас. Люди начнут судачить, что я получаю какие-то льготы, а это несправедливо.
Ксандер кивнул, убирая с ее лица выбившиеся волосы и приглаживая их назад. Напряжение немного ослабло, и он распрямил плечи.
— Хорошо. Оставим это пока. Я просто хочу, чтобы тебе было удобно. Чтобы ты была счастлива.
Они отошли от перил ближе к кровати.
— Это не делает меня счастливой, — пробормотала она, наклоняясь ближе. — Зато твои прикосновения — определенно да.
Он изучал ее сквозь тяжелые веки, поглаживая пальцами взад и вперед.
— В таком случае я позабочусь об этом, обеспечу все прикосновения, которые ты захочешь.
Его обещание раздразнило ее.
Они стояли вместе в белом лунном свете. Фрэнки уперлась в подножку кровати, переступила с ноги на ногу.
— Мне этого очень хотелось бы. — Она провела руками по его плечам. Его кожа была горячей на ощупь, мускулы двигались и напрягались под ее ладонями, обостренная, как и прежде, чувствительность буквально зашкаливала.
— А без одежды будет еще веселее.
— Неужели?
Он опустил руку, расстегивая пуговицу на ее джинсах, пальцы задержались на квадратном дюйме кожи.
— Вполне возможно. Хорошо, что мы не торопимся.
Удовольствие вибрировало в ней, пьянящий гул пробежал по нервным окончаниям. Она тесно прижималась к нему бедрами, прижималась животом к жесткому гребню за ширинкой.
— Нет. Лучшая награда — положить конец этому голоду. Снять напряжение. После этого мы сможем обсудить достоинства дразнящих прикосновений.
— Никто ничего не говорил о поддразнивании, — уточнил он, стягивая с нее футболку, блуждая взглядом по ней. — Ты чертовски красива.
Его слова тронули ее.
Извиваясь, Фрэнки сняла с себя остальную одежду. Ксандер, в свою очередь, сбросил джинсы и ботинки.
И бросил на подушку пакетик из фольги. И повалил ее на матрас. И повалился сам.
Фрэнки обвила руками его шею, впитывая в себя запах и ощущение близости. Щетину на подбородке, волосы на груди. Впечатляющие мышцы. Ксандер, лаская, гладил ее, сжимая худыми ногами.
Когда он поцеловал ее, у нее перехватило дыхание. Каждое движение его губ отправляло в нее электрические разряды. Она опасалась умереть от удовольствия. Ее чувства поплыли, и она вместе с ними. Готовясь к кульминации, вцепилась в одеяло. В голове и перед глазами все мерцало.
Как вдруг ее осенило. Она вскрикнула. Сокрушительный прилив удовлетворения сломал ее едва ли не в буквальном смысле. Ксандер выбрал у нее все до последнего спазма, прежде чем выйти и растянуться над ней. Потом достал и развернул презерватив. Фрэнки пыталась восстановить дыхание.
Пока он пробирался внутрь ее, она скользнула ладонями по его рукам и груди, сжала ему плечо. И они полностью соединились. Фрэнки глубоко поцеловала его.
Ее эмоции зашкаливали, накрывая и его.
Она хотела, чтобы это мгновение длилось вечно, наслаждаясь ощущениями внутри себя. Пока Ксандер двигался, его мышцы пронизывало напряжение. Они стали двигаться синхронно. Лунный свет играл с кожей, отбрасывая на них чередующиеся тени. С каждым толчком страсть разгоралась все сильнее. Горячее.
Фрэнки затаила дыхание. Ее сердце замерло. В животе затрепетали бабочки.
К тому времени, как Ксандер прорвался сквозь нее в очередной восхитительной судороге, она уже держала его в объятиях.
Его крик резонировал в ее теле вместе с буйными ощущениями. Немного придя в себя, она снова почувствовала собственное дыхание.
Случилось что-то очень важное. Может быть, и не для Ксандера. Зато для нее.
Она желала, чтобы он остался в ее жизни больше чем на одну ночь.
Дышать.
Просто дышать.
Она поцеловала его обнаженное плечо.
— Останься, — прошептала она ему на ухо, не готовая к разговору, который мог бы выдать ее. — Поспи.
Фрэнки вытащила смятое одеяло, наполовину лежащее на полу, прикрывая их обоих.
Ксандер поцеловал ее в лоб, откинув в сторону спутанные волосы, прижал ее к себе. Она услышала ровный стук его сердца.
— Спокойной ночи, Фрэнки.
Прежде чем заснуть, она задумалась, действительно ли он пожелал ей спокойной ночи? Или таким образом хотел попрощаться?
Ксандер совершенно серьезно намеревался провести с ней остаток ночи.
Фрэнки. Ей не нужно было работать по утрам, поскольку она проводила долгие часы в амбарах в то время, когда остальная часть ранчо спала. Он хотел заверить ее в том, что ей не нужно беспокоиться о завтрашнем дне. Вот тут-то и возникла неловкость между ними. Ему казалось, будто вполне достаточно просто наслаждаться друг другом. Тем, что есть. Происходящим между ними. Без необходимости заглядывать дальше чем на один день.
Неожиданно в предрассветные часы ему пришло сообщение от отца. Тот интересовался, как дела у Чертополоха. Ксандер уже подумывал, что Райдер бродит по амбарам в полном одиночестве. Одно это довольно необычно. Учитывая тот факт, что он вообще связался со своим сыном. И Ксандер понимал, что что-то, должно быть, произошло.
Беспокойство об отце было единственной причиной, по которой он ушел от Фрэнки до восхода солнца.
Одевшись тихо, чтобы не разбудить ее, он сунул телефон в карман и вышел, направляясь к амбарам. За время короткой прогулки он продумывал варианты создания для нее лучших условий на ранчо. Ксандер уважал ее трудолюбие. Она бралась за любую работу.
Кроме того, она в команде уже почти год, так что заслужила некоторые привилегии. На ранчо имеются пустые хижины, более просторные.
Он вошел в конюшню и увидел отца, развалившегося на одном из походных стульев возле родильного стойла.
— Ксандер. — Отец запустил пальцы в волосы. — Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь в такой час.