Теперь у нее на руках результаты анализа ДНК, которые в недвусмысленных выражениях доказали, что она — Лэнгли. Секретное письмо из лаборатории ожидало ее по возвращении из Ларедо. Эбигейл Лэнгли заплатила дополнительно, чтобы ускорить результаты, и была достаточно любезна, отправив корреспонденцию исключительно Фрэнки, понимая, что ей нужно время подумать о том, как распорядиться этой информацией.
А Фрэнки все еще не решила.
Устроившись на одном из стульев в комнате отдыха, Фрэнки, пока усталость дня не одолела ее окончательно, набрала ответ Ксандеру.
Ручная работа на ранчо требовала физических усилий, а уход за животными отнимал много эмоций. Утомляли даже победы на поле, поскольку обезумевшие владельцы беспокоились о своих питомцах, а расстроенные животные нуждались в помощи. Мало-помалу усталость одолела ее. Фрэнки попыталась сдержать искру надежды, которую почувствовала, получив сообщение от Ксандера.
«Но только не в Ларедо. Заканчиваю смену в клинике Макаллан».
Она предположила, что он, должно быть, узнал о ее местонахождении от одного из парней на ранчо Керрин, поскольку только работники знали, что она планирует вернуться домой на этой неделе. Она не хотела слышать о ДНК-тесте, пока родители не скажут ей правду. Она даст им такую возможность.
Не то чтобы ей повезло.
Следующее сообщение пришло почти сразу же.
«Пожалуйста, не уходи. Я хотел бы поговорить с тобой».
Сказать, что все кончено навсегда, у него было время все обдумать и он более чем когда-либо уверен, что они не были хорошей парой? Такие у нее были страхи.
При этом надеялась она совсем на другое. Фрэнки скучала по нему последние несколько дней, пока собиралась с духом, чтобы заговорить с ним.
О'кей.
Она отправила сообщение, не в состоянии сказать больше. Она была так занята, потакая своей влюбленности в Ксандера, так решительно настроена выжать максимум удовольствия из отношений с ним, что упустила шанс узнать его по-настоящему.
Понять его.
Так что теперь, когда их отношения разваливались, у нее не было четкого представления, как говорить с ним о том, что действительно имеет значение. О своих надеждах и страхах.
Она догадалась, что у него, в свою очередь, достаточно собственных надежд и страхов. Может быть, она сможет увидеть их теперь, перестав смотреть на него как на недосягаемого красавчика и увидев в нем мужчину.
Умный, заботливый, щедрый человек, который помог ей, даже когда она не могла дать ему ничего взамен. Независимо от того, что еще произошло в их отношениях, она благодарна ему за связи, которые завязала в Техасском клубе скотоводов. Доступ к большему количеству потенциальных рекомендаций для ветеринарной школы. Возможность нового волонтерства. Все это остро необходимо для работы с животными.
Но она по-прежнему жаждала его.
Боль в сердце на этой неделе, конечно, не связана с результатами анализа ДНК или выбором между ее будущим с семьей или карьерой. Это боль от потери. Потери Ксандера. Похоже, у нее хватило мужества принять множество вызовов, но мысль о жизни без Ксандера заставила ее упасть на колени.
Когда раздался стук в дверь клиники, Фрэнки почувствовала ответный стук в своем сердце. Вскочив, она поспешно вышла из комнаты и открыла дверь.
Ксандер стоял на верхней ступеньке, одетый в джинсы и серую куртку, его темный стетсон защищал лицо от вечернего солнца. Уже знакомая дрожь осознания потрясла ее. Поразительно то, что та, оказывается, никогда не исчезала, а просто притаилась.
Фрэнки поняла, что обманывалась, наивно полагая, будто роман в состоянии утолить ее жажду к Ксандеру. Чем больше времени она проводила с ним, тем больше хотела его. Тем сильнее влюблялась в него.
Теперь она понимала это.
Позади него виднелась почти пустая парковка. В соседних загонах содержалось несколько крупных животных, которые приходили в себя после операции. Пара старых лошадей жевала сено, одинокий страус несчастно, но пронзительно кричал в собственном загоне.
— Привет. — Фрэнки остановилась на пороге, взглядом жадно впитывая Ксандера после нескольких дней, проведенных врозь. Тоска пронзила ее сердце. — Быстро же ты сюда добрался.
Интересно, о чем он думает? Она всегда подозревала, что он не останется в ее жизни, но не понимала, насколько расстроится, когда он уедет. Размышления о тайне ее рождения в эти последние несколько дней впервые в жизни были приятным отвлечением от мыслей о Ксандере.
От желания узнать, как все исправить между ними.
— Я был на полпути к взлетной полосе, чтобы вылететь в Ларедо.
Ксандер повернулся и посмотрел на маленькую ферму ветеринара.
— Там можно говорить в любом месте?
— Конечно.
Она помахала на прощание племяннице ветеринара и заперла дверь, нервничая и волнуясь. Даже испугалась, как бы все не пошло наперекосяк.
— Если ты не против прогуляться несколько минут, здесь есть одно очаровательное местечко.
На улице все еще было жарко, но Ксандер провел долгие часы в лесу.
Они пошли мимо загона для свиней и ослиного сарая, где сидел ветеринар. У Макаллана была своя коллекция животных. Сельская ветряная мельница вращалась над головой, проветривая пруд, наполненный рыбой.
Через несколько мгновений Ксандер, должно быть, заметил место назначения — круглый стационарный шатер на деревянной платформе среди сосен. Небольшая веранда тянулась от главного входа, где стояла пара кресел.
— Юрта? — Ксандер перевел взгляд с шатра на Фрэнки.
Это было мимолетное совместное веселье. Фрэнки задумалась, почувствует ли когда-нибудь снова эту связь с любым человеческим существом.
Веселье исчезло.
— Ветеринар называет это место своим убежищем. — Иногда, когда погода прохладнее, она приходит сюда обедать. — Он уехал из города на уик-энд, так что это все наше.
Ксандер последовал за ней по узким ступенькам в тень густых сосен. Она села в одно из кресел, Ксандер тоже. Однако он подался вперед, пристально глядя на нее.
Снял шляпу, положил ее на деревянные перила.
— Прежде всего, мне жаль, что ты ездила домой самостоятельно. — Искренность в его голосе была неподдельной, впрочем, ничего удивительного, ведь он добрый и вдумчивый человек. — Как все прошло?
Птицы спорили на деревьях над головой, стряхивая иголки на мягкую землю.
Фрэнки была только рада поговорить о чем-нибудь, кроме их отношений, и с радостью ухватилась за эту тему.
— Никак. — Она приняла решение приехать импульсивно, не желая звонить заранее, предупреждать о своем прибытии. — Когда я приехала в дом, где выросла, там жил кто-то еще. Оказывается, мои родители выставили его на продажу через два месяца после того, как я уехала.
Больно осознавать это. Впрочем, они все равно не смогли бы связаться с ней, чтобы сообщить об этом. Она намеренно сменила номер, чтобы освободиться от их контроля.
— То есть увидеть их не получилось?
— Нет. — Попав туда, она поняла, что сглупила. — Никак не могла решить, рада я или разочарована, что проехала пять часов впустую. До сих пор не осознала, что чувствую по этому поводу, более того, я понятия не имею, где их найти.
— Частный детектив мог бы выследить их достаточно быстро. — Ксандер снял пиджак и повесил на подлокотник кресла.
Фрэнки следила за его движениями, наблюдая за игрой мускулов под белой хлопчатобумажной рубашкой. Жалея, что у нее пока нет права укрыться в его сильных объятиях. Но они слишком часто теряли себя в физическом влечении, не сумев построить более глубокую связь, которая могла бы помочь пережить прошедшую бурную неделю.
Неужели она потеряла это право навсегда?
Напряжение и настороженность туго натянули ее нервы.
— Я не уверена, что хочу с ними связываться. — Она долго думала об этом по дороге в Хьюстон, не понимала, какой будет ее следующей шаг. Но она позвонит властям и даст показания о том, что произошло, чтобы была официальная запись об этом. — Я приехала сюда, полагая, что будет разумно дать моим родителям возможность признаться, прежде чем я узнаю результаты ДНК-теста.
Ксандер сжал губы в тонкую линию. Нет, он не согласен с ее решением не выслеживать приемную семью. Или он считал, что ей не следует сдавать анализ ДНК?
— Эбигейл Лэнгли связывалась с тобой. — Он не выдал свои мысли.
— Я разговаривала с ней в ночь вечеринки, после ареста Стерлинга. И согласилась пройти тест.
Фрэнки знала, что ей не удастся заснуть, пока она не решит проблему, а это означало, что она так или иначе узнает правду.
— Я попросила ее не делиться результатами еще несколько дней, хотя она щедро заплатила за срочность.
Ксандер замер. Тишину нарушали лишь отдаленный шум трактора и щебет птиц.
Его темные брови приподнялись.
— Ты уже знаешь результат?
Она еще пыталась смириться с тем, что у нее есть родители, которых она никогда не видела. И сестра тоже. Чем станет ее возвращение в семью, потрясением или счастьем?
— Ты первый, кому я об этом рассказала. Первый, кто, кроме Эбби и меня, знает, что я из Лэнгли.
Она позвонила Эбигейл после того, как вскрыла письмо, чтобы сообщить ей результат, чувствуя, что та заслуживает узнать это из первых рук.
Его рука крепко сжала ее ладонь.
— Фрэнки, я не могу быть счастливее за тебя. — Тепло этих слов и чувства, стоящие за ними, явились желанным облегчением. Она не осознавала, что задержала дыхание, пока оно не прервалось вздохом.
— Неужели? Я не представляла, как ты отреагируешь.
Ее взгляд метнулся туда, где оставались сцепленными их руки. Дружеский, сочувственный жест? Или нечто большее? Ее нервы были напряжены до предела.
Мысль о том, что она потеряет его навсегда, убивала изнутри.
— Я знаю, что плохо выразился вчера вечером, когда мы говорили об этом. — Он покачал головой, сожалея о своих словах. — Я пытался донести до тебя, хотя и неуклюже, что ты невероятный человек, независимо от твоего возраста и имени. Но, зная, каким трудным было твое детство, я счастлив, что отныне ты будешь окружена очень достойной семьей. Я никогда не встречался с кузиной Эбигейл, но, будь уверена, тебя будут очень любить.