Айша знала, что имеет над ним власть не только потому, что вся полнота ее принадлежит жрице и ее помощникам по Закону Сити, а еще потому, что очень ему нравится. Додо был хорош – от него пахло грубой силой, что всегда заводило жрицу, но Додо был для нее табу. Она хорошо знала этот тип челов: заполучив ее хотя бы раз, он начал бы считать Айшу своим приобретением, не стал бы подчиняться приказам, так что для утех у нее были другие челы и герлы, а Додо…
Додо же должен был безнадежно и сильно ее хотеть, что он и делал.
– Додо, милый, – проворковала Айша, глядя на спину командира, согнутую в ритуальном поклоне. – Похоже, что у нас на севере появились гости…
Додо медленно выпрямился. Его плечи могли бы загородить ей солнце, если бы оно уже не село в Пустоши.
– Живи вечно, Айша! Ты хочешь, чтобы мы вышли сейчас? – спросил он неожиданно высоким, юношеским голосом.
– Утром, Додо, – ответила Айша. – Выйдете на рассвете. Смотрец покажет тебе сектор, где летали птицы.
– Их много?
– Не знаю. Ты мне расскажешь!
– Хорошо, Айша. Ты хочешь их живыми?
Жрица улыбнулась.
– Необязательно.
Додо улыбнулся в ответ. Улыбка делала его лицо совершенно детским.
– Я постараюсь тебя порадовать.
– Спасибо, Додо. Беспощадный так давно не пил свежей крови…
– Я понял, жрица.
– Иди, отдохни.
– Живи вечно, Айша.
– И ты живи вечно, Додо.
Он снова поклонился и пошел к дверям, но те распахнулись и ему навстречу шагнул встревоженный смотрец. Айша знала его по имени – Глазастый – так как он был одним из лучших смотрецов в племени, действительно глазастым, тут с прозвищем не ошиблись.
– Айша! Воин Додо! – произнес он. – Прости меня, жрица, за плохие вести, но только что на западе сработали сигнальные ракеты.
– Это могут быть звери? – спросил Додо.
Он насторожился, подобрался и теперь еще больше напоминал Айше кугуара – такой же сильный, быстрый и опасный!
Звери жили на заросших улицах Сити как в лесу, и с каждым годом их становилось все больше и больше, но сигнальные ракеты на границах были установлены на совершенно другого зверя.
– Нет, – покачал головой смотрец.
Додо кивнул, и повернулся к Айше.
– Не волнуйся, жрица. Утром я все сделаю.
Она взмахнула рукой, отпуская их, и подошла к окну.
За стеклом простирался Сити. Ее Сити. Ночь уже окутала его улицы, и соседние дома казались темными замшелыми глыбами. Но Айша знала, что за стенами мерцают очаги, женщины готовят ужин своим челам, укладывают спать детей. На крышах самых высоких домов сидят смотрецы и стерегут границы, а внизу бесшумно скользят по улицам тройки и пятерки стражей, охраняющие ночной покой от незваных гостей-мародеров. Сити жил своей жизнью, а Айша всего лишь помогала ему свободно дышать.
Она сняла туфли и стала еще меньше ростом.
Стройная, ладно сложенная, невысокая, смуглая, с явной примесью крови нигроу или лати, с хвостом тяжелых густых волос, достающим до ягодиц, она, возможно, не была красива, но казалась такой, особенно в сравнении с высосанными ранними родами и постоянными беременностями женщинами племени.
Традиционно главная жрица не имела постоянного чела, но один раз выносила и родила ребенка. По Закону она должна была рожать до тех пор, пока не родит девочку-наследницу, но Айше повезло – нужное случилось с первого раза. Закон также говорил, что воспитанием девочки жрица не занимается, у нее хватает других забот – и дочку воспитывала другая семья.
Айша достала из буфета открытую бутылку вина и налила себе бокал. Красное, терпкое, пахнущее солнцем и виноградом. Она сделала несколько небольших глотков, а потом с наслаждением облизала губы.
Иногда она видела дочь, но особого чувства к ребенку не испытывала. Девочка была необходимостью, требованием закона, и Айша не считала ее совсем своей, несмотря на то, что та была похожа на нее как две капли воды.
Глядя на маленькую темноволосую бэйбу, Айша прислушивалась – не защемит ли в груди? Но в груди ничего не щемило. Красивая бэйба, миленькая, но не более. Свои привилегии и обязанности жрица любила больше, чем ребенка, и это было правильно. Закон мудр: жрица должна любить свое племя, а не свое семя.
Айша допила содержимое бокала и, на мгновение задумавшись, решила, что сегодняшнюю ночь она проведет одна. Утро обещало быть интересным – она буквально ощутила ноздрями запах горелого пороха и разогретой оружейной смазки – она обожала эти ароматы боя и смерти. На Сити давно не делали набегов, а одиночки, польстившиеся на наживу, скудное приношение Беспощадному. Погребальные костры горели все чаще, значит, он не получает достаточного внимания и гневается.
Жрица насмешливо хмыкнула, но невольно потерла плечо, где в ряд было вытатуировано семнадцать магических капель. Она не верила в жертвоприношения, в молитвы и знала, что сколько живых не жги в одном огне с мертвыми, настанет час… И никто не в силах отсрочить приход Беспощадного. Но люди верили.
Айша сбросила с себя одежду и с наслаждением легла на чистые простыни.
Сколько бы дней или часов (или даже минут) ей не осталось, это будут хорошие часы. Она проживет их, как хочет. А когда придет ее время…
Ну, значит, оно придет.
Подвал оказался разграбленным, Белка с Книжником увидели это сразу, как открыли приросшую к косяку дверь.
– Зря мы встали раньше времени, – констатировал Книжник, зевая. – Смотри, тут и кузнецы побывали, все железо ободрано.
– Ничего, – бодро сказала Белка, и тут же зевнула сама, – чем дальше от этого места мы будем, тем лучше. Птицы еще спят, и это хорошо.
Фонарик в ее руках бодро жужжал, световой круг шарил по грудам мусора, обломкам стеллажей, каким-то непонятным пластмассовым остаткам, кускам пыльного полиэтилена.
– Пошли, – предложила Белка. – Чего рассиживаться?
Пятно света скользнуло по засыпанному пылью и трухой полу, пробежалось по стене…
– А ну-ка подсвети… – попросил Тим.
На большом плакате когда-то была напечатана реклама. Основа была не бумажной, поэтому и сохранилась, краски просматривались плохо – подвал отсырел, но изображение угадывалось – где контурами, а где тенью…
– Так, – сказал Книжник серьезным голосом. – От телефонного номера, конечно, толку мало. А вот адрес… Адрес нам может и пригодиться.
– Что это? – с недоумением спросила Белка из темноты.
– Наш шанс перебраться на ту сторону, – ответил Тим. – Без всякого моста.
Додо поднял по тревоге два отряда стражей.
Пятеро хороших бегунов должны были отправиться на север, туда, где смотрецы засекли стаи потревоженных птиц. Им предстояло в случае чего вызвать помощь ракетами. А полный десяток чистильщиков с двумя пулеметчиками для прикрытия предназначался для рейда на запад.
Третий отряд стражей в полной боевой готовности оставался на месте, ожидая сигнала от смотрецов, чтобы выдвинуться или на север, или на запад, в зависимости от обстоятельств.
Сам Додо собирался возглавить тяжеловооруженный десяток, он нюхом чуял на западе серьезную заварушку.
Когда отряды выдвинулись к воротам, появилась Айша. Она была одета по-походному, с автоматом через плечо, и вела под уздцы одного из меринов. Лошадей фармеры в Сити не продавали, купить можно было лишь мерина или мула, да и то невероятно дорого, за оружие или взрывчатку. Взрывчатку приходилось выменивать в Тауне, там ее вытапливали из снарядов, оставшихся на артиллеристских складах. В общем, каждый мерин или мул обходился Сити в такое количество ништяков, что и подсчитать было страшно. Но у Айши был свой мерин, ей полагалось иметь самое лучшее.
– Живи вечно, Айша! – сказал Додо, склоняясь перед жрицей.
– И тебе долгой жизни, Додо!
Айша ободряюще коснулась его руки и гигант покраснел от смущения.
«Надо будет пригласить его к себе, – подумала она, пряча насмешливую улыбку, – не то он скоро начнет в обморок падать при моем появлении».
Додо был хорош. Очень хорош. Может быть, поэтому Айше нравилось мучить его, то приближая к себе, то отдаляя.
– Я решила развеяться с утра, – сообщила жрица, легко, почти не коснувшись стремени, вскакивая в седло. – Ты не возражаешь?
Как будто он мог возражать!
– Там может быть опасно, Айша, – пробубнил Додо.
Бронежилет был слегка ему маловат.
– Я знаю, – отозвалась жрица. – Именно поэтому и еду с тобой, Додо! Ты же защитишь меня в случае чего?
Додо едва слышно зарычал, прикладывая руку к сердцу.
– Вот и отлично, – улыбнулась Айша, трогая мерина с места. – Веди нас, отважный Додо, веди нас!
Найти дом по адресу в городе, где восемьдесят пять лет нет адресов – задача непростая. Помог атлас Книжника, в котором была схематическая карта Сити. Искомая улица Ривер-роад на ней была, а вот дома с номером 1448 не было.
– Мы вот здесь, – сказал Книжник, ткнув пальцем в карту. – Нам вот сюда. Тут промзона, склады… В любом случае это близко к реке, так что по дороге.
Лошади шли шагом, небо становилось все розовее и на нем рассвет уже рисовал облака.
– Будет жарко, – Белка посмотрела вверх и Друг, воспользовавшись моментом, выскочил из капюшона и тоже уставился на небо, сидя на ее плече.
Над ними уже кружили вышедшие на утреннюю охоту мартлеты, скользили на кривых крыльях в потоках воздуха, разыскивая добычу.
Некоторое время они ехали молча, поглядывая по сторонам. Трава и мох, которыми обильно поросли здешние мостовые, скрадывали звук копыт, так что передвигались всадники практически бесшумно и достаточно быстро. В момент, когда солнце появилось из-за обросших плющом домов прямо перед ними, Белка и Книжник находились более чем в трех милях от места, где ночевали.
Жилые дома кончились, они въехали в промзону.
Тут тянулись к реке длинные кишки бывших верхаузов, остатки каких-то небольших заводов, по которым уже невозможно было определить, что именно здесь производилось, непонятные рваные трубопроводы из потемневшего тонкого металла висели кусками на виадуках из старого камня – остатки труб кузнецов не интересовали: этот металл не ковался, в тиглях – горел.