Ханна поняла, что «Поло» врежется в груду обломков через доли секунды, увидела серую трубу, направленную точно ей в голову и нырнула вниз, в подрулевое пространство.
Удар. Хруст. Звон стекла – осколки обдали Ханну потоком, она едва успела прикрыть глаза. Сработали подушки, защищавшие колени водителя, выстрелил мешок в рулевом колесе.
Ханна плыла в сером пыльном тумане, заполнившем салон смертельно искалеченной машинки, ушибленная, испуганная, но живая.
Часть стойки шасси – длинная труба с торчащими из нее обрывками проводов прошила «Поло» фактически насквозь, едва не пронзив навылет и Ханну. Шипел тосол в пробитом радиаторе, что-то странно скрежетало под капотом, словно какой-то зверь, сидящий за тонким листом согнутого металла стонал, пыхтел и грыз мотор.
С трудом открыв погнутую дверцу, Ханна выбралась наружу. Болело бедро, кровь шла из разбитого носа, хотя она не помнила удара в лицо; от серой, пахнущей резиной пыли резало в глазах.
Ее преследователь, тот, что в шлеме, лежал совсем рядом с «Поло» в странной позе – голова прижата к коленям, похожий на сломанную канцелярскую скрепку. Его мотоцикл истекал бензином и маслом в десятке шагов от хозяина. Колесо все еще крутилось и жужжало, жужжало, жужжало…
Этим жужжанием было наполнено все вокруг.
Ханна оглянулась, отмахиваясь…
Мухи. Мухи, пчелы, осы, мошка…
Мириады. Жужжали басовито, тонко, непрерывно, пискляво. Воздух дрожал, он был переполнен насекомыми. И вонь… Пахнуло гарью, химией, горячей смолой и смертью. Этот запах был таким насыщенным, что его можно было потрогать руками или нарезать ломтями, возникни такая необходимость.
За эти несколько дней эмоции Ханны притупились. Когда шок накладывается на шок, а потом случается следующее событие, после которого пугавшее тебя вчера кажется милой детской игрой, наступает эмоциональная анестезия. Внутри что-то умирает на время или замораживается – тут у кого как. Жизнь преподает урок – всегда существует что-то страшнее того, что уже произошло.
Ханна стояла среди обломков авиакатастрофы.
Куски корпуса, сиденья, багаж и то, что недавно было людьми, было разбросано на милю вокруг нее.
Не высохшие мумии, убитые неизвестной болезнью, к которым Ханна почти привыкла, а трупы людей, упавших с небес на землю.
Куски людей.
Обгорелые и не обгорелые, целые и разорванные на части. Смешанные с металлом и пластмассой и полностью сохранившие человеческий облик.
Прямо перед Ханной в креслах сидела, взявшись за руки, пожилая пара. Жара уже сделала свое дело – тела разлагались, вокруг мужчины и женщины вились насекомые, изрядно объевшие мертвецов. Под кожей и в ранах копошились личинки, от этого казалось, что мертвые все еще шевелятся.
Рот Ханны наполнился желчью и ее вырвало остатками того, что было в желудке. Она упала на колени и закрыла глаза руками – не смотреть! Не смотреть, не думать об этом… Пройти проклятое место, найти машину и добраться домой! Там Грегори, там Сэм и Мириам, в конце концов. Там Энтони, Клайв и Питер, Васко, Хелена и Дана. Там ее друзья! Они не стали такими, как этот в шлеме и блондин. Они все умные – самые умные ребята в Вайсвилле! И Грег защитит ее… И ей не нужно будет прятаться и стрелять в людей из пистолета!
И тут Ханна вспомнила, что пистолет остался в машине, а она сидит тут совершенно беззащитная, зареванная и облеванная, и ей стало страшно, что в ту же секунду из дрожащего над хайвэем марева появятся те, кто гнался за ней с ружьем и битами, а она…
Страх не только лишает разума, но иногда и спасает людей, заставляя их действовать там, где инстинкт приказывает сидеть и не отсвечивать. Адреналин потоком хлынул в кровь, Ханна заставила себя встать, и поковыляла к правой приоткрытой дверце «Поло».
Оружие! Ей нужно оружие!
Пистолета на месте не было, его не было в машине вообще.
Ханна обшарила заднее сиденье, полезла под передние, пачкая кровью из носа серую ткань салона, заглянула в багажник, а потом села рядом с машиной и заплакала. Она была одна, за много миль от цели, без машины и без оружия.
Ханна хлюпнула носом и вытерла кровь и слезы одним движением руки.
И тут она увидела пистолет. От удара он вылетел из салона автомобиля и лежал на бетоне, рядом с черным зашнурованным ботинком, из которого торчали какие-то непонятные ошметки. Ханне было плевать на содержимое ботинка, она словно кошка, двумя прыжками, не вставая на ноги, преодолела расстояние до оружия и вцепилась в рукоять потной ладошкой.
Слезы высохли. Сердце мощно колотило в ребра изнутри, дыхание было горячим, а извергнутая желчь пекла рот, как жидкий огонь. Она боялась живых больше, чем мертвых. Мертвые безобидны. Она уже видела на что способны живые.
Прихрамывая, Ханна вернулась к машине, достала из багажника бутылку воды и осушила ее в несколько глотков.
Мухи, вонь, мертвые и живые в мертвом мире. В мире, который раньше мог быть только на экране и с рейтингом «18+».
Этого не может быть, но это есть.
Во рту снова стало сухо и шершавый язык царапал десны. Ханна выпила еще бутылку воды из своих запасов и, переведя дух, села в тени автомобиля.
Она была жива – это главное. Она все еще была жива.
Глава втораяЕще пятьдесят миль
Выезжая из Парка, Ханна не думала, что на свете может быть что-нибудь страшнее пережитого ею за последние несколько дней, но она ошибалась. Всегда может случиться что-то хуже того, что было.
Эти двести миль, которые надо было преодолеть…
Три с половиной часа по Интерстейт, если не спешить – и это всего неделю назад. Ерунда, не о чем говорить! Эти двести миль стали самым длинным путешествием в ее жизни. Самым длинным и самым жутким.
Двинулась ли она в путь, если б знала, что предстоит увидеть и что надо будет делать, чтобы дойти? Ответа на этот вопрос у нее не было. Ханна не понимала, откуда берутся силы сохранять рассудок и продолжать движение к цели, потому, что сойти с ума было самым простым решением проблем. Просто выключиться. Выйти из гонки.
Вот как сейчас… Лежать на заднем сиденье автомобиля, стоящего на паркинге огромного торгового молла, пить из горлышка обжигающий горло виски и смотреть издалека, как какие-то очумевшие от спиртного подростки громят «Мейсис». Пить до тех пор, пока не уснешь…
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны?[1]
Машину, в которой она устроилась на ночлег, Ханна присмотрела себе на утро – огромный джип «Лексус» с полным баком – до дома точно хватит с головой, даже если кругами ездить.
После того, как ее путешествие едва не закончилось в обломках авиалайнера, она сообразила, что машина должна быть большой и мощной, даже если ее придется менять каждые двадцать миль. И плевать на экономию! Лучше всего подошел бы танк или «Хаммер», вот только ни танк, ни «Хаммер» по дороге не попадались. На малолитражке ни от погони не уйти, ни протаранить кого, если нужно, а мысль о путешествии на скутере не казалась ни удачной, ни даже смешной – самоубийственной. Здесь брошенных машин было меньше, дороги свободнее и размер снова приобрел значение.
Из багажника изуродованного «Поло» она взяла только бутылку воды да несколько шоколадок и пошла вперед через сотни метров, усеянных обломками самолета, остатками багажа и трупами пассажиров, оставив все еще живого преследователя – того, кто в шлеме, – умирать мучительной смертью. Она поступила так не из жестокости, а потому, что не смогла его добить. Просто не хватило духу. Ханна дважды тыкала стволом ему в забрало и оба раза убирала руку. Пристрелить беззащитного человека, каким бы дерьмом он ни был, было выше ее сил.
Она шла через обломки авиакатастрофы пригнув голову, и старалась не запоминать деталей, не видеть их, но все-таки увидела достаточно, чтобы не спать и хлестать виски из горлышка в надежде забыть и уснуть. Но ни уснуть, ни забыть не получалось. Та пожилая пара в креслах – это были еще цветочки.
Триста с лишним человек, погибших в крушении, перемешанных с металлом и стеклом, обгорелых, размазанных по бетону, превращенных в фарш ударом о землю – вот настоящие ягодки!
Шаг за шагом. Не дышать. Не смотреть. Не слышать, как жужжат мириады насекомых.
Воздух дрожал над раскаленным шоссе, размывая прямые линии и углы, скрадывая расстояния.
Рано или поздно это кончится, говорила сама себе Ханна. Рано или поздно.
За обломками лайнера она нашла пустой «Навигатор» с ключом в зажигании, но бензина в баке оказалось на дне и в ближайшем городке «линкольн» пришлось бросить.
Следующей машиной Ханны стала «Хонда Пилот» золотистого цвета, из которой пришлось вытащить высохшее до хруста женское тело. В небольшом супере, возле которого «Хонда» была припаркована, удалось восполнить утерянные вместе с «Поло» запасы воды и еды. Витрины мародеры разбили, но полки почти не тронули, хотя соседнюю с супермаркетом ликерную лавку разгромили основательно. Оттуда Ханна забрала две чудом сохранившиеся бутылки виски – на всякий случай.
И этот случай представился очень быстро…
Кусок металла пропорол покрышку «Пилота» и она свернула к парковке возле «Мейсиса», чтобы сменить машину. Авто она нашла, но выехать с парковки не успела.
Спиртное она не любила, но сейчас пила его как лекарство, не чувствуя ни вкуса, ни удовольствия, просто чтобы уснуть в медленно остывающей от жаркого дня машине. Но в голову лез зазубренный в школе Шекспир, воспоминания о родителях и брате. Как Джош сидит возле кровати в родительском номере и, как автомат, жует печенье из пачки и крошки фруктовой начинки падают на футболку и ковролин.
Ханна сделала еще глоток, ожидая отключки, но забытье не спешило с приходом. Просто теперь, если закрыть глаза, мир начинал кружиться вокруг, набирая скорость.