– Погоди, вождь!
Из глубокой тени выступил человек в капюшоне – жрец, как сразу понял Книжник. Такой же, если не тот самый, что присутствовал на допросе Белки.
– Разреши мне…
В руках жреца блеснул цветной стеклянный флакон. Не самый дорогой ништяк, но за такой сосуд да с притертой стеклянной пробкой, можно было выторговать много разных полезных штуковин – Тим это точно знал, пару раз находил такие.
– Зачем резать его на ремни, если можно просто дать понюхать пыльцу казза?
Книжник попытался отвернуться, но жрец схватил его за лицо жесткой костлявой, как птичья лапа, пятерней, и сунул флакон Книжнику под нос.
Из флакона шибануло крепким горьковатым духом, Книжник замычал, забился, силясь не дышать, но было поздно. Лицо закололи тысячи иголочек, нос онемел, а еще через несколько секунд Книжник улыбнулся мучителю улыбкой блаженного.
– Он твой, – обратился жрец к Косолапому, отступая от пленника. – Можешь спрашивать…
– При тебе спрашивать? – буркнул Косолапый, с ненавистью косясь на незваного помощника.
– Придется. Ты же ничего не хотел утаить от меня, а, вождь? – в голосе жреца прозвучала явная угроза.
– Ничего. Клянусь Беспощадным! – оскалился Косолапый.
Он не показывал испуга, но жрец знал, что Косолапый его панически боится. Косолапый же знал, что жрец чувствует его страх, но ничего поделать не мог.
– Я и не собирался ничего утаивать!
– Тогда самое время спросить… Спрашивай, вождь, – он ответит! – кивнул жрец.
– Где находится Лаба? – прорычал Косолапый, заглядывая в глаза Книжнику. – Где, жалкий червяк, находится твоя Лаба?
Голова у Книжника шла кругом, он никак не мог навести резкость – все плыло и качалось, и изо всех сил старался ничего не сказать, но словно со стороны услышал собственный голос, произносящий цифры… Он попытался откусить себе язык, но не смог, только сильно поранил, от чего рот наполнился свежей горячей кровью.
– Что это за херь? – спросил с недоумением Косолапый. – Это что, по-твоему? Ответ на мой вопрос?
Книжник ненавидел себя, но продолжал говорить, сыпля группами цифр, и снова и снова повторяя одну и ту же комбинацию.
– Что это? – спросил вождь, обращаясь к жрецу.
– Понятия не имею…
– Вот козел… – Косолапый ударил Книжника в живот. – Где Лаба!?
Снова числа – одно за другим.
– Дай ему еще нюхнуть!
Жрец покачал головой.
– Это казз из Горячих земель, вождь, с ним не шутят. Еще один вдох убьет его или сделает безумным – он должен передохнуть. Я не понимаю, что он говорит, но уверен, что он говорит правду…
– И что толку нам от этой правды? – взорвался Косолапый.
– Если бы ты резал его, он сказал бы то же самое.
– Это я понял. Что нам теперь делать?
– Я бы на твоем месте задал бы другой вопрос…
– Какой?
– Кто проводит нас в Лабу? – спросил жрец ласково. – Кто?
– Только я, – сказал Книжник, вернее, его язык, сочащийся крупными каплями крови. – Только я. Только я.
– А Белка?
– Только я, только я, только я…
– Ну вот и все, вождь, – негромко сказал жрец. – А ты собирался резать…
– Только я, только я, только я…
– Пусть повисит… – пожал плечами Косолапый. – Мне нравится, когда он такой покладистый…
Героя из него не получилось – Книжник прекрасно понимал, что бессилен, но слезы все равно наворачивались на глаза. Никакой стойкости, презрения к пыткам, мужества – несколько вздохов и все! Дрянь в синем флаконе заставила его говорить все, о чем полагалось молчать. Он ненавидел себя, но продолжал бубнить, как заклинание: «Только я, только я, только я…»
– Он взял его… – сказала Айша, входя в комнату.
Она была в бешенстве, но определить это могли только те, кто хорошо ее знал. Например, Додо. Он наслаждался ее гневом. Он обожал, когда она начинала пахнуть смертью – не своей, чужой. Сейчас от нее исходил именно этот запах – скорой чужой смерти. Пока было непонятно кто умрет, но скоро это выяснится.
– Кого? – спросил Резаный. – И кто?
– Косолапый взял Червя, – пояснила жрица. – И уже допрашивает.
– Откуда ты знаешь? – Бегун нервно дернул щекой. – Это точно? Ты уверена?
– Вопросы, вопросы, вопросы… Да, – прошипела Айша. – Я уверена. Видела своими глазами, как этого задохлика волокли к Жертвенной Башне.
– Только его?
– Да, Бегун, только его. Твоя подружка сбежала…
– Нельзя уцелеть, упав с неба, – покачал головой Резаный. – Это колдовство!
– Точно, колдовство! – ухмыльнулась Айша. – Ничего более тупого в твою тупую башку не пришло? Фармеры – такие фармеры! Иди сажай капусту, Беспощадный вас забери!
Резаный оскорбился, открыл было рот, но Додо сделал полшага вперед, просто так, на всякий случай, и фармер тут же его закрыл.
– Мы больше ему не нужны? – спросил Бегун у Айши после короткого раздумья. – Ты об этом думаешь?
Айша уселась в углу и нахохлилась. Ее темные густые брови сошлись к переносице, на гладком лбу прорезалась поперечная морщина.
– Может быть.
– Но у нас ган-кэрроджи, подготовленные бойцы, следопыты, твой чокнутый минер…
Айша посмотрела на Бегуна как на идиота.
– И что ему мешает все это получить, но без нас в виде довеска? Если он один заграбастает бессмертие, то мир будет принадлежать ему. А мы будем гнить в Ямах…
– Но сначала, – вмешался молчавший до сих пор Бабах, – они сбросят нас с Жертвенной Башни. А уже потом они отволокут то, что останется в Ямы. Ты был в Ямах, Бегун?
Он хихикнул.
– Заткни ему рот, жрица, – прорычал Бегун, багровея. – Пусть младшенький помолчит, а то…
– А то что? – спросил Бабах, ухмыляясь.
В руках у него появилась граната.
– Убери, – приказала жрица. – Совсем головой поехал, Бабах?
Бабах нехотя послушался.
– Что будем делать? – спросил Бегун Айшу, отворачиваясь от минера. – Ждать, пока нас расстреляют? Или сбросят с Башни? Мы же перешли мост! Дороги обратно без разрешения Косолапого нет и не будет!
Та покачала головой.
– Забудь о дороге обратно, Бегун! У нас два пути… Первый – не злить Косолапого и выжидать. Второй – злить Косолапого и выжидать.
– Есть еще третий, – сказал Резаный. – Украсть у них Червя.
– Как? – спросила Айша, глядя на него, как на чокнутого.
– Отбить его! Правильно говорит парковый! У нас ган-кэрроджи! У нас бойцы! Пусть попробуют!
– Ну хорошо! Отбили мы Червя! Как ты покинешь Таун? Мост заминирован, другой дороги нет!
– Пойду вперед, – отчеканил Резаный. – Куда-нибудь этот ваш Червь нас выведет!
– Знаешь, – сказала Айша мерзенько ухмыляясь, – когда ты правишь ган-кэрроджем – ты настоящая десница Беспощадного! Ты – красавец! Тебя можно даже захотеть! Но когда открываешь рот, ты – полный дебил! Жаль, что вас не учат читать, только ковыряться в грязи… Была бы польза…
Резаный тяжело задышал, на шее и лбу вздулись жилы, но он посмотрел на Додо, потом на Айшу и решил промолчать.
– У нас один путь, – Айша прищурилась и поманила челов пальцем. – Ближе ко мне, вожди! Я не собираюсь орать!
Когда вожди склонились к ней, жрица негромко произнесла:
– У нас один выход, челы… Нам нужно взять в заложники Косолапого…
Бегун заулыбался, словно услышал смешную шутку.
– Ну, да… Ну, да… Косолапого… В заложники? У него в городе?
Он покачал головой.
– Ты чокнутая, жрица?
– Сдохни первым… – огрызнулась Айша. – Еще один дебил. Мы не можем вернуться домой. Мы не знаем пути к Лабе. Книжный Червь в руках у Косолапого. Рыжая тварь неизвестно где. Никто из вас не высрал из себя ничего, даже похожего на план! А я при этом – чокнутая? Зашибись! Хочешь жить, парковый? Тогда слушайся умных советов. Есть единственный чел, который стоит между нами и Беспощадным – сам Косолапый. Возьми его за яйца – и ты выйдешь из Тауна живым. Или готовься подохнуть в ближайшие пару часов.
Сидящий в своем углу Бабах хихикнул и перекатил из ладони в ладонь кругляш гранаты.
– Вот сейчас и посмотрим, у кого тут есть яйца, – проворковал он. – И у кого их сейчас оторвут…
Место, где прятался Книжник, Белка нашла легко.
Если бы не забитый при падении бок и не растянутый голеностоп, она бы справилась значительно быстрее. А так – на то, чтобы уйти от погони и пройти к реке, не попадаясь на глаза смотрецам, понадобился световой день. В сумерках Белка почувствовала себя увереннее – нет ничего лучше, чем игра теней в сгущающейся полутьме – нога постепенно переставала ее беспокоить, а к боли в ребрах она просто притерпелась.
Хуже всего, что кроме ножа и обреза с двумя патронами в стволах, у нее ничего не было и Белка ощущала себя почти голой.
Когда стало понятно, что Книжника она на себе далеко не утащит (он, хоть и худющий, был минимум на полсотни фунтов тяжелее спутницы) и в сознание не приведет, Белка резанула пластиковые каффсы ножом, выдернула из кобуры на бедре Тима обрез и прислушалась: к ней бежали буквально со всех сторон. Топот ног, десятки голосов, торопливые шаги, позвякивало железо, кто-то тяжело и хрипло дышал…
Полминуты – это все, что у нее есть, не более.
Она присела рядом с бесчувственным Тимом. Расстегнула лямки рюкзака и сняла его со спины напарника. Карта и дневник, как и ожидалось, оказались внутри.
Зашибло Книжника качественно.
Белка пощупала затылок напарника – кости были целы, шея, вроде, тоже. А вот что стало ниже – Беспощадный его знает! Во всяком случае, дышал Тим едва слышно, из угла рта и правого уха сочилась кровь.
Ноги…
Белка зашипела от боли в спине. Она пыталась двигаться быстрее, чем сейчас могла, и боль была платой за это.
Белка быстро ощупала ноги Тима – целы! – и сделала еще одну попытку привести его в чувство. Голова Книжника по-прежнему болталась из стороны в сторону, как у покойника, но он дышал.
Голоса звучали совсем рядом. Все. Приехали. Пора решать.