ждями, ни перед вэрриорами, ни перед хантерами. Могла я умереть? Да, десять раз по десять рук! Было ли мне страшно? Каждый день! Плакала ли я от бессилия! Много раз! Готова ли я вернуться в стойло? Никогда!
– Тогда слушай меня, Белка!
Айша шагнула к собеседнице, но натянувшийся шнур не дал ей приблизиться.
– Слушай меня внимательно! Я предлагаю тебе стать рядом со мной и построить новый мир! Справедливый и добрый! Мы заберем лекарство и вдвоем поменяем законы! Мы дадим право жить вечно лучшим – самым преданным, самым достойным, самым умным! Ведь лекарства мало и его не хватит на всех, так? Так зачем тратить его зря? Нам, живущим долго, будут нужны слуги, которые будут охотиться за нас, строить нам дома, убирать, выращивать для нас еду. И мы будем щедро награждать лучших из них… Но кто из них достоин, а кто не достоин нашей милости, мы будем решать сами… Мы вдвоем! Никто больше!
Губы Айши снова растянулись в улыбке.
– Подумай, Белка!
– Справедливый и добрый? – переспросила Белка. – Ты даже лучше, чем я думала…
– Вам не дойти без моей помощи!
– Если тебя это утешит, – сказала Белка, – то ты не первая, кто предлагает мне союз. И не первая, кого я посылаю подальше. Мне не нужны союзники, Айша. Особенно такие, как ты… Ты – просто товар. Вещь. Если я не поменяю тебя на Книжника, то убью, чтобы ты, храни нас Беспощадный, не построила свой справедливый мир. Тут и без тебя говна столько, что не расхлебать!
– Ты пожалеешь…
– Открой рот, сука. Пришла пора снова жевать собственные трусы.
Книжник дремал.
Новое место, куда его приволокли посреди ночи, было получше старого: в углу валялся старый матрас, практически целый и не очень вонючий, а в потолке не было крюка, чтобы подвесить пленника за руки. Поэтому Тима просто зашвырнули вовнутрь, захлопнули за ним дверь и оставили без воды в кромешной темноте – окон в его новой тюрьме не было вообще.
Спать Книжнику хотелось, но провалиться в небытие не получалось и он болтался на границе между сновидениями и явью, прислушиваясь к каждому звуку за закрытой дверью.
Дело шло к рассвету, а светало теперь поздно, когда за дверью что-то упало. Послышался сдавленный стон и неприятный треск, громкие шаги, звук удара, и что-то тяжелое звякнуло о бетон. Заскрежетал отодвигаемый засов.
Дверь распахнулась и на пороге показался громила с самодельным клинком в руке – горящие в коридоре факелы давали красновато-желтый тусклый свет, смазывали детали – но то, что клинок густо залит красным, Книжник рассмотрел без труда.
За громилой в комнату просочился уже знакомый Тиму человек с лицом крысы и с ее же повадками.
– Ну привет! – сказал он. – Нашелся таки!
Он полоснул ножом по пластиковым браслетам, сковавшим Книжника.
– Помнишь меня? Я – Грызун.
Книжник кивнул.
– Вставай, – приказал Грызун.
– Не могу, – отозвался Тим, показывая стальную цепь, опоясывающую его по талии.
– Додо! – позвал разведчик негромко.
Две огромные ладони высунулись из-за его спины, схватили цепь и от первого же рывка она разлетелась на звенья.
– Теперь можешь встать? – спросил Грызун.
Тим с трудом поднялся на ноги, его шатало.
– Нет времени, – сказал Грызун, и в сердцах сплюнул. – Бери его, Додо!
Книжник не успел и вздохнуть, как его уже тащили по узкому проходу между какими-то старыми трубами, взвалив на плечо, словно тюк с барахлом.
Подвал, по которому они бежали, был набит старыми коммуникациями и вонял гнилым железом, ржавчиной, нечистотами и кошачьей мочой так, что в носу зудело от аммиака. Под ногами валялись куски теплоизоляции, порванные пластиковые хомуты и Додо то и дело оскальзывался на каких-то потеках, с трудом сохраняя равновесие.
– Быстрее, быстрее… – торопил Грызун, семеня впереди с чадящим факелом в руке – кривоногий, ловкий, он чувствовал себя, как рыба в воде там, где высоченный Додо едва не царапал головой низкие заплесневелые потолки. – Не отставай.
Внезапно воздух стал чище, они выбрались на улицу. Возле эвакуационного выхода лежали несколько мертвых тел. Слышались какие-то голоса, крики, но далеко – квартал или два отсюда.
– Уходим! – прошипел Грызун.
И тогда Додо побежал по-настоящему.
Книжник понял, что даже лошадь, на которой он ехал галопом, не была такой быстрой: Додо молотил каблуками по земле шустрее, чем конь копытами. Теперь уже Грызун вынужден был догонять великана, несмотря на то, что разведчик бежал налегке, а на плечах Додо висел немаленьким грузом Книжник.
Они промчались по улице чуть больше двух блоков, потом Грызун свернул и снова повел их низом, через огромный бетонный паркинг. Тут факел мало помогал, выхватывая из кромешной сырой тьмы лишь остовы сгнивших машин, какой-то мусор, черные от грибка картонные ящики, но, похоже, разведчику этого слабого огонька хватало. Он уверенно вывел их на широкий пандус, заворачивающийся вверх по спирали, и тут стало видно, что рассвет уже близко. Справа замаячила полоса сереющего неба с редкими звездами на ней, и холодный утренний ветерок продувал этаж насквозь, окончательно разгоняя ночную тьму.
Они ссыпались вниз по узкому бетонному колодцу и, гремя по железным ступеням шаткого лестничного пролета, выбрались в переулок. Здесь Грызун остановился, загасил факел и снова замер, принюхиваясь. Додо сбросил Книжника со спины, усадил, оперев на старую кирпичную стену и встряхнул без особых церемоний так, что Тим клацнул зубами.
– Идти сможешь?
– Попробую…
Додо взмок, тяжело дышал, он не только бегал, он и пахнул, как лошадь.
– Некогда, – сказал Грызун, открывая глаза. Лицо у него было застывшее, взгляд отстраненным, словно у камлающего шамана. – Они недалеко. Бери его на плечи и побежали. Скоро нас смогут видеть смотрецы и тогда – все.
И они снова побежали.
Голова у Тима уже работала нормально, и, несмотря на дикую тряску, он мог ориентироваться в ситуации.
Эти двое забрали его без спроса Косолапого, похитили и куда-то волокут. Оба они из племени Тауна, челы Айши, но не похоже, что действуют они по ее поручению. Хотя… Что-то произошло – это уже очевидно. Сити и Таун перестали быть союзниками? Что теперь делают фармеры? Как вписываются в такой расклад парковые? Они не городские, они на чужой территории и вынуждены играть по чужим правилам.
Во всяком случае, из рук вождя Сити его вырвали и этот жуткий осипший жрец не будет совать ему под нос пыльцу казза из Горячих земель.
В переулке, густо поросшем по правому краю орешником, Грызун снова остановился, чтобы перевести дыхание, а Додо с явным облегчением сбросил Тима на землю.
– Куда дальше? – спросил Додо, задыхаясь.
Грызун оскалился, показывая мелкие зубки.
– Надо спросить у Червя.
– У меня? – удивился Тим.
– Где ты оставил плот? – Грызун дышал ему прямо в лицо, казалось вот-вот вцепится зубами Тиму в нос. – Где ты оставил свой груз, парковый?
– Какой груз? – спросил Книжник, разыгрывая дурака и тут же огреб по уху так, что в голове зазвонили колокола.
– Слушай меня, уе…ыш, – прошипел Грызун, – и только попробуй еще раз соврать! Твоя сука похитила Айшу и хочет тебя на обмен. Я не знаю, где она прячет жрицу, но срок у нас до рассвета – потом или нас поймает Косолапый или Айша умрет. А эта рыжая тварь явно нашла плот, который ты спрятал. Когда она украла жрицу, у нее было снаряжение! Понял, уе…ыш? Она там, где ты спрятал груз. Возле реки! Говори – где?
– Как я могу тебе объяснить, где? – зашипел Тим в ответ. – Там река была… Затонувший корабль. Верхаузы на берегу. Остатки таких железных штук на бетоне… Типа, решеток… Высокие такие!
Грызун захихикал.
– Это порт, – сказал он, поворачиваясь к Додо. – Мы когда-то ходили туда по реке за ништяками. Я знаю дорогу.
– Не стреляйте! Это я! – из-за угла выскочил запыхавшийся Бабах.
– Ну? – спросил Додо.
– Сделано! – доложил минер. – Времени было мало, но я успел.
– Мне не надо, чтоб кого-нибудь убило, – пояснил Грызун. – Мне надо, чтобы нас не поймали до того, как мы все сделаем.
Неподалеку рвануло так, что в небо, хлопая крыльями и вопя, взлетели все птицы округи.
– Ну, что никто не пострадает я тебе не обещал, – ухмыльнулся Бабах. – Но время я нам выиграл.
– Мы же ни сном, ни духом, Косолапый! – заискивающе сказал Резаный.
Он стоял на своем ган-кэрродже, но всем видом показывал, что за пулемет браться не собирается.
– Пропал Книжный Червь, убиты мои вэрриоры…
– Мы спали, вождь, – подтвердил слова Резаного Бегун. – Это не наша затея.
– Надо было убить вас вчера, – выплюнул Косолапый. – Зря я не послушал совета. Но я могу сделать это прямо сейчас…
Он шел красными пятнами от рвущегося наружу гнева.
– Ты же видишь, что мы ни при чем? – спросил Бегун, кося глазом на окна, из которых торчали стволы изготовившихся стрелков. – Резаный и его люди, я и мои братья из Парка – мы все здесь. Мы никуда не убежали. Мы не сделали тебе и твоему племени ничего плохого! За что нас убивать? Мы же союзники, Косолапый! Давай вместе найдем Книжного Червя… Давай найдем Белку!
– Мои вэрриоры идут за ними, – прорычал Косолапый. – И принесут нам их головы.
– Они нужны нам живыми! – с нескрываемым ужасом в голосе воскликнул Бегун. – Только они знают дорогу к лекарству!
– А вот этого я тебе обещать не смогу… – сказал Косолапый с миролюбивыми интонациями в голосе. – Тут уж как выйдет… Получится живыми – значит, живыми! А, может, и не получиться!
До их ушей долетел грохот взрыва. Потом закричали птицы, поднявшиеся в воздух столбом.
– Это недалеко, – сказал Облом, крутя головой.
– Блоков пятнадцать отсюда, – кивнул Косолапый. – Ближе к реке.
– Сожри меня, Беспощадный! – удивился Бегун. – Зачем им идти к реке? Там же нет ничего – ни моста, ни переправы. Там – ловушка!
– Садитесь! – предложил Резаный, разворачивая ган-кэрродж, застоявшиеся лошади радостно мотали головами и фыркали, роняя слюну. – Это быстрее, чем пешком.