Книжника, и ей не пришлось приказывать ему дважды.
Они переплелись руками и ногами, словно побеги дикого плюща, с одной целью – найти немного тепла, согреться, оттаять. Каждый из них по отдельности был полумертвым от переохлаждения. В близости, в соприкосновении тел, крылось спасение: холод отступал, капли воды на телах испарялись, и спасительное тепло разливалось по членам. Они не слышали, они чувствовали стук чужого сердца.
Книжник ощутил, как прижимаются к его груди ее груди, как соприкасаются их животы и бедра, как восхитительно нежно пахнет ее кожа во впадинке под ключицей… Это был самый лучший запах в его жизни.
Ничего более прекрасного с ним не случалось, все пережитое им за семнадцать лет было пережито для того, чтобы здесь, в грязном, темном и сыром подвале оказаться в объятиях продрогшей, измученной, покрытой синяками и ссадинами, но самой прекрасной в мире девочки – его девочки. Он боялся ее, он ненавидел ее за жестокость и черствость, он не мог смириться с ее пренебрежением к чужой жизни, но готов был поклясться Беспощадным, что скорее умрет прямо здесь и сейчас, чем выпустит ее из объятий.
Он неловко нащупал губами рот Белки и поцеловал нежно, как мог, а она ответила Тиму сильным и яростным поцелуем, оттолкнула на миг, и снова прижала к себе, словно хотела раствориться в его худом израненном теле.
– Белка, – прошептал он, – Белка…
– Меня зовут Ханна.
Он и не подозревал, что у нее такой красивый, нежный голос.
В комнате было абсолютно темно, но для тех, кто любит друг друга, свет не нужен.
Говорят, что в первый раз не все получается. Это правда, но не всегда.
Например, у них все получилось.
Сверху подъездные пути Стейшена выглядели, как металлическая паутина. То, что казалось хаосом пока Белка и Книжник находились внизу, отсюда выглядело иначе. Совершенно четко просматривались и въездные, и выездные колеи, блестели свежим металлом рельсы, по которым кэрроджи гоняли чаще. По таким сверкающим дорожкам можно было легко определить, какие из выездных тоннелей используются, а какие бездействуют.
– Я думаю, правый… – предположил Книжник. – Там следов больше… Как думаешь?
Белка смотрела вниз в свой бывалый монокуляр.
– Не знаю, – сказала она задумчиво. – Он говорил о Западных воротах. Мы пришли с Юго-Востока, со стороны Тауна, и видели все подземелья Стейшена до западной стены. Но там нет никаких ворот, Тим. Мы с тобой прошли весь путь. Река затопила тоннели, все, кроме трех верхних ярусов, ниже проехать нельзя.
– Точно, – кивнул Книжник. – Но кто нам сказал, что Западные ворота должны вести именно на запад? И что это вообще за ворота?
– Никто, – согласилась Белка. – Твои предложения? Ищем Западные ворота на севере? Или на юге?
– Давай-ка для начала подумаем, – задумчиво протянул Книжник, не реагируя на иронию спутницы, и взял из ее рук монокуляр.
Белка едва заметно улыбнулась.
Ей нравилось это протяжное «подууумаем», оно обычно заканчивалось вполне жизнеспособным вариантом.
Некоторое время Книжник рассматривал верхний зал Стейшена молча, из их укрытия на верхней галерее все было видно как на ладони: и охрану у входов в рабочие тоннели, и работающих на постройке кэрроджей челов, и огнедышащие печи кузнецов, окруженные дымом и искрами, словно разгорающиеся пожары.
Им повезло найти служебные помещения, которыми не пользовались здешние обитатели. Тим определил, что часть, куда они случайно угодили во время своего ночного путешествия, служила для снабжения всего Стейшена электричеством и была заброшена за ненадобностью после того, как отсюда вынесли все мало-мальски ценное. Электричества не было и никому в голову не приходило использовать все эти «щитовые», «конденсаторные», «силовые подстанции» для жизни – чего-чего, а свободных помещений в огромном многоэтажном комплексе хватало. Зато Книжник быстро сообразил, как использовать широкие кабельные ходы для скрытого передвижения по всему вокзалу, и они легко выбрались наверх, под самую крышу (когда-то прозрачную, стеклянную, с плавным круглым сводом, нынче латанную-перелатанную кусками жести, фанерой и толстым пластиком), на галерею, где ранее располагались магазины и рестораны.
– Рано мы с тобой радовались, – сказала Белка.
– Не спеши, – резонно заметил Книжник. – Мы всегда успеем уйти обратно. Но у нас с тобой другие планы, да? Подумай, что мог иметь в виду здешний вождь? Если это не ворота, то что? Название? Направление?
Он отдал Белке монокуляр, а сам открыл атлас с картами и принялся оглядывать страницы, что-то бормоча под нос.
– Понятия не имею. Западные ворота, по-моему, и должны означать Западные ворота.
– Тогда покажи, где тут гребная тележка? Я что-то ее в упор не вижу!
– Слушай, а может, все-таки попробуем угнать кэрродж? – предложила Белка. – Вот тот! Который поменьше!
– Поменьше… – покачал головой Тим. – Этот, конечно, поменьше… Тогда нам нужно взять в плен человек двадцать стейшенов. Мы не сможем его и с места стронуть, Ханна. Даже этот роувинг тяжелый, нам не выгрести вдвоем, и десятерым не выгрести. Даже и не думай. Давай лучше искать другой вариант…
– Например, полететь!
– Странно это слышать от той, которая пару дней назад летала…
Снизу раздались крики – стейшены принялись перекатывать строящийся кэрродж с одного пути на другой. Действовали они организованно, слаженно. Тяжеленная железная коробка медленно покатилась по рельсам. Один из стейшенов ждал ее приближения возле места, где сходились две колеи, держа руки на большом рычаге.
– Ну-ка, ну-ка… – оживился Книжник, приглядываясь. – Дай посмотреть!
Белка с недоумением вернула ему монокуляр.
Тем временем кэрродж выкатился за пределы платформы и медленно проехал мимо чела с рычагом, но разогнаться ему не дали. Колеса кэрроджа блокировали (коробка дернулась, словно ее пнул великан), а несколько стейшенов положили перед ним на рельсы что-то вроде колодок – и недостроенный кэрродж полностью остановился. Ожидавший остановки чел дернул за рычаг, раздался железный лязг, и кэрродж тут же поехал в обратном направлении, но уже к соседней платформе, где его ждали другие воркеры.
– Отлично, – воскликнул Тим, отрываясь от окуляра.
На его лице отразился неподдельный восторг.
– Я понял, как это работает!
– И это нам поможет?
– Это нам поможет, если нам нужно будет поменять путь, – он улыбнулся и тут же поморщился от боли в едва поджившей губе. – Я же говорил тебе, Ханна: лишних знаний не бывает! Давай-ка вниз, подруга, попробуем зайти с другой стороны…
Они нырнули в кабельный ход и принялись спускаться по металлической лестнице, ржавой, но все еще прочной. Белка впереди, Книжник за ней.
– Я где-то видел это название, – пробормотал Книжник, аккуратно перебирая руками ступени. – Вест-гейт…
– Может, город? – предположила Белка.
– Нет. Во всяком случае, на карте его нет.
– Тогда чье-то имя?
– Не думаю.
– Есть идея, как все выяснить, – сказала она чуть погодя. – Но тебе она не понравится…
Белка остановилась и посмотрела вверх. Книжник, едва не наступив ей на голову, тоже остановился, и глянул вниз.
– Не скажу, что я от этого в восторге, но сильно огорчаться я не стану.
– Вот и хорошо, – отозвалась Белка и ухмыльнулась. – Мне кажется, ты начинаешь умнеть…
– Я? Умнеть? И с чего бы это? – удивился Книжник, приподняв бровь, но она уже спускалась дальше.
Книжник нервничал.
Он мерял шагами их убежище и проклинал себя за то, что отпустил Ханну одну. Тим прекрасно понимал, что сейчас был бы обузой для Белки, но ничего не мог с собой поделать – в голову лезли картины одна страшнее другой.
Вот она попадает в руки Свина (сердце Книжника прыгнуло вверх и застряло в горле). Вот Бегун и Облом наступают на нее с двух сторон. Вот Айша возникает у нее за спиной и рот жрицы кривится в довольной усмешке. Или Резаный швыряет связанную Белку под ноги Механику и Косолапому, а Сиплый с хриплым смехом поднимает над ней жертвенный нож!
Книжник боялся ее потерять. Очень боялся. Он только что нашел ее, настоящую, живую. Теперь он знал, как она выглядит, когда спит. Как дышит во сне. Он бы скорее дал себе что-нибудь отрезать, чем допустил, чтобы кто-то причинил ей зло. Но сейчас он был вынужден сидеть и ждать, сидеть и ждать…
Книжник вдруг заметил, что грызет ногти на правой руке. Его трясло и это было мучительней дрожи от холода. Он чувствовал свое бессилие и ничего не мог изменить.
Тим выглянул наружу и увидел, что солнце уже не висит над дырявыми крышами Стейшена, а уверенно падает за горизонт, окрашивая мир во все оттенки малинового. День клонился к закату, с северо-востока ветер тянул белесые облака, и жирные осенние пиджины уже устраивались на балках, готовясь ко сну. Глядя на толстых воркующих птиц, Книжник вспомнил, что не ел весь день, и в животе тут же громко забурчало.
– Перестань бурчать! – сказала Белка за его спиной. – В тебя можно попасть с закрытыми глазами!
Книжник развернулся, покрываясь холодным потом. Слова застряли в горле.
– Т-т-т-ты? – выдавил он с трудом.
– Я, я… – кивнула Белка. – Вернулась, не бойся. Рот закрой, пиджин влетит!
Он улыбнулся глуповато и кивнул головой, а потом протянул руки и обнял, сжимая изо всех сил.
– Дурак! Брось, раздавишь! – пискнула Ханна, но освободиться даже не пыталась.
– Ты живая… Я так волновался!
– Живая я, живая… Я же обещала, что осторожненько.
Он отстранился.
– Ты узнала?
Ханна кивнула.
– Можно так сказать.
Книжник смотрел на ее левую руку: костяшки были ободраны до мяса, словно она лупила кулаком по каменной стене. Правая была не лучше.
– Ерунда, просто попался упорный чел. Давай еще раз прогуляемся, Тим.
– Вверх?
– На этот раз вниз. Посмотрим, правду ли он сказал, пока не стемнело.