От Проводника исходил терпкий аромат чарра, смешанный с сильным мускусным запахом самца, и Айша невольно подумала, что в его отталкивающей внешности и пугающих манерах все-таки есть нечто привлекательное. Смертельно привлекательное. Как сверкание паутины для мухи. Как притягивающее глаз уродство.
– Лови их, – повторил Проводник, – но дай им бежать. Они выведут тебя к цели вернее, чем карты, которыми я повелеваю. Они хотят выжить, они хотят достигнуть цели любой ценой – позволь им сделать это. Войди в двери, которые они откроют для тебя. Войди и возьми то, что тебе причитается.
– А дальше?
– Раздели это со мной, жрица. И ты не пожалеешь.
– Что делать с остальными?
– Убей, – сказал Проводник просто. – Ты знаешь, зачем тебе нужно лекарство, Айша?
– Чтобы жить вечно!
– Никто не живет вечно, жрица.
Она встряхнула головой.
– Я хочу править, Проводник. Править долго. Пусть не вечно, но долго.
– Это хорошо. Ты услышала мой совет?
Глаза его вспыхнули на короткий миг, словно глаза зверя. Вспыхнули и тут же погасли. Или это отразился в них неверный свет масляных светильников?
Айша придвинулась к Проводнику вплотную и посмотрела ему в лицо снизу вверх. Ее руки легли жрецу на плечи. Отравленная чарром кровь полетела по жилам Айши бурлящим потоком.
– Я услышала твой совет, – прошептала она и, привстав на цыпочки, коснулась губами его уха.
Мускусный запах его пота уже не раздражал – манил!
– Ты чувствуешь, о чем я думаю? – спросила она едва слышно.
Тени, маячившие за спиной Проводника, отступили и растворились в полумраке. Красное зарево догорающих в Депо печей пульсировало в ритме ударов сердца.
– Ты не думаешь, – ответил Проводник. – Ты кричишь об этом…
Узкий рот снова исказился в усмешке.
Его руки легли Айше на талию и скользнули под свободную рубаху жрицы.
Белка опустила монокуляр и тоже ухмыльнулась. Довольно ухмыльнулась, а потом посмотрела назад, туда, где уже шипели запальные трубки. Пора убираться. Граница света и тени скрывала ее, давала ей возможность одновременно оставаться незамеченной и видеть все, что необходимо. Неслышимая, ловкая, как зверек, давший ей прозвище, она побежала по крышам старых покосившихся кэрроджей, интуитивно выбирая наименее прогнившие участки. Прыжок – и она слилась с глубокой черной тенью в конце платформы, словно ее стерли.
Запалы догорели до конца как раз в тот момент, когда Айша впилась своими сочными губами в уродливый рот Проводника. Четыре фунта взрывчатки разнесли вдребезги бетонную колонну, подпиравшую свод Стейшена, и по стене побежали трещины. Осколки бетона пронеслись над переплетением рельс, ударили по вагонам, прогибая металл и выбивая мутные от времени стекла.
Взрывная волна бросила Айшу и жреца на землю, прямо под водопад осколков, льющийся с крыши. Полыхнула лопнувшая печь и алое пламя расцвело посредине Депо.
Воздух заполнился пылью и испуганными криками.
– Я предупреждала тебя… – сказала Айша, поднимаясь.
– Я помню, – ответил Проводник.
Часть крыши Стейшена с грохотом обрушилась вовнутрь. Отчаянно, на грани слышимости завизжали раненые.
– Они уходят, – сказал Проводник. – Тебе пора в путь.
Жрица кивнула.
– Тормози! – хрипло прошептал Книжник, хотя никакой необходимости перешептываться не было.
После взрыва в Депо Стейшен напоминал развороченный улей, казалось, даже стены гудят и вибрируют от топота ног, криков и треска пламени. Белка, во всяком случае, теперь не пряталась и не старалась двигаться бесшумно. Двоих смотрецов, охранявших пост возле Западных ворот, она застрелила из обреза, а третьему едва ли не снесла голову своим тесаком и толкнула тело в костер.
Их оружие она забрала с собой, оставив трупы на виду.
Хороший повод напомнить о себе и нагнать страху на преследователей.
Гребная тележка обнаружилась тут же – шесть сидений, объемистая платформа-ящик для груза, торчащий из пола рычаг. Железные колеса выглядели ухоженными – без ржавчины, оси были густо покрыты жирной смазкой.
– Все просто, – буркнул Тим. – Качаем рычаг – едем. Не качаем – не едем. Вот тормоз. Тянем – тормозим.
У закрытых выездных ворот они замешкались – не понимая, как запустить механизм открывания, но здешние устроители особой изобретательностью не отличались, и Книжнику задачу удалось решить быстро, перерубив веревки, на которых были подвешены противовесы. Мешки, набитые песком, рухнули на землю, а ворота поднялись на треть, но и этого с головой хватило, чтобы выкатить тележку наружу.
За стенами Стейшена было намного холоднее, чем внутри, зябкий осенний ветер нехотя шевелил подмороженную, уставшую от осени траву. Сквозь плотные серые облака, всплошную затянувшие небо, с трудом пробивался белый свет растущей луны.
Тим оглядывался, крутил головой, пытаясь разобраться, туда ли они едут. Белка не смотрела на него – были дела поважнее: она вглядывалась в мглистую дымку, клубившуюся над землей, через прицел автомата.
Он дважды соскакивал на землю, чтобы повернуть рычаги, направляя тележку на новые пути, а когда им все-таки удалось выкатиться с территории Стейшена, вытер лоб рукавом. Несмотря на ночной холод, его пробило потом, липким и горячим, но он засмеялся прежде, чем налечь на гребную рукоять.
– Рано смеешься, – сказала Белка. – Ничего не кончилось!
Она поймала ритм и работала не руками, а спиной и поясницей – раз-два, раз-два! Тележка набирала ход с каждым пройденным ярдом и двигалась быстрее, чем бегущий чел.
Друг, которому надоело болтаться в капюшоне, выбрался наружу и устроился на одном из сидений, не делая попыток соскочить с тележки. Он явно был обеспокоен, чуял что-то, постоянно задирал мордочку и нюхал ночной воздух, распушив рыжий хвост.
Теперь вместо рельсовой паутины, путаницы, в которой сам Беспощадный сломал бы ногу, путей осталось только два: тот, по которому они ехали, и еще один, идущий параллельно с ним. Вдоль рельсов тянулись коричнево-серые верхаузы, низкие, с обрушившимися вовнутрь крышами, какие-то задания с выбитыми оконными рамами, погрузочные рампы, засыпанные истлевшим мусором.
Раз-два! Раз-два! Раз-два!
– Они пойдут за нами, – продолжила Ханна. – Они уже идут за нами!
– Я знаю, – выдохнул Книжник.
Голос у него дрожал от напряжения. Каждый наклон отдавался тянущей болью в покрытой синяками и ссадинами спине, но он все равно выпрямлялся, пусть через силу, но выпрямлялся.
Они проехали мимо черного зева тоннеля, из которого выбегали еще две пары рельс, прокатились под широченным виадуком, заслонившим молочное небо на несколько секунд, снова пересекли переплетение путей и оказались между двух бетонных стен, причудливо искажавших звуки.
– Ты уверен, что мы едем туда, куда нужно? – спросила Белка.
Книжник покачал головой.
– Мы едем в нужную сторону. В любом случае, эта дорога ведет в Горячие земли.
На этот раз ухмыльнулась Белка.
– Горячие земли… А ведь я могла спокойно умереть на своем дереве…
Книжник посмотрел на нее без тени улыбки.
– Нет никакой разницы, где умереть, Ханна, – сказал он. – Смерть всегда одинакова. А вот жить можно по-разному…
Бетонный коридор внезапно закончился и вместе с ним закончился город. Туман над рельсами стал гуще, заклубился и поглотил гребную тележку бесследно, вместе с пассажирами и поскрипыванием рычага…
Раз-два, раз-два, раз…
– Я говорила тебе, Механик, что взрыв – это ее работа, – сказала Айша и пошевелила труп смотреца ногой. В груди у него зияла кровавая дыра, проделанная зарядом самодельной картечи. – Сколько времени они выиграли, пока ты тушил пожар!
Грызун стал на одно колено, осматривая следы. Факел в его руке пылал так ярко, что вокруг стало светло на добрый десяток ярдов.
– Тут еще два трупа, – сообщил из полумрака Облом. – Один хорошо прожаренный, хоть закусывай!
Айшу невольно передернуло.
– Как они нашли гребную тележку? – спросил Сиплый, выглядывая из-под нависшего капюшона. – Ты говорил, что это невозможно!
– Я ошибался, – огрызнулся Механик.
В освещенный пламенем круг вышли Бегун со Свином. Свин вытирал руки от черной копоти какой-то ветхой тряпкой.
– Это она, – сказал Свин и скривился. – Ее блядские фокусы! У одного из ваших башка почти отрезана с одного удара… А Белка всегда таскает с собой здоровущий тесак!
– Понятно, что это она, – Косолапый уселся на подножку кэрроджа и положил автомат к себе на колени. – Больше некому… Что будем делать теперь?
Механик пожал плечами.
– Они далеко не уйдут. Проводник отдал приказ готовить роувинг на четыре полных руки гребцов и даст вам самого лучшего Младшего Проводника. Четыре полных руки и самый новый роувинг! Да вы догоните их раньше, чем они доедут до Каньона.
– А что делать с лошадьми? Куда мы погрузим мои ган-кары? – в вопросе Резаного звучали беспокойство и затаенная обида.
– Резаный, без обид! – сказал Бабах. – Ну, нах… нам там твои ган-кары?
Механик предупреждающе поднял руку.
– Не спорить! Ган-кары останутся здесь, я верну их, как только вы возвратите мне роувинг! Лошади подохнут после переезда через Горячие земли! А вот машин-ганы… Машин-ганы я бы снял и установил на кэрродж. Уж они вам точно не помешают!
Резаный кивнул, но лицо его было мрачным.
– Сколько вэрриоров может взять на борт твой роувинг, Механик? – спросил Косолапый.
– Две полных руки, – ответил за вождя Проводник, выходя из темноты. – Это больше, чем вам нужно. Собирайтесь. Кэрродж уже готов. На рассвете вы можете выступать… Беспощадный вам в помощь!
– Живи вечно! Живи вечно! Живи вечно!
– Помни о том, что я тебе сказал, – шепнул Проводник Айше, придержав ее за руку.
Айша кивнула.
Небо еще оставалось серым, когда из одного из нижних тоннелей выкатился огромный роувинг. Окна его были закрыты железными листами, люки и двери закупорены. У смотровых щелей кабины стоял Младший Проводник, руки его лежали на рычагах. Гребцы дружно налегали на рукояти, заставляя крутиться грубо выкованный вал под брюхом кэрроджа. Тяжелая махина сначала катилась едва-едва, но с каждым ярдом ускорялась и в конце концов, вырвавшись из уже знакомого нам бетонного коридора, понеслась по рельсам быстрее, чем можно было предполагать, глядя на конструкцию.