– А Димочка как на это отреагировал?
– Очень спокойно. Когда ему сообщила, что мы разводимся, сказал, – я думал, что это случится раньше и пояснил: вы оба хорошие, но слишком разные. Мама, ты не беспокойся, у нас все будет хорошо. Я теперь и сам смогу зарабатывать. И действительно, иногда за месяц он умудрялся заработать больше меня. Решал для студентов 1-2-х курсов нашего университета какие-то задачи по математике и физике, выполнял курсовые работы, ему прилично платили, так как проколов не было. Между прочим, с Валентином Дима до сих пор поддерживает связь, они перезваниваются, общаются по мыле.
– По какому мылу?
– Ох, и темная ты, Геля. По электронной почте.
– Анечка, кажется, Крыська топает. Пойду, открою ей дверь.
В квартиру вошла Крыся, повела носом, покрутила головой и недовольно тявкнула.
– А чего это мы такие недовольные? Ну конечно, самое главное ты пропустила, не слышала, о чем мы тут беседовали, да? – засмеялась Анна Сергеевна. Давай, колись, Варя с Федором гуляли?
Крыся согласно тявкнула.
– Ничего предосудительного не заметила? Все было в рамках приличия?
Собака промолчала.
– Они опять целовались?
Крыся повернула голову набок.
– Гелька, ты посмотри, она засмущалась.
– Аня, ну хватит терзать девочку, дай ей лучше колбаски, а то она выскочила и, как следует, не поела. Молодец, Крысеночек, проследила, обстановку разведала, надеюсь, ты себя не обнаружила?
– Крыся фыркнула.
– Понимаю, все как в лучших фильмах про шпионов. А то, что ты пропустила наш разговор, не беда. Я тебе все повторю. Анечка рассказывала про своих мужей и разводы. Тебе же это не интересно, правда? Ешь колбаску.
Но Крыся перестала есть, задрала голову и хвост.
– Аня, она что, возражает? Ей про мужей интересно? Вон оно что, ну извини.
Один в тревоге, другая – в яростиВолжск
С утра Петра Горового мучила неясная тревога. Причину ее он не мог понять, пока не зазвонил телефон, и незнакомый молодой голос не произнес, – вас ждут сегодня в 12 часов на проспекте Чернышевского на той же лавке.
Он быстро собрался и поехал в город. На знакомой скамейке уже сидел его друг-подельник.
– Что случилось?
– Понимаешь, неувязочка вышла, смущенно ответил тот. Послали в Тригорск молодого бойца, а его там замочили. У него особого опыта в таких делах нет, но мы думали, что все будет просто, бабушка – старушка, живет одна, делов-то куча. А вышло вон как.
– Кто же его замочил?
– Да местные отморозки. Парень дом разыскал, на клиентку посмотрел, отзвонился, доложил, что ему надо пару дней, и он дело закончит. Вечером пошел в ресторан, курортник хренов, а когда возвращался, трое обколотых на него и напали.
– А вы как об этом узнали?
– Два дня прошло, боец молчит, телефон вне зоны действия, забеспокоились. Хозяин у нас человек серьезный, и друганы у него повсюду. Позвонил в Тригорск, кого надо попросил, через несколько часов мы уже все знали.
– Как ты думаешь, местная милиция не выйдет на Волжск?
– Хозяин сказал, что отморозков замели, следствие закончилось, уголовное дело передают в суд. Но парня не опознали, у него документов с собой не было. Он снял угол на неделю у какой-то тетки и, когда уходил в ресторан, оставил паспорт дома. Ну а местные братаны подсуетились, зашли к хозяйке, сказали, что их друг уехал по срочному делу. Забрали паспорт, пару сотен дали на всякий случай, и все шито-крыто.
– Адрес его откуда узнали?
– Боец, как устроился, так нам и сообщил. Ты что, хозяин все держит под контролем.
– А чего же он сам сегодня не пришел, хоть бы извинился.
– Ну, Петруха, ты даешь. Для этого есть такие, как я. А с незнакомыми людьми он больше одного раза не встречается. Усек? Ладно, я побежал. Да, возвращаю аванс за вычетом расходов. У нас такой порядок.
У Петра от злости заболела голова.
– Козлы, придурки, нашли кого послать. Молодой дурбалай впервые попал на курорт и очко взыграло. В ресторан ему захотелось, ну и шел бы туда после дела. Что я скажу Ольге, она же мне устроит Варфоломеевскую ночь. Главное, что часть денег, которые ей надо возвращать, он уже присвоил.
Сообщив Ольге неприятную новость, Петр ждал бури с громом и молнией. Но, кажется, он плохо знал свою сестрицу. Она не кричала и не возмущалась, а шипела так, что даже ему стало не по себе.
– Если ты, недоделанный арестант, не решишь мою проблему, я тебя закатаю так, что света белого не увидишь. Наркотик подброшу, в изнасиловании обвиню, но ты сядешь и надолго. Поэтому ты сам, слышишь, сам, едешь в Тригорск и заканчиваешь то, что твои придурки не доделали. Деньги оставь себе и отправляйся немедленно, чтобы я об этой сучке не слышала никогда. Ты меня понял? В твоем распоряжении неделя. Все, свободен.
Когда за Горовым закрылась дверь, Ольга позвала сына.
– Надо искать завещание. Мы должны заранее узнать, что в нем.
– А чего его искать, шесть месяцев пройдет, и нам его выложат на блюдечке с голубой каемочкой.
– Ты что, я за это время с ума сойду от ожидания. Я Истомина хорошо изучила и чует мое сердце, что он нам какую-нибудь свинью обязательно подложит. Мы заранее должны все знать, чтобы предпринять необходимые меры.
– Мать, у тебя с ним, серьезный конфликт был? На какой почве? Неужели завела любовника, а он не простил? То-то в последнее время вы разбежались по разным спальням.
– Олег, давай не будем ворошить прошлое.
– Какое же это прошлое, если оно достало настоящее. Ольга с удивлением взглянула на сына. – Кажется, ты стал умнеть. Все, прекращай болтать, давай делом займемся. Надо еще раз просмотреть записи в блокнотах Геннадия, которые мы нашли. Может быть, обнаружим телефон нотариуса, и тогда будем действовать по обстановке.
– А если не найдем?
– Может, и не найдем. Понимаешь, Истомин был очень осторожным человеком. Он редко доверял людям, тем более чиновникам, зная, что подкупить можно любого, все дело лишь в цене. Поэтому все важные бумаги и документы мог хранить в банке, в секретном сейфе, не знаю, где еще. Вот гад, ну какой же он гад, – не выдержала Ольга.
– Мать, а ведь в его служебном кабинете стоит какой-то металлический гроб. Давай начнем с него.
– Пожалуй ты прав, вряд ли он там будет хранить завещание, но вдруг в сейфе найдется ниточка, за которую можно будет зацепиться.
Тревожная ночь и неожиданное спасениеТригорск
Анна Сергеевна чаевничала с подругой, да так у нее и засиделась. Весь день они скучали в одиночестве. Варя с Федором уехали в Ракитовку и Крысю прихватили с собой.
– Гелечка, я что-то волнуюсь, вдруг что-то с нашей девочкой случилось. Все-таки первый раз уехала из дому, местность незнакомая, как бы ее там не обидели.
– Аня, ну, что ты переживаешь, она же не одна поехала, ребята проследят за ней.
– Проследят, как же, у них другое на уме.
Звонок в квартиру прервал их беседу. Гелена Казимировна поспешила к двери.
– Варенька, а мы тебя уже заждались. Ты чего такая недовольная, с Федором поссорилась?
Девушка поставила в прихожей сумку, из которой выскочила Крыся, и замерла у входа в комнату.
– Не поссорилась, но с Крыськой больше никуда не поеду, с ней одни переживания.
– Варя, мой руки и садись за стол, – закудахтала Гелена Казимировна. А теперь рассказывай, в чем провинилась наша девочка.
– Приехали мы в Ракитовку, зашли в дом, огляделись, сходили к бабе Вере на могилку, Федя пошел к своим, я начала убираться, а Крыська бегала по саду-огороду. Вдруг слышу лай, выскочила во двор, смотрю, эта морда уже за воротами, вокруг нее деревенские собаки стоят и все перебрехиваются. Ну, думаю, сейчас начнется драка. Схватила дрын, чтобы их разогнать, а они вдруг замолчали, наша красотка что-то тявкнула и потрусила вперед. Вся свора выстроилась и потянулась за ней. Я ей – Крыся, Крыся, а она – ноль внимания, фунт презрения. Ну ладно, думаю, погуляет, вернется. И что вы думаете, уже вечер, пора уезжать, Федька нервничает, боится, что опоздаем на последнюю маршрутку, а Крыськи нет. Мы бегаем по улице, зовем ее – ни ответа, ни привета. Уже было решили, что я останусь, а Федор один поедет, ему же с утра на работу, но тут как-то сообразила. Кричу соседской собаке, которая сидела на привязи, – позови Крыську, скажи, что мы уже уезжаем. И что вы думаете, она полаяла, полаяла, и эта морда тут же примчалась. Я так обрадовалась, что даже ругать ее не стала, а Федька хохотал всю дорогу до Тригорска. Ну, разве так можно себя вести, я чуть инфаркт не схватила.
– Так, – протянула Анна Сергеевна, Крысенда, немедленно выходи на середину комнаты и отвечай, почему так себя безобразно вела.
Та, опустив голову, послушно сделала несколько шагов и остановилась.
– Ты голову-то подними и не молчи, – продолжила Анна Сергеевна. Ишь, моду взяла, собак строишь, взрослых не слушаешь, гуляешь, где вздумается, вот отправлю тебя в собачий приемник за такое поведение, будешь тогда знать.
– Анечка, ну зачем так ругать нашу девочку, она больше не будет. Правда, Крысенька?
Собачка поджала лапки, подползла к Варе, лизнула руку ей, затем Гелене Казимировне. Потом потопталась и, дождавшись, когда Анна Сергеевна взяла ее на ручки, приложилась к ее к щеке.
– Ах ты, подлиза, ах ты моя красавица, сменила та гнев на милость. Все. Хватит каяться, иди, гуляй. Варя, она не голодная?
– Нет, я ее в маршрутке покормила.
Все втроем принялись убирать со стола.
– Ой, вскрикнула Варя, вы только посмотрите на эту картину.
На диване под боком у кота лежала Крыся, а тот прижимал ее к себе широкой теплой лапой и оба дружно посапывали. Едва сдерживаясь, троица дружно выскочила на кухню и начала хохотать.
– Гелька, задыхаясь от смеха, сказала Анна Сергеевна, за эти объятия я все прощаю твоему Арнольду. Но как же мне ее изъять, что бы кота особо не потревожить?
– Ань, да пусть она здесь спит, умаялась за день. Не волнуйся, ее девичья честь не пострадает, мы с Варей проследим.