– Что-то я вас не понимаю, Софья. Такую кашу заварили. И в кусты? Не годится.
– Кому это не годиться? – Я откинулась на спинку, подальше от сверлящих глаз, собрала в тугой комок остатки отпущенной природой храбрости и наглости, и швырнула его в полковника: – Мне так очень даже годится.
– А вы не думаете, уважаемая, что продолжение вашего участия в операции в ваших же интересах? – не меняя позы и тона, осведомился генерал. – С вас еще не сняты подозрения в убийстве Кирилла Туполева.
– Иван! – одернул гостя Назар. – Прекрати. Извините, Софья. Иван Артемьевич очень переживает за смерть моего брата.
То ли генерал, то ли полковник продолжил исследовать мое лицо. Я могла бы уничтожить этого квадратного хама одним вопросом: «А скажите-ка, дорогой Иван Артемьевич, почему покойный брат Назара, чью смерть вы так «переживаете», не искал помощи у вас?» Да, видимо, ненависти, которая почти затуманила голову, на это не хватило.
Очень хотелось бы посмотреть, как стал бы изворачиваться высокий милицейский чин, когда б я принялась добивать его вопросами: «Почему Кирилл сказал, что он один? Почему он был уверен, что в этом городе ему негде искать помощи, кроме как у продавщицы из ларька? Почему? Почему?!»
И все же ненависть, видимо, выплеснулась из глаз, ибо полковник, откинувшись в кресле, взял другой тон. Разулыбался и выдал:
– А вы молодец, Софья, держите удар. Можно я буду так вас называть?
– Да бога ради. – Я пожала плечами и немного расслабилась.
Полковник (я посчитала, что этому хама и такого звания достаточно) тряхнул квадратной головой, поправил пиджак и повел беседу по существу:
– Поговорим о делах наших скорбных. Скорее всего, вы точно определили трех фигурантов, и, если бы у нас было хоть чуть-чуть больше времени, хотя бы сутки, нам не пришлось снова прибегать к вашей помощи…
Я посмотрела на Назара, он встретился со мной глазами и тут же отвел взгляд.
Нормально получается. Это значит, меня уговаривать сюда привезли. Я, по простоте душевной, думала, что от меня потребуется уточнение некоторых деталей, интеллектуальная помощь, так сказать, а эти два здоровых лба собираются привязать бедную овечку к колышку и оставить приманкой для тигра?! Соня будет блеять и трясти колокольчиком перед норой, а эти… «охотнички» с ружьями на номерах стоять?!
Нет уж, господа, увольте, подумала овца и проблеяла весьма сурово:
– Вам мало того, что я уже сделала? Вы не можете проверить прошлое трех мужиков, один из которых, скорее всего, и есть Самоед?!
– Во-первых, можем, – сухо согласился милиционер, – но мы не всемогущи, и проверка займет какое-то время. А его, как вы понимаете, категорически нет. Во-вторых…
– Подождите, – перебила я. – Объясните, почему вы не можете найти бывшую жену Коновалова, мифическую тетку Гарика, то есть Игоря Лопатина, и побеседовать с директором завода инженера Сидорчука? Вы меня за идиотку принимаете?!
– Нет, – честно ответил мент, – не принимаем. Но Коновалов приехал из Питера, его жену ищут, но пока безрезультатно, тетка Лопатина гостит где-то за городом у родственников, инженер… с инженером вообще все не так просто.
– Так думайте! Анализируйте!!
– Софья Николаевна, – строго сказал полковник, – если в течение ближайшего времени, думаю часов двух, максимум трех, вы не появитесь дома, Самоед уйдет. А вы можете дать гарантию, что именно Самоед, а не его связной, живет в вашей квартире? Что как только мы возьмем любого из этой троицы за жабры, – да пусть даже всех! – он не исчезнет?
«И продолжит убивать», – мысленно добавила я и взмолилась:
– Иван Артемьевич, дорогой, ну неужели все так безнадежно?! Неужели нельзя обойтись без меня?!
– Нельзя, Софья, – грустно и, как мне показалось почти искренне признался генерал-полковник. – Мы и так делаем все возможное. Вы ведь читали досье на Самоеда? – Я кивнула, и он продолжил: – Этот парень профессиональный диверсант. Его учили, и, поверьте, даже комиссованный по здоровью он все еще лучший! И если он до сих пор не исчез, значит, подготовил пути отхода. Такие ребята промашек не допускают, у них все просчитано посекундно.
– Господи-и-и-и!! – взвыла я. – Ну, проверьте сотовый, по которому он со мной связывался, проверьте, откуда он у него взялся, делайте же что-нибудь!!
– Мы делаем, – вздохнул Иван Артемьевич, которому я сызнова присвоила звание генерал-полковника.
Это была маленькая, невидная лесть, я всеми силами старалась задобрить Небеса и быть приятной окружающим. Я так не хотела совершать подвиги, что была готова присвоить тезке купца Колабанова и маршальское звание. Пусть мысленно, пусть даже у ментов нет маршалов.
– Сотовый телефон, по которому вам поступил звонок, был украден вчера вечером на дискотеке.
– Вот! – воскликнула я. – Проверьте всех, предъявите охранника и барменам фотографии фигурантов, пусть опознают!
– Дискотека называется «Парадиз», – уныло буркнул Туполев за моей спиной.
Н-да, веселенькое местечко. Человек двести полупьяных юнцов и возрастных товарищей туда-сюда всю ночь шныряют. В таком бедламе не то что Самоеда, бен Ладена в чалме проглядишь.
– А звонок? – Я продолжала настаивать. – Оператор сотовой связи может примерно назвать место, с которого проходил звонок.
– Вы хотите поучить нас работать? – грустно усмехнулся генерал. – Если бы Самоед звонил вам ночью, мы бы смогли опросить соседей, узнать, кто из подозреваемых где находился, примерно очертить радиус… Но Самоед дождался утра, все фигуранты разошлись по своим делам и пока установить места их нахождения в обозначенное время не представляется возможным. – Закончил Иван Артемьевич совсем сухо, казенно с полной безнадежностью в голосе и взоре.
– Ну хоть что-нибудь можно сделать? – проскулила я.
– Ты можешь отказаться, – раздался голос из-за спинки кресла. Туполев не желал встречаться со мной глазами, бродил вдоль каминной полки и почти не участвовал в разговоре.
Какой-то бес насыпал мне соли на язык, и вместо того, чтобы вскочить с воплями «Спасибо, что отпускаете, товарищи, я поехала к свекрови коньяк лакать!», я насупилась и осталась сидеть в кресле. «Что вы, что вы, как можно, я все для вас сделаю» – нормальная позиция для идейных идиоток. Меня только по росту шерсти грамотно погладь, я и рада стараться: я вам и за ноутбуком схожу, и бандитов поймаю, и белье на досуге выстираю.
Если бы Туполев продолжил уговоры, не исключено, что я б уперлась рогом в землю, переругалась с милицейским начальством и послала всех на фиг.
Я все про себя знаю, но каждый раз наступаю на все предложенные грабли.
Лукавый генерал правильно понял мою угрюмую, насупленную реакцию, моментально оживился и принялся обволакивать словами бестолковую идейную овцу:
– Софья Николаевна, как только нам станет что-либо известно, мы тут же, я вам обещаю, позвоним вам на мобильник и дадим отбой. Вы только в квартиру вернитесь, возможно, в вашей встрече с Самоедом и не будет надобности. Нам нужно только время. Совсем немного.
– А нельзя мне какой-нибудь микрофон присобачить? – мрачно поинтересовалась я.
– Увы. – Повеселевший генерал развел руками. – Если б было можно, мы бы давно всю вашу квартиру микрофонами нашпиговали. Но где уверенность, что Самоед не сможет этого проверить? Знаете, есть такая специальная аппаратура, она…
– Знаю, – буркнула я, – мой бывший муж регулярно офис от прослушки чистил.
– Вот видите! – обрадовался генерал. – Как только Самоед обнаружит подслушивающие устройства, все наши и ваши старания станут не только бесполезными, но и опасными.
– А вы не можете мне какую-нибудь троюродную сестру из Мариуполя прислать? Со знанием карате и стрелкового оружия.
– В принципе можем, – вздохнул генерал. – Но где уверенность, что Самоед сам не засадил вам в комнату жучка? Вы можете нас заверить, что несколько часов станете разговаривать с чужой женщиной, как с родственницей, и ни разу не проколетесь? Слов нет, мы пришлем вам «из Мариуполя» обученного человека, но вы-то сами выдержите? Отсидеться молчком двум встретившимся после длительной разлуки женщинам, вряд ли удастся. А болтать без умолку… Ну, я не знаю. Самоед профессионал, он фальшь и нестыковки мигом учует. Разочек ошибетесь, кто чей дядя и у кого коза, а у кого собака…
– А я лицо платком обмотаю, ватку за щеку положу и скажу, что у меня зуб болит. Пусть «сестра» одна отдувается. А? Я поеду в квартиру и все сделаю, но кого-нибудь на помощь вы мне пришлите!
– Оставь ее, Иван, – сказал вдруг Туполев, и генерал, которому показалось, что я уже на привязи, уже стою у колышка и призывно блею, расстроился до невозможности:
– Как это оставь, Назар?! У нас все готово! Софья, дайте ключи от дома, ребята дубликаты для группы захвата сделают. – Он протянул руку, но ключей не получил.
Я, задрав голову, смотрела на Назара, и он впервые за этот час не отводил взгляда. Стоял у камина набычившись, как всегда, засунув руки в карманы брюк, смотрел исподлобья, и в глазах застыла такая тоска, что я невольно поежилась. И достала из кармана куртки ключи.
Генерал подхватил связку и довольный унесся в коридор.
– Спасибо, Софья, – негромко сказал Туполев. – Ты ведь знаешь, я все это делаю не ради себя, я не могу простить ему Кирилла… Если б не Кирилл, я бы давно прекратил весь этот балаган.
– Знаю, – кивнула я. – Мы его поймаем. Ради памяти Кирилла.
Генерал носился где-то с указаниями и готовил возвращение блудной овцы к троцкистам, Назар сидел на диване в позе кучера и рассматривал носки своих ботинок. Молчание давило, надо было что-то сказать, но ни он, ни я не знали, о чем тут можно разговаривать. Мужчина оставался дома, женщина шла на войну – невозможное положение.
Я нарушила тишину и спросила с улыбкой:
– Я могу попросить награду?
– Все, что угодно, – кивнул Назар.
– Не наказывай, пожалуйста, Беллу и Генриха Восьмого. Они друг друга любят, я это видела.
Туполев задрал голову вверх и хрипло, нервно рассмеялся: