Поэтому, оказавшись в квартире Слепянских и вспомнив за одну минуту весь опыт криминалистики, почерпнутый мной в детективах разных времен и народов, я заставила Никиту тщательно обыскать всю квартиру.
Естественно, что я присоединилась к осмотру. Довольно скоро, правда, мы поняли, что почти весь незатейливый набор одежды Дашуни и детей на месте. Не хватает, разве что, нескольких пар обуви, Настиного рюкзачка, да джинсовой куртки девятилетнего Артема. Значит, подруга с детьми куда-то срочно умотала. А зачем? Вот в этом мне и предстояло разобраться. Именно мне, потому что Никита, обнаружив в ящике для документов Дашкин паспорт, был совершенно деморализован. Он взял из серванта бутылку с коньяком, налил себе полстакана, залпом осушил его, махнул рукой, видимо, вместо закуски, и с обреченным видом поплелся курить на кухню.
Я же, отказавшись наотрез от спиртного, которое настойчиво предлагал мне Кит, постаралась собраться с мыслями.
Так, решила я, надо рассуждать логически и пытаться дать объяснение каждой догадке. Начнем, пожалуй, с самого, на мой взгляд, очевидного.
Что если Дашка с детьми решила куда-то быстро уехать, ну, скажем, надоел ей Никита, как мужик, вот она и воспользовалась его командировкой, чтобы, что называется, «уйти по-английски». Заняла денег у подруги и смылась.
Стоп! А как же паспорт?! Он же остался дома! Выходит, что уехать из города она без документов не могла. Да и по Москве без паспорта шататься тоже сомнительно – даже в гостиницу не устроиться, да мало ли что! Бдительность московских стражей порядка иногда превосходит все ожидания. Вот, например, моего мужа, когда он ездит на работу не на машине, почти всегда останавливают в метро и проверяют документы. Хотя по происхождению он наполовину поляк, наполовину русский, почему-то многие менты, особенно приехавшие на столичную службу из регионов, принимают его за «человека кавказской национальности из ориентировки». Поэтому Дмитрий и меня приучил – паспорт всегда таскать с собой, даже если собралась за продуктами в ближайший супермаркет.
Так, значит, документы Дашка не взяла. Что это – беспечность, забывчивость или трагическая случайность? Надо разобраться. Начнем с ее характера. С самого детства Дашуньке был свойственен авантюризм в самых диких его проявлениях. С годами он прогрессировал и порой перерастал в отказ жить по правилам, установленным обществом. Взять хотя бы ее первый брак с Антоном, запойным Казановой с университетским образованием, безработным и к тому же старше ее на целых пятнадцать лет.
Даша, заполучив Антона, с придыханием сообщила мне: ее родители, что называется, встали рогом против этого брака и помогать материально наотрез отказались. Антона и Дашку, правда, это ни капельки не испугало, и через девять месяцев после знакомства с ним моя беззаботная подруга стала молодой мамочкой. Она страшно была этим горда и не думала ни о чем; ее родители по-прежнему дулись, а я, как верный Санчо Панса, таскала через всю Москву (так как «молодым» приходилось снимать квартиру довольно далеко от центра) овощи и другие продукты для них, и если никого не заставала дома (тогда не было еще мобильных телефонов), то оставляла еду у соседей или просто сыпала ее в огромный почтовый ящик у них на двери.
Но голодная романтика через пару лет наскучила своенравной Дашке, и она вышла замуж за Никиту, нашего общего друга детства.
Иногда я спрашиваю себя – а влюбилась бы Дашка в Никиту, если бы он был холостой? И не знаю, что самой себе ответить… Почему-то мне кажется, что истинное наслаждение моя подруга испытала именно от развода Никиты, у которого к тому времени уже родился сын.
Разумеется, был «вселенский» семейный скандал. Но Дашка все же расписалась с Никитой. Такой пердюмонокль окончательно возмутил благородные семейства, и счастливые «молодые» были подвергнуты остракизму новоиспеченных бабушек и дедушек.
Но «сладкая парочка», не долго думая (а молодость всегда беспечна), произвела на свет еще одного наследника, поставив в тупик этим даже самых зловредных соседских кумушек. Прошло еще какое-то время, и бабушки, а потом и дедушки, сиротливо повздыхав, сменили гнев на милость, да и скинулись молодым на однокомнатную квартирку, которую Дарья и Никита, разумеется, выполняя Дашкину очередную прихоть, почти тотчас же продали и рванули за удачей в США.
Они надеялись, что прекрасное знание английского языка, а также знакомство с психологией и определенные коммуникативные навыки будут самым лучшим образом востребованы на Западе. Но, увы, то ли никакой особой гениальности не обнаружилось у не доучившихся студентов, то ли они, со свойственным молодости максимализмом, хотели сразу слишком многого, но факт остается фактом: местные работодатели остались равнодушны к вновь прибывшим покорителям Америки. И после полугода мытарств «святое семейство» в количестве четырех человек – двое взрослых и двое разнополых детей – вернулось, что называется, не солоно хлебавши на родные российские просторы, по которым в то время гулял ветер перестройки и связанных с ней перестрелок.
На чудом оставшуюся от продажи московской квартиры часть средств, Даша и Никита сняли небольшую квартирку около метро «Динамо» и активно занялись поиском работы.
Дарья, обладая с детства весьма острым язычком и свободно умеющая болтать на любые темы, тут же подвизалась на ниве журналистики, не брезгуя при этом печататься и в желтой прессе, и даже в весьма скабрезном и порочащем законы русского языка тинейджерском издании «Долото». Долот'о, д'олото…золото… – Я резко вынырнула из пучины воспоминаний. – Ну как же! Конечно! Когда исчезает замужняя женщина, обязательно нужно проверить, на месте ли ее золотые украшения…
– Никита! Ты проверял, на месте ли Дашкины драгоценности?
– Да драгоценностей-то у нее – кот наплакал – обручалка, пара колечек, да цепочка. Проверял, вроде на месте.
– Давай, не вроде, а точно!
Я вошла на кухню. Обстановка совсем не радовала глаз. Никитка ухитрился нализаться коньяка и стал практически не адекватен. Он смотрел по сторонам равнодушно-мутным взглядом и, кажется, временами даже икал. «Да. Стресс вроде ты себе снял, – подумала я, – зато помощник мне теперь никакой».
Я решительным шагом подошла к столу, взяла бутылку с остатками коньяка и убрала ее в навесной шкаф. После чего сердито взглянула на Никиту.
– Так, Кит, ну зачем ты пьешь? Давай, соберись с мыслями! Ну-ка встряхнись живо! Может, Дашке сейчас помощь твоя нужна!
Никитка заморгал, потряс головой, что-то промычал нечленораздельное, и тупо уставился на меня.
Да-а, ну и мужики пошли! Ишь, как быстро раскис.
– Вот что, Кит. Давай-ка топай в ближайшее отделение полиции.
– Зачем? – удивился он.
– Напишешь заявление. Пропала, мол, жена и двое несовершеннолетних детей. Вернулся из командировки. Главное, пропускай мимо ушей, что они тебе петь там будут – мол, должно пройти минимум три дня и т. п. Скажи, я сейчас напишу, а если жена с детьми найдется за три дня, то выставлю вам ящик водки. Или два. Вобщем, давай, иди. И купи жвачку по дороге! А то от тебя коньяком за версту разит! Подумают еще чего доброго, что от алкаша жена сбежала!
Вытолкав слабо сопротивляющегося Никиту, я плотно закрыла дверь и, включив везде свет, снова начала осмотр квартиры.
Собственно говоря, я особо и не надеялась найти что-либо интересное. Ведь у Дашки с Никитой я была как минимум год назад. А все-таки. Попробую. «Попытка не пытка, товарищ Берия», – подбодрила я себя фразой из давнего анекдота, чтобы унять трусливую дрожь. Поскольку, оставшись одна в квартире, я вдруг осознала, что шутки шутками, а люди-то пропали…
Проходя мимо вешалки с верхней одеждой в коридоре, я заметила на стене рядом с холодильником какое-то темное пятно. Зачем-то скосив глаза в сторону и не поворачивая при этом головы, я посмотрела в комнату, потом снова на пятно. Может, надеялась, что у меня обман зрения, и от страха мне мерещится все подряд. Но пятно не собиралось исчезать. Оно манило к себе с какой-то необратимой мистической силой, прессинговало.
Наконец, не выдержав и подойдя к пятну вплотную, я стала разглядывать его более пристально. На вид пятно было не больше куриного яйца, бурого цвета и какое-то неровное по краям: от нижнего его края сползали вниз хвостики. На холодильнике тоже были какие-то мелкие коричневые точечки, похожие на отметины, которые оставляют после себя тараканы.
Внезапная догадка пронзила мозг. Я зашаталась, машинально, чтобы не упасть, схватилась за висящее пальто и привалилась к вешалке. Глаза сами опустились вниз, и я увидела, что на стене, ближе к полу была небольшая полоска такого же темно-бурого цвета. Теперь в происхождении пятна я уже не сомневалась.
Преодолевая природную брезгливость, я присела, послюнявила указательный палец и поводила им по пятну у пола. Образовалась довольно слабая коричневато-розоватая полоска. Внезапно меня затошнило, я рванула в туалет…
Кое-как придя в себя, я присела на краешек ванны. Ноги мои дрожали, зубы стучали, по вискам стекали капли холодного пота. Я несколько раз умылась холодной водой и постаралась справиться с собой, занявшись аутотренингом:
– Так, так, все хорошо, все нормально. Ты умница. Все разглядела. Да, это кровь. Ну и что? Ты что, крови не видела никогда? Но ведь это Дашкина кровь!
Меня снова затошнило. А с чего я взяла, что кровь принадлежала моей подруге?…
Так, главное спокойствие! Стоп! А ведь я, похоже, последняя, кто, хоть, и не видел, но слышал, говорил с Дашуней. А кто мне поверит, что я ее только СЛЫШАЛА?! Мама! Надо срочно сматываться! И обязательно стереть все отпечатки пальцев в квартире.
Волна страха затопила меня и я понеслась на кухню, схватила небольшое вафельное полотенчико и принялась яростно протирать все дверные ручки и предметы, за которые могла браться в процессе осмотра квартиры. После этого я, довершив свою глупость и уже не соображая ничего вообще, потерла полотенцем то место на кровавом п