– Давай подумаем сперва, кому выгодно было отравить Никиту. Кому он мог помешать? – начала я.
– Ну, может быть, он стал ненужным свидетелем чего-то такого, о чем не должен был знать, – многозначительно произнесла Маргоша, доставая из небольшого редикюльчика очки в золотой оправе и водружая их себе на нос.
«Или о ком-то», – подумала я про себя. – И действительно, если Никита мешал кому-то произвести тот обыск-разгром, который я увидела, войдя в его квартиру, то почему его отравили? Могли ведь выстрелить из пистолета с глушителем, могли просто дать по башке чем-нибудь тяжелым или усыпить хлороформом. Да много есть всяких способов. Но кому-то нужно было именно убить Никиту, а не временно вырубить. Зачем?
Не найдя мало-мальски вразумительного ответа на этот вопрос, я решила подумать об этом позже. А пока что попытаться понять, что могли искать в доме Слепянских. И интересно бы знать, нашли ли то, что искали?
А если искали и не нашли? Значит, будут пытаться еще? Тогда зачем «наследили» и убили Никиту? Ведь никакой гарантии в том, что квартира теперь не будет находиться под наблюдением, у преступников нет.
Запутавшись в собственных вопросах, я решила озвучить несколько и повернулась к уже начавшей задремывать Маргоше:
– Как ты думаешь, Дашку выкрали или она сама спряталась с детьми?
– Ну, ты же говоришь, что ее паспорт и какое-то золотишко остались дома, – резонно заметила Пучкова, поправляя съехавшие на кончик носа очки. – Навряд ли она сбежала сама. Обычно так не делают, если только не хотят навести преследователей на мысль о том, что случилось нечто экстраординарное.
– Марго, ты буквально сразила меня своими силлогизмами ума, – искренне восхитилась я.
– Обращайтесь, – любезно ответила польщенная Маргоша.
– Да, ты, пожалуй, права, – снова стала я озвучивать собственные мысли. – И потом эти зловещие пятна в коридоре. Нет. Определенно произошло что-то нехорошее. – Я прищурилась, чтобы попытаться воссоздать картину того, что могло бы произойти на самом деле с моей подругой:
– Наверное, дело обстояло так. Дарья, по обыкновению насолив кому-то до такой степени, что под угрозой оказалась не только ее жизнь, но и жизнь ее детей, испугалась и, решив отсидеться «на дне», быстро назанимала кучу денег у всех подряд, в том числе и у меня. Может, она даже планировала уехать на время из страны. Но кто-то, пока не знаем, кто, не дал ей осуществить задуманное, спугнул ее. И поэтому паспорт ее оказался дома.
– А может, она просто выехала из страны по подложным документам?
– Нет, не думаю, – возразила я, – с детьми такой номер не пройдет. Нужно разрешение второго супруга, ну и всякие другие сложности. Она бы не успела все провернуть так быстро…
– Ты хочешь сказать, что ей пришлось бежать той самой ночью, когда она занимала у тебя деньги? – окончательно проснулась Маргоша.
– Ну, конечно. Ведь не могла же я спутать ее голос с чьим-нибудь. Слава богу, знаю ее уже не один десяток лет.
– Тогда давай подумаем о том, почему она тебя так и не впустила в квартиру, а лишь выхватила деньги.
– Ну, может, рядом с ней стоял вымогатель или кто-то, кто представлял угрозу ее жизни или жизни ее детей…
– Боже, ведь еще и дети пропали, – с чувством произнесла Маргоша. К детям Пучкова всегда относилась хорошо, да и они в ней души не чаяли. – Интересно, успела ли Дарья переправить детей в безопасное место? – Маргошин голос дрогнул.
– Хочется верить, что успела, – тоже загрустила я.
– Знаешь, что мне кажется непонятным, – продолжила Маргоша очень серьезным тоном, – то, что говорила Дашка шепотом, а рука ее была в перчатке, так?
– Ну, так, – я все еще не понимала, куда Марго клонит.
– А если на секунду представить, что это вообще была не твоя Дашка? А кто-то, косящий под нее?
Мне стало нехорошо.
– Почему ты так думаешь? Может, просто рядом с ней стоял преступник, и держал ее «на мушке». Вот она и говорила шепотом, чтобы не привлекать внимания соседей.
– А рука в перчатке, выхватившая у тебя деньги? Здесь тоже много вопросов.
– ?
– Ну, например, почему рука была в перчатке вообще. Давай подумаем. Вариант первый. Потому, что Дашка собиралась уходить куда-то и уже была одета. А тебя не пустила, чтобы не терять время. Решила напустить таинственности.
Вариант второй. Рука в перчатке принадлежала не Дашке. Именно поэтому и была надета перчатка – чтобы запутать тебя. А Дашки в этот момент в квартире могло и не быть. Она могла под чьим-то давлением позвонить тебе откуда угодно…
Вариант третий. Рука в перчатке все-таки принадлежала Дашке, но рядом с ней стоял кто-то, кто запретил ей общаться с тобой. – Маргоша деловито разлеглась на диване. – Итак, какой вариант из предложенных тебя больше устраивает?
Честно говоря, я даже растерялась. До сих пор я как-то не задумывалась над тем, что рука в перчатке могла принадлежать не Дашке. Не зная, что ответить Маргоше, я пожала плечами.
– Ну, тогда давай рассмотрим самый паршивый вариант, – смилостивилась она. – Например, третий. Рука в перчатке была все-таки Дашкина, но рядом с ней стоял некто, кого она боялась.
Раззадоренная детективной историей, Маргоша уже сбросила с себя маску изгоя. Глазки ее ажиотированно блестели, она улыбалась самой счастливой улыбкой.
«Надо же, – подумала я, – оказывается, человеку для счастья не хватает любимого, интересного дела».
– Садись уже, – начала довольная подруга. – Давай уже думать.
– Давай, – с готовностью откликнулась я. – Только что толку от наших с тобой дум да придумок – ведь проверить мы никак не сможем наши логические выводы.
– Почему? – удивилась Марго.
– Да потому, что в квартире давно уже никого нет, а Никита и вовсе убит, – расстроенно констатировала я.
– И где искать Дашку, ума не приложу. Хотя, постой. Есть одна зацепка. – Я кинулась к тумбочке, где были припрятаны «трофеи» из квартиры Слепянских. – Вот, у меня в руках записная книжка Дашки.
– Ты что, стащила ее?!
– Не спрашивай, как она у меня оказалась. Сама уже не помню, как решилась на такое. Но вот она перед нами.
– Ну, ты, подруга, сильна. Ты же украла вещдок! Менты тебя растерзают!
– Да ладно тебе. Ничего не будет. Ведь я взяла эту записную книжку еще, когда Никита был жив. Поэтому мне никаких претензий предъявить нельзя. Не переживай. Сейчас мы должны вычленить из всех, чьи телефоны здесь числятся, тех людей, с которыми я лично знакома. То есть не понаслышке, а именно знаю лично.
– И зачем нам это нужно?
– Сейчас объясню. Дело в том, что, как ты помнишь, деньги у меня выхватила чья-то рука в перчатке. Если отрабатывать твой «второй вариант» о том, что рука в черной перчатке принадлежала не Дашке, то можно сделать смелый вывод: человек этот справедливо полагал, что, увидев голую руку, я тут же пойму, что она принадлежит не Дашке (поскольку у нее до смешного детская ручонка с обгрызенными ногтями и отсутствием попыток какого-либо маникюра), и забью тревогу. А поднимать шум, было ему, разумеется, не выгодно. Тем более, что моя подруга, вероятно, лежала (будем надеяться, что стояла или сидела с завязанным ртом) в это время где то рядом с ним. Надеюсь, пока понятно?
– Пока понятно, – задумчиво произнесла Маргоша, – только есть у тебя одно «слабое звено».
– Какое? Где? – удивилась я.
– А с чего ты взяла, что в момент передачи денег Даша была еще жива? И находилась в квартире? Может, ее увезли куда-нибудь в неизвестном направлении… А может, она звонила тебе совершенно из другого места, а в ее квартире тебя поджидал преступник и вообще мог тебя замочить!
– Да ты что! Я даже думать о таком не хочу.
– Надо всегда думать обо всем. А может быть, у преступника просто и не было выбора. Если не открывать тебе дверь вообще, то тогда ты, скорее всего, будешь долбиться и звонить до тех пор, пока не перебудишь всех соседей. Другой вариант: одев на руку перчатку и изобразив тем самым Дарью, можно быстро выхватить у тебя деньги и захлопнуть перед твоим носом дверь, дав тем самым понять, что в твоих услугах более не нуждаются. Хамство? Да! Но, судя по твоим рассказам, твоей подружке была свойственна подобная линия поведения.
– Ну, знаешь, – восхищенно протянула я. – Никак не ожидала от тебя такой глубины мысли.
– Ну, спасибо, подруга, – пухлые щеки Маргоши заалели от удовольствия.
– Ты прямо Ниро Вульф в юбке! – «наддала» я.
– Во как! – Марго скромно опустила глаза. – Но в принципе ты права.
– Ну, раз я права, то раз мы такие умные, давай попробуем провести самостоятельное расследование. Кто знает? Может, у нас получится ничуть не хуже, чем у следователя. А может, даже лучше. Так. Давай, пока у нас нет никакой другой версии, будем отрабатывать ту, при которой дверь мне тогда открыла не Дашка, а преступник. А там видно будет.
– Давай-давай, – наморщила лоб Пучкова, – только получается весьма странно – зачем затевать весь этот маскарад с перчаткой, звонком тебе – только лишь из-за каких-то несчастных двух тысяч баксов?
– Хочешь сказать, что версия наша слабовата, – расстроилась я, – и все-таки рука в перчатке принадлежала Дашке, просто она не захотела тратить на меня время, необходимое ей для побега?
– Ну да. Или если преступник мелковато плавает – ему достаточно для полного счастья всего двух тысяч баксов… Хотя, если с помощью Дашки он насобирал, как говорится, с миру по нитке… С тебя две тысячи, с кого-то еще, скажем, полторы-две, ну и так далее…
– Значит, тем более нужно скорее обзванивать записную книжку, – оживилась я, – поскольку вряд ли кто-то, кроме достаточно близких знакомых согласится по телефону дать взаймы, да еще привезти деньги на дом в столь поздний час. Интересно, кто-нибудь еще приезжал в ту ночь к Слепянским?