Луэлла стоит напротив нас, прижавшись спиной к трансформаторной будке. В ее глазах тлеет теплый огонек дружеского участия, на тонких губах застыла мягкая и добрая улыбка…
Такой мы ее и запомнили — в белом комбинезоне на фоне свежевыпавшего снега, с полугрустной улыбкой и пронзительным взглядом черных глаз…
Луэлла вскинула к звездному небу руки, выгнула дугой гибкое тело, облаченное в белый комбинезон, почему-то похожий в этот миг на древние одеяния ангелов — как их рисовали в старинных храмах. И замерла так в течение нескольких очень долгих секунд. Луэлла стояла, запрокинув голову и глядя на звезды. В сгустившейся вокруг полутьме, едва пронзаемой слабым светом желтых уличных фонарей, она была похожа на тонкий лучик, отколовшийся от далекой звезды. Маленький, но уверенный в своих силах лучик, бесстрашно пустившийся в путь через бесконечное пространство, сквозь мириады световых лет. Всегда готовый отправиться в новый бесконечный полет, навстречу одной ему ведомой далекой, но верной цели…
Луэлла крепко держит на вытянутых ладонях беловато-розовый «пенал». И мне кажется, что она начинает слабо вибрировать и испускать призрачное голубоватое сияние, наполняя сумрачный воздух терпким запахом озона. А вокруг Луэллы клубится золотистая снежная метель. И сквозь белую снежную пыль проступает космическая пустота. И Луэлла, едва успев крикнуть:
— Я вернусь! — исчезает в этой гулкой пустоте…
XII
Мы стоим около огромного, в три обхвата, ветвистого тополя, растущего в самом центре «иностранного двора».
Стоим и смотрим на маленький экранчик, появившийся на металлической пластинке, которую нам дала Луэлла. Пластинка очень маленькая, и мы, чтобы увидеть изображение, стоим очень близко. Выбившиеся из-под шапки волосы Фиделины приятно щекочут мою щеку. Но я не обращаю на это внимания…
Мы смотрим в минивизор и видим черное космическое пространство. В непроницаемой пустоте зависла огромная конструкция, похожая на гигантскую серебристую сигару. Космолет, в котором находится Луэлла — догадываюсь я.
А чуть в стороне, среди неохватного взором огромного количества сияющих звезд, виднеется очень слабенькая, едва различимая на общем фоне, серая звездочка. Ее трудно было бы различить на блестящем ковре космического пространства, в окружении более ярких и заметных звезд, если бы от нее не тянулся тонкий, похожий на красную нитку, лучик. Луч кшакшей, догадываюсь я. Тот самый луч, который должен погубить Землю. Который должен уничтожить меня и Фиделину…
Луч медленно движется вперед, к Земле.
А космолет Луэллы направляется в сторону этого луча.
Я смотрю на багровую нить и думаю: успеет или не успеет Луэлла поставить свой корабль на пути этого луча раньше, чем он достигнет Земли? Успеет — Земля будет жить, а сама Луэлла, возможно, погибнет, если не выдержат защитные экраны и силовые поля. Если не успеет, и луч хоть на долю мгновенья опередит ее — то Луэлла останется жива, а Земля, моя планета, вместе со всеми людьми, включая меня и Фиделину, кубинскую девочку, чьи мягкие волосы так приятно щекочут мое лицо, исчезнет, распадется на мельчайшие частицы межзвездного вещества, которые будут кружить вокруг осиротевшего Солнца наподобие астероидов между орбитами Юпитера и Марса, оставшихся после гибели легендарного Фаэтона…
И кто знает, может быть, Фаэтон тоже когда-то стал беззащитной жертвой каких-то межзвездных экспериментаторов? И люди, населявшие эту планету, погибли, так и не успев понять, откуда и почему пришла смерть?
Избави бог Землю от подобной участи…
Корабль Луэллы медленно приближается к кроваво-красному лучу…
А луч неумолимо несется ей навстречу. Или Земля, или Луэлла — именно так сейчас стоит вопрос. Третьего не дано в этой безжалостно-яростной схватке.
Но я не хочу, чтобы Луэлла погибла! Чтобы она умерла… Пусть она повзрослела, пусть стала другой — но ведь она та же самая Марисель! Та кубинская девочка, которая мне немного нравилась. Которую мне нравилось дергать за длинные черные волосы цвета воронова крыла, с которой мне нравилось просто разговаривать… Неужели ничего нельзя изменить?
И Фиделина тоже не хочет, чтобы Луэлла умерла. Ее лицо, мокрое от слез, почти перед моими глазами. И так как наши головы, склоненные над небольшим экраном, почти соприкасаются, то я чувствую на своих щеках соленую влагу слез Фиделины. Я понимаю чувства Фиделины, я все понимаю… Всего три месяца назад она и Марисель были верными подругами, подругами не разлей вода. Одна без другой шагу не могла ступить, их во дворе даже прозвали «Сиамскими близнецами»…
Наверное, поэтому, когда Марисель-Луэлла решила встретить врагов Земли лицом к лицу, Фиделина, не раздумывая, решила быть рядом. Фиделина не могла не понимать, что ожидает Луэллу в черной космической пустоте, но не могла бросить свою верную подругу. Фиделина — кубинка, а кубинцы не предают друзей в минуты опасности. Или, быть может, Фиделина отчего-то решила, что Марисель ничего не грозит. На космолете установлены мощные отражатели и установки силового поля. Они наверняка рассеют все смертоносные лучи, которые, потеряв свою злую силу, станут не опаснее лучей летнего солнца. Или отражатели вообще отправят их назад, в пиратское логово злодеев-кшакшей, которых убьет их же собственное оружие… Потому что не нужно рыть ямы другим!
И Марисель вернется на Землю. Вместе с Фиделиной… И будут они ощущать себя спасителями человечества, эти две маленькие хрупкие девочки…
Как это было бы здорово!
А вот и сама Земля показалась на крошечном экранчике минивизора.
Земля! Я вижу свою планету целиком. Вижу как бы со стороны, словно сам лечу в космическом корабле.
Вижу Землю, разноцветную планету…
Белую — цвета облаков и арктических льдов.
Зеленую — цвета лесов и полей.
Желтую — цвета гор и пустынь.
И — голубую. Цвета рек, морей, океанов. Голубой цвет везде — на севере и на юге, на западе и на востоке. Голубизна и вокруг Земли. Нежным сиянием она как бы окаймляет планету…
«В небесах торжественно и чудно, Спит Земля в сиянье голубом…»пришли мне на память строки Лермонтова.
Интересно, — мелькнула недоуменная мысль, — как он узнал? Ведь тогда еще не летали в космос…
Но эта мысль тут же исчезла, уступив место другим вопросам и проблемам.
Земля сейчас крепко спит. Спит и не знает, какую страшную участь уготовили ей никому неведомые кшакши. Не знает, что Луэлла, девушка с планеты Ауэя, хочет сберечь этот хрупкий голубой сон Земли.
Земля медленно движется по привычной орбите, и жизнь на нашей планете идет своим чередом. Рождаются новые люди. Работают фабрики и заводы. Ученые сидят в лабораториях и делают мудрые научные открытия. Строители создают новые города, возводят электростанции, осушают гнилые болота и орошают безводные пустыни. Геологи бродят по тайге, ищут полезные ископаемые.
Археологи раскапывают развалины древних цивилизаций. Реставраторы бережно воссоздают живописные полотна и шедевры зодчества. Писатели пишут книги, политики ругаются в парламентах.
И люди и дальше будут заниматься прежними делами, и жизнь на Земле и дальше будет идти своим чередом. Правда, спасенное от небытия человечество никогда ничего не узнает о своей инопланетной спасительнице, девушке Луэлле с планеты Ауэя, не сложит о ней гордые песни и не поставит памятники во всех столицах Земли.
А впрочем… зачем? Все равно никто не поверит. Даже если узнает…
…Я по-прежнему смотрю на экран минивизора. И вижу космический корабль Луэллы, который медленно двигается к кроваво-красному лучу.
И чувствую, что смертоносный луч бежит навстречу Земле гораздо быстрее.
Еще немного — и он настигнет мою планету…
Но почему Луэлла медлит?
Неужели она не видит, что…
«Она не успеет,» — холодной молнией пронзает мозг ледяная мысль.
Она не успеет, и исчезнет Земля, моя голубая планета. Исчезнут реки и озера, города и поселки…
Не будет моего города, который я очень люблю.
Не будет нашего «иностранного двора», где царит чистая и бескорыстная дружба детей, приехавших в наш город из разных стран, расположенных на разных континентах.
Не будет гигантского столетнего тополя в центре двора, под сенью которого стоит скамейка, у которой в свободное от уроков время собираются обитатели «кубинского двора» и их русские друзья.
Не будет ничего…
Не будет Фиделины.
Не будет меня…
Никого и ничего не будет в этом маленьком уголке огромной Вселенной.
«Луэлла, ну быстрей же, быстрей! — шепчу я сухими от холодного страха губами. О том, что Луэлла может погибнуть, я стараюсь не думать. — Они же близко, ну побыстрее… Ну, еще немножко…»
Да, луч кшакшей уже совсем рядом с Землей. Мне даже начинает казаться, что зимний вечерний воздух стал чуть теплее — настолько жаркое дыхание у этого красного луча…
А что же будет, когда он коснется планеты?
…Она успела. Серебристая сигара космолета возникла между лучом кшакшей и Землей как раз в тот неуловимый миг, когда, казалось, ничего уже не мешало ему проткнуть насквозь обреченную на заклание во имя науки беззащитную планету.
Ослепительно-яркая вспышка, как от термоядерного взрыва, на несколько секунд озарила маленький экран минивизора. От этой ненормальной белизны стало больно глазам, и я крепко зажмурился. Но продолжал видеть слепящее взгляд белое пространство…
А когда я снова открыл глаза, то уже не увидел на экране ни Земли, ни звезд, ни красного луча, ни корабля Луэллы. Экран был мертв. Передо мной мрачно серебрилась матовая пустота.
— Все, — прошептала Фиделина. — Все, Андрей…
Она бессильно опустилась на снег, закрыла лицо ладонями и дала полную волю слезам.
Фиделина безудержно плакала, словно было уже ясно, что Марисель не вернется. Что она погибла… А я стоял над Фиделиной и не знал, что сказать ей, как утешить эту кубинскую девочку, такую слабую и беззащитную…
— Фиделина, — тихо позвал я. Но она не услышала. Наверное, нужно было позвать громче…