В первый же день его пребывания в лагере барак опустел почти наполовину. Люди находились в полном молчании, полностью потеряв все эмоции и слова. Еду не давали. Заключенных никто не собирался кормить, и это было еще одним показательным признаком, для чего они находятся в этом лагере.
Для естественных нужд в углах барака ставили два ведра, которые выносили к вечеру. Вонь от них была невыносимой — для обычных людей. Но не для него.
Для него самым диким, самым невыносимым и чудовищным был этот запах, смесь из «Тройного одеколона» и копченой колбасы, который к вечеру разносился над всем лагерем. К нему примешивался едва уловимый аромат пороха…
Несколько заключенных умирали в углу барака, но никто не принес им воды, никто не оказывал никакой медицинской помощи. Из-за отсутствия воды всех, не только больных, мучила сильная жажда.
На следующий день больных забрали первыми. Их волокли под руки солдаты — сами идти они не могли. Эти умирающие люди были счастливее остальных. Сознание почти покинуло их, и они не понимали, куда их ведут, к кому, для какой цели. Их ожидало только близкое облегчение, избавляющее от невыносимых страданий. Он немного завидовал им.
Его забрали только на третий день. Офицер-НКВДшник ткнул в него пальцем, заставив присоединиться к уже отобранным восьмерым. Последним забрали еще одного человека, мужчину средних лет.
Этот мужчина всю ночь рассказывал своему соседу о том, что он работал директором сельской школы. После завершения учебного года готовил школу к ремонту. Рабочие на чердаке здания нашли пачку старых журналов еще царского времени. Показали ему. Он был историком, журналы были для него интересны. Чтобы рассмотреть их на досуге, забрал к себе домой. На следующую ночь к нему домой приехал черный «воронок».
Их вывели во двор. День клонился к вечеру. Начинало темнеть. Он понял, что в этот раз рабочий день НКВДшников задержался после семи часов. «Переработаются», горько усмехнулся он.
Провели через двор наискосок, к бараку, который виднелся возле входа. Вход охраняли солдаты в несколько рядов, некоторые держали на поводке собак. Свежий ветерок приятно холодил кожу. Небо было затянуто тучами. В голове мелькнула страшная мысль о том, что все это — тучи, небо, ветер — существует для него в последний раз.
И вдруг что-то произошло. Тело наполнилось раскаленной, кипящей кровью, пальцы налились невиданной силой, по лицу прошла судорога. Он увидел, как несколько заключенных, которые шли рядом с ним, вдруг отшатнулись. К счастью, охранники на него не смотрели.
Их завели внутрь барака, в комнату без окон. Напротив находилась еще одна дверь. Он заходил последним, а потому увидел, как из двери выглянул высокий мужчина в фуражке, надвинутой на глаза, в длинном кожаном фартуке и черных перчатках. Его пустые глаза безразлично и холодно скользнули по спинам заходящих в барак людей. Потом он скомандовал кому-то: «Ну, пойдем». Дверь закрылась.
Он бросился в угол. Дальше произошло невероятное. Когда забрали первого, и он отчетливо услышал хлопок, он схватил руками деревянные доски барака над полом, и… доски выдавились наружу!
Его руки налились такой невиданной силой, что он буквально разорвал дерево с той же легкостью, как разрывают бумагу. Он не видел, не понимал, что рядом с ним никого нет, а на лицах заключенных читается ужас более сильный, чем тот, что внушал им близкий расстрел. Когда отверстие оказалось большим, он вывалился из него, рванулся наружу всем телом.
Расстрельный барак тщательно никто не охранял. Все знали, что из него не сбежишь. Он побежал в сторону, противоположную от главного входа в лагерь. Бежал тихо, пригнувшись к земле, словно слившись с ней.
Он прекрасно помнил то место, о котором говорил чекист, и теперь мчался туда, к единственному спасению. До нужного места оставалось совсем мало, как вдруг с ним поравнялся охранник с собакой, осматривающий территорию. Собака уставилась прямо на него своими поблескивающими глазами.
Дальше произошло невероятное. Он припал к земле и оскалил зубы. Руки его, согнутые, словно хищные лапы птицы, были нацелены вперед. Он издал странный горловой звук… Пес вдруг присел на задние лапы, жалобно заскулил, а потом стал прятаться за ноги охранника.
— Рекс, что с тобой? Рекс! — охранник дернул поводок, принялся вглядываться в темноту. — Да что с тобой? Никого здесь нет!
Затем, дернув поводок, пошел дальше, потащив пса за собой. Охранник его не увидел! Не понимая, что происходит, он вмиг преодолел нужное расстояние. Последний рывок… Он вывалился наружу и пополз вперед, всем телом вдавливаясь в рыхлую, жирную землю.
ГЛАВА 22
В помещении библиотеки пахло книгами, пылью и тем неповторимым запахом книжных страниц, которые остаются в человеческой душе надолго.
В это здание центральной городской библиотеки Зину привело тяжелое и смутное чувство. Непреодолимое желание выяснить все до конца ранило ее душу. Острое желание докопаться до истины сыграло с ней злую шутку — она стала сомневаться во всем.
Кто сказал, что вещи, которые видны невооруженным взглядом, очевидны? Кто сказал, что реальность одна? И почему, столкнувшись с чем-то необъяснимым, с другой реальностью, человеку свойственно испытывать панический ужас и ненависть, а не желание объяснить для себя все и понять?
Желание объяснить, понять все до конца и привело Крестовскую в это мрачноватое и достаточно безлюдное здание, знакомое ей по институтским временам. Сейчас, летом, людей в нем почти не было. Библиотекарь встретила ее очень приветливо и сразу же откликнулась на ее зов.
Через время за самым дальним столом в зале, который Зина заняла инстинктивно, словно прячась от всех, выросла небольшая стопка книг.
— Вас интересует очень редкая тема, — библиотекарша испытывающее, с интересом смотрела не нее. — Обычно у нас спрашивают подобные книги перед сессией, да и то не всегда. Вы знаете о том, что эти знания запретны?
— Все знания запретны, — горько улыбнулась Зина. — Чем больше знаешь, тем увеличиваешь свои страдания. Знания приносят страдания. Вы никогда не слышали об этом?
Библиотекарь вымученно улыбнулась. Стало ясно — слышала. И это родство душ послужило тому, что она показала Зине самые редкие книги.
— Не знаю, почему даю их вам. Студентам я такие книги не выдаю. Слишком уж пропитаны мистикой. Опасно в наше время.
— Со мной опасности нет.
— Я знаю это. Потому и принесу их вам. Но не забывайте одну важную вещь. Есть такой философ, Фридрих Ницше. Он высказал одну очень серьезную мысль. Когда ты начинаешь вглядываться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя.
Зина и без Ницше чувствовала бездну, которая вглядывалась в ее душу. Но у нее было непреодолимое желание понять истину. Откуда взялось это в ней? Почему она не может, как все остальные люди в мире, просто закрыть глаза? Почему ей надо знать, и за это знание она готова заплатить страшную цену?
А цена будет страшной, Зина уже подозревала это. Все просто. Мир справедлив. За все назначена, проставлена своя цена. Ты можешь взять, что угодно. Но за это придется платить. Причем обязательно, во всех случаях. Это счастье, когда просто имуществом или деньгами. Но такая ничтожная цена, как деньги, мало кого интересует оплатой за то, что стоит намного дороже — и является намного важней.
И вот теперь ей предстояло платить. Ее оплатой были сомнения. И эту горькую истину она уже начала постигать.
Книга была старинной. Страницы пожелтели от времени. В ней чувствовалась мудрость и живые души всех тех, кто читал ее до Зины. Ей захотелось как можно скорее погрузиться в эту книгу, насладиться чтением. Но не чтение было ее целью. Поэтому картинки и художественную часть Зина пропустила сразу. Оставалось только то, что могло содержать хоть какую-то крупицу истины. Если истиной можно было назвать то, что интересовало лично ее, а не всех.
В книге рассказывалось о лугару — и кое-что Зина уже знала от бабушки Виктора Жанетт.
Ругару — разновидность фольклорных оборотней, представляющая из себя человека с волчьей головой, который превращается в оборотня в зависимости от фаз луны. Самая страшная разновидность оборотня — это лугару, человек с сердцем и повадками волка, который выглядит, как все обычные люди. Среди вариантов легенды наиболее распространенными являются такие: лугару становятся те, кто продал душу дьяволу, стал оборотнем от укуса либо получил дар по наследству.
Чтобы убить ругару, достаточно заколоть его ножом или пристрелить. Чтобы убить лугару, способов не существует. По легенде, человек, проливший кровь лугару, через год умирает страшной смертью.
Лугару превращаются не как оборотни. Тело не трансформируется, а как бы выворачивается наизнанку. В человеческом обличии лугару хранит в себе звериную сущность, то есть легко поддается вспышкам гнева, а потому старается держаться подальше от людей. У людей-лугару очень плохой характер.
Когда лугару находится в зверином облике, внутри него остается человек, он сохраняет человеческий разум и может контролировать животные порывы. Он никогда не теряет голову, как обычный оборотень ругару.
Всю историю человечества люди верили, что рядом с ними жили существа более сильные и могущественные, те, кому подвластны многие тайны. Но если очень много говорилось о вампирах, то оборотни всегда как бы скрывались в тени.
Тем не менее, церковь всегда признавала существование лугару, и считалось, что главная обязанность священнослужителей положить конец этой нечисти. Ведь, по мнению церкви, это проклятые при жизни люди, от которых отвернулся Бог.
Лугару делятся на три вида, три больших клана, каждый из которых зависит от происхождения: это лугару, вервольфы и вермаджи.
Лугару являются потомками тех оборотней, которые жили много тысяч лет назад и служили своему повелителю Люциферу. Это были сильнейшие демоны, обладающие особыми силами. Но однажды один из оборотней восстал против Люцифера. Тогда он проклял своих слуг и превратил их в лугару. Лугару обречены на вечную жизнь в облике получеловека-полуволка. Также Люцифер наделил их жаждой человеческой крови, чтобы люди ненавидели и преследовали их.