— Гугеноты! — подал голос король.
Кардинал утвердительно кивнул.
— Они в первую очередь ваше величество. Ибо этим людям нужна только причина чтобы показать своё неповиновение королю Франции. Я особо распорядился на этот счёт. Будет сделано всё необходимое для того чтобы избежать нежелательных действий, но если всё же они будут иметь место…мы встретим их достойно
— Ваше преосвященство всё предусмотрели. Как и всегда. Я полностью доволен вашими действиями.
Надеюсь, и в дальнейшем вы будете поступать согласно нашим интересам.
Кардинал склонил голову. В его голосе одновременно прозвучала и покорность и преданность:
— Я преданный слуга моего короля.
— Мне это известно, ваше преосвященство. Вы не раз мне доказывали свою преданность. Я благодарен вам и всегда буду считать вас — одним из самых преданных моих друзей. Однако, мы поменяли тему нашего разговора, — король перебил самого себя и вновь устремил взгляд на кардинала, — или мы закончили?
— Не совсем, ваше величество! У нас остался ещё один вопрос, который требует незамедлительно вашего личного вмешательства.
— И что это за вопрос?
— Графиня Де Суасон де Брильи!
— И что не так с графиней?
— Ваше величество, с графиней слава богу всё в порядке. Она молода, красива и…очень богата!
— Вы хотите, чтобы я сделал её фрейлиной королевы? — король вопросительно посмотрел на кардинала.
Тот негромко хмыкнул и только потом ответил:
— Графиня уже является фрейлиной королевы!
— Так что вы от меня хотите? Объяснитесь яснее ваше преосвященство!
— Ваше величество, королева мать хочет выдать её замуж за одного из приближённых вашего брата.
Она близка к тому, чтобы осуществить свою затею.
— Ну и слава Богу! Это лучше чем устраивать против меня заговоры!
— Не могу согласиться с вашим величеством, — как мог мягко возразил кардинал и так же мягко но настойчиво продолжал, — после смерти родителей графиня получила наследство в размере 400.000
экю. После смерти Елизаветы Медичи…графиня приходится внучатой племянницей вашей матушке,
— пояснил внимательно слушающему королю, кардинал и только после этого продолжил, — так вот, после смерти Елизаветы Медичи состояние графини возросло до 900.000 экю. Соответственно, супруг графини получит возможность использовать все эти средства.
— Чёрт! — вырвалось у короля. — Да с такими деньгами они против меня армию смогут снарядить.
— Я подумал о том же, ваше величество!
— Этот вопрос на самом деле очень важен, учитывая состояние графини. Я лично займусь её судьбой!
На этом разговор и закончился. Кардинал получил желаемый результат. Разрушил планы Екатерины
Медичи по поводу графини Де Суасон. Он покинул короля в отличном расположении духа. Однако настроение кардинал резко ухудшилось после того как он столкнулся в приёмной с самой…
Екатериной Медичи. Королева мать, по всей видимости, направлялась к сыну. Завидев кардинала, она повелительно бросила:
— Я желаю, чтобы не позже завтрашнего дня, вы мне доложили о смерти человека, который посмел оскорбить моего сына. Я лично заплачу пять тысяч ливров тому, кто приведёт Луидора живым или мёртвым…найдите его, слышите, найдите
Королева вошла к его величеству, а его преосвященство отправился к себе во дворец. По мере того как он шёл, его лицо становилось всё более задумчивым. В кабинете кардинала ждал Люмье.
Кардинал плотно затворил за собой дверь и прошёл к камину. Усевшись в кресло, он протянул руки в сторону огня, отблески которого отражались на кресте что висел у него на груди.
— Главарь готов выдать Луидора в обмен на тысячу ливров и обещание…не трогать его самого! —
раздался за спиной кардинала негромкий голос, Люмье. Он всегда так говорил, если вообще говорил.
— Я и не ждал другого ответа! — не оборачиваясь, ответил, Решилье. — Как чувствует себя графиня?
— Она дома. Пока никуда не отлучалась. Но не всё так просто. Наш человек подслушал разговор между королевой и принцем. Графиня обречена. Её хотят убить.
— Следовательно, они получили возможность присвоить её богатство, иначе не стали бы этого делать–так же не оборачиваясь, негромко проронил кардинал. — Как и когда это произойдёт, известно?
— Нет!
— Постарайся узнать. Это очень важно. И ещё…обстоятельства изменились. Луидора…не трогать.
— Ваше преосвященство, — послышался растерянный голос Люмье, — но как же? Ведь король..
— Не трогать! — ледяным голосом, который практически всех повергал в ужас, повторил, Ришелье. За его спиной сразу же воцарилось молчание. Продолжая греть руки возле огня потрескивавшего в камине, Ришелье продолжил, но уже с глубокой задумчивостью:
— Для начала…мне необходимо узнать, почему…по какой причине… королева — мать… так жаждет смерти Луидора?
— Но ведь это и так ясно, ваше преосвященство, — раздался сзади осторожный голос Люмье. — Этот человек посягнул на короля.
— Ты полагаешь? — кардинал повернулся лицом к Люмье. На его губах заиграла едва заметная усмешка.
— Женщина которая постоянно пытается уничтожить своего сына всеми доступными способами, неожиданно встаёт на его сторону. Больше того, она готова заплатить за смерть человека посмевшего оскорбить короля. Королева — мать, ненавидит своего сына. Сей факт не вызывает сомнений даже у его величества. Тогда почему она защищает короля? Этот поступок выглядит более чем странным.
Тем более когда вопрос касается Марии Медичи. Потом, в её голосе было столько ненависти…я не припомню другого случая, когда эта женщина так открыто показывала свои чувства. Что- то мы с тобой упустили. Наверняка. Нужно искать ответы. Возможно, они заключены в спасении графини.
— Тогда, почему они молчат? — подал голос, Люмье.
— Причина проста. Заявив о случившимся, они будут вынуждены рассказать и всё остальное, касающееся графини. А это не входит в их планы. Странно. Я перестаю понимать Марию Медичи.
— Так как же нам поступить с Луидором?
— Я уже сказал. Не трогай его. Он не должен пострадать. Во всяком случае, до той поры пока мы не узнаем, что за обстоятельства вызывают ненависть королевы к этому человеку.
— Мы не единственные кто хотел договориться о поимке Луидора! — Люмье бросил весьма выразительный взгляд на кардинала. Тот совершенно спокойно встретил этот взгляд, сразу понимая значение сказанных слов.
— У нас есть время?
— Боюсь что совсем немного!
— Что ж, — кардинал встал. В его глазах появился странный блеск. — Как любил поговаривать Генрих IY
«Святая пятница! Кто сказал, что нельзя убить двух зайцев сразу и при этом сразить кабана?»
Глава 15
Несколькими часами ранее возле роскошного особняка уютно расположившегося по улице Сен — Тома–дю–Лувр и что именовалась не иначе как отель Рамбуйе в честь владельцев этого прекрасного места, остановилась не менее роскошная карета запряжённая шестёркой гнедых лошадей. Кучер вопреки обыкновению даже с козел не стал сходить ибо дверцу кареты облепили не меньше дюжины молодых людей. Одному из них посчастливилось отворить дверцу, другому подать руку прелестнейшему созданию, которого когда- либо видел свет. Графиня де Брильи, выглядела чрезвычайно бледной.
Не замечая никого вокруг, она быстро направилась ко входу в отель. Даже тогда, когда графиня де
Суасон исчезла в дверях никто из молодых людей не ушёл. Они все остались. Они готовы были ждать часами за право проводить графиню от двери до кареты, как это бывало не раз. Не замечая восхищённых взглядов слуг, что стояли возле двери и у основания мраморной лестнице, графиня прошла вперёд и стала быстро подниматься по лестнице. Оказавшись на втором этаже, она услышала голос, который произносил такие строки:
«В мире есть только две прекрасные вещи — женщины и розы, и только два лакомых кусочка —
женщины и дыни… Я благодарен природе за то, что она сотворила их, а своих предков за то, что наградили меня такой склонностью к ним, которая граничит с обожанием!»
Она и прежде слышала эти слова. Они принадлежали известному поэту Марлебу, который не первый год ухлёстывал за маркизой Рамбуйе, правда без должного успеха. Маркиза обладала очень тонким умом и ещё более тонкой душой и всегда ценила больше поэта, нежели мужчину. Однако, Марлебу тонкая натура маркизы ничуть не помогла. Когда графиня появилась в «голубой комнате» где хозяйка салона обычно принимала гостей, Марлеб начал декларировать свои новые стихи. Стараясь оставаться незамеченной, что по сути было невозможно сделать ибо она сразу обращала на себя внимания, графиня направилась к креслу что стоял возле инструктированного серебром столика у стены. Это кресло всегда оставляли за ней. Маркиза всегда распределяла места в салоне. Она во всём любила порядок. Многие месяцами дожидались такого кресла. Не успела графиня примоститься на своём месте, как увидела кивки в свою сторону. Она постаралась так же незаметно ответить на приветствие. После этого, графиня устремила настолько выразительный взгляд в сторону маркизы
Рамбуйе, что та просто не могла его не заметить. Несколько слов о самой маркизе. Это была женщина чуть старше средних лет. Выглядела она всегда идеально. Это касалось как одежды, так и внешности.
Сделав знак Марлебу, чтобы он не прерывал своё выступление ради них, маркиза, подчиняясь немой просьбе своей гостьи, подхватила графиню де Брильи под руку и вывела из комнаты. маркиза мало что понимала в происходящем, но её ещё больше озадачил жест графини. Она приложила палец к губам, призывая не произносить ни слова. Маркиза вывела гостью в сад и повела к прелестному фонтану который по её просьбе придумал знаменитый Франсуа Мансар. И даже здесь она некоторое время петляла вокруг фонтана. Она остановилась только тогда, когда убедилась в том что шум падающей воды достаточно хорошо заглушает шум разговора. Облик графини, её странный взгляд, стал вызывать всё большее беспокойство у маркизы. Ей, подобное поведение было отнюдь не присуще. Несколько раз настороженно оглянувшись по сторонам, юная графиня взяла её за руки и заговорила, одновременно с почтением, надеждой и обречённостью.