Мануэль долго ничего не отвечал, только как-то странно смотрел на просительницу. Наконец, он вымолвил:
– Я вам не верю. Не верю ни единому вашему слову. Я на своём веку встречал немало мошенников и потому без труда могу отличить ложь от правды. Один раз я уже поплатился за свою доверчивость. Второго такого раза будет. Конечно, я могу заблуждаться на ваш счёт говорится, бережёного бог бережёт. Зайдите ко мне месяца через два. Думаю, за это время я смогу навести о вас справки.
– Два месяца? – Марианна не могла поверить своим ушам. – Но почему?
– Потому что я должен установить вашу личность, – Мануэль Партилья повысил голос. – Знать точно, что вы та самая Марианна Сальватьерра, за которую себя выдаёте. Оставьте моей секретарше свой домашний адрес, конечно, если таковой имеется. Я свяжусь с Министерством иностранных дел и всё проверю. А сейчас – до свидания.
– Но что мне делать столь долгий срок в чужой стране? – У Марианны не было сил кричать.
– Это уже не моя забота. Устройтесь на работу, сходите в церковь, вам там помогут. Но знайте, если вы всё-таки хотели меня обмануть, в чём я, собственно, не сомневаюсь, то забудьте дорогу в этот дом. Вы обратились не по адресу. Здесь вам не благотворительное заведение. Бродягам и ТАКИМ дамочкам здесь делать нечего. Да, вы сносно говорите по-испански, но это ровным счётом ничего не значит. У меня нет оснований более задерживать вас. Желаю удачи, и до свидания, а ещё лучше – прощайте. – И Мануэль Партилья уткнулся в бумаги.
Марианна простояла некоторое время в нерешительности и оцепенении, а затем резко повернулась и выбежала из кабинета.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Утреннее солнце только-только показалось из-за горизонта, освещая голубую гладь океана, тихо колышущиеся под порывом ветерка листья кокосовых пальм и несколько убогих бамбуковых лачуг, крыши которых были покрыты листьями этих пальм, только уже не зелёными, а пожелтевшими. На небе не было ни единого облачка, и день обещал быть великолепным, солнечным и тёплым.
Вся деревня ещё спала, когда Татав вышел из своего жилища. Он собирался на рыбалку. Время для ловли рыбы было ещё слишком раннее, но этот маленький седой полинезиец решил выйти как можно раньше, чтобы не встретиться с противным лавочником Намисом, который никак не отставал от него и постоянно требовал вернуть долг.
Четыре месяца назад у Татава погиб младший брат. Он утонул во время страшного шторма. Этот шторм разразился совсем неожиданно, когда Татав с братом вышли в море. Сам Татав спасся благодаря чистой случайности. Просто он, уже потеряв сознание, запутался в рыболовной сети, которая зацепилась за лодку. Лодку выбросило на берег, а вместе с ней и Татава. А бедный его брат так и сгинул в морской бездне, как многие люди до него и многие после него. Морская стихия время от времени требует всё новых и новых жертв, и так будет всегда. Как бы ни был человек силён, каких бы новшеств он ни придумывал, он не в силах побороть эту страшную, всепоглощающую стихию, сметающую всё на своём пути…
Татав долго болел после случившегося несчастья. А когда он, наконец, встал на ноги и начал потихоньку заниматься хозяйством, к нему вдруг пожаловал Намис и сказал, что Петер, брат Татава, остался должен ему довольно крупную сумму денег.
– Надеюсь, ты не станешь отказываться от своего брата и от его долгов? – спросил толстый лавочник и ухмыльнулся.
– Конечно, не стану, – ответил Татав, – но у меня сейчас нет денег, чтобы вернуть тебе долг.
– Ну что ж, я готов подождать. Только за каждый месяц ты должен будешь мне ещё по десять процентов долга. Если ты не согласен, я с удовольствием возьму твою лодку.
Татаву ничего не оставалось делать, как согласиться. И теперь Намис требовал всё больше и больше денег. Поэтому Татав пытался не попадаться ему на глаза.
Однако, когда старик вышел на крыльцо, неся в руке завтрак, завёрнутый в кусок старой материи, которая была когда-то рубашкой, Намис уже поджидал его. '
– Эй, Татав, ты, кажется, собрался на рыбалку? – окликнул он старика.
– Да, – ответил опешивший Татав.
– А не собираешься ли ты отдать мне долг?
– Намис, ты ведь знаешь, что у меня нет денег, – стал оправдываться он. – По частям брать ты не хочешь, а для того чтобы собрать всю сумму, мне нужно время.
– «Нет де-е-нег!» «Нужно вре-е-мя!» Только и слышу от тебя эти проклятые слова! – начал кричать Намис. – А между тем твой долг всё растёт и растёт. Скоро наступит такой момент, когда ты не сможешь отдать мне эти деньги, даже если продашь всё своё имущество вместе с домом, лодкой и всем остальным. Ты помнишь, что завтра время платить проценты?
– Конечно, помню… – Татав опустил голову и тяжело вздохнул. Он знал, что платить ему нечем. Вся надежда была на сегодняшний улов.
– Ну и чем ты собираешься мне платить? Наверняка опять рыбой?
– Да, если ты мне позволишь.
Намис развёл руками и сказал:
– Но ведь ты знаешь, Татав, что цены на рыбу сильно упали в этом сезоне и я не смогу её дорого продать.
Татав знал, что лавочник врёт ему. Рыба нисколько не подешевела, она даже немного поднялась в цене из-за того, что много рыбаков из деревни уехали в город на заработки. Но спорить было бесполезно. Поэтому старик просто спросил:
– Сколько ты хочешь рыбы, за свои проклятые проценты, чёрт бы их побрал вместе с тобой!
– Семь пудов.
– Сколько?! – Татав чуть не поперхнулся от такой наглости лавочника.
– Я же сказал – семь, – повторил Намис, даже не моргнув глазом. – Или ты стал плохо слышать?
– Но ведь это в два раза больше, чем в прошлом месяце, – возмутился старик.
– Да… – Намис был спокоен, как камень.
– Ты что, хочешь сказать, что за этот месяц рыба подешевела вдвое?!
– Послушай, Татав, – не выдержал, наконец, лавочник, – я же не настаиваю на том, чтобы ты платил мне рыбой. Если ты не согласен с моими условиями, можешь отдать мне деньги. Но ведь у тебя нет денег. Или всё-таки есть?
– Ты же знаешь, что нет, так зачем спрашиваешь?
– В таком случае тебе некуда деваться, – ухмыльнулся Намис.
– Но послушай, Намис, ведь мне придётся целую неделю ловить рыбу, чтобы отдать её тебе, а может, даже и больше.
– Тем лучше! – засмеялся лавочник. – Целую неделю, будет свежая рыба!
– Смотри, Намис, судьба накажет тебя за твою алчность. Случится с тобой что-нибудь, и никто не придёт тебе на помощь, вот увидишь.
– Когда со мной что-нибудь случится, – лавочник не переставал смеяться, – то у меня будет достаточно денег, чтобы избавиться от неприятностей.
– Бедный Намис… – Татав укоризненно покачал головой. – Неужели ты думаешь, что за деньги можно купить всё?
Намис рассмеялся ещё больше.
– Татав, это ты-то называешь меня бедным? Ты, который должен мне столько денег, что на них можно жить целых полгода, называешь бедным меня?! Давно я так не смеялся!… Да, конечно, за деньги можно купить всё. А то, что купить нельзя, не стоит и приобретать, ведь оно не имеет цены и на нём нельзя заработать денег.
– Я не буду тебя переубеждать, – спокойно сказал Татав, – но когда-нибудь ты поймёшь, что не прав.
– Это будет когда-нибудь, а платить тебе нужно завтра. Так чем ты собираешься платить?
– Рыбой… – ответил Татав и, махнув рукой, побрёл к лодке.
– То-то, – сказал Намис и пошёл к себе в лавку.
Татав проклинал и себя, и Намиса за то, что встретился с ним. Но, подойдя к лодке, он сразу забыл и о встрече, и о том, что если бы Татав не столкнулся с лавочником, то завтра-послезавтра он принёс бы ему три пуда рыбы и тот на месяц оставил бы его в покое. Сейчас старик думал только о море и о рыбалке. Татав очень любил своё ремесло, любил море, несмотря на то, что оно отняло у него отца и младшего брата. Море завораживало его, притягивало к себе. Каждый раз, отправляясь на своей лодке в открытый океан, он чувствовал такое волнение, будто шёл на свидание с любимой женщиной. Старик много раз спрашивал себя, отчего это происходит, но так и не мог найти ответ.
Оттолкнув лодку с песчаной отмели, он прыгнул в неё и начал грести. Несмотря на свой преклонный возраст, Татав был довольно сильным мужчиной, поэтому лодка быстро скользила по волнам. Выйдя из бухты в открытое море, старик поставил парус и спокойно сел на скамью. Теперь можно было немножко отдохнуть.
Достав завтрак, который состоял из двух варёных яиц, лепёшки, куска сыра и фляги с кокосовым молоком, Татав решил подкрепиться. Развернул материю, взял яйцо и, постучав им о борт лодки, стал чистить, бросая скорлупу в корзину для рыбы. Он никогда не позволял себе выбрасывать мусор за борт, считая, что не должен засорять море, которое его кормит.
– Господи, как хорошо-то! – сказал он, откусывая яйцо и глядя в небо.
День действительно был прекрасный. Солнце уже поднялось, но ещё не жарило в полную силу. Над мачтой кружились чайки, выпрашивая пищу. Они очень хорошо знали Татава и поэтому всегда слетались к его лодке, когда он выходил в море.
– Достанется вам, вы же знаете, чего разгалделись?! Разве не видите, что я ещё сети не забросил? – весело сказал рыбак и доел яйцо. Потом он собрал еду и спрятал её под лавку, чтобы не испортилась на солнце. Запив пищу кокосовым молоком, стал разматывать сети.
– До чего же ты у меня старенькая, подружка ты моя! – вздохнул Татав, глядя на ветхую латаную-перелатанную сеть.
Наконец, сеть была размотана, и он стал потихоньку сбрасывать её за борт, пока она не расправилась в воде.
– Господи, пошли мне сегодня богатый улов. Ты ведь знаешь, как он мне сегодня необходим! – помолился старик и стал потихоньку тянуть сеть на себя. Сеть показалась ему тяжеловатой. Он даже не поверил себе и подумал, что она за что-нибудь зацепилась.
– Господи, не может этого быть… – Татав потянул сильнее.
Сеть немного поддалась – и вдруг засеребрилась, засверкала на солнце. Она сверкала рыбьей чешуёй. Рыбины, большие и маленькие, окуни и камбалы, форель и сардины бились в ней.