– А почему вы не привезли его в полицию? – перебил его полицейский и записал что-то в блокноте.
– Потому что он был без сознания. А к вечеру у него начался сильный жар.
– Но ведь теперь он в сознании, – сказал полицейский и посмотрел на Петера. – Разве он не сказал вам, как его зовут?
– Нет.
– Почему?
– Он ничего не помнит, – вздохнул Татав. – Я сам хотел, как только он поправится, привезти его к вам, чтобы в полиции ему помогли выяснить, кто он и как здесь очутился. Но пока ещё он слишком слаб, и поэтому я до сих пор не сделал этого.
Дослушав рассказ старика, полицейский подошёл к Петеру, который всё это время с интересом наблюдал за происходящим, достал из нагрудного кармана фотографию и сверился с ней. Он долго смотрел то на Петера, то на снимок и, наконец, сказал, пряча фотографию обратно в карман:
– Нет, это не он… Прошу простить нас за беспокойство.
Татав понимающе кивнул головой.
– Я справлюсь в участке, – продолжал страж порядка, – не подавали ли в последние дни заявлений о пропаже людей или о крушениях на море.
– Вы очень нас выручите, господин…
– Сержант.
– Господин сержант.
Сержант приложил руку к козырьку и направился к двери.
– А можно мне задать вам один вопрос? – окликнул его Татав.
– Да, конечно, что вы хотите знать?
– Я хотел бы знать, – сказал старик, – кто сказал вам, будто я укрываю беглого заключённого.
– К сожалению, это служебная тайна. – Сержант беспомощно развёл руками. – Но инструкция не запрещает мне сказать вам, что этот человек пришёл к вам вместе с нами. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Да, конечно. Я так и знал, что это противный Намис, – рассерженно прошептал старик.
– Всего доброго, – сказал полицейский и вышел.
– Счастливого пути, – ответил Татав уже пустому месту.
Петер тоже кивнул головой и улёгся спать. За всё это время он не проронил ни единого слова.
– Да-а, плохому человеку мало, чтобы ему было хорошо, Ему нужно, чтобы другим было плохо, – сказал Татав, думая о Намисе. Постояв ещё немного посреди комнаты, он пошёл спать.
Когда на следующее утро Корасон пришла к Татаву, чтобы навестить больного, Петер встретил её на веранде. Он, как и вчера, сидел в кресле-качалке, укрытый пледом.
– Это что ещё такое? – возмутилась женщина. – Почему он не в постели?
– Но, Корасон… – пытался возразить старик, вступаясь за Петера.
– Никаких но, ведь он ещё болен.
– Да, болен! Но если он целыми днями будет сидеть в тёмной и душной комнате, он никогда не выздоровеет. И потом, я не могу его удержать.
– Петер чувствует себя хорошо, – сказал больной и улыбнулся женщине.
От этой улыбки Корасон сразу перестала злиться. Она только мельком, чтобы не заметил Петер, показала Татаву кулак. Но старик не обратил внимания на этот жест. Он занимался более важным делом – собирался на рыбалку.
– Ты знаешь, Корасон, к нам вчера приходила полиция, – сказал он, не выдержав.
– Зачем? – удивилась вдова.
– Они приходили спросить меня про Петера.
– Про Петера?!
– Да. Про Петера, – подтвердил Петер.
– И что им было нужно?
– Видишь ли, недавно из тюрьмы в городе убежал какой-то опасный преступник, а им кто-то доложил, что я укрываю подозрительную личность.
– Кто доложил?
– А ты не знаешь, кто в нашей деревне может заниматься такими гадостями?
– Неужели Намис?! – воскликнула женщина.
– Конечно, он, а кто же ещё? – раздражённо сказал Татав.
– Вот, негодяй! И какое ему дело?!
– Ну, всё очень просто. Он ведь знает, что ты ухаживаешь за больным, вот ему это и не понравилось.
– Неужели он думает, что таким путём добьётся моей любви?
– Не знаю, наверное. – Татав пожал плечами.
– Если это так, то он глубоко ошибается.
Петер с недоумением смотрел на Корасон и Татава, которые сердито о чём-то разговаривали. Он не понимал сути их разговора, думая, что они ссорятся, и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, сказал:
– Корасон хороший!
– Конечно, хороший, – подтвердил Татав и засмеялся.
Женщина замолчала и улыбнулась.
– Корасон – тигрица, – продолжал Петер.
– Что?! – От удивления брови у женщины поползли вверх.
– Тигрица, – повторил Петер. – Татав сказать – Корасон тигрица.
Женщина резко повернулась к Татаву и сердито посмотрела на него.
– Это ты сказал, что я тигрица? – спросила она и медленно двинулась на старика.
Петер понял, что сказал что-то не то, и с недоумением смотрел на Корасон.
– Я просто хотел сказать, что ты грациозная и стройная, как тигрица, – выдумывал на ходу Татав.
– В таком случае ты… ты умный и красивый, как… как осёл! – выпалила женщина в сердцах.
– Не беспокойся, Корасон, он ведь всё равно не понимает, что говорит.
– Зато ты прекрасно понимаешь.
Татав упёрся спиной в забор. Больше отступать ему было некуда. Корасон медленно подошла к нему, и тут он сказал:
– Подумай, ведь он сейчас смотрит на тебя.
– Твоё счастье… – прошептала она, остановившись. – Но если впредь ты будешь говорить ему обо мне всякие гадости, то я не знаю, что с тобой сделаю.
Сказав это, она отошла от Татава и подошла к Петеру, который внимательно наблюдал за этой сценой. Она подняла с земли прутик и довольно умело нарисовала на песке свирепую тигриную морду.
– Это тигрица, – сказала она и ткнула прутом в рисунок.
Петер удивлённо посмотрел на старика и сказал:
– Корасон не тигрица. Корасон хороший.
– Вот видишь, – обрадовался Татав, – он не считает тебя тигрицей. – И про себя добавил: «В отличие от меня».
Успокоенная Корасон нарисовала на песке ослиную морду и сказала Петеру:
– А это Татав.
Петер посмотрел на рисунок и весело засмеялся.
– Ладно, вы тут развлекайтесь, – сказал Татав, – а у меня дела.
– Какие дела? – удивилась Корасон.
– Как это, какие?! Ведь я рыбак.
– Ты что, собрался на рыбалку?
– Да. А что в этом странного?
Корасон покраснела.
– Но… но кто останется с Петером? – робко спросила она.
– Как кто, ты, конечно. – Старик лукаво подмигнул женщине.
– Татав ловить рыбу? – спросил Петер.
– Да. А Корасон останется с тобой. – Татав показал Петеру на Корасон и чётко сказал: – Остаётся с тобой.
– Остаётся! – обрадованно воскликнул Петер.
– Но… но я не могу! – попыталась возразить Корасон.
– Почему? – удивился Татав.
– Я… мне нужно… У меня много дел.
– Ах, как жаль! – Старик вздохнул, притворившись, что поверил ей. – Значит, Петеру придётся сидеть дома одному.
– Но разве можно оставлять его одного, он же, болен?! – возразила Корасон.
– Конечно, нельзя. А что делать? Ведь мне нужно чем-то зарабатывать себе на жизнь.
– Ладно, я останусь, – тихо сказала женщина и густо покраснела.
– Вот и отлично! – заявил Татав, сделав вид, будто он не заметил её смущения. – А мне пора, а то весь лов пропущу.
Взяв рыболовную сеть, он вышел во двор и пошёл к своей лодке. Корасон и Петер остались одни.
Они долго молчали, смущаясь друг друга. Петер поднял с земли прутик и теперь рисовал им на песке разные рисунки. Корасон долго наблюдала за ним. Потом она увидела, что Петер нарисовал лодку, и сказала:
– Лодка. Это лодка.
– Лодка, – повторил Петер.
Корасон взяла у него прутик и нарисовала солнце.
– Солнце, – сказала она.
– Солн-це, – повторил Петер, довольный тем, что не нужно сидеть без дела.
Когда через два часа довольный Татав вошёл во двор, Петер и Корасон громко смеялись.
– Чего вы смеётесь? – улыбнулся старик.
– Нам просто весело, – ответила Корасон.
– Корасон хорошая, – сказал Петер, смеясь. – Корасон очень хорошая.
– Конечно, – догадался Татав. – Ты только и делала, что учила говорить тебе комплименты!
– И вовсе нет! Я учила его разным словам.
– Каким, например? – спросил старик.
– Солнце, море, лодка, парус, – начал повторять Петер, гордо глядя на старика. – Татав рыболов. Татав любит море.
– Ба, да у вас успехи! – обрадовался старик.
Петер действительно делал большие успехи. И в этом ему очень помогала Корасон. Через три дня она разрешила ему встать, и они долго бродили по берегу, разговаривая о разных вещах.
Однажды Петер подошёл к Татаву, указал на старый гончарный круг, который валялся на заднем дворе, и спросил:
– Это что?
– Это гончарный круг.
– Зачем? Зачем он?
– С помощью него делают посуду, – объяснил Татав.
– А как? Покажи!
– Очень просто, сейчас покажу.
Сев за круг, старик принялся объяснять:
– Ты нажимаешь ногой на эти педали, и круг начинает вращаться. На этот круг кладут глину, вот сюда, – он показал в центр круга.
Петер с интересом наблюдал за кругом и слушал объяснения старика. Татав показал и рассказал ему всё как мог.
– А где глина? – спросил Петер, когда старик закончил объяснения.
– Глина? А зачем она тебе?
– Хочу попробовать, – ответил Петер и с интересом сел за круг. Поставив ноги на педали и раскрутив круг, подержал над ним ладони, шевеля пальцами, будто лепит что-то.
– Глину можно найти недалеко отсюда, – вспомнил, наконец, старик.
– Где? – заинтересовался Петер.
– А вон там! – Татав махнул рукой в направлении деревни. – За деревней есть небольшой овраг и там превосходная глина.
– Спасибо! – воскликнул обрадованный Петер и направился к деревне.
– Ты куда? – удивился Татав.
– За глиной! – крикнул он, уходя, и прибавил ходу.
Старик посмотрел ему вслед и сказал, улыбнувшись:
– Ну, совсем, как ребёнок.
А Петер тем временем весело шагал через деревню. Он не раз бывал здесь, но никогда не приходил сюда один. Ему вообще ещё не удавалось выходить куда-то одному, потому что Татав и Корасон очень оберегали его. И теперь, почувствовав себя свободным, он был очень рад. Не сказать, чтобы общество Корасон или Татава тяготило его, нет. Просто он очень хотел почувствовать себя, наконец, самостоятельным, взрослым человеком. И вот теперь он чувствовал себя самостоятельным и был очень рад этому.