– Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам? Почему вы сторонитесь меня, словно опасаетесь, что я могу причинить вам вред?… Если не хотите, то можете не отвечать… Но всё же…
Прошло довольно много времени, прежде чем Петер заговорил.
– Я не знаю, как это объяснить… – он нервно теребил бороду. – Представьте себе, что вы вдруг потеряли всё… Всё, что у вас было… Что вы лишились дорогого, любимого человека… Человека, без которого вы не представляете себе свою жизнь… Она кажется вам бессмысленной… Зачем жить, ради чего?…
– Вы мне не поверите, – Марианна положила свою ладонь на руку Петера, – но я себе это представляю… Прекрасно представляю…
– Нет, вам только так кажется, – печально улыбнулся мужчина. – Для того чтобы представить этот кошмар, нужно его пережить… Кажется, что земля уходит из-под ног…
– Не отчаивайтесь, – проникновенно сказала Марианна. – Только не отчаивайтесь… Для вас жизнь не кончена, она продолжается. У вас есть Анна, вы должны вырастить её, сделать из неё человека…
– Да, я знаю… Анна – единственное моё сокровище. Кроме неё, этого замечательного создания, мне ничего не надо… Я буду жить ради неё, только ради неё… И я прошу у вас прощения… Быть может, вам кажется, что я веду себя странно, замкнуто… Поверьте, мне сейчас очень трудно… Трудно общаться с людьми, трудно воспринимать реальность, как она есть… И, прошу вас… Не приходите больше ко мне…
Петер порывисто поднялся, бережно взялся за ручки детской коляски и, не попрощавшись, покинул ресторан. Марианна хотела побежать вслед за Петером, убедить его, что он не прав, что нельзя отчаиваться, рассказать, что она пережила нечто подобное… Но, хорошенько поразмыслив, решила этого не делать.
«Каждый человек, – думала она, – поступает так, как считает нужным… Какое я имею право навязывать Петеру своё мнение? Вскоре он и сам поймёт, что нет ничего хуже, чем замыкаться в себе и видеть во всех окружающих людях заклятых врагов. Впрочем, мне легко сейчас так рассуждать, когда неприятности и беды остались позади, да и время всё расставило по своим местам…»
Петер медленно шагал по палубе и катил перед собой коляску со спящей Анной, когда из репродуктора донёсся чей-то властный голос:
– Уважаемые пассажиры, наш корабль получил неожиданное повреждение, и появилась опасность, что через несколько минут может произойти затопление…
И в то же мгновение завыла, пронзительно завизжала сирена, испуганные люди с криками повыбегали из своих кают.
«Когда-то это уже было, – промелькнуло в голове Петера. – Когда-то я слышал этот голос, слышал эту сирену!»
– …не паникуйте, соблюдайте спокойствие, спуститесь на нижнюю палубу и приготовьтесь к посадке в лодки…
«Да, да!!! Вот так же люди бежали, падая, и толкая друг друга… Но я почему-то не бежал вместе со всеми…» – Петер прижимал к себе Анну, которая проснулась от громких криков и завывания сирены. Она горько плакала, широко раскрыв полные страха и непонимания глаза.
– …стюарды покажут вам, как нужно пользоваться спасательными жилетами…
«Я был тогда не один… Рядом со мной всё время находилась женщина… Женщина… Марианна…»
И тут Петер вспомнил всё… За одну секунду перед ним пронеслась вся его жизнь. Он вспомнил, как они с Марианной путешествовали на «Санта Розе», вспомнил, что в Мехико остались его дети – Бето и Марисабель, вспомнил ту страшную ночь, когда он познакомился с Казимиром Квятковским, вспомнил своё настоящее имя…
Конечно же, Петер был не кем иным, как Луисом Альберто…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Проснувшись утром у себя в каюте, Луис Альберто долго не вставал. В последние дни мысли его были в таком беспорядке, так запутаны, что дольше так продолжаться не могло. Где-то рядом, совсем недалеко находилась его жена, которую он не видел уже около года. При одной мысли о том, что Марианна страдала, что она похоронила и оплакала мужа, сердце его сжималось от боли. Всей душой он желал открыться перед ней, опять обрести потерянную и разрушенную семью.
Но рядом лежала его дочь, маленькое живое существо, которое уже нельзя выкинуть из жизни. Как же быть? Ведь Марианна никогда не поймёт и не простит того, что после неё у него была другая женщина, женщина, которую он любил и с которой решил связать жизнь. Как объяснить ей, что Корасон тоже могла завоевать сердце Луиса Альберто, но только тогда, когда он просто не знал, что у него уже есть семья, дети?… Нет, она не поверит ему и не поймёт.
Наконец, он встал. Нужно было покормить малютку Анну, да и самому не мешало бы поесть. Быстро одевшись и приведя себя в порядок, Луис Альберто покормил дочь и перепеленал её.
Вдруг раздался стук в дверь.
– Кто там? – спросил он растерянно.
Дверь отворилась, и вошёл молоденький лакей. В руках он держал поднос, накрытый полотенцем.
– Что это? – спросил Луис.
– Это вам просила передать госпожа Марианна, – ответил парень и поставил поднос на стол.
– А что там?
– Это для вашей дочки, – ответил лакей и, сняв с подноса полотенце, повесил его на руку, как это делают все официанты.
На подносе стояла целая батарея всевозможных бутылочек и коробочек с детскими смесями.
Луис Альберто удивлённо посмотрел на всё это, и повернулся к лакею, который уже собрался уходить.
– Я прошу вас забрать всё это и отнести обратно, – приказал он, взял поднос и протянул его юноше.
Лакей помялся немного и сказал:
– Госпожа Марианна предупредила меня, что вы можете попросить, чтобы я отнёс это обратно, и категорически запретила это делать, что бы вы ни говорили.
– Та-а-ак. – Луис Альберто поставил поднос на стол и прошёлся по комнате. – Что ещё говорила сеньора Марианна?
– Она просила меня также передать вам письмо, если вы попытаетесь отказаться.
– Попытаюсь отказаться… Это интересно, – усмехнулся Луис Альберто. – Ну, давай это письмо.
Лакей достал из кармана конверт. Луис взял его, распечатал и стал читать:
«Господин Петер.
Я прошу вас принять от меня эти вещи и ни в коем случае от них не отказываться. Дело в том, что я очень переживаю за вашу малышку, как, впрочем, переживала бы всякая женщина на моём месте. Здесь всё, что может вам пригодиться в пути. Не сочтите за нескромность, но я считаю, что мужчине довольно трудно разобраться в том, что может потребоваться грудному ребёнку. Это может подсказать только материнское сердце и опыт, которого, как я подозреваю, у вас нет. Поэтому я настоятельно прошу вас принять на веру то, что я вам написала, и не обижаться на мой поступок, который на первый взгляд может показаться довольно странным. Не забывайте также, что вам, прежде всего, нужно заботиться о здоровье и благополучии вашего чада, которое, оставшись без матери, очень нуждается в опеке.
Искренне ваша
Марианна Сальватьерра».
Дочитав письмо, Луис Альберто аккуратно сложил его и спрятал в карман. Потом он повернулся к лакею, который до сих пор не ушёл, и сказал, стараясь придать голосу как можно больше суровости:
– Передай госпоже Марианне мою искреннюю благодарность, но скажи ей, что я прошу впредь не делать подобного, потому что, мне неудобно принимать от неё такие подарки, и больше я не позволю себе этого. Ты всё хорошенько запомнил?
Парень кивнул головой.
– Вот и отлично. Можешь идти.
Лакей удалился, закрыв за собой дверь, а Луис Альберто снова достал письмо и стал его читать. Слёзы стояли на глазах у него, когда он перечитывал строки, написанные рукой жены. Ему ужасно хотелось тотчас броситься в её каюту и признаться во всём. Не было больше никаких сил терпеть эту муку. Ведь Марианна проявила такое участие в жизни этого ребёнка, что за одно это её можно было полюбить, не говоря уже о том, что она ведь была женой Луиса Альберто, он прожил с ней много лет.
От этой безысходности он бросился на диван, не в силах больше сдерживать рыдания.
В этот момент малютка Анна, поддавшись настроению отца, тоже заплакала. Сначала она просто скривила губки, потом в её глазах появились слёзы, а потом раздался жалобный детский плач.
Услышав, что дочь плачет, Луис Альберто вскочил с дивана и подбежал к ней. Он взял её на руки и стал успокаивать.
– Ну, зачем ты плачешь? – говорил он, прижимая её к себе. – Не нужно плакать, перестань.
Постепенно малышка успокоилась, и Луис Альберто аккуратно, чтобы не потревожить, положил её обратно в кроватку. Анна закрыла глаза и вскоре уснула. Мужчина стоял над её кроватью и, стараясь не дышать, смотрел на неё во все глаза. Только теперь, в этот момент он понял, что сейчас для него нет, и не может быть ничего важнее этой девочки, её здоровья и благополучия. Ничто на свете не может быть дороже собственного ребёнка, это Луис Альберто понял только теперь, когда слёзы дочери в один момент заглушили его собственные страдания.
На палубе было мало народа, когда Луис Альберто решил немного подышать свежим воздухом, пока его Анна спит. Он нашёл укромное место на корме, присел на шезлонг и закурил. Он сидел и смотрел, как из-под винтов корабля вылетает бурная морская пена. Глядя на неё, он подумал, что эти винты и эта пена очень похожи на человеческую жизнь, где пена – это люди, которых перемалывает и перемешивает судьба-винт, с которой невозможно бороться, если под этот винт угодил.
Его мысли были прерваны громким кашлем. Луис Альберто поднял голову и увидел перед собой старого матроса, который стоял неподалёку и внимательно смотрел на него.
Матрос поздоровался, слегка кивнув головой, и подошёл поближе. Он достал из кармана кисет и трубку.
– Вы не возражаете, если я присяду рядом с вами? – спросил моряк, зачерпнув из кисета табаку и набивая трубку.
– Конечно, не возражаю, – ответил Луис Альберто и приветливо улыбнулся.
Матрос сел, зажёг спичку и задымил трубкой. Луис Альберто уже хотел встать и уйти, когда старик вдруг сказал:
– Позвольте представиться. Меня зовут Андре. Андре Картье. Но сразу хочу предупредить, что к знаменитой фамилии Картье я не имею никакого отношения.