– Это была не цитата из «Унесенных ветром», – продолжила Люси. – Скажем, ты был куда менее поэтичен, чем Кларк Гейбл.
– Хмммм?
– Ты мне сказал, что я сижу там, напротив тебя, потому что упускаю шанс жить своей жизнью. И что в моей голове снимки трупов занимают место фотографий моих детей. Ты посоветовал мне развернуться на сто восемьдесят градусов, иначе я закончу, как ты сам, одинокой посреди мира, горящего на медленном огне.
Шарко втянул голову в плечи, как нашкодивший ребенок:
– Я правда так сказал? При нашей первой встрече?
Она поднесла ко рту кусочек чили:
– Да, это были первые твои слова… Шарко в своем репертуаре. Неплохой ты задал тон, тебе не кажется? Не всякая женщина выдержит такое, да еще на премьере! Но я смогла. И если мы оба сейчас здесь, то именно потому, что в глубине души я готова выслушивать от тебя такие высказывания в любой момент. Это тяжело, но я готова…
Шарко кивнул с трогательной робостью. Он повозил красную фасолину по своей тарелке.
– Мне недавно позвонил Жеко и передал, что Флоранс просит тех, кто ее спас, зайти к ней, – сообщил он. – Она хотела бы их поблагодарить…
– Ты мне об этом не рассказывал.
– Я не хочу к ней идти. Я арестовал ее мать. Нет, лучше ей меня не видеть. А вот ты пойдешь. Ты знаешь, что в таких случаях говорить.
Люси ничего не ответила, но она тоже туда не пойдет. Ужин, покой, взгляды – в такие моменты жизнь обретает весь свой смысл, сокровище всегда таится в простоте. Семья, собака, разбросанные по полу старые игрушки, крыша над головой… Что еще нужно? Такого существования Шарко вполне хватало, и он будет защищать его любой ценой.
Он помог Люси убрать все в посудомоечную машину, вернулся в гостиную и растянулся на софе, лицом к информационной программе по телевизору. Все продолжалось, то в прямом эфире, то в записи, секунда за секундой… Кадры больницы, где лечили Флоранс, загородного дома Пристера под охраной цепи полицейских, стоящих по щиколотку в воде, выступления прокурора, Жеко, между двумя картинами наводнения и терпящих бедствие жителей. Сколько ни переключай программы, везде одно и то же: слезы, жалобы, страдающие лица, гнев, оскорбления… Шарко ошибался, мир больше не горел на медленном огне. Он занялся пламенем.
Он вырубил телевизор, взялся за мобильник и включил экран. Точка GPS была неподвижна. Команда на смену прибудет через полчаса. Потом другая, и так до вечера воскресенья. Он надеялся, что Каратель выполнит свои обещания и их усилия окупятся.
Телефон зазвонил в тот момент, когда он собирался его отложить. Паскаль.
– Шарко.
– У меня в голове все вертелось и вертелось, – выдохнул Робийяр, – можешь не верить, но я нашел отгадку, когда читал «Паризьен» в сортире! ЛП: «Паризьен»! Надпись на кардиостимуляторе «ЛП/8/9/14/С3», помнишь?
Шарко крепче прижал аппарат к уху:
– «Паризьен», дата и…
– И номер страницы! Это «Паризьен», 8 сентября 2014 года, страница 3. Я посмотрел в архивах в Интернете и, черт… нашел одну штуку. Я отсканировал тебе страницу и послал и на личный, и на рабочий адрес. Это касается дела с трупом в Манси, Франк. Мы не знали, есть ли связь, ну вот, теперь знаем, что точно есть. Ты пока помозгуй, мне надо возвращаться…
Он тут же дал отбой. Шарко открыл свою почту. Люси подошла к нему с ватным диском для снятия макияжа в руке:
– Кто это был?
– Паскаль… Он расшифровал надпись на кардиостимуляторе… Газета, дата, номер страницы…
Он распечатал файл. На странице было три статьи, но его внимание привлекла одна.
Во вторник, 7 сентября, в середине дня ныряльщики выловили труп в озере Манси, в Эссоне. Полицейские прочесывали дно с совершенно иной целью, поскольку искали автомобиль, использованный при совершении налета во время проведения городской ярмарки. По нашим первым сведениям, тело было завернуто в брезент, утяжеленный камнями. На данный момент мы не знаем, идет речь о мужчине или о женщине. Жуткая находка может внести смятение в умы обитателей этого города, который всегда считался спокойным. Расследование поручено уголовной бригаде судебной полиции Версаля.
Прочтя, Люси застыла на месте:
– Вот же черт!
Франк заметался по комнате, выставив вперед указательный палец:
– Это означает две вещи. Во-первых, Каратель, за которым мы гоняемся сегодня, в 2017-м, связан с преступлением в 2014 году, и Фабрис Шевалье это знал. Во-вторых, существует связь с малышом Лукой. Шевалье оставил нам это указание, а его указания до сих пор всегда оказывались надежными. Он говорит о секрете. Секрет малыша, который ведет к телу, погребенному с грузом в глубине пруда. – Сжимая руками виски, он покачал головой. – Каким образом обнаруженное три года назад тело может быть связано с младенцем, родившимся всего несколько месяцев назад? Ты хоть что-то понимаешь?
Люси, казалось, не слушала. Ее взгляд застыл на мобильнике мужа.
– Точка, Франк. Кажется, она движется…
Шарко схватил телефон. Движением пальца он навел фокус на остров Жана Ленобля и глазам своим не поверил: Люси была права, сигнал перемещался.
Он протянул руку к жене, оглядывая все близлежащие поверхности.
– Твой мобильник! Быстрее!
– В кармане моей куртки.
Шарко достал аппарат и попытался дозвониться до Николя или Тассена. Но попал на автоответчики. Оба телефона сели.
– Есть вероятность, что это их машина?
– Никакой, инструкции были четкими. Если точка движется, значит GPS поставлена на машину Карателя. У них получилось.
Франк постарался сдержать восторг. Не стоит ни горячиться, ни куда-то мчаться. Если Каратель приехал оглядеться, значит он чувствовал себя спокойно, несмотря на события последних дней. Он не знает, что попал под наблюдение, и приведет их прямо к себе домой.
Шарко устроился на софе, прижав к себе Люси, словно собирался посмотреть хороший триллер. Интересно, в какой город приведет их этот мерзавец?
Благодаря настройке аппарата они могли отслеживать маршрут в реальном времени с точностью до пяти метров. Машина перемещалась со скоростью тридцать пять километров в час. Вдруг Шарко показалось, что его сердце перестало биться.
Машина не свернула в направлении моста, она продолжила движение по береговой дороге.
Той, которая огибала остров.
Шарко понял. Его пальцы сжали телефон.
– Господи, он едет к ним. Наверно, он их засек. Он нападет на них с тыла.
Триллер превращался в реальный хоррор, где Франку и Люси отводилась роль беспомощных зрителей. Ни Николя, ни Алекс Тассен никак не могли узнать, что Каратель возвращается с другой стороны острова. Но возможно, они уже тронулись в обратный путь. Возможно, Каратель просто хотел еще раз осмотреться.
Две или три минуты спустя точка застыла и больше не двигалась. Франк прикинул, что автомобиль должен был припарковаться метрах в ста от старой верфи. Секунды тянулись бесконечно. В голове мелькали самые жуткие сценарии.
– Мы должны что-то сделать! – воскликнула Люси. – Не можем же мы просто сидеть и смотреть!
Шарко встал, прошелся взад и вперед по комнате:
– Они уехали… Я уверен, что они уже уехали. Что такого могло случиться? За пять минут до того, как Каратель вернулся с другого конца острова? Зачем Николя и Тассену оставаться на месте?
На экране точка снова пришла в движение. Разворот. Скорость подскочила до шестидесяти пяти километров. Через две минуты мост остался позади. Восемьдесят километров. Каратель ехал быстро. Слишком быстро.
Случилась трагедия.
Шарко больше не мог сдерживаться. Люси заметила, как влажная пелена заволокла его глаза. Шарко предпочел больше не размышлять. Он обулся. Надел кобуру. Натянул куртку. Жена попыталась вмешаться:
– Нет, Франк.
Он вывел карту на мобильник Люси и вложил телефон ей в руки.
– Их смена уже в пути. Позвони им и скажи, чтобы давили на газ и мчались к острову. Постарайся связаться с копами или пожарными Жанвиля, чтобы они тоже отправлялись туда. Мы не знаем, какая машина у Карателя, и наш единственный ориентир – эта точка. Я выслежу его. Я…
– Не надо, Франк.
– Выбора нет. Делай, что я сказал.
Он взял ключи от машины и исчез, хлопнув дверью.
43
Прокладывая маршрут, Шарко изложил ситуацию Жеко. Хотя уже поздно, ему нужны люди для сверхсрочного вмешательства. Глава уголовной полиции подключился к сигналу и оценил критичность положения. Он обещал действовать быстро и приказал Шарко не лезть одному. Потом дал отбой.
На экране точка GPS спускалась в направлении Парижа по автостраде А1. Машина Карателя перестроилась в районе Компьеня и продолжила путь на скорости сто сорок километров. Шарко со своей стороны двигался от Со к югу столицы; к моменту выезда на окружную ему предстояло принять решение: на восток или на запад? Он выбрал восток.
Франк ни во что не верил, ни в каких богов, ни в высший дух, но сейчас, вцепившись в руль, он бормотал молитвы, умоляя небо или любого бога оставить его людей в живых. Но в голове звучали выстрелы, сирена вращалась над головой, а перед глазами раз за разом прокручивалась сцена: Николя и молодой Алекс сидят в машине, готовые пуститься в обратный путь и гордые своим успехом… Сбоку появляется тень, направляет оружие, и оно сквозь стекло плюется смертью. Вспышки в ночи, струи крови и осколки костей разлетаются по салону. Потом тишина, наступающая после убийства, только легкий дымок пороховых газов.
Сидя один в машине, Шарко издал долгий крик. Нервы сдавали. Только не Николя… Только не он… Лишиться своего капитана полиции все равно что лишиться руки, получить нож в сердце и провернуть его, чтобы сильнее кровоточило. Николя больше чем партнер, он необходимая часть его жизни, его равновесия. Они с Люси обязаны ему свободой. Шарко не желал, чтобы его лишили члена семьи. Не таким образом, убив в полицейской машине холодной осенней ночью, с мозгами, размазанными по ветровому стеклу. Нет, нет, нет…