Ария отодвинулась от меня и подошла к кровати, глядя на нее как на неотвратимое наказание. Может, она рассчитывала, что сможет уговорить меня не консумировать наш брак, если бы не эта традиция? Плохо же она меня знала.
Я подошел к ней сзади. Она была похожа на богиню. Мне не терпелось вытряхнуть ее из этого платья, чтобы попробовать на вкус каждый дюйм ее кожи. Я положил ладони на ее обнаженные плечи, такие теплые и нежные. Ария не обернулась. Пришлось подавить досаду на то, что она по-прежнему игнорирует мое присутствие. Но я собирался быть терпеливым, пусть даже она будет меня провоцировать. Провел ладонями от ключиц к мягким холмикам груди. Я чувствовал, как становлюсь твердым от ощущения ее идеально гладкой кожи, от ее дразнящего аромата. Блядь, я плавился от желания войти в нее!
Что-то мокрое упало мне на руку. Мне даже смотреть не надо было. Я и так понял, что это слеза. Чертова слеза. Ария плакала. Развернув ее к себе, пальцем приподнял ее лицо за подбородок. По ее щекам покатились слезы. Я знал, что некоторым женщинам легко удается заплакать, когда они сами захотят, но глаза Арии сказали мне все без слов. Она испугалась и отчаялась. В людях я хорошо разбирался – пришлось научиться, чтобы держать своих солдат под контролем. Если я толкну ее на кровать, сорву с нее одежду и возьму силой, Ария не станет сопротивляться. Она будет лежать и терпеть. Она будет плакать, но не скажет мне «нет». Больше не скажет. Она в полной моей власти. Я должен взять ее, сделать своей. Слезы никогда не трогали меня. Но до этой ночи слезы не принадлежали моей жене – женщине, с которой проведу всю оставшуюся жизнь.
Блядь, я поверить не мог, что меня тронет вид моей испуганной жены! Выругавшись, я отскочил в таком бешенстве, что у меня перед глазами все помутилось, и вмазал кулаком по стене, радуясь ослепительной вспышкой боли в костяшках пальцев. Она меня отрезвила. Через несколько лет я должен стать Доном. Я шантажировал, пытал, убивал, но не мог силой лишить девственности собственную жену? Кто я после этого? Отец сказал бы, что я тряпка. Возможно, решил бы, что я не достоин быть его наследником, если не могу трахнуть собственную жену. Но я знал, что не размяк. Я могу хоть сейчас выйти за эту дверь и без толики раскаяния убить весь чикагский Синдикат. Черт, да я могу с удовольствием пойти и перерезать горло отцу!
Конечно, нам всё равно нужно обставить так, чтобы все поверили, что я трахнул Арию. Был только один способ это сделать. Я повернулся к своей дрожащей жене и вытащил нож. Мало того, что я лишал себя удовольствия побыть в ее девственном лоне сегодня ночью, но еще и собирался пролить кровь за нее.
Эта мысль меня не обрадовала, и не потому, что меня беспокоили раны на теле. Мне доводилось терпеть травмы куда серьезнее, но я не мог отделаться от ощущения, что мой поступок даст Арии козыри в руки. Однако знал, что решение уже принял.
Ария с плохо скрываемой тревогой наблюдала за мной и вздрогнула – опять – когда я шагнул в ее сторону.
От меня она ничего хорошего не ждала. Ведь я – монстр. Полоснув ножом себе по руке, я положил его на стол и подставил стакан, собирая капли крови. Меня бы позабавило удивление Арии, если бы по-прежнему не злился на самого себя. Со стаканом в руке я пошел в ванную, добавил в кровь пару капель воды, чтобы она выглядела по-настоящему. У меня еще не было девственниц. Мои вкусы всегда были специфичны и тяготели к жесткому сексу, так что я выбирал женщин с опытом. Но я не раз присутствовал на церемонии демонстрации простыней и знал, как должно быть.
Ария не двинулась с места – и когда я вернулся в спальню, и когда подошел к кровати и разлил несколько капель розовой жидкости. Краем глаза я заметил, что она осторожно подошла, остановившись в паре шагов. На ее прекрасном лице выражение растерянности смешалось с надеждой. Некоторые девушки становились дурнушками, когда ревели, но сомневаюсь, могла ли Ария стать красивее, чем была сейчас. Густой румянец на ее щеках заставил меня возненавидеть себя за собственную слабость еще больше. Сегодня ночью подо мной могло быть ее прекрасное тело, но вместо этого я занимался живописью: рисовал собственной кровью ебучую картину на потеху старым ведьмам моей семьи.
– Что ты делаешь?
– Они хотят крови. Они ее получат.
– Почему с водой?
– Кровь не всегда выглядит одинаково.
– Крови достаточно?
Что наговорили ей женщины ее семьи о первом разе?
– Ты ожидала кровавую баню? Это секс, а не поножовщина.
Она снова закусила губу, и образ того, как она делает это в порыве страсти, промелькнул у меня в голове.
– Они не узнают, что это твоя кровь? – спросила она тихо.
Как же она прекрасна с этим чертовым румянцем и робкой улыбкой! Хотелось бы мне посмотреть, получится ли у меня заставить все ее тело покрыться таким румянцем.
Мне надо выпить. Если я сегодня не перепихнусь, то хотя бы напьюсь. Угробленная впустую ночь.
– Нет.
Я плеснул виски в стакан со смесью крови и воды. Ария во все глаза смотрела на меня, пока я, запрокинув голову, одним глотком осушал стакан. Ее передернуло от отвращения.
– Что насчет теста ДНК?
Ну она это серьезно?
– Им будет достаточно моего слова. Никто не усомнится в том, что я забрал твою девственность, когда мы остались наедине. Они не станут этого делать, потому что я тот, кто я есть.
У меня определенная репутация. Я никогда не увиливал от выполнения своего долга. Так почему же я сегодня ночью не вытряхнул Арию из ее платья и не трахнул?
Она с опаской сделала шаг назад, как будто, прочитав мои мысли, захотела сбежать.
Вот именно из-за такой хуйни. Страх на лицах врагов, а иногда и моих солдат доставлял мне удовольствие, однако я не такой извращенец, чтобы возбуждаться от вида испуганной Арии под собой. Я не хотел, чтобы она меня боялась.
– Нет, – рыкнул я. – Ты сегодня уже пятый раз шарахаешься от меня. – Поставив стакан, я взял нож со стола и подошел к ней. Она выглядела так, будто собиралась сбежать. – Неужели отец никогда не учил тебя скрывать страх от монстров? Они пускаются в погоню, если ты убегаешь.
Она не ответила, но я заметил, как при взгляде на меня Ария начала дрожать. Теперь она думает, что я ее порежу? Если бы я на самом деле был таким чудовищем, мы бы уже давно здесь не стояли. Она бы лежала на спине и проливала слезы из-за того, что я насильно ее оттрахал.
– Этой крови на простынях нужна история, – объяснил я ей, надеясь, что это ее успокоит, но она вздрогнула. Опять. – Это уже шестой раз. – Я нацелился лезвием на край платья, следя, чтобы не касаться ножом ее безупречной кожи. Затем медленно разрезал ткань, и платье упало вокруг ее туфлей. – В нашей семье существует традиция раздевать невесту таким образом. – На Арии не осталось ничего, кроме затянутого корсета и белых кружевных трусиков. Проклятье. Да она ходячий секс. И она снова вздрогнула. – Семь, – посчитал я хрипло, не в силах оторвать взгляда от ее потрясающего тела, вершин ее идеальной небольшой груди, тонкой талии и невесомой ткани трусиков, едва прикрывающей промежность.
– Повернись.
Блядь! Сзади Ария оказалась еще соблазнительней, чем спереди. Что это за хуйня на ней? Над идеально круглой задницей у нее торчал чертов бантик, практически приглашая меня распаковать ее подарочек. Так просто сорвать с нее эти хлипкие трусики и войти в нее. Она источала аромат сладости и совершенства, и принадлежала мне. Только мне. Я потянул за конец банта. Нет ничего проще.
– Ты уже пролил за меня кровь, – прошептала она дрожащим голосом. – Пожалуйста, не надо.
Моя жена умоляет меня не трогать ее! Может, я и правда монстр. Я провел костяшками пальцев по шелковистой коже ее спины. Мне хотелось прикоснуться к ней до того, как разрежу завязки на корсете.
Я только мельком увидел ее грудь, прежде чем Ария подхватила корсет, а потом обнял ее одной рукой и притянул к себе. Она ахнула и оцепенела, когда почувствовала член, упершийся ей пониже спины. Щеки у нее заалели еще сильнее.
– Сегодня ты молишь меня о пощаде, но однажды ты будешь умолять трахнуть тебя. Только лишь потому, что я сегодня не заявил на тебя свои права, не думай, будто ты мне не принадлежишь, Ария. Ни один мужчина никогда не получит то, что принадлежит мне. Ты моя. – Они торопливо кивнула. – Если я застану мужчину, целующим тебя, я отрежу ему язык. Если увижу, как мужчина прикасается к тебе, я отрежу ему пальцы по одному. Если я поймаю мужика, трахающим тебя, я отрежу его член и яйца, а затем скормлю ему же. А тебя заставлю смотреть. – Она прекрасно знала, что я не шучу. Ария собственными глазами видела, что я сделал с ее мудаком кузеном несколько лет назад. И это еще цветочки.
Я отпустил ее. Близость Арии подкидывала совершенно лишние на данный момент идеи. Вернувшись в кресло, я еще раз наполнил свой стакан, а Ария исчезла в ванной. Услышав щелчок замка, я едва не расхохотался: моя жена спряталась от меня за закрытой дверью. Очевидно, в этом чертовом особняке у кого угодно сегодня будет больше приключений, чем у меня. Проклятье!
Я залил в себя еще три стакана виски, прежде чем появилась Ария. И это была чертова пытка. Она переоделась в тонкую, прозрачную ночную сорочку, которая совершенно не оставляла простора для фантазии. Да она, блядь, шутит?!
– И эту одежду ты выбрала, не желая, чтобы я тебя трахнул?
Ее взгляд метался между мной и кроватью. Не обязательно уметь читать мысли, чтобы понять, что она все еще мне не доверяет. В таком облачении она, наверное, и правда не могла никому доверять.
– Не я ее выбрала.
Конечно, нет.
– Моя мачеха?
Эта женщина, везде сующая свой нос, – та еще садистская тварь.
Ария коротко кивнула. Мне уже надоело это испуганное выражение на ее лице. Я поставил стакан и встал. Ария ожидаемо вздрогнула. Я даже говорить ничего не стал, до того был взбешен. Молча зашел в ванную и захлопнул дверь. Раздевшись, залез под душ и под струями теплой воды дрочил, вспоминая соблазнительное тело Арии, чувствуя себя как чертов подросток. Но никогда, даже в юном возрасте мне не приходилось помогать себе рукой, если в одной комнате со мной находилась прекрасная девушка. Выплеснув сперму на кафельную стенку душа, я не получил заметного удовлетворения, но по крайней мере, яйца больше не собирались лопнуть.