Таким меня ещё никто не видел. С Арией я был нежнее некуда, и она все еще меня боится?
– Я же сказал тебе, у тебя нет причин бояться меня. Я буду защищать и заботиться о тебе. Дам тебе все, что ты хочешь и в чем нуждаешься.
Ей стоит только попросить, и у неё будет всё. Я сам распоряжаюсь деньгами, не спрашивая отца. У нас их более чем достаточно, и скоро все равно все это станет моим.
– Но Семья всегда на первом месте. Если бы тебе пришлось убить меня ради защиты бизнеса, ты бы не колебался.
Я непроизвольно сжал пальцы у неё на талии.
Рождённый в крови. Поклявшийся на крови.
Мне показалось, я почувствовал, как игла впивается мне в грудь, нанося татуировку-клятву Семье.
Я поклялся отдать жизнь ради Семьи. Стать Доном, возглавить своих людей – ради этого будущего меня воспитывали, ради него я жил. Каждый мой вздох, каждая оборванная мною жизнь, каждая полученная мною рана приближали меня к цели. Все остальное в моей жизни было лишним. До появления Арии я просыпался и засыпал только с мыслями о нашем бизнесе.
Я никогда не думал, что кто-то или что-то может отвлечь мое внимание от Семьи или хоть немного приблизиться по значению к ней.
Любовь – это слабость, которую не может позволить себе Дон, – слова отца громко и отчётливо звучали в моей голове. Я всегда закатывал глаза, ведь твёрдо считал, что любовь – пустая трата времени и сил, и что я на это дерьмо никогда не подпишусь.
И все же женщина в моих объятиях проложила себе дорогу в мои мысли и, что ещё хуже, к моему сердцу. Не раз я одергивал себя, когда вместо того, чтобы думать о бизнесе, вспоминал ее.
Это не любовь. Ведь я не способен любить. Это было… Не знаю точно, что это было. Я заботился об Арии. Хотел защитить ее, хотел, чтобы хоть одна женщина в моей жизни оставалась в безопасности.
Это не любовь, но это больше, чем отец позволил бы мне. Если он узнает, что моя жена – не просто для траха, не просто прекрасный трофей, то постарался бы вычеркнуть из моей жизни все, что представляет опасность.
Тело Арии расслабилось в моих объятиях, дыхание стало размеренным. Я зарылся носом в ее волосы, вдыхая аромат ванили. Она была бы в большей безопасности, если бы я относился к ней с холодной отстранённостью, если бы сделал так, чтобы она меня ненавидела. Это не составило бы для меня труда. Всего лишь взять то, что принадлежит мне. Без раздумий, без сомнений. Но только представив, что сделаю это, и Ария будет смотреть на меня так же, как смотрела на моего отца сначала мать, а потом Нина, внутри меня все холодело. Блядь!
Глава 15
Меня разбудил звонок телефона. Нащупав сотовый на тумбочке, я с трудом открыл глаза. Не глядя на экран, прижал телефон к уху.
– Маттео, неужели ты сам не можешь разобраться с очередным дерьмом? А мне надо что-то сделать с чертовым стояком.
– Доброе утро, Лука, – раздался голос Нины в трубке.
Я застонал. Ария подняла голову, взъерошенная, но такая желанная!
– Нина, что ты хотела?
– Сальваторе просил меня пригласить вас на ужин.
Вот же дьявол! Почему он так сильно хочет видеть нас у себя? Я терпеть не могу этого старого мудака.
– Может, ты не в курсе, но мы с Маттео заняты разборками с русскими.
– Я скажу поварам, чтобы приготовили ужин к семи вечера. Не опаздывайте.
– Нина, мы сейчас очень заняты, – проворчал я. От визгливого голоса мачехи у меня с утра пораньше разболелась голова.
– Лука, ваш отец настаивал, чтобы вы пришли, – заныла она. На мгновение воцарилось молчание. – Так что, вы придёте?
Ее голос дрогнул, но Нина сделала вид, что закашлялась, чтобы скрыть свою слабость.
– Он разозлится если ты не придёшь.
Он разозлится в первую очередь на неё. Скажет, что она не может справиться даже с такой простой задачей, как приглашение на ужин.
– Ладно, придём, – буркнул я и отшвырнул телефон.
Ария округлила глаза.
– Что случилось?
Она положила ладошку мне на грудь. Почему она всегда так переживает? Для беспокойства у неё совершенно нет причин. Это я должен ее защищать.
– Нина пригласила нас сегодня вечером на ужин.
– О, – Ария нахмурилась. – Значит, мы поужинаем с твоим отцом и его женой?
Я кивнул.
– Ещё Маттео будет. – Ему, конечно, это не понравится, но для него же лучше, если он притащит все-таки туда свою задницу.
– Что-то ты не очень рад, – осторожно сказала она.
Вздохнув, я высвободился из ее объятий и сел на край кровати. Это ещё слабо сказано.
– Мой отец… он… – Садист и насильник. Чертов психопат. Кровожадный мудак, заслуживающий смерти. – …сложный человек.
Ария кивнула, как будто поняла.
Если бы это зависело от меня, она бы не узнала истинного порядка вещей.
Ария села и погладила меня по плечу.
– Это всего лишь ужин, все будет хорошо.
Она права. Все будет хорошо, потому что я не позволю отцу разрушить все хорошее, что появилось в моей жизни.
В этот момент звякнул телефон Арии. Я мрачно усмехнулся.
– Похоже, покоя сегодня утром нам обоим не видать.
Ария потянулась за телефоном и быстро прочитала сообщение. Ее лицо просияло.
– Твоя сестра? – догадался я, убирая ее непослушную прядь волос от лица.
Она закивала.
– Она прилетает послезавтра!
Улыбка Арии озарила все вокруг, и, несмотря на то, что я чувствовал желание что-нибудь разбить, при виде ее счастливого лица мне самому захотелось улыбнуться. Но я сдержался и молча поднялся с кровати. Мне нужно сохранять между нами дистанцию не столько физически, сколько эмоционально, если этим вечером я не хочу вызвать ненужных подозрений у отца.
Ария оторвалась от телефона и посмотрела на меня снизу-вверх, но я без лишних слов зашёл в ванную и закрыл за собой дверь.
Сразу после завтрака я уехал на встречу с управляющим наших борделей. Основными занятиями отца были гольф с политиками и тестирование шлюх.
В «Фокси» мы приехали чуть раньше и расположились в паре плюшевых кресел. Одна из шлюх принесла нам выпить. Она поставила стаканы на низкий столик, соблазнительно выпятив перед нами задницу, а, выпрямившись, кокетливо погладила меня по плечу.
– Я разрешал тебе прикасаться ко мне? – Зло зыркнул на неё, девка отдернула руку и вернулась к бару. Обещание, данное Арии, я не собирался нарушать даже в такой мелочи.
– Какая муха тебя укусила? – спросил Маттео, отхлебнув свой «Негрони».
– Считаешь, что я становлюсь мягкотелым?
Я откинулся на спинку, и, прищурившись, наблюдал за тем, как мой брат надрывает живот от смеха.
– Дда… дай мне минутку, – фыркнул Маттео.
– Знаешь, что? – проворчал я. – Может, мне стоит выбить из тебя всю дурь, чтобы опровергнуть это предположение?
Маттео ухмылялся, на глазах у него выступили слезы.
– Ох, Лука, спасибо, хорошо посмеялся. – Он с ехидцей покачал головой. – Про тебя много что можно сказать, но чтобы мягкотелый? Да ладно, что с тобой такое?
Я вообще не хотел ни с кем делиться. Не в моих правилах показывать свою уязвимость перед посторонними людьми, даже перед собственным братом.
Улыбка Маттео угасла.
– Это из-за Арии?
Блядь, я доверял этому долбоебу, как никому, так что пошло оно все к черту!
– Я так и не трахнул ее и пообещал никогда не прикасаться к другим бабам. Кем это меня делает?
Маттео пожал плечами.
– Я полагаю, добродетельным мужем, соответствующим нормальным стандартам.
– Как будто нам не по хуй на нормальные стандарты! Мы не играем по правилам.
– Когда отец умрет, ты станешь Доном. Скоро правила ты будешь устанавливать сам.
– Многие традиции останутся незыблемыми. И наш отец все ещё Дон. Если бы он узнал, что я до сих пор не трахнул собственную жену… – Я замялся.
– Он, скорее всего, сделал бы это сам, – закончил за меня Маттео.
И я взорвался.
– Пусть только попробует тронуть хоть один чертов волосок на ее теле, и, клянусь Богом, я прикончу его! – прорычал я.
Маттео кивнул.
– Одно твоё слово, и я в деле. Ты ведь это знаешь?
– Знаю, – тихо ответил я. Мы с Маттео годами строили планы о том, как прикончить отца. – Но Семья не примет Дона, который убил собственного отца.
– И почему этот старый садист не может сдохнуть сам? – Маттео вздохнул.
– Может, Нина найдёт в себе смелости и подсыпет ему в еду яду. Сколько ещё она и остальные его пассии могут терпеть его издевательства и побои?
– Скорее она убьёт себя, чем нашего отца, – пробормотал Маттео. Он не произнёс вслух «как наша мать», но мы оба подумали об этом. – И тогда тебе придётся убить ее за то, что она убила нашего отца.
– Она сбежит в Европу, а мне некогда будет гоняться за женщиной.
Если бы Нина расправилась с отцом, я определённо не стал бы ее за это наказывать. Мне она никогда не нравилась, но в отношениях с моим отцом она являлась жертвой.
– А знаешь, что, – понизив голос, сказал Маттео. – Я был уверен, что ты не станешь брать силой Арию.
Я пристально посмотрел на него, мне не нравились нотки, прозвучавшие в его голосе.
– Тебе до сих пор в кошмарах слышатся вопли матери? – продолжил он шепотом.
У меня скрутило желудок.
– Слишком часто.
Маттео вынул нож и повертел его, уставившись на сверкающее лезвие. Это был его любимый нож. Нож, которым наша мать перерезала себе вены.
– Не должна женщина умолять собственного мужа не насиловать, не бить и не унижать ее. Об этом знает даже такой жестокий мудак, как я.
Я кивнул. Слишком хорошо ещё помнил, как выглядела наша мать по утрам после подобных ночей. С синяками и со взглядом побитой собаки. Только от мысли, что Ария может быть такой, мне хотелось поубивать всех вокруг. Ария никогда не будет так выглядеть. Никогда ни я, никто другой не поднимет на неё руку. Я скорее пальцы себе отрежу, чем ударю ее, и скорее порублю свой чертов член в капусту, чем изнасилую жену. Со мной ей ничего не угрожает ни в постели, ни где-либо еще.