– Ага, вижу. – Мерлин положил руки на плечи Сьюзен и, легонько подталкивая ее сзади, провел вперед шагов десять. – Стоп, мы почти у цели. Подними ногу, протяни вперед. Нащупала?
– Да, – ответила Сьюзен и так легко пошла вперед, что удивленному Мерлину даже пришлось прибавить шагу.
Кончиками пальцев он слегка придерживал ее за плечи, но Сьюзен обнаружила, что не нуждается в поводыре. Она точно знала, где заканчивается бревно, и насколько высоко надо поднять ногу, чтобы шагнуть на берег, и где начинается тропка, петляющая среди ольхи. А еще она видела лучше, чем ожидала: то ли это отсвет невидимки-луны отразился от облаков, то ли еще что-то в этом роде, но она почти видела, куда идет.
– Похоже на нашу первую встречу, – сказала она, когда они углубились в ольшаник; левая рука Мерлина грела ее даже сквозь перчатку и меховой палантин, настолько она была теплее правой. – Здесь что, старая прямая дорога?
– Нет, – ответил Мерлин. – И главное, поблизости нет водяного. Другие сущности есть, но, насколько я понимаю, они твои друзья. Один живет под холмом, другой в ручье, ниже по течению, а в большом каштане за домом – вороны, которые на самом деле не вороны. Правда, сейчас они не так активны, как в прошлый раз, когда я был здесь. Я бы даже сказал, что они дремлют. Присматривать за тобой они присматривают, как и раньше, но безо всякого беспокойства, заметь.
– Что все-таки заставляет их просыпаться? И действовать?
– Причин может быть много. Например, поклонение, жертвоприношение, вообще любое внимание. Особые события или совпадения. Иногда просто обстоятельства. А иные сущности засыпают или бодрствуют вообще непонятно почему.
Они шли молча, пока сквозь заросли ольхи и редкую завесу падающего снега не засветились впереди окна кухни. Из окон расположенной неподалеку студии Жассмин, бывшего амбара, тоже лился свет, достаточный для того, чтобы Сьюзен могла хорошо видеть.
– Мне жаль, что тебя в это втянули, – сказал Мерлин; Сьюзен взглянула на него и увидела в его лице тревогу, совсем не характерную для ее спутника. – Увы, это не каламбур. Я не чувствую себя достаточно умным сейчас, чтобы каламбурить.
Сьюзен остановилась и повернулась к нему всем телом, так что, оказавшись совсем близко, они обнялись и прижались друг к другу.
– Как твоя нога? – спросила она с беспокойством. – Кровь не идет?
– Идет, – не стал лгать Мерлин. – Правда, немного. Наверное, рана открылась, когда я лягнул минотавра.
– Прости, я это пропустила, – сказала Сьюзен.
– Лучше бы ты пропустила вообще все. – Мерлин вздохнул. – Я сглупил, когда поймал пчелу, но все же Вивьен не стоило отрывать тебя от твоей жизни. Я знаю, что ты не хочешь связываться с книготорговцами…
– Не то чтобы не хочу, – прошептала Сьюзен, обращаясь к ключице Мерлина, красиво подчеркнутой квадратным вырезом платья; несмотря на холод, его кожа не покрылась мурашками. – Я боюсь соблазна. Древний мир, магия – все это так привлекательно, что я боюсь потерять из-за них свою простую, человеческую сущность. Потерять совсем, я имею в виду. Конечно, теперь, когда я знаю, кто мой отец, я никогда снова не стану обычной девушкой, а мне так хочется остаться ею, если это возможно.
– Понимаю, – произнес Мерлин, крепче прижимая ее к себе. – Я ведь тоже часть Древнего мира.
– Да, – кивнула Сьюзен. – Но я не хочу тебя терять! Мне просто нужно найти способ сохранить… равновесие, что ли. Да, равновесие. Потому я и решила встречаться с тобой раз в неделю, хотя до сих пор сама этого не понимала. То есть понимала, но только на уровне подсознания. Я все запутала, да?
– Нет. Я… не только я, вообще все Сен-Жаки… сталкиваются с этим… время от времени. – Мерлин поколебался и тихо продолжил: – Иногда книготорговцы отказываются от всех своих способностей и становятся простыми людьми. Это происходит редко, и сам процесс очень трудный, но такое возможно.
– Я не знала! – воскликнула Сьюзен и, подумав, добавила: – Но я не хочу от тебя такой жертвы, имей в виду. В конце концов, я-то ведь не могу отказаться от части себя. То есть, наверное, не могу…
– Спроси об этом у кого-нибудь из наших старейшин, – тихо сказал Мерлин. – Или у Хранителя Грааля в Сильвермире. Или хотя бы у отца, хотя вряд ли он отнесется с пониманием к такой идее. Не знаю.
– Чего ты не знаешь? – раздался из-за его спины голос Вивьен, и Сьюзен вздрогнула; Мерлин же услышал приближение сестры. – В каком очередном невежестве признаешься? И почему вы еще не в доме и не приготовили чай?
– Мы остановились на минутку, чтобы поболтать. – Сьюзен прикрыла ладошкой рот Мерлину, чтобы он не ответил на ехидство сестры какой-нибудь резкостью, и он поцеловал ладонь Сьюзен, а она отняла руку и повернула к дому; теперь она хорошо видела и пошла вперед. – Идемте. Надеюсь, мама не сердится, что я не вернулась к чаю. Сколько сейчас времени?
Мерлин глянул на ночное небо:
– Восемь тридцать пять. – Потом вспомнил, что на нем есть часы, и сверился с циферблатом своего «Вертекса». – Нет, я ошибся. Восемь тридцать четыре.
– Значит, разница во времени осталась существенной, – задумчиво произнесла Вивьен. – Теперь Древний владыка наверняка закрыл ту часть карты, которая оказалась у нас, так что сад, дом и все остальное снова погрузятся в стазис. И мы не сможем вернуться туда. По крайней мере, тем же способом.
– Зачем вам возвращаться? – спросила Сьюзен.
– Надо провести расследование, – ответил Мерлин. – Я насчитал там двадцать шесть трупов. Скорее всего, этих людей убили. А того, последнего, который на часах, вообще пытали перед смертью.
– Ох! – выдохнула Сьюзен. – Какой ужас! Просто кошмар.
– Нам нужно во многом разобраться, – сказала Вивьен. – А для этого надо скорее вернуться в Малый книжный. Как думаешь, Сьюзен, твоя мама согласится одолжить нам свою машину?
– Согласиться-то она согласится, только вам это не поможет. – Сьюзен взмахнула рукой, и вокруг нее заплясали снежинки. – Если так будет продолжаться весь день, то «мини-купер» не залезет на Дрифтон-Хилл. А если залезет, то уж точно не спустится.
– А разве Дрифтон-Хилл здесь не убирают, не посыпают песком или что-то в этом роде? – спросил Мерлин.
– Эх ты, столичный житель! Здесь же дорога местного значения. Если снегопад будет очень сильным, то городской совет решит ее почистить, но не сразу, а в лучшем случае через пару дней. Или ее почистят Парменты, не дожидаясь решения властей. У них есть снежный плуг, который они устанавливают на большой трактор, и сбрасывают им снег с дороги. Но они обычно чистят только от своей фермы на запад, в сторону Шир-Хилла, а не в нашу сторону.
– Мы попросим Кэмерона прислать за нами «лендровер», – сказала Вивьен. – А сами пока выпьем чая и перекусим. И я еще раз осмотрю твою рану, Мерлин.
– По-моему, кровь уже не идет, – сообщил Мерлин. – Но все равно спасибо. И спасибо, что пришли и вытащили меня оттуда. Вам обеим.
Они вышли на лужайку, уже покрытую снегом на несколько дюймов. Сьюзен хотела потянуть на себя тяжелую кухонную дверь, когда ее остановил Мерлин:
– Подожди. Там голоса. Как будто кто-то читает заклинание хором!
– Я ничего не слышу, – прошептала Сьюзен.
– Я слышу, – с сомнением произнесла Вивьен. – Но звук очень слабый. Вряд ли это…
– Звук не из дома. – Мерлин повертел головой, словно собака, встревоженная чем-то подозрительным. – Он оттуда.
Он опустил на землю сумку, открыл ее, вынул из него «смитон», быстро зарядил его, взял на изготовку и бесшумно скользнул к амбару, служившему мастерской Жассмин. Подкравшись к окну, Мерлин остановился и заглянул внутрь, а потом повернулся к амбару спиной и нормальным шагом пошел к дому. На крыльце он убрал револьвер в сумку и захлопнул ее, щелкнув металлической застежкой.
– Что там? – не выдержала Сьюзен.
– Радио, – смущенно ответил Мерлин. – Flying Pickets. «Only you».
– Их сейчас везде крутят, – сказала Вивьен.
– Да, мама их десять раз на дню слушает, – подтвердила Сьюзен. – Она любит работать под радио. Она рисует?
– Да, – ответил Мерлин. – Что-то очень большое и абстрактное. Малюет с полным самозабвением, так что ничего не видит и не слышит вокруг.
– Значит, это еще не на один час. Пошли внутрь. Я замерзла.
В прихожей все трое сменили уличную обувь на мягкие тапочки из коробки и вытерли волосы и лицо новыми пушистыми полотенцами, вывешенными там именно для этого (к удивлению Вивьен и Мерлина, которые ожидали увидеть привычные рваные тряпки с пятнами краски), а затем шагнули в долгожданное кухонное тепло. Плита «Ага» кочегарила вовсю, так что сначала им стало даже жарко, как это всегда бывает, когда входишь с холода.
Сьюзен вернула Мерлину меховой палантин, налила воды в чайник и поставила его на плиту, а Вивьен пошла в гостиную искать телефон, который Жассмин часто прятала там под подушками, – нужно было позвонить в Малый книжный. Тем временем Мерлин попросил у Сьюзен разрешения позаимствовать что-нибудь из ее одежды. После того как Сьюзен отсмеялась, она сказала, что он может взять все, что ему подойдет, но поскольку он и выше, и тоньше ее, то таких вещей окажется не так уж много.
– Ничего, подберу что-нибудь, – отозвался Мерлин, глядя на свое рваное, а теперь еще и грязное платье.
Поднимаясь по угловой лестнице наверх, он по привычке пригнул голову на повороте. Дом построили еще в Средневековье, и, хотя с течением времени его не раз подновляли в разных местах, низкий потолок на лестнице представлял опасность даже для человека среднего роста.
Оставшись на кухне одна, Сьюзен заглянула в кладовую и в раковину, где все еще ждали своего часа чашки и тарелки с завтрака, и поняла, что мать совсем забыла и о чае, и об ужине и, наверное, рисует с тех пор, как вернулась из Бата.
Сьюзен выставила на стол масленку, головку выдержанного в пещере чеддера в восковой упаковке, хлеб из муки грубого помола, который Жассмин испекла накануне, пару безвкусных помидоров и половинку салата-латука из большого «Сейнсбери» в Чиппенхеме, банку маринованных огурцов «Брэнстон», баночку с остатками дижонской горчицы и пять маленьких пирогов со свининой – на один укус, если у кого-то очень большой рот, – из фермерского магазина Парментов неподалеку. Наверное, Жассмин купила их по дороге домой, а потом начисто про них забыла.