Первой в кухню вернулась Вивьен, что и неудивительно, ведь Мерлин был занят одеждой. Она с радостным возгласом взяла предложенную кружку чая, придвинула табурет к барной стойке и прямо набросилась на еду.
– С гаргульями разобрались, – сообщила она. – Кэмерон сказал, что они как раз охотились за последней, когда то, что оживляло ее, исчезло, и статуя грохнулась с крыши и разбилась. Хорошо, что она упала во двор, где были одни леворукие, которые среагировали моментально и убрались с дороги, так что никого не зацепило. Ну и без посторонних глаз, опять же. Думаю, это произошло, когда Древний владыка вернулся за нами в сад.
– Его опознали? В смысле, сущность?
– Нет пока. Но Малый книжный теперь сущее осиное гнездо. Только что приехала Уна, привезла новых знакомых с конференции, около шести явилась двоюродная бабушка Эванджелина из Брайтона с кучей пожилых праворуких тетушек и дядюшек. Все считают, что дело крайне серьезное. И это они еще не знают о телах в башне. Боже, как вкусно – пирог со свининой и пикулями! А что это за чай? Он потрясающий!
– Это смесь, которую кто-то из маминых друзей шлет ей со Шри-Ланки, – ответила Сьюзен. – Старый поклонник, наверное. На банках нет ни этикетки, ни подписей. Небольшие партии приходят регулярно, два раза в год. Раньше я даже подозревала, что так маме присылают наркотики. Пока не убедилась, что это не они сводят ее с ума.
Необычные мыслительные процессы и рассеянность Жассмин были классическими симптомами близкого контакта с могущественной мифической сущностью, а именно с отцом Сьюзен. Не все реагировали на вторжение мифического в обыденное именно так, но вообще это был довольно распространенный случай. Вивьен объяснила Сьюзен, что могло быть гораздо хуже. Обычно люди, подвергшиеся воздействию сущностей или атмосферы Древнего мира, либо умирали от сердечной недостаточности или иной болезни, против которой бессильна современная медицина, либо попросту сходили с ума.
Мерлин спустился, когда Сьюзен и Вивьен пили уже по второй чашке чая и спорили, оставить ему пирога со свининой или нет. Увидев Мерлина, Сьюзен моргнула, а Вивьен прыснула и прошептала:
– Dexys Midnight Runners[6].
Брат услышал ее слова, но смолчал, хотя это явно стоило ему больших усилий.
На нем был кремовый пуловер и коричневый полукомбинезон, широковатый в бедрах и коротковатый снизу, так что из-под штанин высовывались дюйма четыре носков, а то и больше.
Сьюзен встала и занялась чаем, а Мерлин сел на табурет, причем комбинезон на нем задрался почти до колен.
– Выглядеть так – унизительно само по себе, – сказал он. – Так что без комментариев, ладно, Вивьен?
– Справедливо, – согласилась его сестра и замурлыкала «Too loo rie ay», но замолчала, поняв, что Мерлин расстроен не на шутку.
– Ты дозвонилась до Кэмерона? – Заметив, что Вивьен нацелилась на последний пирог, он опередил ее, молниеносно схватив его с блюда. – Поросенок. Сколько таких вы уже слопали?
– Почти нисколько, а до Кэмерона я дозвонилась, – ответила Вивьен. – Сейчас там все спокойно, но Уна и Эванджелина решили взять все в свои руки и хотят, чтобы мы возвращались немедленно. За нами уже едет полицейский «лендровер». Думаю, он будет здесь примерно через полчаса, хотя, может, и позже, если снегопад усилится.
Мерлин невнятно буркнул, энергично жуя пирог. Сьюзен подала ему кружку с чаем, в который он положил три ложки сахара и налил много молока.
– Кстати, о поросятах. Я не расслышала, что ты там бурчишь с набитым ртом, – сказала Вивьен.
– Они хотят, чтобы Сьюзен приехала? – спросил Мерлин.
Вивьен повернулась к Сьюзен:
– Кэмерон ничего об этом не говорил. Так что решать тебе, Сьюзен. Поедешь с нами или останешься здесь?
Сьюзен задумчиво уставилась в свою кружку. Она чувствовала, что в ее жизни наступает поворотный момент. Она снова влезла в дела книготорговцев, причем такие, которые не имели к ней никакого отношения. Зря она вмешалась.
– Тебе выбирать, – подтвердил Мерлин. – По крайней мере, пока.
Сьюзен оторвала взгляд от чая:
– А что было бы, если бы я ввязалась во все это как обыкновенная девушка?
– Тогда бы ты не ввязалась, – ответила Вивьен. – Я обратилась к тебе только потому, что знала: ты сможешь нарисовать карту перемещения. Ни один обычный смертный на это не способен.
Сьюзен посмотрела на Мерлина, который вдруг странно притих. Он встретился с ней взглядом и медленно произнес:
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Будь ты простой смертной, мы заставили бы тебя пойти с нами сейчас, а уж потом, после всего, решали бы, что с тобой делать. И скорее всего, для тебя это плохо кончилось бы. Но ты не обычная, Сьюзен. Ты уникальна во всех отношениях. Поэтому ты можешь выбирать. Сейчас и… и потом тоже. Но помни: любой твой выбор повлечет за собой последствия, избежать которых не сможешь даже ты.
Сьюзен медленно кивнула и поднесла кружку к губам. Слишком горячий чай обжег ей язык, и это ее рассердило.
– Моя карта все еще у тебя?
– Э-э-э… да. – Вивьен похлопала себя по блузке. Раздался глухой деревянный стук. – Я хотела сказать тебе… пусть лучше она будет у нас. Надо сначала убедиться, что она безопасна. Я нисколько не сомневалась, что ты нарисуешь хорошую карту перемещения – и ты это сделала, – но часто бывает так, что после первого использования эффективность подобных вещей уменьшается. В буквальном смысле: если ты попробуешь использовать ее снова, она может не сработать как надо, и ты вернешься не на свой островок посреди ручья, а окажешься совсем в другом месте. Или вообще ни в каком месте. А это…
– Хуже смерти, – сказал Мерлин. – Быть вечно живым, но в ловушке. Наверное. Мы не знаем наверняка.
– Ладно, – решительно кивнула Сьюзен, – оставь ее у себя.
– Так ты поедешь с нами в Бат? – спросил Мерлин.
Сьюзен заколебалась:
– Вообще-то, я всего на один день к маме. У меня билет на завтра, на поезд в два шестнадцать, из Чиппенхема.
– Тебе обязательно возвращаться? – спросила Вивьен.
– Мне сказали, что, независимо от распорядка в других учебных заведениях, Школа искусств Слейда неукоснительно настаивает на том, чтобы студенты посещали занятия всю последнюю неделю семестра, – ответила Сьюзен. – К тому же мне нужно закончить картину на звание художника.
– Но на Рождество ты вернешься сюда? – спросил Мерлин.
Они со Сьюзен уже обсуждали возможности встречи на каникулах, поэтому он знал, что она хочет провести их здесь, у матери. Он тоже надеялся выкроить время, чтобы побыть с ней, но для Сен-Жаков канун Рождества и рождественские каникулы – самое напряженное время года, ведь книжные магазины переполнены покупателями, рыщущими в поисках подарков, да и иные мероприятия, связанные с зимним солнцестоянием, не позволяют книготорговцам расслабиться. В мифическом мире солнцеворот – время перемен, когда одни двери открываются, а другие затворяются наглухо, когда рушатся старые узы и выковываются новые.
– Да, но мама пригласила друзей, человек пять или больше, так что в следующие выходные у нас не будет времени побыть вдвоем. А завтра мы печем рождественские пудинги. Мама всегда пропускает воскресенье перед началом поста и готовит их позже.
– Возможно, тебе небезопасно оставаться здесь одной. – Мерлин обратился к Вивьен: – Ты уверена, что Древний владыка не узнает, где лев? И не сможет проследить путь Сьюзен от него сюда?
– Ты же знаешь, что я не уверена, – раздраженно ответила Вивьен, выхватывая из-под руки брата только что отрезанный им ломтик чеддера.
– Что, если сущность найдет и оживит этого льва?
Но Вивьен промолчала, наверное, потому, что еще не прожевала сыр.
– Здесь тебе не опаснее, чем везде, – наконец справившись с сыром, сказала она. – И даже надежнее. Стражи земли, неба и воды, которых приставил к тебе отец, – не пустые слова.
– Знаю, – согласилась Сьюзен. – Думаю, они хотя бы предупредят меня, если что.
– И не только, – убежденно произнесла Вивьен и, поколебавшись, добавила: – А если по какой-то причине они не одолеют каменного льва или другую напасть сами, у тебя тоже есть сила. Вообще-то, было бы разумно подготовиться к ее использованию заранее.
Сьюзен проследила за взглядом Вивьен, который остановился на большой сине-белой фаянсовой солонке с дырочками.
– Соль, сталь и кровь, – медленно произнесла Сьюзен. – Чтобы привлечь кого-то… или что-то… к себе на службу. Я же говорила, что не хочу этого делать. Да и вообще, сработает ли это с камнем? Ты же говорила, что нужна открытая рана…
– Конечно, кровь с кровью работает быстрее всего, – подтвердила Вивьен. – Но так тоже можно. По крайней мере, ты сможешь помешать сущности контролировать статую, а если она сама войдет в камень, то ты, возможно, даже сможешь ее победить. Ты помнишь, что надо говорить?
– Да, – коротко ответила Сьюзен.
Она вспомнила. Я твоя хозяйка. Стань моим слугой.
– Это всего лишь мера предосторожности, – сказал Мерлин, чувствуя ее нежелание. – Просто всегда носи при себе нож и немного соли, как зонтик на случай дождя. Скорее всего, тебе даже не придется ими воспользоваться. Погоди-ка, у меня как раз есть подходящий нож.
Он порылся в сумке и вытащил из него армейский складной нож 1930-х годов, видимо ни разу не бывавший в деле, – черная рифленая рукоять из бексоида прямо блестела. Мерлин открыл нож, демонстрируя свайку, открывалку для консервов и главный клинок, впечатляюще острый.
– Выглядит как обычный, – объяснил Мерлин, – но это работа Харштона и Гула. Лезвие просто супер-острое и посеребренное, как и свайка. Консервный нож тоже очень удобный. Пожалуйста, возьми его, мне будет спокойнее. И все время носи с собой. На всякий случай.
– И не забудь соль, – добавила Вивьен.
Она огляделась, увидела на подоконнике большой коробок спичек, взяла его, вытряхнула спички, насыпала вместо них соли и поставила коробок на стол перед Сьюзен.