– Но ведь мы выжили, – весело парировал Мерлин, достал из сумки полицейскую фуражку и протянул Сьюзен, забрав у нее шапку. – На вот, надень. Во избежание дружественного огня. Иди медленно, руки подними и держи подальше от тела на случай, если наткнемся на вооруженную полицию. Вообще-то, внутри оцепления никого не должно быть, но в таком тумане и при таком количестве задействованных сил никогда не знаешь наверняка.
Сьюзен надела фуражку и, как могла, натянула ее на уши, которые мерзли сильнее, чем она ожидала. Она пожалела, что не надела поверх своей шапки капюшон лыжного костюма еще когда они шли сюда из отеля «Эмпайр». Но тогда идти было совсем близко, и надевать капюшон показалось глупостью, зато теперь из ее тела как будто откачали тепло, так она устала и замерзла. Хотя, может, то был побочный эффект от посещения горячего источника Сулис Минервы. Когда находишься в тепле в верхней одежде, а потом выходишь на холод, всегда мерзнешь сильнее, чем обычно.
– Чай с булочками, – твердо сказала Вивьен. – Я вижу, они тебе нужны. Нелегко побывать там, где ты только что была, и вернуться.
Она взяла Сьюзен под локоть и повела ее к ресторану. Мерлин шел впереди них, а Диармунд – сзади, прикрывая тыл, хотя от цели их отделяло всего несколько десятков ярдов. Считалось, что в здании этого ресторана когда-то жила и пекла свою сдобу прославленная Салли Ланн, хотя, скорее всего, это была легенда, которую пустил в обиход какой-нибудь ушлый маркетолог в тридцатые годы.
Покинув двор аббатства, они вышли на Эбби-стрит. Впереди маячил огромный платан в Эбби-Гарденсе – казалось, в тумане заблудился гигант. Сьюзен с любопытством оглянулась на него, когда они сворачивали в узкий переулок Черч-стрит.
– То дерево, случайно, не локус какой-нибудь сущности? – поинтересовалась она. – Как тис для Саутхо?
– Нет, – ответила Вивьен. – Это просто дерево. Ему не так много лет, всего несколько сотен. Да и Сулис Минерва ни за что не подпустит другую сущность так близко.
Ресторан «Салли Ланн» оказался чуть дальше за поворотом, в узком здании с полукруглым эркером. Сьюзен была там всего однажды и не поняла тогда прелести фирменных булочек, но теперь радовалась, что они идут в теплое место, где можно выпить горячего чая. К тому же после визита к Сулис Минерве ей было о чем подумать.
Вход охраняли офицер полиции с пистолетом-пулеметом «Хеклер и Кох MP5» и старший инспектор Келли Хокинс с пистолетом-пулеметом «стерлинг». Их стволы смотрели прямо на группу Мерлина, пока те шли к ним сквозь туман, и опустились, только когда Мерлин остановился шагах в десяти от них и заговорил:
– Плохие парни вернулись, Келли. Я так понимаю, большие боссы внутри?
– Точно, – ответила та. – Без сомнения, набивают животы булочками.
– Тогда мы присоединимся к ним, – сказал Мерлин. – На Западном фронте без перемен?
– Пока да, – отозвался второй полицейский и чуть заметно улыбнулся.
Хокинс не представила его, а он, похоже, не стремился узнать, кто такие вновь прибывшие. Мерлин первым вошел внутрь, остальные за ним. Сьюзен задержалась у входа, чтобы заглянуть в эркерное окно, где куклы и мягкие игрушки сидели вокруг накрытого к чаю стола с сервизом из веджвудского фарфора, а на его тарелочках лежали гипсовые муляжи булочек «Салли Ланн».
Оказалось, что весь верхний этаж заведения заняли книготорговцы. Эванджелина завладела телефоном и теперь отдавала по нему какие-то приказы, пока ее люди отодвинули часть столиков к стенам, а остальные завалили картами, книгами и документами, заставили чайными и кофейными чашками и тарелками, на которых в основном лежали не булочки, а другая еда, посытнее.
Не все сотрудники отдела расследований пришли сюда; вероятно, кто-то остался в отеле, но вокруг Уны собрались леворукие книготорговцы и полицейские во главе с инспектором Грин, все с приемниками в руках. Грин говорила по рации, которая была в два раза больше, чем PF8 Мерлина, а ее длиннющая антенна все время задевала потолок. Из всех приемников неслись громкие голоса, они говорили сбивчиво и непонятно, то и дело перекрывая друг друга. Звучали фразы типа «освободите канал» и «только срочные сообщения», кто-то все время требовал «повторите, повторите», но никто не обращал на это внимания. Было очень шумно.
Сьюзен рухнула за столик у двери, сняла фуражку и расстегнула молнию на лыжном костюме. После холода на улице в помещении ей стало жарко – вечная проблема центрального отопления, – но она все равно радовалась теплу, к тому же в заведении восхитительно пахло выпечкой. За один столик со Сьюзен сели Вивьен и Мерлин. Мерлин подозвал официанта. К столику подошел человек с такими же застывшими глазами, какие Сьюзен наблюдала сегодня у радистов в отеле «Эмпайр», и принял у них заказ на чай, кофе, булочки, сэндвичи, пирожные и кексы, таращась в пустоту над головой Сьюзен.
– Это Эванджелина опять заморочила всем голову? – спросила она, когда официант ушел.
– Ее любимое развлечение, – ответил Мерлин. – Но с ним ничего плохого не случится. Просто у него будет тяжелый день, и к вечеру он будет вспоминать все как сквозь туман.
Эванджелина, наверное, услышала свое имя, так как передала трубку книготорговцу, который продолжил разговор вместо нее, и подошла к столику Сьюзен. За ней пришли Уна и Грин, причем инспектор передала рацию своему седовласому коллеге. Гвалт в эфире продолжался, его суть сводилась к тому, что угроза взрыва миновала и все могут разойтись, но это, похоже, дошло не до всех сразу. Одни хотели получить больше информации, другие требовали конкретных инструкций, а старшим офицерам просто нравилось слушать свой голос.
За столом Сьюзен было некуда сесть. Уна сердито зыркнула на одну из своих сотрудниц, и та мигом подтащила второй стол, поставила его вплотную к столу Сьюзен и добавила стульев.
– Итак, – начала Эванджелина, опускаясь на стул и принимая царственную позу. – Мы добились некоторого прогресса. Клемент на девяносто процентов уверен, что опознал дом и сад по карте, он назывался…
– Алфавитный дом, – не сдержалась Сьюзен.
– Действительно, – кивнула Эванджелина. – Твои слова подтверждают его догадку. Я так понимаю, Сулис Минерва была любезна с тобой?
– Можно и так сказать, – согласилась Сьюзен. – Она сообщила, что Алфавитный дом построили из менее качественного пурбекского мрамора, не из массива, принадлежащего сущности, а из окружающих его слоев, причем камень везли сначала вверх по течению Эйвона, а потом по каналу Кеннет-Эйвон за пределы Бата. Правда, она не знает, куда именно.
– Клемент обнаружил его неподалеку от Брэдфорда-на-Эйвоне. Упоминания Алфавитного дома нашлись в переписке Фанни Берни с издателем Томасом Лаундсом по поводу рукописи ее романа «Эвелина». Там же упомянуты и «любопытные статуи». Но мы еще не нашли этот дом на карте и не определили его точное местоположение. Полезно знать, что камень привезли по каналу. – И она крикнула книготорговцу, сидевшему вместо нее на телефоне: – Прадип, скажи Клоду, что камень везли по каналу Кеннет-Эйвон, который потом закрыли, так что фрагмент на карте, наверное, от него.
Прадип кивнул и продолжил говорить.
– Думаю, эти сведения сужают круг поиска настолько, что мы найдем его в самое ближайшее время, – сказала Эванджелина. – Сьюзен, что еще рассказала тебе Сулис Минерва?
Сьюзен честно выложила ей все, что узнала о Гвайре, известном как Каменная Леди, об Алфавитном доме, о волшебнице Эверильде Гиббонс и ее дочери, но не упомянула ни о бронзовом браслете, ни о предупреждении Сулис Минервы насчет книготорговцев.
– Эверильда Гиббонс, – задумчиво произнесла Эванджелина. – Внебрачная дочь Гринлинга Гиббонса. Насколько я помню, она была известным практикующим магом, но мы ее не запрещали. Моя мать вела с ней кое-какие дела, она держала нас в курсе некоторых событий в Дорсете. Помогала нам, а сама замышляла недоброе.
Эванджелина снова повернулась к Прадипу и выдала ему длинный ряд указаний по организации исследования личности Эверильды Гиббонс, ее потомков и всего, что может иметь к ней отношение, а также велела Клоду поискать на острове Пурбек каменоломню, из которой извлекли Гвайра или какие-нибудь его обломки.
Сьюзен слушала ее и гадала, сколько же лет этой праворукой. Судя по тому, что она о ней знала, выходило, что Эванджелина была молодой женщиной во времена битвы при Ватерлоо, когда, по ее словам, Меррихью «отбила у нее кавалера». Но и тогда ни одна из них не была особенно юной, предположила Сьюзен. Значит, Эванджелине должно быть по меньшей мере несколько сотен лет. Эта мысль встревожила Сьюзен. До сих пор она считала книготорговцев людьми, обладающими особыми способностями, но теперь ей вдруг показалось, что они куда ближе к сущностям из Древнего мира, чем она полагала. Те, кто живет так долго, просто не могут принимать близко к сердцу особенности современной жизни и разделять заботы обычных людей.
Сьюзен подумала, что это же может относиться и к ней. Возможно ли, что она проживет так долго? Какой она тогда станет? Есть о чем поразмышлять. Может быть, она просто превратится в часть Конистона. Погрузится в камень, словно в удобную постель. И Сьюзен вдруг ощутила, как гора манит ее…
– Сьюзен, ты это слышала? – взволнованно спросил Мерлин.
Сьюзен открыла глаза и поняла, что, похоже, отключилась на две-три минуты. Столько событий произошло с ней за один день, причем еще до обеда. Перед ней уже стояла чашка с чаем и тарелка с фирменной булочкой. Сьюзен торопливо глотнула чая, пока он не остыл, откусила булочку и посмотрела на Мерлина так, словно все время слушала очень внимательно. Она попыталась сказать ему об этом, но во рту у нее была булка, и Мерлин все равно ей не поверил.
– Ты ведь не слушала, да? – спросил он.
– Мм… – промычала Сьюзен с полным ртом.
– Слушайте все внимательно, – сказала Уна. – Полина сообщает из Чиппенхема. Там в мастерской арестованы еще трое масонов, но, что самое важное, средняя форма Гвайра, Матрона, тоже была там. Ее нейтрализовали. Двое моих людей получили ранения, но ничего страшного, это всего лишь переломы, а вот сержант Лалонд, заместитель инспектора Грин, госпитализирована с сотрясением мозга. Чувствует себя удовлетворительно. Я думаю, это большой шаг вперед.