– В магазин нельзя, мисс, – остановила Сьюзен сержант, старшая из троих торчавших у дверей полицейских.
Угловатое, худое лицо сержанта было мокрым от растаявшего на нем снега, тушь размазалась и потекла по щекам тонкими струйками, что придавало ей несомненное сходство с Элисом Купером. Коллеги, которые, вообще-то, побаивались свою начальницу, не рискнули сказать ей о непорядке с ее макияжем.
– Меня там ждут. – Сьюзен ткнула в магазин пальцем. – Меня вызвали.
– А-а-а, – напряглась сержант. – Так вы из этих.
– Хм, смотря кого вы имеете в виду, – осторожно отреагировала Сьюзен.
Трудно было понять, много ли известно сержанту полиции, а саму Сьюзен много раз предупреждали, чтобы она никогда не обсуждала дела книготорговцев, свое происхождение и существование Древнего мира с непосвященными. Вот почему она не знала, на что ей сейчас решиться.
– Ложа пятьсот, – буркнул один из полицейских за спиной сержанта, но она так зыркнула на него глазами в подтеках туши, что он поспешил извиниться.
– Мне нельзя разглашать, – честно призналась Сьюзен и вздохнула с облегчением – пусть думают, что она из службы безопасности, так проще и безопаснее для всех.
– Сьюзен! Спасибо, что сразу приехала!
Из-за покореженной двери книжного магазина, которую легко держала одной левой молодая женщина в спортивном костюме и в перчатке, выглянула Вивьен.
Сержант и оба констебля отвернулись так демонстративно, словно Сьюзен перестала существовать. Блюстители порядка уставились кто на противоположный тротуар, кто в дальний конец проулка, а кто на небо. Куда угодно, лишь бы не на магазин.
– Честно говоря, я предпочла бы не вмешиваться в то, что там у вас происходит, – сказала Сьюзен, перепрыгивая через две ступеньки. – Но ты говорила, что это связано с Мерлином…
– Я введу тебя в курс дела внутри, – ответила Вивьен.
Она заметила, как дернулись плечи сержанта полиции, когда Сьюзен произнесла имя «Мерлин», и как все трое отошли на шаг от крыльца. Не надо им знать, кто такой Мерлин и в чем тут вообще дело. Для них его имя наверняка прозвучало как кодовое слово.
Женщина в спортивном костюме с усилием закрыла за Сьюзен дверь.
– Привет, я Стефани, – представилась она. – Ты наверняка не помнишь меня, но я была в Тоттеридже с командой, когда ты разбиралась с тем ублюдком из дерева.
– Да, я была немного занята, – отозвалась Сьюзен. – Привет.
– А я Кэмерон, – сказал пожилой леворукий книготорговец в трех кардиганах; стоя на коленях, он собирал мелкие каменные осколки, видимо недавно отделенные от крупных фрагментов огромного каменного льва, которые грудой лежали возле массивного печатного пресса, занимавшего весь левый передний угол магазина. – И то шоу я пропустил. Я ведь практически не вылезаю из этой тихой заводи, Бата.
Стефани застонала, Вивьен притворилась, что не слышала, и только Сьюзен послушно улыбнулась.
– Полицейские еще снаружи? – спросил Кэмерон.
– Трое, с ними сержант, – ответила Стефани. – Наверное, им приказали дождаться инспектора Торрант, а затем избавить общество от угрозы, то есть убраться отсюда самим.
– Надеюсь, они так и поступят, – сказал Кэмерон. – А то как бы им не прилетело, если тут появится второй каменный лев или еще что-нибудь в этом роде. Хорошо хоть, что Ибрагим с Полли уже здесь, охраняют черный ход, и Сэйри скоро будет.
Сьюзен взглянула на Вивьен и вопросительно приподняла бровь, но этого никто не заметил из-за вязаной шапки, надвинутой на самые глаза по той причине, что на днях Сьюзен слишком радикально подошла к процессу обновления своей стрижки ежик и теперь у нее постоянно мерзла голова.
– Ты же знаешь, я не хочу снова связываться с книготорговцами. Так что там с Мерлином, почему он в опасности и какая помощь ему нужна от меня?
– Сейчас все объясню, – поспешно сказала Вивьен. – Только пойдем наверх.
– Мерлин что, здесь? – спросила Сьюзен, поднимаясь за ней по лестнице, унылой и заурядной, совсем не такой, как в лондонском Новом книжном. Особенно Сьюзен разочаровало отсутствие картин на стенах, да и сами стены тоже: их обшивка, когда-то кремовая, сильно полиняла от времени, как и обои в стиле суровой экономии 1950-х. – Я думала, он в Лондоне.
– В ответ на твой первый вопрос могу сказать: да, он в некотором роде здесь. По крайней мере, точно не в Лондоне. Приехал сегодня утром.
– Как это – в некотором роде? И зачем он приехал в Бат? Он же говорил, что у него выходные и что он собирается навестить какого-то друга с коллекцией одежды, которую можно примерить.
– Его во что-то втянули. – Вивьен давно взяла себе за правило не вмешиваться в любовные похождения брата, как и в любые другие, насколько это возможно. – Спросишь его сама. Только сначала его надо вернуть. Для этого нам и нужна твоя помощь.
Сьюзен остановилась посреди лестничного марша:
– Откуда вернуть?
Вивьен, шедшая впереди Сьюзен, обернулась и посмотрела на нее сверху вниз. Да, Сьюзен невозмутимо приняла и все майские события, и свое весьма необычное происхождение от смертной и Древнего владыки, однако с тех пор она почти не бывала в Древнем мире, и это был ее выбор. Она поступила в Школу искусств Слейда, и Мерлин старался, как она и просила, чтобы их свидания не выходили за рамки обычного мира и не подвергали Сьюзен новым мистическим или мифическим переживаниям.
– Гм… Даже не знаю, с чего начать. Есть карты, тесно связанные с местами, которые на них изображены, – так тесно, что туда можно отправиться сквозь карту… э-э-э… причем само место может находиться не в том же мире или времени, что и карта, а быть своего рода пузырем в другой реальности…
Сьюзен кивнула так, словно прекрасно все поняла.
– В общем, сегодня утром я нашла такую карту, – продолжила Вивьен. – Она лежала в тайнике, в книге, и, когда мы стали доставать ее оттуда, карта активировалась, из нее вылетела пчела, а Мерлин поймал ее, чтобы выпустить в окно, но вместо этого сам оказался в саду. Да, я не сказала, это карта сада…
– Понятно, – отозвалась Сьюзен. – Прямо как в «Саду на коробке с хлопьями» у Джоан Эйкен. Одна из историй об Армитиджах. Правда, там карту нужно было вырезать из коробки с хлопьями и собрать в объемную модель, чтобы она начала работать, но в общих чертах похоже…
– Я не читала, – призналась Вивьен. – Хотя мне нравятся романы Эйкен. «Черные сердца из Баттерси», наверное, мой любимый, и «Кукушкино дерево» тоже хороший, и «Полночь – это такое место»… – Она осеклась, а потом продолжила: – Ох уж эти детские писатели! Я-то думала, что она все сочинила, но придется еще разок проверить ее на всякий случай – вдруг все же она наткнулась на настоящую карту перемещения. Помнится, несколько лет назад она уже проходила проверку. С ними всегда так много работы! Правда, сейчас это не важно. В общем, ты поняла, что это за карта, плюс-минус.
И Вивьен пошла по лестнице дальше. Сьюзен поднималась за ней и думала, что, при всей своей обыденности, эта лестница имела кое-что общее с лестницами в других магазинах Сен-Жаков. Глядя на дом с улицы, она могла бы поклясться, что в нем всего три этажа, считая мансарду, но они уже миновали восемь лестничных площадок, а впереди были еще две.
– Мерлин в ловушке, – сообщила Вивьен. – Выход из нее есть, но, как всегда в таких случаях, он очень хорошо спрятан. Обычно кто-нибудь входит в одну карту перемещения, имея при этом другую, запасную, и через нее возвращается в реальность.
– Но это невозможно, потому что…
– Потому что у нас здесь нет такой карты. В Лондоне и в других местах есть, но там все, к сожалению, немного сложно, так что мы получим карту только завтра или в лучшем случае ночью. Мы не думали, что это станет проблемой, но теперь время начинает ускоряться.
– В смысле?
– Я имею в виду, для Мерлина. Мы пришли. Осторожнее с ящиками, у них края острые, можно поцарапаться. Дурацкие старые ящики. Руби, это Сьюзен. Дочь Старика Конистона, я тебе рассказывала.
– О да, приятно познакомиться, – ответила Руби, даже не глядя на Сьюзен.
Все ее внимание было занято слабо мерцающей картой, прибитой к рабочему столу серебряными гвоздиками. Руби внимательно разглядывала карту через большое увеличительное стекло, которое держала в левой руке, а ее правая рука зависла ладонью вниз в паре дюймов над картой, словно она проверяла, нагрелась ли сковородка.
– Темп явно ускоряется, – продолжила она. – По моим оценкам, когда Мерлин оживил карту своим появлением в ней, соотношение времени было примерно двадцать четыре к одному, а сейчас – четыре к одному. Если так пойдет, то часа через три оно выровняется. В смысле, совпадет с нашим временем.
– Где он? – спросила Вивьен.
– Выходит из лабиринта, – сказала Руби, снова вглядываясь в стекло. – Его преследует животное, кошка или собака, идет за ним по стене. Трудно сказать, что у него за намерения, но пока оно не нападает.
– Соотношение четыре к одному означает, что пятнадцать минут там равны часу здесь? – спросила Сьюзен. – А один час там равен четырем часам здесь?
– Да, верно, – ответила Руби. – Но, как я уже сказала, время там ускоряется.
– И что будет, когда оно сравняется с нашим?
На этот раз Руби посмотрела на нее и, судя по ее лицу, все же вспомнила, что их гостья лично заинтересована в физическом благополучии Мерлина, а не только в технических и временны́х аспектах ситуации.
– Ну… я не специалист, но подозреваю, что весь этот, так сказать, пузырь, просто… э-э-э… лопнет, – ответила она. – Замедленное или остановленное время вытекает из него, а без времени он не может существовать, независимо от того, сколько волшебства вложено в него изначально. Этот разрыв в карте, он как дыра в ведре. Вообще-то, это очень интересная проблема. На нее стоит обратить внимание, но, насколько я знаю, никто пока не проводил никаких исследований…
– Что будет с Мерлином? – перебила ее Сьюзен.
– Ну… если он останется там, то умрет, – сказала Руби. – Но не исключено, что если мы закроем карту, то закро