— Не будь дурой, тебе не идет. Я его не убивал.
Она сморгнула, покраснела.
— Прости. Я вовсе не имела в виду… Просто… почему мы так быстро уехали?
— Потому что в полиции Крукстона служат простые и незатейливые парни.
— Не понимаю.
— Слушай. Я с самого начала знал, что что-то идет не так. Обошел дом сзади, вошел в кухню. На полу лежал Билл, лицом вниз. Рядом валялись осколки кружки, на плите стоял чайник. Мне показалось, что у него сердечный приступ…
— Ты сказал, пули!
— Не тарахти. Я рассказываю. Мне показалось, что ему плохо, я опустился на колени и хотел его перевернуть. В этот момент меня шарахнули по голове, и я упал рядом.
— Ой! Тебя могли убить, а потом…
— Прийти за тобой. Нет, цель была совершенно иная. Потому что очнулся я достаточно быстро, после чего выяснил, что пистолета у меня больше нет, зато в Билле — три дыры, и я могу дать сотку за каждую дырку, что пули выпущены из моего пистолета.
— О боже…
— Думаю, Билла просто оглушили. Я подвернулся вовремя. Ты случайно выстрелов не слышала?
— Нет, я радио слушала…
— Ну, может, оно и к лучшему.
— Но пистолет…
— Ставлю еще соточку, что он в доме. Спрятан где-нибудь, так, чтобы не совсем уж бросаться в глаза, но и не затеряться во время обыска. И на нем мои отпечатки, потому как в открытую дверь кухни я вошел с пушкой в руках…
— Ты искал его?
— Да, без всякого толку. Может, и нашел бы, да только эта старая дура приперлась…
— Какая еще дура?
— Соседка Билла. Теща хозяина моей фермы. Она вдовица и потому усиленно подбивала клинья к Биллу. Угощала его своей стряпней, занавески ему подшила… Короче, она заявилась на кухню с кастрюлькой супа и увидела меня, сидящего с глупой рожей над окровавленным трупом.
— Ох, и она решила…
— …Что я его и убил. Да и кто бы не решил! Я ее вполне понимаю. Она заорала, бросила кастрюльку и умчалась к себе. Полагаю, копы уже на месте… ах нет, вот они.
Мимо супермаркета с завыванием промчались две машины с мигалками. Даг проводил их мрачным взглядом.
— Вот и все полицейское управление города Крукстон. Они вряд ли обеспечат твою защиту, поверь мне.
— Я и не собиралась к ним обращаться. В полиции штата кто-то работает на Клиффа. Даг… а ты…
— Надо брать ноги в руки и сматываться.
— Но ведь в конце концов можно доказать, что ты невиновен…
— Не в маленьком городке. Билл здесь чужой, но его дочка — своя. Меня обвинят и осудят, не слишком заботясь о доказательствах. Да и какие там доказательства, если на моем собственном пистолете мои собственные отпечатки, а в Билле — мои собственные пули?
— Даг…
Он аж зубами скрипнул от злости.
Все правильно, солнышко. После смерти Билла единственная твоя надежда — это я. Если меня арестуют, если меня не будет рядом с тобой — тебя ждет очень скорый и очень печальный конец. И еще одно. Я обещал это Биллу. Обещал, что не оставлю тебя и не дам в обиду. Думал, это так… фигура речи. А Билл, старый пень, взял и умер.
Подпустил к себе близко… Но кого? После тридцати лет, проведенных на службе полиции, Билл даже в кругу семьи не садился спиной к окну и не подходил к двери прямо — всегда чуть сбоку, прикрываясь косяком. На то были основания — он много народу переловил и посадил. Почти всех — на месте преступления, но и среди них могли найтись мстители.
Нет, не придумывай, Дагги. Дело не в старых делах Билла. Он вообще только пешка. Ждали, милок, тебя. Не дождались бы — пристрелили Билла из другой пушки и подкинули бы к тебе в «Елочки». Вероятнее всего — уже мертвому. Там-то место безлюдное, найдут не скоро.
И все это потому, что к вам в гости приехала Элис Джексон. Обольщаться не следует — сам Даг для них тоже большого интереса не представляет.
Билл впустил кого-то в дом. Билл отправился варить для гостя кофе. И лицо у Билла было безмятежное…
— Даг, кто его убил? Продажные полицейские?
— Не знаю. Во всяком случае, это был кто-то, кого Билл прекрасно знал. Пригласил его в дом. Не удивился, что тот пришел к задней двери.
— Откуда ты знаешь?
— Ты же видела снег перед домом. Его не трогали со вчерашнего дня, еще с начала снегопада. Значит, этот кто-то должен был знать, как пройти огородами…
— Его убили из-за меня.
— Мы не можем это утверждать.
— Но это самое очевидное объяснение. Господи, ведь убийца… он вышел из дома, пока я слушала музыку…
— И слава богу, что ты ничего не заметила и не наделала глупостей.
— Потому что иначе я была бы уже мертва.
— Ну… да.
Они помолчали, а потом Элис Джексон тихо спросила:
— Что нам теперь делать, Даг?
— Надо залечь на дно и хорошенько все обдумать, пока нас не поймали.
— А… где такое место?
— Есть одно, недалеко от города. Не думаю, что все копы сразу ломанутся туда. Билл возил меня… когда мне было совсем тошно.
— Он был твоим близким другом?
— Скорее наставником. И другом тоже. А еще — хорошим человеком. Очень жалко его дочку и внучат, он их обожал. Собственно, мы едем к тому домику, который он для них и построил.
Озеро было действительно очень красивым. Высоченные сосны обрамляли почти идеальный круг темно-синего цвета — вода в озере не замерзала.
Они не стали заходить в дом — все равно холодно. Просто сидели в машине — Элис перебралась на переднее сиденье.
— Даг, мне кажется… Я должна пойти в полицию и все рассказать. Ну не могут же они все быть на жалованье у Оуэна Клиффа?
— Не знаю. Смотря сколько у него денег. В любом случае ты рискуешь, хотя… это твоя жизнь и твой риск. Правда, на тебя рассчитывает масса людей.
— Каких?
— Тех, кто мечтает, чтобы этот подонок оказался за решеткой. Оуэн Клифф.
— Да, ты прав. Тогда… что же предпринять? Вернемся на ферму?
— Нет. Туда копы отправятся в первую очередь. Дочь Билла знает, что он меня туда пристроил.
— У меня больше нет вариантов. Предлагай ты.
— А и нечего предлагать-то. Здесь, в Миннесоте, у нас шансов нет. Ты не можешь считать себя в безопасности…
— Я в принципе не могу считать себя в безопасности, пока Оуэн Клифф на свободе. Нигде. И потому сделаю то, чего он от меня, скорее всего, не ожидает. Вернусь в Лос-Анджелес.
— Где лучше спрятать лист…
— Что?
— На дереве. А дерево? В лесу. Надо признать, соображаешь ты неплохо.
— Даг Брауни, ты так это сказал, как будто в твоем понимании женщины рождаются вообще без мозгов.
— Этого я не говорил. Просто у тебя несколько иной имидж.
— Тупой блондинки?
— Почему ты нападаешь на меня? Первый раз слышишь, что большинство красивых женщин предпочитают использовать внешние данные, а не собственный интеллект?
— И это тоже еще не означает, что у них его нет. Скорее говорит об обратном.
— Оставим женщин, с твоего позволения. Значит, Лос-Анджелес?
— Да. Ты мог бы проводить меня в аэропорт, а сам заняться своим алиби.
— Да. Это было бы прекрасно, но, увы, самолет для тебя безопасен лишь в том случае, если в аэропорту тебя встретит вооруженная охрана. Думаю, Клифф уже контролирует все списки пассажиров.
— Я не знаю, к кому мне обратиться…
— Я знаю. В отделе защиты свидетелей есть одна барышня…
— Не сомневаюсь.
В ее голосе настолько явственно прозвучала ревность, что Даг изумленно посмотрел на нее, но Элис Джексон уже полностью овладела собой.
— Поскольку теперь я могу полагаться исключительно на тебя, то больше не собираюсь нервничать по поводу полиции. Как ты с ней свяжешься?
— По обычному телефону, полагаю. Самый безопасный способ связи — телефон-автомат.
— Значит, снова в Крукстон?
— Нет. Мы пересечем границу штата и позвоним из Гранд-Форкс. Иначе они перекроют дороги.
— Хорошо. Вперед.
И Элис Джексон откинулась на спинку сиденья.
Гранд-Форкс, штат Северная Дакота
К счастью, Крукстон располагался недалеко от границы штата, так что дороги перекрыть не успели. Даг Брауни был рад, что Элис задремала, ну или сделала вид, что задремала. Лучше ей не видеть, с какой скоростью он гонит машину.
Размерами Гранд-Форкс значительно превосходил Крукстон, а в его окрестностях располагалось дикое количество мотелей, кемпингов и пансионатов — здешние места считались заповедными, и туристы сюда валом валили с весны до осени. Впрочем, и перед Рождеством народу хватало, так что затеряться здесь на машине с номерами другого штата труда не составляло.
Они остановились возле телефонной будки, и Даг полез наружу. Элис тут же застегнула куртку и тоже выбралась из машины. Даг мрачно посмотрел на нее.
— Опять начинаешь, да?
— Нет. Я хочу слышать, о чем ты с ней будешь говорить.
— Элис, это служебный разговор…
Она смерила его совершенно уничтожающим взглядом.
— Ты что, всерьез возомнил, что это — сцена ревности? Забудь. Ты не в моем вкусе. Я хочу быть в курсе собственной судьбы, только и всего.
Они втиснулись в будку, и Даг, злой как черт, принялся набирать номер, который знал наизусть.
Доллис О'Хара оказалась на месте. Даг немедленно представил себе эту здоровенную рыжеволосую деваху, типичную ирландку, громогласную и смешливую. Зеленые глаза и вздернутый нос придавали облику Доллис несерьезности, и очень мало кто знал, что капитан О'Хара — краса и гордость полиции, сначала в Сан-Франциско, а последние пять лет — в Лос-Анджелесе.
Услышав его голос в трубке, Доллис немедленно завопила:
— Даг Брауни, чтоб мне лопнуть! Настоящий Даг Брауни…
— Долли! Заткнись! Я тоже рад тебя слышать. Ты одна в кабинете?
Доллис мгновенно сделалась деловой и немногословной. Пощелкала какими-то рычажками, пошуршала и сообщила, что прослушки нет, говорить можно спокойно. Даг коротко и сжато изложил события последних дней. Смотрел он при этом чуть выше и левее левого глаза Элис Джексон. При этом — он знал — у нее должно было создаться ощущение, что он смотрит прямо на нее, но как бы и сквозь… Надо отдать ей должное, она ни чуточки не смутилась, вела себя совершенно спокойно, чего никак нельзя было сказать о самом Даге. В узком пространстве телефонной будки они с Элис стояли так близко, что со стороны могло создаться впечатление, будто они обнялись…