— Мое почтение! Рад тебя видеть, Дагги. Столько времени прошло…
— Да уж. И это время явно пошло тебе на пользу, Оззи. Выглядишь бодрячком.
— Спасибо Дженис, моей голубке. Она готовит так, что собственный язык можно сож… слопать и не заметить. Дружище Даг, я страшно рад тебя видеть, твою девушку тоже, но… Время ночное, как это вы добрались?
— Мы только что с поезда.
— Отстали? Или сошли сознательно?
— Понимаешь, Оззи, я вдруг ощутил прямо-таки невероятно сильное желание тебя увидеть. Непреодолимое! Пришлось бросить все и спешить сюда, в твою берлогу.
Элис доела оленину и навострила уши. Что-то странное проскакивало в голосе Дага Брауни. Казалось, он намекает великану Оззи на что-то… но вот на что?
Сам Оззи, похоже, прекрасно знал ответ на этот вопрос. Он посерьезнел и залпом осушил бокал. Потянулся к бутылке, но Даг погрозил ему пальцем.
— Не сейчас, брат. Мне понадобится твоя твердая рука. Да и верный глаз, кстати.
Оззи кивнул.
— Я всегда помнил про должок, Даг. Годы спокойной жизни не смогли стереть из памяти то, что ты для меня сделал. Говори, что надо, я все сделаю.
Даг откинулся на спинку кресла, улыбнулся Дженис. Хорошая у него была улыбка, от нее теплело на сердце. Элис сообразила вдруг, что впервые видит, как он улыбается.
— Номер раз — машина. Мне нужна хорошая, послушная ласточка, которая не бросается в глаза и способна намотать… ну, скажем, полторы тысячи миль в легкую.
— А точнее?
— А точнее — две. Мне нужно в Калифорнию.
— Ясно. Лишних вопросов не задаю. Видимо, вас с девушкой укачивает в самолете.
— Практически тошнит.
— Есть у меня… ласточка, как раз для тебя. Она мне досталась практически даром, мотор я перебрал, бегает как заведенная. Конечно, для Голливуда она немножко чересчур хороша, но для автомобильных дорог Америки — в сам раз.
— Нюанс, Оззи: номера у нее чистые?
— Вполне. В угоне она не числилась никогда… разве что году в шестидесятом, но такая даль в компьютеры не заносится. По мокрухе не проходила. Возможно, особо дотошный полицейский и докопается, что на ней возили чемпионов собачьих боев, но вряд ли.
— Печка?
— Работает. Дворники новые. Да что я… пойдем, она здесь стоит.
Оззи гостеприимно распахнул перед ними окованную железом дверь, и Элис сразу поняла, почему дом Оззи такой большой. За дверью находился просторный гараж, в котором стояло с полтора десятка самых разнокалиберных машин. Некоторые можно было назвать машинами лишь с натяжкой — скорее это были скелеты, лишенные как корпуса, так и внутренностей. Некоторые поражали воображение рисунками на капотах. В углу гаража скромно стоял небольшой фургон кремового цвета. Лобовое стекло украшала разноцветная бахрома. Даг и Оззи подошли к фургону — и Элис поняла, что ничегошеньки она в мужчинах не понимает. С ее точки зрения фургон годился только для вспомогательных работ на какой-нибудь ферме, но Даг восхищенно охал, цокал языком и кивал, а Оззи вдохновенно вещал что-то про полный привод и коробку, которая зверь. Наконец Даг успокоился и хлопнул ладонью по кремовому капоту.
— Отлично! С номером раз закончили. Оззи, с наличкой у меня туговато…
— Никаких проблем, брат. Должок есть должок. Если Ласточка выдержит двойной пробег, со временем вернешь ее мне — и вся недолга.
— Спасибо. Теперь второе. Мне нужны права.
— Ого! Что-то случилось… о чем мне знать не стоит?
— Верно. Случилось. И ты вполне достоин этого тайного знания. Буду краток: я в бегах.
— Интересно развивается жизнь… то ты за мной, то за тобой… кто-то.
— Мне нужна твоя фирменная липа, которая выглядит лучше номинала. Что-нибудь неброское и достоверное. Айдахо, Огайо — даже Техас подойдет.
— Ясно. Срочно?
— К утру.
— Сделаем. А… барышне?
— Две липы — это уже перебор. Хватит одной.
— У меня как раз случился чистый бланк с практически подлинным кодом. Ты ничего не имеешь против имени Элайджа?
— Гм… Годится.
— Тогда все о'кей. Что-то еще?
— Бог троицу любит. Мне нужна пушка. И запас маслин.
— У тебя успели отобрать твою собственную?
— Да. У меня ее сперли. Теперь она проходит по делу об убийстве полицейского. Отсюда, собственно, и все проблемы.
— Это подстава… или это был плохой полицейский?
— Оззи, ты мне веришь?
Оззи вскинул мускулистые ручищи.
— Даже если ты замочил начальника управления — у тебя были на то причины. И это никак, ну совершенно никак не влияет на мое к тебе отношение. Кольт устроит?
— Хм… а он стреляет?
— Еще как! Просто очень громко. И после шести выстрелов рука немеет. Патронов куча.
— Возьму две пачки.
— Возьми три — хорошее, круглое число.
— Ладно. Элис, ты сейчас упадешь и заснешь. Иди, до утра время еще есть.
Дженис обняла Элис за плечи.
— Пошли, дорогуша. У тебя глазки в кучку. Это все пиво. Я сама его варю. Вам стелить…
— Отдельно!
Они рявкнули это хором, с одинаковым испугом. Дженис вздернула бровь, а потом рассмеялась.
— Дело вкуса. Тогда пошли. Даг, тебе придется лечь на диване в гостиной.
— Отлично.
Элис мечтала о горячем душе, но смогла только почистить зубы — закрывались глаза и наливались тяжестью руки. Она рухнула на широкую приземистую постель, успела еще накрыться подбитым мехом одеялом — и провалилась в бездонный колодец сна. Ее разбудила Дженис — она подергала Элис за босую ногу. В окна сочился серенький тоскливый рассвет.
— Вставай, дорогуша. Мой бандит выправил твоему копу ксиву и сейчас собирает вам жратву в дорогу. Не возражаешь, если я покурю у тебя? Оззи очень ругается.
— Конечно. Ой… что это?
— Мои лыжные брюки. Хорошо, что я не успела их укоротить. Сверху подвяжешь веревочкой, а в длину будет в самый раз. Твои джинсы не для зимней Монтаны. Ополоснись, только голову не мой, у меня нет фена, а с мокрой головой ты враз закоченеешь.
Элис вскочила и зашлепала в ванную. Дверь запирать не стала, чтобы иметь возможность поболтать с Дженис. Странно, но разбитная обитательница лесного дома внушала доверие…
— Дженис… а вы давно здесь живете?
— Я местная, а Оззи приехал сюда семь лет назад. Твой Даг его и привез. По программе защиты свидетелей.
Элис вздрогнула.
— И вы с ним познакомились уже здесь?
— Нет, я его знала давно. Мы сошлись еще в Новом Орлеане — я туда после школы умотала. Тогда мне казалось, что хватит с меня елок и снега. Пела в рок-группе, блюз тоже пробовала. Оззи положил на меня глаз на одном из концертов. Потом он сел, а меня стало неудержимо тянуть на родину. Сказать по правде, жара гораздо хуже мороза. Лучше уж ходить с холодным носом, чем в вечно мокром от пота лифчике. Я вернулась, работала официанткой… Оззи мне писал. Потом он освободился, я к нему в Чикаго ездила, но не сложилось. Думала — все, но тут он влип по самые помидоры, а Даг его вытащил, привез сюда, прятаться. Ну, попрятался он тут, попрятался — да я его и нашла. С тех пор мы вместе.
— Он говорил про должок…
— Конечно! Если бы не Даг, Оззи отмотали бы по полной, вплоть до пожизненного. А Даг его отмазал. Оззи механик от Бога, с машинами может возиться сутки напролет. Конечно, первое время тут было скучновато, но зато теперь он — уважаемый гражданин, все дела. А если ты насчет ксивы или пушки… Знаешь, на свете уйма самого разного народу. Бывает, что с виду — чистый уголовник, а человек хороший. А бывает — костюмчик за штуку баков, запонки алмазные, три высших образования — а сам дрянь.
— Да, Дженис. Бывает. Это я и сама знаю…
Дженис, Оззи и Волк провожали их, стоя у ворот. Даг обменялся с бородачом крепким рукопожатием, расцеловал Дженис.
— Оззи, может статься, сюда доберутся те, кто нас ищет…
— Копы от меня ничего не услышат, Даг.
— Я не только о них. И даже не о твоем молчании. Будьте… повнимательнее. Вероятность — одна на миллион, но если все же… Словом, будьте начеку.
— Лады. Не боись, прорвемся. Удачи вам.
— Спасибо. Спасибо за все.
Кремовая Ласточка неожиданно легко взяла с места, покатила по утрамбованному снегу и вскоре скрылась за поворотом.
Три дня спустя Дженис развешивала во дворе мокрое белье. Выхваченное из таза с горячей водой, оно мгновенно каменело на морозе, раскачивалось с жестяным треском. Дженис мурлыкала себе под нос песню Армстронга.
Внезапно Волк, дремавший в сугробе, поднял голову, поднялся и бесшумно ушел куда-то в лес. Острые уши стояли торчком. Дженис, прервавшись на мгновение, вытащила из кармана револьвер и положила его возле таза. Мурлыканье возобновилось, но теперь Дженис зорко посматривала на дорогу.
Вроде и смотрела все время — но появление этого парня пропустила. Он словно соткался из снежной взвеси. День был солнечный, но при взгляде на худое, бледное лицо с глубоко запавшими темными глазами Дженис почудилось, что вокруг как-то потемнело.
Бледный парень шагнул в ворота и остановился. На тонких губах расцвела улыбка — словно глиняная маска треснула.
— Добрый день, мэм. Извините за дерзкое вторжение, но я нахожусь в затруднении. Мне сказали, что у вас я могу узнать о местонахождении моей знакомой… ее зовут Элис Джексон.
Дженис спокойно посмотрела на незнакомца, не вынимая руки из таза с горячей водой — чтобы не потеряли чувствительность на морозе, если придется стрелять…
— Первый раз о такой слышу. Кто-то вас неправильно проинформировал.
На лице незнакомца явственно отразилась досада.
— Возможно, вы лучше припомните, если я вам ее опишу. Высокая, стройная, светло-русые волосы, карие глаза. Напрягите память, мэм… не то мне придется ее вам освежить.
С этими словами он полез было в карман, но тут же замер. Прямо на него смотрело дуло револьвера. Впрочем, это вряд ли остановило бы Эда Дженеро по прозвищу Херувим. Куда более серьезным сдерживающим фактором было то, что его правую руку словно зажало стальными тисками…
Дженис ласково улыбнулась.