Харлоу встречается со мной взглядом, и — несмотря на всю неловкость между нами и прохладную отстраненность, которую я все еще замечаю в ее глазах, — я вижу, почему она по-прежнему одна из важных людей для меня. Над моей головой как будто загорелась сигнальная лампочка: она тут же встает и, глядя на часы, на ходу придумывает объяснение, почему нам всем пора уезжать.
Миа следует ее примеру и помогает Лоле собрать корзину и сложить плед.
— Когда мы снова встретимся все вместе? — спрашивает Марго у девочек, сверяясь с календарем в телефоне. Пока они утрясают планы, Люк тянет меня в сторону.
— Ты завтра работаешь? — спрашивает он.
Сначала я думаю соврать, но потом решаю, что в этом нет смысла. Мне нравится Люк, и я хочу с ним дружить.
Харлоу против дружбы точно ничего не будет иметь против, а то, чем он занимается с кем бы то ни было из своего телефона, не мое дело.
— Да, — кивая, отвечаю я. — У Фреда.
— Моя печень немного передохнула, так что я, возможно, зайду.
Он может быть таким милым, когда того захочет, и это жутко раздражает.
— Я буду там. Не забудь взять побольше долларовых купюр. Машина сама себя не купит.
— Ты всегда можешь подработать стриптизом, — говорит он, но тут появляется Марго и отпихивает его от меня.
— Я очень рада с тобой познакомится. Если понадобится помощь, чтобы напоить этого парня, звони в любое время.
Она удивляет меня, притянув в свои объятия, и я обнимаю ее в ответ, встретившись взглядом с Люком через ее плечо.
— Это становится моим любимым хобби, — говорю я ей. — Может, нам уже пора организовать клуб.
Глава 10
Люк
— Нет, спасибо, — говорит бабушка маме, которая принесла блюдо. — Я не буду спаржу, Джули. Она белая, и у меня складывается впечатление, что я ем маленькие пенисы.
Папа захлебывается глотком вина, Марго закатывает глаза и еле сдерживает хохот.
Наша столовая светлая и просторная, с пастельными обоями и большой люстрой, висящей над обеденным столом ручной работы. И обстановка слишком изящная для такого рода разговоров, которые обычно начинаются с появлением бабушки.
Я с обожанием улыбаюсь ей.
— Ты поэт, бабуль.
— Мама, — предупреждающе говорит ей папа, а потом мне: — А ты не поощряй ее.
— А что? — она невинно округляет свои бледно-голубые глаза. — Ты их видел, Билл? Прошла целая вечность, с тех пор как я меняла тебе пеленки или подтирала тебе зад, так что не могу предположить, похожи ли они на твой…
— Передашь мне хлеб? — перебивает ее Марго.
Бабушка берет корзинку с хлебом и дрожащей рукой протягивает ее моей сестре.
— Нет, ну честно, — она качает головой. — Пенис — это настолько странно выглядящий орган. Если в мои времена у меня была бы возможность стать лесбиянкой, я бы точно выбрала этот вариант, — бабушка взмахивает рукой. — Хотя я не говорю, что мне не нравилось убираться после наших безумных детей или готовить твоему отцу пятьдесят лет к ряду.
— Обалдеть, — бормочет Марго.
— Женские тела куда приятней, — задумчиво продолжает бабушка. — Грудь, ноги и всякое такое.
Я подношу к губам стакан воды и смеюсь.
— Смейся-смейся, — бабуля показывает на меня тонким пальцем. — Ты любишь свой пенис больше всего на свете.
Поднимаю брови, как бы говоря: «Ну, ты не ошиблась», — но мама сдавленно говорит:
— Энн. Люк не…
Не законченное предложение повисает в наступившей тишине.
— Что не? — спрашивает бабушка. — Не любит свой пенис? Не говори глупостей. Марго мне говорила, что у Люка много лет не было постоянной девушки, но ты только взгляни на его улыбку, — она снова показывает на меня. — Ни один парень в его возрасте не будет так улыбаться без толпы готовых на все женщин вокруг, если ты улавливаешь мою мысль.
— А она права, — говорю я.
— Люк Грэхэм Саттер! — шипит на меня мама. — Ну что это такое!
— Тут намечаются некоторые изменения, — говорит Марго, потом берет стебель спаржи и жестко откусывает. Я морщусь. Жуя, она продолжает: — Помните то мое сообщение? Люк увлекся одной девушкой.
Время останавливается. Звон вилок смолкает. Челюсти присутствующих отвисают.
— Господи боже, — застонав, я отрезаю кусок курицы.
— Попридержи язык, сынок, — под нос замечает папа.
Я пристально смотрю на свою сестру.
— В последнее время ты прямо в ударе, Марго. Подталкиваешь меня сменить штат?
— Ну а что мне терять? — отвечает она. — Сексуальные партнеры для тебя в Южной Калифорнии все равно уже закончились. Разве что пойдешь по второму кругу или забудешь их име…
— Марго, — предупреждающе рычу я.
— Люкер, — говорит мама, не обращая внимания на перепалку. — У тебя появилась девушка?
— Нет, — встревает Марго. — Есть девушка, которая его отшила, а он ее лю-ю-ю-юбит.
— Тебе сколько лет, двенадцать? — замечаю я.
Моя сестра подмигивает мне.
— Пузыречек? — мама снова обращается ко мне, и от легкой надежды в ее голосе у меня стягивает что-то под ребрами.
— Так, ребятки, — говорю я, положив вилку. — Вам не кажется, что это не нормально: так надеяться на то, что я остепенюсь? Мне всего двадцать три. Я закончил университет прошлым летом.
— Просто ты был так счастлив с Миа, — объясняет папа.
— Еще бы ему не быть счастливым! — вскрикивает бабушка. — В семнадцать лет иметь столько добрачного секса! — она громко хлопает по столу.
— Мама, — более настойчиво на этот раз говорит папа. — Это никак не помогает.
— Мы можем перестать обсуждать мою личную жизнь? — интересуюсь я.
— Все мы буквально ни разу еще не говорили о твоей личной жизни, — Марго жестом обводит всех за столом, — поняв, что спорить я не собираюсь, она продолжает: — По крайней мере, не в твоем присутствии. И я просто решила, все должны знать, что тебе кто-то понравился. А учитывая то, что ты выбрался на берег из моря жаждущих женщин, так сказать, то мог бы послушать чей-нибудь совет. Ведь мама с папой в браке двадцать семь лет. А бабушка с дедушкой были женаты пятьдесят.
— Пятьдесят два, — поправляет ее бабушка.
— Тем более! — Марго победно улыбается. — Пятьдесят два. Уверена, им есть чем поделиться.
Мамина полная надежды улыбка возвращается.
— Ты хочешь услышать пару советов, Пузыречек?
Улыбнувшись сестре сквозь сжатые зубы, я киваю.
— Конечно, мам.
Папа промокает салфеткой рот и, отложив ее в сторону, откидывается на стуле и изучающе смотрит на меня.
Ох, блин.
— Будь откровенным, — говорит папа, сцепив руки за головой.
— Откровенным, да, — соглашается мама и решительно кивает.
— Мой лучший совет, — продолжает папа, — это не ходить вокруг да около.
Марго фыркает.
— Согласна. А то Люк слишком многих баб в округе обошел.
Папа открывает рот и тут же закрывает его, послав Марго неодобрительный взгляд.
— Если она тебе нравится, — с нажимом говорит он, медленно поворачиваясь ко мне, — тогда пригласи ее на свидание.
— А это не та девушка, которую он пригласил на свидание, а она соврала насчет работы? — спрашивает мама у Марго.
— Все на так просто, — говорю я, желая опередить Марго и по-прежнему не веря, что участвую в подобном разговоре. Но поскольку родители ожидающе подались вперед, отмалчиваться поздно. — Мы встречались пару раз, — я предупреждающе смотрю на Марго, которая поднимает палец, чтобы внести коррективы в мою фразу, но потом опускает его, выглядя так, будто решила оставить меня на этот раз в покое. — Но до нее я был… несколько не разборчив в связях, — и это еще мягко сказано, — и не думаю, что ей это во мне нравится.
— Конечно же, не нравится, милый, — ласково говорит мама. — Девушки хотят чувствовать себя особенными.
— Пригласи ее на танцы, — широко улыбаясь, предлагает бабушка.
— Бабуль, сейчас так не делают, — мягко отвечаю ей я.
— Ну тогда пригласи ее туда, где ей понравится, — не сдается она. — Она любит кино?
Проведя рукой по волосам, я признаю:
— Понятия не имею, любит ли она кино. Она по ночам работает барменом, а днем занимается серфингом.
Мама кладет дрожащую руку себе на шею.
— Она хотя бы закончила колледж?
— Она закончила UCSD в один год со мной, — успокаиваю я ее, и мама заметно расслабляется. — Думаю, она просто пытается разобраться, чего хочет от жизни.
— Тогда так, — шлепнув рукой по столу, говорит папа. — У тебя в характере задавать направление. Возможно, ты поможешь ей определиться в профессиональном плане, а она в свою очередь поможет тебе сосредоточиться на том, чтобы снова оказаться в строю.
Марго фыркает так громко, что я боюсь, не повредила ли она носовую перегородку.
— Поверить не могу, что ты действительно сказал «снова оказаться в строю», — говорю я ему.
Он кивает, виновато морщась.
— Я… — он берет бутылку и наливает еще вина.
Я практически вибрирую внутри, желая уйти от пристального внимания. Словно приведенные в действие пружиной, мои ноги поднимают меня со стула, и я целую маму в лоб, бабушку в мягкую щеку, похлопываю папу по плечу и шлепаю Марго по затылку.
— Спасибо за ужин, мам. Курица и пенисы были очень вкусные. Люблю вас, ребята.
Забираю со спинки дивана свитер и иду на выход, чувствуя, как сильно бьется сердце. Я бы устроил Марго куда больше проблем, чем она смогла бы со мной рассчитаться, но мне нравится Лондон — очень нравится — и сводить все к шутке или занятной болтовне за ужином начинает меня бесить.
Меня беспокоит, что она решила соврать насчет работы, но я это принял.
Меня беспокоит, что я понятия не имею, как изменить ее отношение ко мне, ведь она не так уж и не права.
Беспокоит, как явно она переживает, что подумаю про нас с ней Миа, Харлоу и Лола.
Жутко беспокоит, как ясно она дала понять, что между нами ничего не будет. Но если все, что я смогу от нее получить, — это дружба, Лондон нравится мне достаточно сильно, чтобы побороться за это.