Я возненавидела Кира с первого взгляда, потому что была лишена того, что он совсем не ценил. Да, все сбылось и получилось. Я стала ловкой, научилась драться, но ценой крови, слез, пота и потерянной любви. А Киру это было дано просто так, в подарок от природы. И однажды я не выдержала. Васильич как раз хвалил Кирилла за удачно выполненный комплекс.
— За что вы так ко мне? — я уже почти кричала. — Я готова за вас перегрызть горло кому угодно. Я готова продать душу за одно ваше ласковое слово. Я отдала любовь за то, чтобы быть ученицей школы. А вы предпочитаете мне толстого мальчишку?
— Элиза, выйди, — холодно сказал Васильич, — я не буду разговаривать с тобой в таком тоне. Давай пообщаемся на следующей тренировке. И принеси, пожалуйста, с собой флейту. Насколько я знаю, ты умеешь играть.
Я почти бегом бросилась от тренера. Злость кипела во мне и требовала выхода. Я вполне могла наброситься на кого-нибудь с кулаками. Пытаясь унять агрессию, стала отжиматься на кулаках. Вскоре стало легче.
На следующую тренировку я пришла с флейтой. И демонстративно стала играть, усевшись прямо посередине зала. Обида вдохновляла: флейта в моих руках творила чудеса.
— Да ты прекрасный музыкант, — сказал Васильич. — Он подошел ко мне тихо, как кот. — У тебя явный талант. Девочка с флейтой, живущая у леса. А теперь дай инструмент Киру — пусть попробует.
— Но я же не умею, — возразил парень.
— Я сказал, играй, — прикрикнул на него тренер.
Кирилл взял флейту в руки. Он действительно не был музыкантом — звуки получались смешные, нелепые и резали слух.
— Ты видишь, видишь? — Васильич говорил жестко, но спокойно. — Он неспособен играть на флейте. Значит, он хуже и ниже тебя? Отвечай, во шинь!
— Нет, — прошептала я.
— Тебе надо давать концерты, радовать слушателей, — мягко сказал тренер.
— Только мне это не нужно.
Я вырвала из рук Кирилла ни в чем неповинную флейту и в бешенстве растоптала ее.
— Я хочу биться!
— Глупая, ты так и не поняла. У тебя свой путь. И ты свой Шаолинь должна найти в себе.
— Закончим этот разговор. Вы меня не любите!
Васильич устало вздохнул и отошел от меня.
А в моем сердце зрел злой умысел.
Я подошла к тренеру:
— Простите меня, Сергей Васильевич, — я почти шептала, притворяясь такой робкой, какой была, когда только стала ученицей Школы.
— Прощаю, — удивленно ответил мне он, — иди, занимайся.
Я не была такой одаренной, как Кирилл. И я была женщиной, а они, как известно, гораздо слабее мужчин.
Но я была куда опытнее, чем он, и я выдержала бой с Бранимиром. Я решила устроить ему темную. Кирилл, любивший одеваться долго и тщательно, вышел из клуба последним. Я подстерегла его и для затравки задела плечом. Несильно.
— Любимчик Васильича, звезда ты наша. «Когда надоест — уйду». А знаешь ли, что назад пути нет? Что все мы будем заниматься до конца жизни? У тебя не будет ни семьи, ни любви. Ничего! Только боевое искусство и привилегия заходить в запретную зону Заповедного леса! Не слишком много, правда? Сейчас посмотрю, что ты собой представляешь, во шинь. Во шинь — вот ты кто, — прошипела я, — что молчишь?
— Просто замер от счастья, что такая красивая девушка стоит ко мне почти вплотную.
— Что ты несешь? — взвилась я и ущипнула мальчишку за пухлую щечку.
— Всякий вздор. Но от твоих прикосновений любой потеряет голову.
— Ты — малолетний идиот.
Мне были и смешно, и грустно одновременно, но злости я уже точно не чувствовала.
— Элюня, почему я не нравлюсь девушкам?
— Я тебе не Элюня! Не знаю, почему не нравишься. Может, цветов им не даришь…
Так, что-то тут не так. Вообще-то я собиралась бить ему морду.
— Какая у тебя маленькая ручка, Элюшка. Такие руки не должны поднимать ничего тяжелее чайной ложки.
— Хватит склонять мое имя. Нет, ты не идиот, — рассмеялась я, — ты трус, подхалим и подлиза. Девчонки испугался… Ладно, познакомлю я тебя с кем-нибудь. Но о тренировках не забывай, ты ж у нас талант.
— Эля, я неудачник! — простонал Кирилл. — Я никому не нужен. Меня никто не любит.
Мне ничего не оставалось, как обнять его. Я по-матерински погладила недоросля, уткнувшегося в мою в грудь, и сказала:
— Ты прекрасно бьешься. Васильич тебя очень любит, а это значит многое. И девушка у тебя будет. По крайней мере, пока не станешь мон шинь.
Злость куда-то улетучилась, и я даже прониклась уважением к неудачливому толстяку.
Вскоре я познакомила Кирилла с Машей, а та с одной из своих подружек — симпатичной и веселой гитаристкой в одной из веренских фолк-групп. Я подозреваю, что они втроем отрывались на всю катушку на концертах. Стоит ли говорить о том, что мы с Киром стали хорошими друзьями?
61
В жизни каждого человека бывают неоднозначные события… Вроде и радость пришла, а копнешь поглубже — боль, разочарование, обида. Как-то незаметно ко мне подкралось то, чего я так долго ждала и чего искренне боялась.
Аттестация — сдача экзамена на пояс. В старину гонца, принесшего плохую весть, убивали. Убить Влада я не могла. Ушуист подошел ко мне, наполненный внутренним светом и такой счастливый, что я почувствовала легкую зависть. У него недавно родился сын от любимой жены.
— Элюшка, поздравляю! Тебя допустили до экзамена. Умница! Ты хорошо поработала, а награда не заставит себя ждать.
Я стояла молча, не в силах даже улыбнуться. Я испытывала двойственные чувства — как же хотелось приникнуть к этой широкой груди, погладить шелковое кимоно, заглянуть в добрые мудрые глаза… И в то же время мне хотелось ударить Влада. Не быть нам вместе никогда! Другая сейчас гладит его шелковое кимоно. Та, кто подарила ему ребенка. Бран тоже хотел сына, но мне, видимо, не суждено стать матерью.
Я должна сдать экзамен любой ценой. Это судьба. Дело ведь не в мести Бранимиру, вернее, не только в мести.
И когда я добьюсь своего… Тогда во шинь, прежняя Эля, умрет… Как же я ненавидела эту слабую, неуклюжую девочку с флейтой. Она должна умереть! Во шинь — символ моего ничтожества и моих неудач. Во шинь — рабыня Бранимира и его преданная ученица. Но я сдам на пояс во что бы то ни стало.
— Мне очень страшно, — пожаловалась я Владу. — Просто цепенею от ужаса. Мне кажется, ничего не получится. И я не сдам. Что тогда будет? Меня выгонят?
— Нет, — мягко сказал ушуист, — если не сдашь, ты сама почувствуешь потребность уйти. Ты поймешь, что боевое искусство — не твой путь к Шаолиню. И найдешь счастье в чем-то другом — рисовании, бизнесе, наконец, музыке… Пойми, дорог к нему — немало. Жизнь не ограничивается боевыми искусствами.
Я только улыбнулась его словам, ведь уже так давно не занималась музыкой. Девочка с флейтой должна умереть!
Придя домой с тренировки, я зашла в Интернет на форум девушек, занимающихся боевыми искусствами. Нашла тему, посвященную аттестации. Девчонки совершенно спокойно, без неловкости и мук совести, рассказывали о «нетрадиционных» способах сдачи на пояс.
Это когда очень хочется пройти, а умений и навыков не хватает. Одна стала любовницей собственного тренера, и тот поставил ей высокие оценки. Другая дала взятку инструкторам. Третья сделала ремонт тренеру. И все добились того, чего хотели — получили пояса.
К сожалению, я еще мало занималась в клубе «Путь к Шаолиню» и не обладала теми высокими нравственными качествами, которые так стремился привить своим ученикам Сергей Васильевич. Я решила воспользоваться всеми тремя методами. У меня были отложены деньги на дорогую деревянную флейту, но я решила, что пояс важнее, и, после некоторых колебаний, решилась на взятку. Кто будет в комиссии? Васильич, Никита и Влад. Дать взятку Васильичу мне и в голову не пришло. Кому больше всех нужны деньги? Конечно, Владу! Ведь у него недавно родился сын.
Но сначала я занялась Васильичем. Я знала, где он живет, даже пару раз бывала у него в гостях — в одной из светлых зон в элитном доме. В тот раз я застала тренера за мытьем машины.
— Может, вам помочь?
Моя улыбка вышла неискренней и натянутой.
Васильич язвительно засмеялся:
— Какой ты стала трудолюбивой, во шинь. Накануне экзамена. Учила бы лучше куэнны.
И все равно он выглядел добродушным — сказывалось нахождение внутри светлой зоны. За долгие годы проживания тренер приспособился к нескончаемому потоку тепла, и в экстазе не бился. Впрочем, и того мягкого радостного ощущения ему было вполне достаточно. Жить в светлой зоне — это все равно, что пять раз в году отдыхать на море.
Кстати, существует теория, что такие люди находятся под влиянием церквей с серебряными куполами. Они неспособны совершить тяжкие преступления — убить или изнасиловать. Или сделают это только в исключительных случаях, поддавшись сильному влиянию.
Пользуясь хорошим настроением тренера, я решительно взяла тряпку, вымыла машину, да еще и отполировала специальным средством.
— Я все знаю! Все куэнны до единого.
— Знаешь… Эх ты, подхалимка… — Васильич засмеялся, но как-то по-доброму. — Давай вернемся к давнему разговору. Ты никогда не задумывалась, что твое предназначение может быть в другом?
— И в чем же?
— Кто-то дерется, кто-то получается пояса, а кто-то спасает мир.
— Вы издеваетесь? Я — обычный человек, а не Лара Крофт.
Тренер стер улыбку и потрепал меня по плечу, суживая свое азиатские глаза.
Впрочем, и после разговора с Васильичем легче не стало. Я готова была пойти по горячим углям ради пояса. И решилась на откровенную подлость.
Я подошла к Владу и с милой улыбкой сказала:
— У меня для тебя подарок. У тебя ведь сын родился.
И протянула его деньги.
Милый, правильный Влад был слишком хорошего обо мне мнения. Он даже не подумал о взятке. Он решил, что я дарю ему деньги от чистого сердца.
— Элюшка, милая, спасибо. Буду завтра за тебя болеть. Доброй удачи тебе.
— И тебе того же, — кисло улыбнулась я.
Мне предстояло самое трудное. Никита.