– А придетшя, – исподлобья глянула Андзя.
– Что придетшя?! – передразнила Стефания.
– Мне появиться в ошобняке придетшя, – пояснила Андзя. – Вы деньги мне задолжали. Я на ваш уже мешяц работаю, а жалованья ни ражу не получала. Вечно у ваш: «Подожди, Анджя, да подожди!»
Тут Стефания уперла руки в боки и отшвырнула с лица вуаль с такой яростью, что прелестная шляпка съехала набок и одна из булавок, которыми та была приколота к аккуратно уложенным волосам, со звоном упала на пол.
– Жалованье тебе?! Вот тебе, а не жалованье! – Графиня проворно нагнулась, подхватила булавку и метнула ее в Андзю.
Та успела отпрянуть, не то булавка вонзилась бы ей в щеку или в глаз, – а потом схватила стеклянный кувшин с водой, стоявший на маленьком столике около ширмы, да и выплеснула воду в лицо Стефании.
Раздалось громкое «ах!», исторгнутое дружным мужским хором. Это «ах!», впрочем, было заглушено захлебывающимся воплем графини:
– Курва мачь![83]
От изумления мужчины онемели, поэтому ответ Андзи:
– Отчепсье, курва![84] – прозвучал в полной тишине.
Вряд ли кто-то из «бульвардье», кроме Араго, понял смысл этого великолепного выражения, но уж Стефания-то, конечно, отлично все поняла и кинулась было к своей служанке (пардон, уже бывшей служанке!), скрючив пальцы, будто когти, с явным намерением вцепиться Андзе в лицо, однако поскользнулась в луже, образовавшейся на полу, и начала падать, и непременно упала бы, когда бы ее в самый последний миг не подхватил Ролло.
Андзя, впрочем, не стала ждать, пока ее госпожа (ах да, уже бывшая госпожа!) снова придет в боевую готовность: она вздернула юбки выше колен, чтобы не мешали, одним прыжком перемахнула через лужу – и кинулась за ширму. Раздался скрип двери, ведущей на лестницу для слуг, и Андзя была такова.
Араго замер от изумления: откуда она знала, что за ширмой скрывается ход, через который можно скрыться?! Впрочем, остолбенение длилось недолго, и через несколько секунд он вылетел вслед за Андзей, с силой хлопнув дверью.
В дверь эту был вставлен так называемый «старонемецкий» самозахлопывающийся замок, который открывался только ключом, а ключ лежал сейчас в жилетном кармане главного «бульвардье», то есть никто из оставшихся в редакции, прежде всего разъяренная и мокрая графиня Стефания, не мог оттуда выбраться и помешать Араго самому догнать Андзю.
Впрочем, он немедленно понял, что преследование не имело смысла, потому что заветное письмо Лукавого Взора, по-прежнему свернутое рулончиком, лежало под дверью, а снизу доносился топот сабо Андзи, спускавшейся по ступенькам со скоростью лавины, несущейся с горы, и с таким же грохотом.
В эту самую минуту кто-то начал ломиться в дверь со стороны редакции и раздался голос Ролло:
– Откройте, мсье редактор! Отворите дверь!
– Не могу, друг мой, – с лживым сожалением отозвался наш герой. – Ключ куда-то исчез. Пошарьте, пожалуйста, в ящиках конторок. Или в моем столе.
– Держите Андзю! – все с тем же базарным визгом провозгласила Стефания.
– О-ла-ла! – вздохнул Араго. – Эта девка уже где-то внизу, за ней не угонишься.
Он и в самом деле не догнал бы сейчас Андзю. Впрочем, погоня не имела бы никакого смысла, потому что эта упрямица вряд ли открыла бы ему личность Лукавого Взора. Однако у Араго имелись кое-какие подозрения на сей счет – дело оставалось только за тем, чтобы убедиться в их истинности. А сейчас его буквально раздирало любопытство узнать, чему посвящена новая заметка загадочного корреспондента.
Он начал было разворачивать рулончик бумаги, изрядно помятый грудями шалой Андзи, как вдруг из-за двери донесся какой-то грохот и звон, а потом несколько приглушенный расстоянием крик Стефании:
– Тибурций! Держи Андзю! Перехвати ее во дворе!
«Тибурций? – удивился Араго. – Он-то откуда взялся?»
И тут же сообразил, что это за грохот и звон раздавались за дверью: в редакции распахнули окно и Стефания обращается к кому-то, стоящему на улице около дома.
В памяти вмиг возникла сцена первого появления графини. Когда ей вдруг стало дурно и Араго подвел ее к окну, там стоял какой-то широкоплечий, кряжистый человек в «рогатывке»… Так ведь это был Тибурций! То-то Араго пытался вспомнить, где видел его! Вот там, под окном, и видел.
Значит, Стефания вновь явилась в его сопровождении.
Но если Тибурций перехватит Андзю, ей плохо придется! Стефания так разъярена, что может приказать избить дерзкую служанку.
Почему-то Араго захотелось помочь этой самой служанке. Хотя их первая встреча была изрядно отягощена ароматами польской национальной кухни, потом Андзя его немало повеселила своей независимостью, которая сегодня достигла своего апогея! К тому же хоть она и служила у поляков, но едва ли испытывала к ним даже намек на симпатии. Опять же, если помочь Андзе скрыться от Тибурция, можно рассчитывать на некую признательность с ее стороны. Вдруг да удастся потом уговорить ее открыть имя Лукавого Взора!
Араго свесился в пролет, пытаясь разглядеть убегающую девушку и крикнуть ей, чтобы не выходила во двор, а вернулась во второй этаж. Там находился вход в некий пассаж[85], которым можно было пройти через стоящие вплотную друг к другу соседние дома, от номера 6 до номера 2, и оказаться на улице Гогенар, то есть Насмешников. Здешние обитатели частенько пользовались пассажем, чтобы сэкономить время и не обходить по двору или по улице, но, поскольку вход в него скрывался за дверью, ничем не отличающейся от любой другой, ведущей в обычные апартаменты, посторонние о нем не знали.
Однако, как Араго ни всматривался, он никого не увидел. Да и стука сабо не было слышно…
Андзя уже вышла? Кажется, пора ее и в самом деле спасать!
Араго спрятал драгоценное письмо Лукавого Взора под жилет и рванулся было вниз, однако взгляд его невольно скользнул в боковое окно, выходящее во двор. Сквозь это окно видна была подворотня. Араго увидел, как в эту подворотню переваливаясь вбежал Тибурций – и замер, растерянно озираясь, словно какой-нибудь булленбейссер, потерявший след кабана. Коротконогий, большеголовый, набычившийся, он и впрямь напоминал псов этой охотничьей породы, которых называли еще и быкодавами.
Через минуту вслед за Тибурцием в поле зрения Араго влетел Ролло (он, понятное дело, спустился по основной лестнице с той же целью – перехватить Андзю в угоду своей любовнице, наплевав на порядочность и лояльность по отношению к «Бульвардье»!) и тоже ошарашенно замер.
Арго увидел, как зашевелились губы Тибурция и Ролло. Слов, понятное дело, не слышно, однако понять, о чем они говорят, было легко. О том, что Андзи нет во дворе!
Так, размышлял Араго, значит, она не вышла из здания, а затаилась где-то внизу. Но там спрятаться совершенно негде. Вот разве что под лестницей. Сейчас Тибурций и Ролло войдут и немедленно ее обнаружат!
Араго припустил вниз по ступенькам, иногда перепрыгивая две или три, сам удивляясь своему беспокойству. Даже если эти двое перехватят Андзю, не убьют же они ее! Ну, поколотят немного, да и вообще неизвестно, кто кого поколотит: вполне возможно, что эта бойкая девица даст сдачи или вообще удерет от преследователей в целости и сохранности. И все-таки он не мог остановиться: примчался на ред-шоссе[86] – и обнаружил, что Андзи ни под лестницей, ни где-то еще нет.
Куда же она пропала?!
Неужели пробежала через пассаж? Похоже на то…
А ведь не зря Андзя бросилась удирать именно по лестнице для слуг. Увидев Стефанию, она смекнула, что хозяйка не явилась без охраны и эта охрана топчется сейчас у парадного входа в дом. Андзя откуда-то знала, что с лестницы для слуг можно попасть в пассаж и скрыться.
Откуда она знала? Бывала здесь раньше? Услышала об этом от кого-то из жильцов? У нее здесь были знакомые?
Обдумать это Араго не успел. Входная дверь распахнулась – и перед ним предстали разъяренные и явно готовые к драке Тибурций и Ролло.
Они застыли от неожиданности, правда, только на миг, ну а Араго ждал чего-то в этом роде, поэтому успел состроить пренебрежительную ухмылку:
– Спокойно, господа! Куда это вы разлетелись? И где Андзя?
– Как это где? – возопил Ролло. – Она должна быть здесь. Неужели вы ее не видели? Этого не может быть!
– В каком смысле – не может быть? – холодно спросил Араго. – Не сошли ли вы с ума, Ролло? Вы обвиняете меня во лжи?
Взгляд Ролло говорил, нет, просто кричал: «Да!!!», но из закушенных губ вырвалось что-то похожее на блеяние:
– Не-е-ет…
Араго презрительно дернул углом рта. Ах, как же ему хотелось, чтобы Ролло оказался посмелей! За обвинение во лжи негодяй получил бы пощечину. И, конечно, Араго вызвал бы обидчика на дуэль. Убивать паршивца он, конечно, не стал бы, но какую-нибудь часть тела с удовольствием продырявил или отстрелил…
– Где эта бандита?[87] – буркнул Тибурций, порываясь обойти Араго не с одной, так с другой стороны и прорваться-таки в дом, однако наш герой, даром что был очень строен, каким-то образом умудрялся загородить путь к двери.
– Почему вы нам мешаете, господин редактор?! – воскликнул Ролло. – Мы должны найти эту паршивку!
– Да зачем она вам? – улыбнулся Араго. – Что за надобность ее искать?
– Как что за надобность?! – возмущенным хором воскликнули Тибурций и Ролло, и Араго насмешливо выставил вперед ладонь:
– Для начала ответьте на мой вопрос! Вот вам, пан… простите, не имею… э-э…
Следовало бы сказать: «Не имею чести знать», однако Араго счел, что Тибурцию адресовать такие слова – слишком много чести!
– Тибурций Пшекрусский, шляхтич, – неохотно буркнул поляк.
– Жан-Пьер Араго, – с издевкой отрекомендовался главный «бульвардье», не сомневаясь, что Тибурцию это имя прекрасно известно.