«Какое счастье, что они не знают: у Фрази есть еще убежище у какого-то Габриэля! – подумал Араго. – Кто бы он ни был, главное, чтобы он смог защитить ее… – Вспышка ревности заставила его сердце яростно забиться: – Что? Какой-то Габриэль защитит мою Фрази?! Нет. Нет, я не могу этого допустить! Я должен сам спасти ее!»
– Ну, все, Ванька, довольно! – воскликнул Каньский, видимо, заметивший, что Араго не слушает его разглагольствований. – Твое время истекло. Но что за скука, неужели ты так и будешь стоять, как в землю вбитый, и даже не попытаешься сопротивляться?
И Каньский снова издевательски хохотнул, поднимая пистолет, но в это мгновение Араго метнулся вперед так стремительно, что вороной заплясал и попятился. Однако Араго все же успел вцепиться в узду одной рукой, а другой ухитрился ударить своего врага под локоть. Он надеялся выбить из его руки пистолет, однако Каньский удержал свое оружие и начал было поворачивать коня.
Араго снова с силой дернул за узду – вороной взметнулся на дыбы. Араго повис на его шее, еще раз попытавшись обезоружить Каньского, но прекрасно понимая, что в любую минуту могут раздаться выстрелы Богуша и Людвига, которые, видимо, оторопели от неожиданности; вдобавок они не решались ослушаться Каньского, яростно крикнувшего по-польски:
– Сам го забие![182]
Стиснув бока коня шенкелями, Каньский развернул его, свободной рукой вцепился в волосы Араго, подтянул его к себе, вскинул пистолет и приставил ко лбу врага, чтобы пуля разнесла его голову вдребезги.
«Фрази! – успел подумать Араго. – Прости меня…»
Раздался выстрел.
Приключения на улице МартирПариж, 1832 год
Примерно за два часа до того момента, когда Каньский поднял пистолет, чтобы застрелить своего старого друга и вечного врага, тихонько заскрипела дверца большого платяного шкафа, стоявшего в той самой комнате, которую Арго запер столь примечательным образом. Потом эта дверца приоткрылась, из шкафа высунулся Базиль. Окинул мгновенным взглядом комнату, потом, бесшумно выскочив, в два прыжка достиг алькова, заглянул за простыню и ухмыльнулся.
– Там нико… – начал было он, однако Фрази, выглянувшая из того же самого шкафа, приложила палец к губам и кивнула на дверь гардеробной.
Базиль демонстративно поднялся на цыпочки и, как можно выше поднимая ноги, начал красться в ту сторону. При этом он скроил самую азартную «охотничью» гримасу, на какую только был способен. Он выглядел так смешно, что Фрази зажала рот рукой, с трудом сдерживая хохот. Когда Базиль медленно приоткрыл дверь гардеробной и, вытянув шею так, что она стала казаться длиннее чуть ли не вдвое, осторожно начал туда заглядывать, Фрази не выдержала и рассмеялась. Было ясно, что в гардеробной тоже никого нет.
– Следовало ожидать, что наш красавчик не останется сидеть здесь и лить слезы о том, что одна лукавая гашёз[183] ускользнула, когда он уже готов был… ну, ты понимаешь, – сказал Базиль, оставив наконец свои ужимки.
– Перестань болтать, – сурово бросила Фрази.
Выбралась из шкафа, поправила висевшую там одежду и подошла к комоду. Открыла Библию и облегченно вздохнула: пистолет работы Николя Ноэля Буте был на месте. Как хорошо, что Араго оказался таким нелюбопытным и не заглянул в книгу. Наверняка забрал бы пистолет, который Фрази вчера так необдуманно оставила на самом виду. Ну да, она была слишком взволнованна и разозлена, правильно говорит приметливый Базиль…
– Ты лучше посмотри сюда! – воскликнул в эту минуту ее друг, стоявший у двери и разглядывавший веревочную петлю, которая придерживала щеколду. – Вот как он отсюда выбрался, оставив запертую дверь! Конечно, старо, как дом Николя Фламеля[184], но вообще не так уж и глупо. Просто удивлен, что с таким умищем наш красавчик не догадался сунуться в шкаф и найти выход через соседнюю комнату.
– Ты забыл, что ту дверь без ключа не открыть ни снаружи, ни изнутри, – уточнила Фрази. – Я была уверена: Араго сбежит, но что позаботится закрыть дверь изнутри, даже и предположить не могла. Наверное, рычал от злости, так хотел мне досадить!
– Перестань нагонять тучи, сестренка, – фыркнул Базиль. – Ах как твои глазки блестят, когда ты вспоминаешь о нем! Но почему вчера вечером ты говорила с ним, будто с врагом? Я уж решил, что твоя вечная любовь исчезла, как вино из открытой бутылки…
– Моя любовь исчезнет, когда исчезну я, – невесело проговорила Фрази. – Да вот только нужна ли ему эта любовь?
– Ты шутишь? – вытаращился на нее Базиль. – Да ведь слепому было видно, что ему в сердце стрелок[185] угодил. Он просто с ума сходил, так ему хотелось тебя заграбастать, я ж говорю! И это при том, что ты была одета в самые невзрачные отрепья, которые даже мне было бы противно напялить. А уж поглядел бы он на тебя сегодня… в этом платьице… это, ну… в сереньком таком, да на кудряшки поглядел бы твои!
– Я ему не нужна, и кудряшки мои его тоже не интересуют, – бросила Фрази, сердито откидывая назад свои прекрасные вьющиеся волосы. – И вообще, не лезь не в свое дело.
– Это мое дело! – рассердился Базиль. – Ты же мне в самом деле как сестра, Фрази. Никогда не забуду, что ты мне жизнь спасла, когда некий блеро[186] хотел меня прикончить! А что я такого сделал? Мальца защищал от его побоев!
– Ты забыл, что твой малец сделал этому блеро отнюдь не маленький фрик-фрак?[187] – сердито проговорила Фрази, и Базиль так и закатился смехом:
– Ты скоро будешь лучше меня говорить на арго!
– Надеюсь, Бог меня сохранит, – буркнула Фрази, подходя к двери и поднимая щеколду, – и я никогда не…
Она не договорила, отлетела от распахнувшейся двери и упала бы, если бы ее не успел подхватить Базиль.
– Это кто тут приперся?! – возмущенно возопил он, глядя на ворвавшегося в комнату человека с пистолетом в руке, что не очень вязалось с его зеленым щегольским сюртуком и элегантным цилиндром. – Ты чего несешься, будто костыльщик к своей луизон?[188]
– Заткни пасть, – рявкнул Ролло (а это был именно он), переводя от одного к другой пистолет. – Отойдите к стене. Ну! Быстро!
Фрази и Базиль обменялись мгновенными взглядами и послушно попятились, причем она встала около комода, а Базиль отошел к шкафу.
– Ну что, узнала меня, Анджя? – глумливо спросил Ролло, глядя на Фрази. – Или прикажешь называть тебя Аннет? Или как-то еще? Например, мадам Рёгар? Или просто Лукавый Взор?
Любитель выражаться витиевато, Базиль, наверное, сказал бы (или хотя бы подумал), что у него сердце упало в башмаки. Фрази чувствовала себя примерно так же, однако у нее хватило сил хлопнуть глазами и спросить, стараясь, чтобы в ее голосе звучало только естественное изумление:
– Не пойму, вы это о чем? И кто вы вообще такой, мсье? Почему ворвались в мой дом и почему называете меня какими-то странными именами? И кто такая эта Анджя?!
– Эй, заходи, Агнес! – позвал Ролло, и в комнату втерлась худенькая фигурка в голубом платье и шляпке с низко опущенной вуалью.
Фрази опустила глаза, чтобы скрыть их ревнивый, ненавидящий блеск: ведь поганка Агнес была любовницей Араго, да еще хвасталась этим перед всеми, у кого были уши, чтобы слушать! И Андзе тоже приходилось слушать…
Не без труда овладев собой, уставилась на вошедшую, придав лицу возмущенное выражение (слишком стараться не приходилось!):
– Мало того что вы нагло явились ко мне, мсье, так еще какую-то подозрительную особу притащили! Кто она такая?!
– Посмей сказать, что ты меня никогда не видела! – трубно воскликнула Агнес, срывая с головы шляпку.
Раздался какой-то странный звук, напоминающий уханье филина. Так смеялся Базиль, когда ему надо было выразить не только веселье, но и злорадство. Этот его хохот выражал то, что люди образованные называют сарказмом.
– Ну и пиф![189] – просто-таки взвыл он восторженно, глядя на нос Агнес. – В жизни такого пифа не видел!
– Могу поклясться чем хотите, что и мне этот нос совершенно незнаком, – ни словом не погрешив против истины, призналась Фрази. – Кто это вас так приложил, мадам, и чем вы перед ним провинились?!
– Меня ударил Тибурций! И я ничем перед ним не провинилась, я сама предложила это сделать, чтобы меня пожалел Араго! Чтобы он мне поверил! – захлебываясь от самодовольства, прогундосила Агнес. – И мне это удалось! Я разрядила его пистолеты, я отправила его в Монморанси, на старую мельницу, где его ждет ловушка! И там его убьют! Если он мне не достался, то и тебе не достанется тоже!
Фрази оперлась о комод, чтобы не упасть, потому что у нее вдруг подкосились ноги.
– Ага, ага! – радостно взвизгнула Андзя. – Смотри не брякнись в обморок!
– Я вообще не понимаю, о ком вы говорите, мадам, – с трудом проговорила Фрази, уже не заботясь о том, чтобы ее голос звучал естественно. Сейчас ей нужно было время, чтобы овладеть собой, чтобы собраться с мыслями, чтобы понять, как поступить, что сделать, как спасти Араго…
Нет, спасти Державина!
Снова спасти своего любимого!
– Придержи язык, Агнес, – с явным неудовольствием прикрикнул Ролло. – Как вы, бабы, всегда начинаете сводить счеты не вовремя!
– Сам ты баба! – рявкнула Агнес. – Говорят, граф простил тебе мамуры[190] с его женой, потому что у тебя мамуры с ним самим!
– Ого, да наш малыш, оказывается, живет на улице Скверных Ребят! – съехидничал Базиль, и Ролло, побагровев, направил на него пистолет:
– Еще одно слово, и этот ствол покажет тебе такую улицу Скверных Ребят, что глаза на лоб вылезут! А ты, дура, заткнись, не то добавлю по носу так, что по черепу размажу!