Александр также вплотную занимался проектированием деревообрабатывающего производства, которое вместе с Петром Ивановичем решили разместить рядом с СМЗ. Оформили бумаги на приобретение земли вдоль реки Славянки, вплотную примыкающей к земле с машиностроительным заводом. Причём купили земли с запасом, чтобы было куда расширяться. Земли были бросовые, поэтому стоили недорого. Также решили прикупить земли в самой Славянке, где построить служебное жильё для руководства заводов, инженерно-технических работников и наиболее квалифицированных мастеровых. Здесь земля была дороже, но если покупать её в рассрочку, то терпимо.
К 22 декабря линейки оборудования для фарфоро-фаянсового производства в трёх экземплярах были готовы, прошли настройку, обкатку и отправлены на заводы, которые указали оба Кузнецовых.
Паяльные лампы, которых выпустили уже 500 штук, постепенно стали привлекать внимание покупателей. Особенно хорошо они себя зарекомендовали для отогрева в холодное время суток различных механизмов. Стоимость их составляла 25 рублей, но удобств от их применения было очень много. На каждой лампе товарищество получало 15 рублей прибыли. Спрос на них рос постоянно, поэтому было принято решение довести их выпуск в месяц до тысячи штук и отправлять на реализацию в северные районы и Сибирь. Тем более что себестоимость производства при таком объёме выпуска можно было снизить ещё на три-четыре рубля.
Примусов выпустили тоже 500 штук. Передали в скобяные лавки Санкт-Петербурга для реализации, предварительно научив продавцов ими пользоваться. Уже через неделю всё было полностью реализовано. Оказалось, очень удобно хозяйкам использовать их для приготовления пищи: быстро, и печь не надо специально топить. А летом только на них они и будут готовить. Даже цена в 30 рублей никого не останавливала. Решили и примусы делать по тысяче штук в месяц. Пётр Иванович предложил заменить ряд токарных и гибочных операций штамповкой, что снизило их себестоимость до 8 рублей. Часть паяльных ламп и примусов отправили в Европу для изучения спроса.
Цех в Боровичах работал на полную мощность. Заказы на контейнеры удваивались каждый месяц. География их поставок расширялась. И мощности цеха уже не справлялись с заказами. Передавать их производство на сторону было жалко — они приносили приличную прибыль, а расширять производство без строительства новых производственных площадей было уже невозможно. Пришлось часть контейнеров начать выпускать в Славянке. А ведь ещё не было освоено производство печатных машин, работающих по методу высокой печати! В первых числах января первую печатную машину должны собрать, запустить и отладить на ней технологию печати. Дело новое, спросить, как сделать, и посоветоваться не с кем.
В связи с этими проблемами вынужденно начали заниматься в зимнее время строительными работами на двух оставшихся производственных корпусах: закончили крыши, вставили окна и двери. Подали в корпуса тепло. Теперь строители могли начать внутренние работы. «Если строительство пойдёт такими темпами, то весной запустим завод полностью, — размышлял Пётр Иванович. — Заказы сыплются как из рога изобилия. Уже сейчас надо думать над набором и подготовкой мастеровых, принимать инженеров, расширять сбытовую сеть. Ведь на лесоторговых базах также можно продавать товары широкого потребления. Те же паяльные лампы и примусы! И не делиться прибылью с купцами».
Оформив с 24 декабря отпуск на десять дней, Надежда Михайловна купила билеты в первый класс на поезд в Москву. Её, всю увешанную подарками, как новогодняя ёлка, к поезду отвёз на экипаже Александр. Он заранее оплатил провоз бочки с горючим, и она уже стояла в грузовом вагоне. Когда Надежда Михайловна разместилась в купе, он передал ей упакованный пакет, сказав, что там его подарок семейству Алексея на Рождество.
— Да у меня рук не хватит всё это дотащить до дома Алексея! Да ещё твоя 200-литровая бочка!
— Не кипятись. Я дал телеграмму Алексею, что ты приедешь 24 декабря в 9 часов утра на Николаевский вокзал. Он тебя встретит и все заботы о бочке возьмёт на себя.
— Вот за это спасибо! Тогда мог бы и две бочки отправить. А бочка не загорится?
— В бочках дизельное топливо, изготовленное нами из мазута и других фракций перегонки нефти. Старое топливо, с дачи, уже закончилось. Хотя и работал с этим топливом наш химик, Лена, я не уверен, что всё пойдёт гладко, ведь параметры новой солярки даже замерить нечем, всё «научным тыком» делалось! И посылать много неизвестно чего не имеет смысла. А вот опробует брат солярку на своем дизеле, не будет замечаний, тогда можно бочками грузить. А солярка — не горючая жидкость. Не бойся, ничего не случится.
— А почему сами не опробовали эту солярку? У вас же есть ещё один дизельный генератор.
— Во-первых, у нас не такой, а мощнее в десять раз. Во-вторых, у них заводы-изготовители разные, а значит, и разные эксплуатационные параметры: у Алексея — немецкий, а у нас — отечественный, ведь знаешь, «что русскому хорошо, то немцу — смерть». В-третьих, наш дизелёк сейчас в разобранном состоянии, с него делают деталировку, хотим в производство запустить.
— Ясно.
Проводник объявил, что поезд через пять минут отправляется, Александр поцеловал мать и вышел из вагона. Надежда Михайловна ехала в Москву «разгонять тоску».
Пётр Иванович получил официальное приглашение от семьи Прохорова Тита Власьевича принять участие в праздновании Рождества Христова, для чего должен прибыть к ним домой 25 декабря к 5 часам пополудни. Под письмом также подписались его супруга Наталья Ивановна и дочь Ксения. Не прийти было невозможно, отказ от таких приглашений не забывают. После памятного вечера, когда он спел несколько песен под гитару, Пётр Иванович появлялся у Прохоровых пару раз, объясняя свои редкие посещения чрезвычайной занятостью со строительством завода.
В середине октября, когда проходил пуск станков на заводе и все «стояли на голове», в Славянку неожиданно приехал Тит Власьевич. Зашёл на завод, объяснив своё появление в Славянке тем, что проезжал мимо по делам службы, обошёл завод, понаблюдал за ажиотажем, творящимся там, и тихо удалился. Дома сказал жене и дочери, что Пётр Иванович чрезвычайно занят и ему не до гостей.
Теперь же идти надо было обязательно.
Купив рождественские подарки: Титу Власьевичу — серебряный портсигар с монограммой, его супруге — французские духи, а Ксении — «Магический кубик» и браслет из яшмы, Пётр Иванович в 5 часов вошёл в дом Прохоровых.
Приглашённый народ уже почти весь собрался. Гости кучковались по интересам, но сразу обратили внимание на появление Петра Ивановича. Он поздравил присутствующих с праздником, подарил рождественские подарки хозяевам, причём общий интерес, конечно, вызвал «Магический кубик», поскольку в продаже он ещё не появлялся. Пётр Иванович показал, как надо с ним обращаться, и предложил присутствующим пари: если кто из них соберёт кубик за пять минут, то он выполняет любое желание победителя, если нет — то кладёт рубль на серебряный поднос, специально поставленный на стол.
Что тут началось! Всем хотелось попытать счастья. Одни собирали кубик, другие замечали время, третьи следили за пополнением подноса деньгами. Шум стоял несусветный! Когда никто не смог выполнить задание, Тит Власьевич объявил общее мнение, что собрать кубик по цветам невозможно. Пётр Иванович взял его в руки и попросил заметить время. Через две минуты в его руках был собранный кубик! Собранными деньгами с подноса он предложил оделять колядников, которые вот-вот пойдут по домам. Пусть порадуются празднику. Все его единодушно поддержали.
— Пётр Иванович, — около него стояла раскрасневшаяся Ксения, — прошу вас, спойте что-нибудь новенькое, под гитару. Я её уже приготовила! Что-нибудь праздничное, рождественское или новогоднее.
— Хорошо, только немного, а то на Новый год без голоса останусь!
Он взял в руки гитару, задумался: «Спою-ка я детскую песню о ёлочке. Она тут ещё не известна».
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная,
Зелёная была.
Метель ей пела песенку:
«Спи, ёлочка, бай-бай!»,
Мороз снежком укутывал:
«Смотри, не замерзай!»
Трусишка-зайка серенький
Под ёлочкой скакал.
Порою волк, сердитый волк
Рысцою пробегал.
Чу! Снег по лесу частому
Под полозом скрипит;
Лошадка мохноногая
Торопится, бежит.
Везёт лошадка дровеньки,
А в дровнях мужичок,
Срубил он нашу ёлочку
Под самый корешок.
И вот она, нарядная,
На праздник к нам пришла,
И много-много радости
Детишкам принесла.
— Пётр Иванович! Но это же детская песенка! Спойте похожую на ту, что пели в прошлый раз!
— Тогда она будет не рождественская и не новогодняя! А может, и грустная.
— Ну и пусть! Только чтобы была хорошей!
— Я спою вам мою любимую песню. Её написал Сергей Есенин.
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.