В начале мая выехал в Европу. Павел Аристархович по просьбе Надежды подготовил для Петра Ивановича рекомендательные письма в консульства России в Европе с прямым указанием об оказании тому помощи и поддержки, что очень помогло при решении практических вопросов.
За месяц Пётр Иванович решил все необходимые вопросы в Берлине, Амстердаме и Лондоне. На большее у него просто не хватило времени. Хорошо было то, что все эти страны имели прямой выход к морю, что должно упростить логистику обеспечения лесоторговых баз товарами из России. Необходимо было задуматься о собственных сухогрузах и вплотную заняться контейнерными перевозками. Возведение зданий баз в этих странах должно было начаться через месяц после оформления купчих на землю и получения разрешения на строительство. Планировалось вести строительство по проекту и технологии, как здание «Петербургской галереи». По мысли Петра Ивановича, деловые круги этих стран наверняка заинтересуются такими проектами, что позволит расширить продажу лицензий на использование патентов в этих странах.
В начале июня Пётр вернулся в Россию. В столице его ожидал похорошевший, отремонтированный дом на Кирочной, скучающая без него Глаша и куча горящих дел на СМЗ и в «Русском лесе». Однако первым делом ему пришлось принять участие в похоронах Тита Власьевича, преставившегося на второй день после возвращения Петра Ивановича в Санкт-Петербург.
Перед вояжем Пётр Иванович попросил Тита Власьевича помочь оформить настоящие документы для попаданцев, заменив ими те временные, со сроком действия всего на пять лет, что были оформлены при их появлении в XIX веке. Тот обещал всё исполнить, предупредив в случае несчастья с ним забрать их у Натальи Ивановны.
После поминок на третий день Пётр приехал с визитом к Наталье Ивановне, оставшейся одной в доме: дочь Ксения была уже в положении и очень плохо переносила беременность, так что приехать на похороны отца не смогла. Выразив вдове свои соболезнования, Пётр Иванович поинтересовался:
— Не оставлял ли Тит Власьевич для меня пакет с документами?
— Оставлял, несколько раз напоминал мне о нём. Сейчас принесу!
Через минуту Наталья Ивановна протянула ему запечатанный сургучом пакет. Вскрыв его, Пётр Иванович обнаружил полный комплект настоящих документов на всех попаданцев со сроком действия двадцать пять лет. Это был воистину царский подарок! Он отдал Наталье Ивановне конверт с пятью тысячами рублей, пояснив, что так они договаривались с Титом Власьевичем.
— Как вы планируете дальше свою жизнь? Хватает ли средств на жизнь?
— У меня остались некоторые сбережения, да пенсию дали хорошую за мужа. Денег хватает. Только горько мне здесь находиться: всё напоминает о муже и дочери. Подумываю продать дом да переехать к дочери в Москву. Куплю дом около неё, будем чаще видеться. Скоро внучок появится. Жить станет веселей.
— Если надумаете продавать дом, могу порекомендовать хорошего стряпчего — честный, старательный, я ему доверяю. Вот, возьмите его визитку.
— Спасибо. Не забывайте меня, заходите.
— Конечно. Как только появится свободное время, непременно. Если переедете в Москву, сообщите свой новый адрес. Буду там — зайду. Если понадобится какая-нибудь помощь, не стесняйтесь, обращайтесь. До свидания…
Александр уже вселился в свой новый дом. Пётр Иванович оставил ему всех слуг, забрав на новое место жительства только Глашу и кучера. И потянулись подводы с Новоладожской на Кирочную, перевозя имущество Петра Ивановича. И он уговорил Александра отдать ему Советский энциклопедический словарь 1985 года выпуска, принадлежавший ещё Геннадию Алексеевичу.
— Он будет храниться у меня в кабинете в сейфе, под ключом. Никому его показывать не буду. Он мне нужен, чтобы правильно ориентироваться в грядущих событиях. Вам-то всё известно, а мне нет! Если тебе понадобится, всегда можешь прийти посмотреть!
Через день дом на Новоладожской был освобождён, и Лена стала планировать его использование под расширение производства лекарств и размещение в нём аптеки, а Александр озаботил строителей его утеплением и обивкой сайдингом.
Расставив мебель в доме на Кирочной, Пётр Иванович обнаружил, что её мало для новых апартаментов. Пришлось заказывать в «Русском лесе».
Чем дольше Пётр жил в новом доме, тем больше он ему нравился. А когда кучер перегнал двух лошадок и экипаж в конюшню и каретный сарай, а сам переселился во флигелёк, то совсем стало удобно: центр города, до любого места путь в два раза короче, чем с Новоладожской. Да и Глаша стала частенько приходить к нему по вечерам, сглаживая одиночество. На ночь никогда не оставалась, всегда возвращалась во флигель. Хотя секрета от слуг о своих отношениях с хозяином не делала, всё равно узнают.
К Глаше Пётр Иванович относился честно: ничего не обещал, к сожительству не склонял. Всё делалось по её инициативе и по обоюдному согласию. А ей от него ничего и не надо было: только видеть почаще да быть рядом. Детей она иметь не могла после неудачного аборта ещё в ранней молодости, когда сын деревенского старосты, у которого она жила в доме, её соблазнил, жениться отказался, а староста отправил её в город в прислуги от греха подальше. Сейчас Глаша выполняла обязанности домоправительницы, распоряжалась хозяйскими деньгами для поддержания порядка в доме, планировала ежедневное меню, сообразуясь со вкусами Петра Ивановича, совершала необходимые покупки для дома, следила за его одеждой и обувью. В общем, обеспечивала ему комфортную жизнь в доме.
Пётр Иванович очень полюбил свой новый кабинет. Кроме стола, кресла и небольшого диванчика для отдыха, в нём расположился большой кульман, на котором он занимался творчеством, разрабатывая новые механизмы. Особенно это стало удобно после того, как Саша сделал электрическую проводку по всему дому, осветив заодно двор, флигель, конюшню и каретный сарай, в котором и был установлен дизельный электрогенератор. Там же стояли две 200-литровые бочки с запасом солярки. Кучер быстро освоил уход за агрегатом и очень гордился, что даёт в дом электричество.
Ещё в июне Пётр Иванович встретился с Надеждой Михайловной и рассказал, что, как следует из энциклопедического словаря, в конце года в России произойдут очень важные события: 20 октября скончается император Александр III и на трон будет помазан Николай II, его сын. А 14 ноября Николай II обвенчается с гессенской принцессой Алисой. Брак будет очень крепким, но его омрачит болезнь наследника Алексея. Он будет болен наследственной болезнью, полученной от Алисы, — гемофилией, лечить которую не умеют. Начнётся череда смены министров иностранных дел в России: 14 января 1895 умрёт нынешний министр Н.К. Гирс; его место займёт князь А.Б. Лобанов-Ростовский, которого после его смерти в Вене, когда он будет сопровождать императора Николая II, сменит Н.П. Шишкин; затем, с 1 января 1897 года до середины июня 1900 года, во главе министерства станет М.Н. Муравьёв. Пётр Иванович считал, что Надежда должна довести до сведения Павла Аристарховича эти события, поскольку только в этом случае тот может правильно определиться в своих действиях.
— И как я объясню Павлу знание этой информации: с датами, фамилиями, должностями? Не рассказывать же ему о посетившем меня свыше озарении? Он человек умный, сразу что-то заподозрит.
— Я признался бы ему, что вы выходцы из XXI века, а не репатрианты из Австралии. Сразу всем станет легче. Скрывать что-либо от близкого человека, по-моему, очень тяжело.
— Может, в этом есть сермяжная правда. Павел человек умный. Он давно подозревает, что со мной и моими родственниками не всё так просто. Из врожденной деликатности не лезет с расспросами, ожидает, когда я всё расскажу сама. Ладно, я подумаю, посоветуюсь с Александром и Алексеем.
И вот теперь, с рождением дочери, это время настало. В день, когда дочери Воеводиных, Агнии, исполнился месяц, Надежда решилась на разговор с мужем.
— Милый, я хочу поговорить с тобой об очень важных вещах. Но сначала прочитай вот это. — Она протянула Павлу лист с событиями ближайших пяти лет.
Читая написанное, Павел несколько раз бросал на неё быстрые взгляды, но ничего не говорил. Заметив, что Павел прочитал листок не менее трёх раз, Надежда продолжила разговор:
— Я прошу тебя выслушать меня не перебивая. Всё, что узнаешь сегодня от меня, правда.
И она рассказала Павлу о происшествии, которое случилось в 2012 году, о переносе по непонятным причинам их на 120 лет назад — в 1892 год, географически на то же самое место. О помощи, которую им оказал Пётр Иванович, поверивший, что всё с ними случившееся — не бред больного воображения, а реальность. Об артефактах из XXI века, о знании ими будущего, с частью которого она его только что ознакомила, и ещё много-много чего другого. Показала Павлу и свой микрокалькулятор, с которым никогда не расставалась. Умолчала только о том, что Александр и Алексей — её сыновья, а человек, которого убила молния во время переноса, — её муж.
Павел долго расспрашивал её о будущем России, ужасался рассказам, пытался понять, как могло такое произойти с императором, империей, русскими людьми. В конце концов Надежда пообещала дать ему почитать книги по истории России, показать некоторые артефакты.
— Надя, что же подвигло тебя открыться передо мной?
— Я больше не могла жить с тобой во лжи, любимый. У нас есть дочь, у меня есть ты. Я желаю вам обоим только счастья. Зная, какое кошмарное будущее ожидает нас, я просто не могла молчать. Я хотела самостоятельно подготовиться к будущим катаклизмам, вот откуда моё стремление обосноваться в Швейцарии, но поняла, что ты должен знать всю правду. Только в этом случае мы сможем противостоять грядущим несчастьям. Я получила согласие Александра и Алексея посвятить тебя в нашу тайну. И сделала это.
— И что вы, попаданцы, думаете делать дальше? Просто жить, наживая миллионы, ни в чём себе не отказывая, пользуясь знаниями будущего, или попытаетесь изменить хоть что-то?
— Мы решили собраться в конце декабря в доме Петра Ивановича в полном составе, исключая маленьких детей, и обсудить планы на будущее. А время, оставшиеся два месяца, посвятить подготовке предложений на эту встречу. Тебе мы предоставим всю информацию по будущему, какой обладаем. Пётр Иванович уже давно изучает его и, наверное, готов на равных участвовать в обсуждении. Теперь и тебе предстоит выработать своё мнение и предложить план действий.