— Но значит, и Александра Фёдоровна, при рождении мальчика, передаст ему эту болезнь?
— Да, с очень большой вероятностью.
— Почему же мы об этом ничего не знаем? Моя сестра и император очень ждут наследника. Пока у них рождаются только девочки. А откуда об этом знаете вы?
— В сферу моих научных интересов входит и изучение наследственных болезней. Изучая их, я установил, что в семье английских королей иногда проявляются симптомы гемофилии. Дальнейшее изучение этой болезни позволило мне с очень большой вероятностью предсказать передачу гемофилии наследникам мужского пола у вас, а значит, и у вашей сестры.
— Боже мой! Бедная Алиса! Что с ней будет, когда она узнает об этом несчастье! Надо её обязательно предупредить. И императора! Я вам так благодарна за то, что вы сняли с меня такой тяжёлый груз! Да, Бог уберегает меня от излишних страданий!
— Я не уверен, что вы поступите правильно, сообщив сестре о грядущем несчастье. Помочь ей этим вы не сможете, а вот расстроить императорскую чету — безусловно. Тем более эту болезнь, может, удастся значительно облегчить, хотя излечить — нет. Мои исследования и новые лекарства, над которыми я работаю, надеюсь, будут способствовать этому. Но вот когда они будут готовы, я не знаю!
— Спасибо. Я подумаю, как лучше поступить. А вы продолжайте работать над новыми лекарствами. Хорошо, что больных гемофилией мало, но им тоже нужна помощь. Обращайтесь ко мне за содействием в любом случае, я всегда постараюсь вам помочь. До свидания.
После этой встречи Алексей стал активнее заниматься исследованиями и поиском лекарств, способных облегчить страдания больных гемофилией. Даже в начале XXI века не было лекарств, с помощью которых можно излечить гемофилию. Что же говорить о конце XIX! Механизм болезни был ему ясен, но для создания лекарств необходимо наличие биохимической лаборатории, приборов и материалов, а также различных химических соединений, применяемых в фармакологии. А самое главное — теоретических разработок по этой тематике. Но дорогу осилит идущий, и Алексей продолжал, хотя пока и безуспешно, работу над лекарством в современнейшей лаборатории, организованной на его личные средства в оториноларингологической клинике, построенной к тому времени на медицинском факультете Московского университета.
Пётр Иванович вошёл в состав Олимпийского комитета от России, поддерживая его финансово и с помощью газет пропагандируя олимпийское движение в стране. Это было одной из составляющих плана Александра. Кроме того, за прошедшие три года он лично и посредством подставных лиц стал владельцем ряда наиболее массовых газет и журналов, выпускаемых в России. Также Пётр Иванович начал заниматься приобретением наиболее популярных газет в Германии, Франции и Австрии. По опыту XXI века гости из будущего очень хорошо знали силу прессы и её воздействие на общество, и предпринимали всё для того, чтобы её контролировать.
Лена продолжала заниматься производством лекарств. Её небольшое предприятие значительно расширилось, вырос ассортимент выпускаемых лекарств. Они стали поставляться в Европу и САСШ. Настала необходимость организации филиала её фармацевтической фабрики в Америке, там был огромный рынок лекарственных препаратов.
Настя уже второй год работала управляющей лесоторговой базой, расположенной в Москве, была довольна и работой, и своим положением. Похоже, кроме благополучия семьи и этой работы, больше ничего в жизни ей не было нужно.
Маша перешла в седьмой класс женской гимназии, училась очень хорошо, увлекалась танцами, но для того, чтобы стать балериной, ей не хватало гибкости. Поэтому она решила пойти по стопам отца — заняться медициной.
Самая младшая дочь Алексея, Антонина, окончила второй класс гимназии. У неё был легкий характер, все её любили, и она просто радовалась жизни, пока не задумываясь о своём будущем.
Середина 1896 года доставила много неприятных минут нашим «владельцам заводов, газет, пароходов»: всё говорило о том, что вокруг них сжимается кольцо слежки. Не столько российскими спецслужбами, сколько иностранными. Это выражалось в разоблачении работающих у них инженеров — двух немцев, одного австрийца, француза, англичанина и русского. Они пытались получить чертежи и технологические карты на выпускаемые СМЗ и его филиалами мелкими сериями изделия, патенты на которые не были официально оформлены: дизельные электрогенераторы, электрические насосы и последние образцы сварочных аппаратов с электродами для подводной сварки. И не только чертежи, но и новые опытные образцы изделий, имеющих двойное применение — для сварки в морской воде, дизельных моторов различных мощностей и ряда навигационного оборудования для оснащения морских судов.
Обращение в военное ведомство за помощью с мотивацией, что указанные изделия приобретают в основном военные, пока положительного отклика не нашло. Все разоблачённые инженеры были переданы в Третье отделение МВД для проведения дознания, но отпущены, поскольку не замышляли ничего против самодержавия. И стало ясно, что необходимо принимать собственные защитные меры.
Очень помог в этом Павел Аристархович. Узнав от Надежды об этой проблеме, он предложил использовать отставных сотрудников его ведомства, занимавшихся охраной дипломатической почты, самих дипломатов и выполнявших секретные различные поручения за границей. Порекомендовал встретиться и переговорить с коллежским асессором Иваном Ивановичем Горбуновым, ещё крепким пятидесятилетним мужчиной, работавшим вместе с Воеводиным в посольстве в Вене, а сейчас живущим под Санкт-Петербургом в Гатчине в собственном доме. Он был очень ограничен в средствах, так как пенсия небольшая, а две его дочери, восемнадцати и шестнадцати лет, уже заневестились и нуждались в приданом.
Пётр Иванович встретился с Горбуновым и, представившись, начал разговор:
— Иван Иванович, по рекомендации Павла Аристарховича Воеводина хочу предложить вам работу по организации службы безопасности на наших предприятиях СМЗ и «Русский лес».
— Спасибо за предложение, но я ранее такими делами не занимался. Я прекрасно знаю Павла Аристарховича, очень его уважаю и не хочу подвести, взявшись за дело, которым не владею.
— Как раз Павел Аристархович и считает вас вполне способным это дело организовать и возглавить. Наши предприятия разрабатывают и выпускают различные изделия, в том числе для военного ведомства, которыми интересуются агенты иностранных держав. За последний год мы разоблачили и поймали шесть человек, причём из состава инженерных работников. А сколько их ещё может находиться на наших предприятиях, один Бог знает! Обращения по защите в военное ведомство пока к успеху не привели, а сидеть и смотреть, как наши отечественные военные секреты утекают за рубеж, невыносимо. Тем более мы не профессионалы и даже не представляем, кто ещё работает против нас на наших предприятиях. Мы предлагаем вам ежемесячное жалованье в 400 рублей и даём карт-бланш в подборке необходимого числа сотрудников в службу безопасности, которую вы должны возглавить. Всемерную поддержку и помощь я вам гарантирую!
— Очень заманчивое предложение… И я самостоятельно могу комплектовать эту службу? Привлекать хорошо знакомых мне людей из уголовного сыска и находящихся в отставке сотрудников МИДа и Третьего отделения, с которыми пришлось пересекаться ранее? Вы ведь знаете, что бывших жандармов не бывает?
— Я прекрасно это знаю. Наши предприятия работают легально, имеют все необходимые разрешения, широко известны в России. Нам нечего скрывать, да мы к этому и не стремимся. Если вы примете наше предложение, то самостоятельно разработаете бюджет и численный состав службы безопасности. В случае необходимости можете предусмотреть и наличие специального фонда для поощрения тайных сотрудников. Бюджет будете согласовывать со мной, и только передо мной отчитываться за его расходование. Главное — результат.
И результат был: к середине 1898 года гости из будущего имели очень эффективно работающую собственную службу безопасности, состоящую из двух десятков профессионалов. Этой службе Пётр Иванович подчинил и всех охранников на предприятиях и в торговых домах.
Ещё перед переездом в столицу попаданцы условились, что их во всех властных структурах будет представлять именно Пётр Иванович как человек с безупречным, легко проверяемым прошлым, дворянин. Все остальные должны уйти в тень, стараться нигде попусту не отсвечивать, не лезть на первые роли. И этому правилу, безусловно, старались следовать.
Конечно, наибольшие проблемы были у Алексея. Но и он, получив диплом профессора Московского университета, немедленно убрал свои дипломы Австралийского университета в Аделаиде, старался в разговорах, в своих научных трудах постоянно подчёркивать, что все открытия и успехи в медицине достигнуты им в России на медицинском факультете Московского университета, не заостряя внимания на жизни в Австралии. Тем более что его авторитет как врача-диагноста в Москве был непререкаем, его пациентами были представители верхушки московской знати.
Что касается служения протоиереем в университетском храме мученицы Татианы, то он это исполнял по благословению иерархов Московской епархии, был практически их лечащим врачом, которому они всецело доверяли. А в последнее время и члены синода из столицы всё чаще стали прибегать к его услугам как прекрасного клинициста.
По примеру Надежды, все члены семьи Александра, а также Настя и её дети, обзавелись гражданством и домами в Швейцарии. Правда, Александр купил дом в Берне, Настя — в Лозанне, а Пётр Иванович — в Женеве, недалеко от места, где в XXI веке разместится большой адронный коллайдер.
Все они также имели крупные счета в швейцарских банках. Гостям из будущего в этом случае было спокойнее: если из плана Александра ничего не выйдет, так хотя бы имелась «подушка безопасности» для них и их детей. Их бизнес развивался прекрасно: СМЗ и «Русский лес» открыли филиалы в Москве, Твери, Нижнем Новгороде, Екатеринославе и Екатеринбурге. А лесоторговые ба